Родня. Сборник

Так соблюдайте же его законы свято.
Вы темные людишки, бедные крестьяне,
И Богу то угодно, молитву вновь затянет.
Те речи слушали покорно и крестились,
А как все съедено зимою, то постились
Простыми щами с квашенной капустой,
Скот ест солому, а в амбаре – пусто…

Отрекся царь, от радости бы плакать,
И слух: за власть в столице драка.
Земля крестьянам…, созданы советы.
Народу воля, читали мы в газетах,
Войне конец, мужик домой вернется
Пахать и сеять… Священнику неймётся:
Страшитесь люди, черный ворон кружит,
Грядет и смерть, бескормица и стужа.
Молитвой Богу проклятье искупите…»
А дальше, деда?.. «Ужасные события…
Повсюду банды, и красные, и белые,
А нам земли и воли, мира нам хотелось,
Пахать и сеять…, явились коммунисты,
К борьбе взывали речи их неистовые:
Мы мир разрушим рабства и господ!..
Крестился набожно испуганный народ,
Скулили бабы, ворчали старики,
А утром бой кровавый у реки…
На белой лошади с нагайкой офицер
Выкрикивал: за вас, крестьяне, я эсер,
Самодержавие свергали с пьедестала!..
Мы с миром к вам, добавил он устало.
Эй, казаки!.. вставайте на постой.
Юродивый из местный, наш святой,
Размахивает прутиком, как шашкой:
Секу я головы за белую бумажку,
За красную бумажку буду сечь…
Устал с дороги, хочется прилечь,
А мне постель – холодная могила.
Спросили мы, о чем толкуешь, милый?
Ответы у попа, у той козы безрогой,
Что станется, известно только Богу»

А что потом? «Секрет большой, внучок,
Я расскажу, запомни, но молчок…
Ведь наш колхоз «Заветы Ильича»,
Передовой в районе он сейчас,
А ведь в войну сожгли его фашисты,
Печные трубы торчали в поле чистом…
Вернулся с фронта раненный, контужен,
Жениться бы, кому такой я нужен.
Дом строил сам, а жил пока в землянке,
Позавтракал и рубишь спозаранку,
Бревно к бревну, под осень будет хата.
А тут из города приехали ребята,
Девчонки, парни: студенческий отряд.
Колхозные дела тогда пошли на лад,
Поля пахали не трактором, танками.
Над мужиками верховодила Оксанка,
И тракторист, водитель, комбайнер.
А председатель – отставной майор.
Так вот, внучок, Оксанка твоя бабка,
Меня, калечного, взяла она в охапку:
Женись на мне, женою стану, точка!
Вот так, а через год родилась дочка,
Потом три сына…, сходим на могилу.
Болезнь дурная разом съела силу,
Легла, а утром…, заболтал, зеваешь,
Полвека вместе…, для меня живая»

2.
Остался жив, и руки, ноги целы,
В ожогах лишь, и в шрамах моё тело,
Четыре года за мною смерть гонялась,
Но ускользнул от рук её костлявых,
Как доживу, мечтал я, до победы,
То победителем на родину приеду,
Войду с женой в родительскую хату,
У нас красивые, веселые девчата…
Так думал я, а вышло по-другому,
Кирпич печной и угли вместо дома…
Подходит в черное одетая старуха,
Ладонь заранее прикладывает к уху:
Никак Иван?.. Не здесь твоих могила,
А за околицей, намедни к ним ходила,
Всех разом бомбой, а жив остался кот,
Он одичал, в лесу теперь живет…
Вот так, сынок, один на белом свете,
Никто не ждет, никто меня не встретит,
Осиротел…, всё сгинуло, сгорело…
Я с горя запил, жить мне не хотелось…
Ночь на исходе, или поздний вечер,
Мерещится: кот черный недалече,
Сидит, мяучит. Васька!.. Ты ли это?..
Так мы вдвоем в землянке жили лето,
Пока барак достраивал колхоз…
Где дом – пустырь, крапивою зарос,
А через год пшеница колосилась.
Нет сорока, я полон еще силы,
С утра до вечера работаю, что лошадь,
На дом коплю, откладываю гроши,
И место высмотрел удобное у речки,