Ли и Хэйвин

– Разве Хэйвины болеют? – едва успела спросить Рюи.

Лицо Хозяйки на мгновение перекосилось, но она тут же вернула былое самообладание.

– Нет. Хэйвины величайшие существа на земле, они не могут болеть! В основном лекари занимаются расслаблением тела Господина: массажи, аромасла, аккупунктура…

– Госпожа, а от чего они могут умереть? – спросила я.

– Что за вопросы? – Хозяйка медленно повернула голову и уставилась на меня.

– Вы сказали, что Хэйвин моей провинции умер, Госпожа. Я думала Хэйвины бессмертны.

– Какая глупость, – Хозяйка нахмурилась, и немного помолчав, ответила. – Вы должны понимать, всему есть конец. Ничто не вечно. И, к великому сожалению, даже Хэйвинам не подвластна смерть, но поверь, деточка, тебя Хэйвины переживут. Здесь печная комната, здесь столовая, здесь кухни, кладовые, вам сюда нельзя…

Мимо нас стройным шагом прошли трое мужчин в темных замасленных костюмах, на их лицах была размазана сажа, а от рук пахло дымом. Они поклонились Хозяйке, а один из них подмигнул Рюи. Та издала короткий смешок и тут же отвела взгляд.

Не прошло и мгновения, как звонкий хлопок прокатился по коридору, а на щеке Рюи заалел след от ладони Хозяйки.

– Бесстыдница, – Хозяйка стукнула тростью об пол, – забудьте о мужчинах! Не за этим вы сюда приехали. Теперь в вашей жизни есть только один Господин —наш хозяин Руккур. Тесное общение между мужчинами и женщинами, – она многозначительно кивнула головой, – запрещено. Я, знаете ли, по доброте душевной, всегда стараюсь предупредить юных девушек, все дети слуг, рождённые на Серебряных горах, остаются на Серебряных горах до конца жизни. И их ждёт только одно – прислуживание Хэйвинам. Будьте мудрее, – голос ее неожиданно стал мягче, – не обрекайте своих детей на жизнь в… на жизнь здесь. Быстрее, – она встрепенулась, – у меня и кроме вас есть дела. Проходите.

Скрипнула очередная дверь. Она была похожа на другие, но все-таки отличалась. Больше, грубее и страшнее. Её расположили прямо за высокой колонной, над ней не было факела, а цвет её странно совпадал с цветом стен. Едва мы перешагнули порог, как тут же нос защекотал запах сырости и гнилья.

– Подвалы, – торжественно произнесла Хозяйка. – Ступайте осторожно, скользко. Если ушибётесь, лечить вас никто не будет.

Мы нестройным рядком спустились по длинной каменной лестнице, с одной её стороны была каменная стена, за которую мне приходилось придерживаться, а с другой ничего, обрыв, уходящий куда-то в темноту. В какой-то момент один из камней начал будто бы вдавливаться под нажимом моей руки, я глухо охнула, а сдвинутая часть стены, словно по волшебству встала на место. Больше касаться чего-либо я его не стала.

Подвал был похож на нору, прорытую гигантским грызуном, казалось ещё немного и потолок обвалится, погребя нас заживо под толщей земли.

После спуска с лестницы мы оказались на небольшой площадке, с одной стороны в недра замка уходил длинный извилистый ход, а с другой… я вздрогнула, с другой стороны были четыре большие клетки, поставленные вдоль стены друг напротив друга. Что-то подобное использовали в нашей деревне, чтобы ловить грызунов или диковинных птиц и выставлять их на всеобщее обозрение.

– Туда мы не пройдём, – Хозяйка показала рукой в тёмный проход. – Здесь архив, кладовые с нектаром, а вот это интереснее, это – камеры для наказаний. Я всегда показываю их. Несколько дней тут внизу, без света, без тепла, без еды, и человек по-другому начинает смотреть на мир. Посмотрите и запомните.

Меня передёрнуло, и, судя по каменным лицам Рюи и Тэ и для них это зрелище было ужасным. Земляные полы в клетках были изрыты, словно за них цеплялись ногтями из последних сил, стальные решётки проржавели, а в углах плясали странные тени. Когда Хозяйка сказала, что нам нужно вернуться наверх мы вздохнули с облегчением.

И вновь мы поднялись наверх. В этот раз остановились между двумя дверьми, одна вела к нашим комнатам, но мы вошли в противоположную.

– Ведите себя тихо, – даже сама Хозяйка будто бы стала меньше. – И запомните, если увидите Господина, в глаза ему не смотреть, и ни в коем случае не разговаривать!

Впервые в жизни я увидела такое богатство. Мы втроём буквально замерли на пороге не смея ступить. Все стены были сложены из гладких плит молочно-белого цвета, с небольшими разводами чёрного, розового и синих цветов, высокие расписные потолки держали мощные колонны из золота. На потолке было небо, нарисованное, наверное, самым искусным мастером на свете. На мгновение мне даже показалось, что солнце с картины слепит и греет по-настоящему. В больших вазах то тут, то там стояли огромные цветы, бутоны которых были размером с мою голову. На одной из стен было два больших окна, занавешенные тяжёлой, белой тканью, с другой несколько ажурных дверей, а в конце коридора вверх уходила массивная лестница из тёмного дерева.

– Ц-ц-ц, – Хозяйка властной рукой преградила нам путь. – Видите? Ковры. Снимайте обувь и проходите за мной.

Мы послушно сняли обувь и осторожно ступили на белоснежные ковры. Где-то вдалеке послышался тонкий девичий смех, и тихие перешёптывания.

Хозяйка с недовольством глянула в сторону лестницы, но ничего не сказала. Рывком она открыла двери, за одной оказалась великолепная гостиная, выполненная в том же стиле, что и коридоры, только без ковров и с большим количеством диванов и кресел, маленькой сценой посредине, несколькими столами, расставленными вдоль стен, и фонтаном.

В углу комнаты были три девушки в серых платьях.

– Что я вам говорила? – тихо сказала Хозяйка.

Служанки поднялись с колен и, склонив головы, стояли перед хозяйкой. В руках у них были мокрые тряпки, по которым на каменный пол стекала мутная вода.

– Простите, Хозяйка, – в унисон сказали девушки.

– Опять грязь разводите? – взвизгнула Хозяйка. Она подошла к одной из девушек, со странными седыми волосами, и с размаху ударила её тростью по ноге.

Девушка тихо ойкнула, и чуть присела.

– Это, что за лужа, – Хозяйка, тяжело дыша, схватила теперь уже другую девушку за волосы, и ткнула её лицом в мутную воду. – Это что такое? У Господина скоро приём, и вы хотите опозорить его?

– Простите, Хозяйка, – прошептала девушка. – Мы все уберём.

– Эта ваша единственная обязанность, мыть пол, а вы даже с этим справится, не можете?! – Хозяйка отпустила волосы служанки, и та упала. – Я вернусь, и береги вас Хэйвин, если я увижу хотя бы пятнышко!

Я стояла, не смея поднять глаза, лишь искоса смотря на развернувшуюся перед нами стену. Чтобы отвлечься от этого я стала украдкой рассматривать комнату. Особенно моё внимание привлекла стеклянная витрина, за которой на нескольких ярусах, стояло нечто странное. Несколько десятков необычайно похожих друг на друга, уродливых фигурки. Их тела и огромные головы были отлиты из ярко-жёлтого металла, они стояли на коленях, сложив руки домик перед собой, и подняв сверкающие глаза бусинки кверху. Меня неожиданно озарило – мой отец делал такие же фигурки! Это были идолы.

– За мной, – скомандовала Хозяйка разделавшись с поломойками, и мы засеменили следом. – Эти бездельницы, совсем не работают, сколько я с ними натерпелась! А Господин опять будет ругать меня. Надеюсь, вы будете более старательны. – Она поправила пару прядей выбившихся из идеальной причёски. – Продолжим, – мы вновь вышли в большой коридор. – В зале была дверь, она ведёт в библиотеку и делать там вам решительно нечего. А это, – теперь нас ждала уже другая дверь. – Это нижняя гостевая спальня. Это кабинет Господина, никогда не смейте заходить туда! А вон там видите дверь под лестницей?

Мы дружно кивнули.

– Это вход в репетиционную, оттуда есть выход прямо на сцену. Ещё раз повторю, кабинет, и третий этаж для вас закрыты, – Хозяйка насупила брови. – Только по приглашению Господина…

Резкий хлопок из большого зала прервал Хозяйку. Её реакция была незамедлительной, сильным движением руки она оттеснила нас к стене, и немного подобрав юбки, направилась в сторону звука.

– Отправлю их в конюшни, – пробормотала она, и уже громче добавила. – А вы оставайтесь здесь! И что бы ни шагу.

И мы остались стоять. Первой ёрзать начала Рюи.

– Шевелиться можно? – хихикнула она, подозрительно оглядываясь по сторонам.

Рюи вальяжно прислонилась к стене, рассматривая богатое убранство, и иногда прищёлкивала языком, если что-то особенно привлекало её внимание. Тэ напротив вытянулась по стойке смирно, казалось, она даже не дышит, руки были строго по бокам, а глаза опущены.

– Тихо, – едва слышно сказала Тэ, – не надо шуметь. Не надо рассматривать. И встань прямо.

В зале снова раздались крики и приглушенные рыдания. Мы переглянулись, и Рюи пожала плечами.

– Запачкала своей грязной спиной великую стену моего обожаемого Господина, деточка! В повалы её! – Рюи надула губки, изображая Хозяйку. – Ничего страшного не случится. И кстати, не все похоже следуют этим правилам.

– Ты о чем? – спросила я, прижимая к себе опухшую ладонь. Тонкая ткань пропиталась кровью и я боялась, что сейчас капну на пол, или, что ещё хуже попаду на ковёр.

– А вы не заметили? Когда мы вышли из зала, то на лестнице промелькнула фигура. А смех? Вы же тоже его слышали, да?

Тэ покачала головой.

– Кто знает, может быть… – начала я, но тут распахнулись широкие двери кабинета и послышались голоса.

Их было двое. Я ещё не видела их лиц и фигур, но уже знала, они прекрасны. Один из них говорил быстро, уверенно, несколько раздражённо, что совершенно не подходило его бархатному голосу. А его собеседник в основном хмыкал или утвердительно мычал.

– … налей-ка мне что-нибудь, – скомандовал безликий голос. – М-м-м, крепкое дело, хорошее. Прибереги для более знаменательного случая.

– Это что Хэйвин? – испуганно прошептала Рю.

– Тс-с, – прошипела бледная Тэ. – Нам нельзя слушать.

– А что делать? – спросила я. Как можно не слушать?

– … он был жаден, стар и голоден, – доносились обрывки фраз, сказанные более тонким, но не менее звучным голосом.

– Голод сильное чувство, но такого допускать нельзя. Он дал слабину и что из этого получилось?

– Нехорошо.

– Он уже не силен, как прежде. Но не глуп.

– И все-таки он никак не понимает, что пора уходить?

– Тихо-тихо, везде есть уши.

На мгновение повисла пауза, будто бы те двое в комнате пытались найти тех, кто подслушивает.

– А если он не захочет? – прервал тишину «тонкий».

– Он не захочет. Мы ему поможем.

– Другие могут быть не согласны.

– Мы и им поможем.

За дверью заёрзали стулья, и по шагам я поняла, что сейчас они выйдут из кабинета. И увидят нас. И поймут, что мы все слышали. Рука заныла, словно напоминая о «самом слабом наказании». Не сговариваясь, мы сделали шаг назад, и как можно сильнее вжались в стену, не смея поднять голову.

Я почувствовала, что солнечный свет, что лился из больших окон, померк под чьей-то тенью. Прятаться было некуда и незачем, нас все равно бы нашли.

– Кто это тут? – усмехнулся обладатель бархатного голоса и подошёл к нам совсем близко. – Твои?

– Думаю да.

– Что-то они у тебя молчаливые, Руккур.

– Я держу их в ежовых рукавицах, – вторая тень полностью закрыла солнце. – С людьми по-другому нельзя.

– Ну-ну, Руккур. Мы же защитники, мы должны быть милостивы.

– Я милостив, насколько это возможно, – усмехнулся второй. – Отвечай так?

Не знаю как, но я поняла, что они смотрят именно на меня, и ждут ответа. Стало душно, словно от их тел исходил жар, ладони намокли, а дыхание участилось.

– Д… да, Гопстодин Куккур, – язык плохо слушался, поэтому получилось, то, что получилось. – Рукку… куккур… кур…

Повисал тишина. Злая, напряжённая тишина.

Я ожидала удара, пощёчины наотмашь, крика, или даже немедленной казни, но раскатистого смеха, никак не ожидала, и от того вздрогнула.

– Как, как она сказала? Господин Кур… Куккур?! – громкий смех отражался от стен, заполняя комнату.

– Да, да… – зажевал слова второй. – Смешно. Да.

Смеясь, Хэйвин подошёл ещё ближе, и я ощутила на подбородке тёплые пальцы, что лёгким движением задрали мою голову кверху.

Коричнево-оранжевые глаза Хэйвина буквально парализовали меня. Я не видела ничего кроме них, целый мир сузился до размеров дрожащего чёрного зрачка. Казалось, он смотрит в самую душу, нагревая моё нутро.

Лишь позже я увидела аристократическое лицо с удивительно правильными чертами лица, темно-бордовые волосы ниже плеч, и множество амулетов на цепочках – все в его облике привлекало внимание, и я не знала на чем остановить взгляд.

По звуку я поняла, что из большого зала выбежала Хозяйка.

– Господин Руккур, я думала вы не дома! Как неловко! Господин Ташири, и вы здесь! Как я рада Вас видеть! – голос её переменился, теперь она говорила слишком тонко, слишком громко. – Эти служанки, они новенькие, ещё ничего не знают, я отвлеклась буквально на минуту. Господин…

Я слышала, как шуршит платье Хозяйки, как дрожит её голос, но не могла оторвать взгляд от янтарных глаз.

– Что сделала эта несносная девченка?! Я уж накажу её, Господин! Она у меня ни есть, ни спать, ни сидеть не сможет… Извинись, мерзавка.

– Извините, – пропищала я.

– Извиняйся перед своим хозяином, я лишь гость, – Хэйвин чуть наклонил голову, рассматривая моё лицо. – А знаешь что? Не наказывай её, Руккур. Не сегодня. Такой хороший день, такая милая юная особа. Мы не знакомы? – спросил он неожиданно.

Уж точно нет! Такого знакомства не забыть, но в ответ я лишь покачала головой, выдавив лишь булькающие звуки. Я перевела взгляд за его спину и увидела другого Хэйвина, видимо нашего господина. Руккур показался мне чуть меньше, и чуть худее. Волосы у него были короткие и черные. Глаза его были похожи на те драгоценные глазки идолов, что я видела сегодня за витриной. Они сверкали таким же зелёным, холодным, безжизненным цветом. Длинный чуть крючковатый нос не портил общую картину интеллигентного лица. В нашей деревне его бы признали первым красавцем.

– Простите, Господин, – прошептала я. – Мне нет прощения. Могу лишь верой и правдой служить вам, и надеется на…, – далее я совсем умолкла не в силах выдавить из себя ещё хоть слово.

– Таких как она, друг мой нужно поощрять, – Хэйвин отпустил меня, а я вдруг поняла, что стояла на носочках и чуть не упала. – Они служат нам верой и правдой. Посмотри в их лица, они так преданны. Это нужно уметь ценить. Что это у тебя? – он кивком головы показал на перевязанную ладонь.

– Это… просто поранилась, Господин, – я низко склонила голову, боясь вновь поймать обжигающий взгляд.

– Дай.

Повязка слетела с руки, обнажив рваные раны. Я ощутила всепоглощающее тепло, и тут же боль прошла, словно её и не было. Такое знакомое чувство!

Не в силах выразить благодарность я упала на колени перед Хэйвином и поклонилась, коснувшись лбом пола.

– Спасибо, Господин, спасибо… – вновь и вновь повторяла я, не в силах поверить, что только что ощутила на себе целебную силу. – Спасибо, спасибо…

– Видишь, как они благодарны? Именно так нужно с людьми, запомни Руккур.

– Хорошо, Господин Ташири, – сухо ответил Руккур. – Гвенда, уведи их отсюда.

– Быстро за мной, – прошипела Хозяйка, и мы послушно поспешили за ней.