Ли и Хэйвин
Поступить можно было, пока тебе не исполнилось шестнадцать зим, это была последняя зима, когда Ви ещё могла попытаться стать ученицей академии. Только она не особенно старалась. Она потеряла всякий интерес и использовала подготовку к экзаменам лишь, как прикрытие. Больше всего на свете Ви боялась отправиться работать с нами на рисовые поля.
Незаметно на кухне появилась Мю, младшая из сестер. Она поставила на огонь кастрюлю с водой.
– Спасибо, Мю. Хоть кто-то помогает в этом доме, взрослые девки, а развели базар, – мамин голос дрогнул. – А где наш Ул? Где мой сыночек?
Это было действительно странно, обычно единственный мужчина в нашей семье, наш младший брат Ул скакал так, что его невозможно было успокоить, он кричал и шумел, он не умел сидеть на месте. Но сейчас ничего в доме не выдавало его присутствия.
– Весь день сидит в комнате, – развела руками Ви.
– Что-то случилось? – спросила мать.
– Да, что с ним может случиться? Наверное, переиграл или что-то в этом роде… Ул! Ул, мелкий пакостник, выходи!
Курносое личико младшего брата показалась из моей комнаты. Оглядев нас большими круглыми глазами, он тихо кивнул и скрылся.
Мама сощурила глаза, и едва заметным кивком головы указала мне на дверь – «Иди и проверь его». Я покачала головой и задрала брови – «Я устала и хочу просто отдохнуть». Мама широко распахнула глаза— «Ты будешь со мной спорить? Ли, ты старшая иди и проверь брата». Я дёрнула плечами и закатила глаза – «Может быть ничего страшного? Какие проблемы могут быть у ребёнка шести зим?». Мама свела брови к переносице и ещё раз кивнула на дверь – «Иди!». Даже в немом споре я умудрилась проиграть.
Брат лежал под тонким одеялом, так что торчали лишь непослушные вихры.
– Ул, что-то случилось?
– Ничего, – пробурчал он, не вылезая из укрытия. – Все хорошо.
– Мне ты можешь сказать, – я прижалась к нему всем телом и попыталась обнять. – Поссорился с мальчишками?
– Нет.
– Поругала Ви?
– Нет.
– Поругает мама?
Это уже было ближе к правде. Из-под одеяла высунулось бледное лицо.
– Наверное.
Этот разговор отнимал слишком много драгоценного времени, что я могла потратить на отдых, пора было заканчивать. Я притянула к себе брата, обняла его за худые плечи одной рукой, а другой ткнула в живот. Он слабо улыбнулся.
– Тю-ю-ю, что опять сделал? Пролил? Съел? Сломал? Скажи мне. Мы что-нибудь придумаем, – я состроила дурашливую рожицу и ещё раз ткнула его в живот. – Вот он съел что-то неположенное? Ну-как, ну-ка…
Брат не засмеялся, он все ещё улыбался, но глаза его были стеклянными.
– Я… я его видел, – прошептал он.
– Кого? Страшного медведя? Глупого волка? Или Ви после сна? Последнее самое страшное, уж я-то знаю, – покачала я головой.
– Нет. Это был Будак.
Улыбка застыла на моем лице. Наверное, это выглядело жутко, потому что Ул поспешил отвести взгляд.
– Но… но… ты уверен? —усмехнулась я, все ещё продолжая нелепо улыбаться. – Этого же не может быть и…
– Это точно был он, – уверенно ответил Ул.
– Послушай, Будаки появляются только там, где блуждает Тьма. А её изгнали уже очень давно. Так, что… возможно, тебе просто показалось.
– Это был он! – крикнул брат.
– И как… как он выглядел?
– Он белый. Как будто бы прозрачный. У него было тело, как у коровы, а голова, как у человека, но не совсем. На нем не было кожи. И щупальца, – голос брата задрожал, – и щупальца! Щупальца у него из груди торчали. Они шевелились. Бесконечно шевелились. Как будто бы…
Он оборвался на полуслове и спрятал холодное лицо в моих руках.
– Как будто бы что-то искали, – прошептала я.
– Мне стало так страшно. Так одиноко. Мне до сих пор плохо, даже во рту эта горечь, – Ул заплакал, подрагивая тоненькими плечиками.
Внутри у меня все похолодело, Ул точно его видел. Так это существо может описать лишь тот, кому не посчастливилось встретить Будака на своём пути.
Я поверила брату, потому что тоже видела Будака. Тело и задние ноги лошади, передние лапы льва, два длинных щупа, как у морских тварей, длинная шея с жабрами и голова человека. А цвет такой, будто бы они не имеют этого самого цвета, будто бы и нет кожи на нем, все кости и органы на показ. Глаза у них вечно закатанные, а большой рот приоткрыт и иногда вываливается длинный змеиный язык. Ещё у них есть рога, а на спине короткие прозрачные крылья, как у мухи. Сам Будак размером с крупную корову. Они молчаливы, глухи и слепы. Они не опасны, но вселяют в души такую тоску и тревогу, что невозможно вздохнуть. И потом долго ещё ты ходишь потерянный и плаксивый, и ничто не может порадовать тебя.
– Где ты его видел? Он был около нашего дома? – я поднялась, чтобы побежать и рассказать все матери. Видеть Будака рядом с жилищем дурной знак.
– Нет, – Ул выпрямился и посмотрел в бок. – Я видел его в лесу.
– В лесу? Но это очень далеко! Ты опять один ходил в лес? А где была Мю? Где была Ви?
– Мю работала в саду.
– А Ви?
– Дома, – едва слышно сказал Ул.
– Ещё одна попытка.
– Она была дома, – упрямился Ул. – Или может, тоже работала в саду. Я не помню.
– Не ври мне.
– Я не вру.
– Тогда где была Ви?
– Она уходила на танцы, – сдался брат, – только не говори маме, а то когда вы уйдёте, мне достанется от Ви.
– Хорошо. Но надо бы…
– Пожалуйста!
– Хорошо, – кивнула я и вновь села рядом с Улом.
– Ли, это что значит, Тьма вернулась?
– Нет. Не-е-ет, – неуверенно протянула я. – Наверное, какой-то заблудший Будак. Они ещё долго будут блуждать по нашей земле, как последнее напоминание о великой Тьме. В конце концов, у нас же есть Хэйвины, – думаю в тот момент я пыталась скорее подбодрить себя, нежели Ул.
– А расскажи про Хэйвинов, – попросил брат.
– Сейчас придёт мама, ей это не понравится.
– А ты говори тихо.
– Чем они так тебе запали в душу?
– Они сильные! Смелые и самые лучшие! Защищают нас от Тьмы! Могут всякое. Расскажи, а?
У меня и сейчас перед глазами стоит его худое загорелое лицо, с зелёными, как у отца глазами, он смотрит на меня, он ждет, и отказать ему, нет никаких сил. Я устроилась удобнее и начала:
– Как там начинается во всех сказаниях? Вроде так: четыреста лет назад мир вокруг был совсем другим. Великая Империя процветала благодаря солнцеликому Императору Улану Шестому, величайшему из правителей. Каждый человек был сыт и доволен жизнью, вокруг росли персиковые деревья и летали дивные птицы, а в реках плавали огромные рыбы…
– И люди танцевали и пели, я знаю, знаю! Давай дальше!
– Надо же создать настроение. Ладно… Жизнь была прекрасна. Но всему, как известно, приходит конец.
– Это не так! – шумно пыхтя, возразил Ул.
– Это так, – ответила я. – И счастливой, спокойной жизни тоже пришёл конец. Началось все тихо и незаметно, первое время лишь на границах Империи пропадали люди. Все думали, что они, может быть, утонули, может быть, на них напали дикие звери или соседние воинственные империи совершали незаметные набеги. Но позже люди стали замечать, что пропавших становиться все больше. Ночью, когда на небе дрожала одинокая луна, а воздух был прозрачен и чист, нечто тёмное и злое пробиралось в деревни. Её назвали Тьмой. Тьму не видели, не слышали, лишь чувствовали, но чувствам не доверяли. Пока не стали пропадать целые деревни. Люди исчезали бесследно, оставляя после себя лишь пустые дома.
– И никто не знал, что происходит, – сказал Ул.
– Хватит перебивать. Может, сам расскажешь?
– Нет, нет, продолжай.
– Тот же. Так о чем я? Ах, да… все начали бояться за себя и свои семьи. Люди строили высокие заборы, чтобы никто не смог подойти к их домам, точили копья, делали стрелы, не спали по ночам, никто не тушил огня. Но и это не помогло, – голос мой вопреки желанию становился все тише и тише. – Стало опасно просто выходить из домов. В Империи было неспокойно. Граница была усеяна деревнями, где не осталось ни одной живой души. Ни военные, ни учёные, ни звездочеты не знали, что же происходит. И тогда отчаявшийся император Улан Шестой обратился к шаманам, что жили на высоких горах.
– Интересно, а там холодно? Ты была в горах, Ли?
– Нет. Я всю жизнь прожила в долине, как и ты. Не перебивай. У шаманов была связь со всем миром, со всеми стихиями и даже с великими небесными творцами. Когда Император пришёл к ним, они уже знали ответ: пробудилось древнейшее зло, что назвалось…
– Тьмой, – прошептал Ул.
– Она приходит в этот мир, когда последний луч солнца скрывается за горизонтом и наступает ночь. Тьма не имеет ни тела, ни разума, ни души и оттого почти непобедима. Чёрным туманом разлилась она по империи. Тысячи воинов отправились на борьбу со злом, все жрицы днём и ночью молились Небесным Покровителям, даже простые люди помогали, чем могли. Вместе наша Империя давала отпор Тьме, но она не собиралась сдаваться и призвала на помощь из самых глубин страшных созданий – химер, червей, диких псов, ядовитых скорпионов, и все они были огромные…
– Как наш дом?
– Э-э-э-э… – я на мгновение задумалась, примеряя достаточно ли огромный наш дом. По правде говоря, я сама никогда не видела ни червей, ни химер, ни других тварей, поэтому даже не могла предположить, насколько они могут быть большими. – Наверное, как наш дом, может даже больше.
– А может и меньше? – не унимался Ул. – Будак был большой, но меньше, чем наш дом.
– Может и меньше, это… это не так важно!
– Если они маленькие, то это не так страшно, – принялся рассуждать Ул.
– Тебя бы они все равно быстро сожрали. Не прерывай, я теряю мысль. Так и что там было… м-м-м… а! огромные чудовища! А ещё к ним на помощь пришли великаны, монстры, что жили тысячи лет назад, и, да, они явно больше, чем нам дом, – не дала я ничего сказать Ул. – Злые и голодные они пробудились, чтобы убивать и крушить. Монстры разгуливали по земле и не щадили никого. Знаешь озеро за деревней?
– Ага.
– Говорят, это отпечаток ноги одного из великанов. Если забраться на гору в солнечный день, то в очертаниях можно увидеть след!
– Никогда об этом не слышал, – протянул Ул.
Конечно, он не слышал, ведь я придумала это только что. Или не придумала? Кажется, я все-таки слышала об этом от кого-то, но от кого? Может от отца?
– Вся огромная армия солнцеликого императора Улана Шестого была брошена на войну, но ни люди, ни жрицы, ни войны не могли с ней справиться. Тьма была сильнее. И тогда император Улан поднял руки к небу, и взмолился, прося творцов послать для нас защиту. И тогда были посланы они, великие защитники Империи…
– Хэйвины! Сильные и смелые! Наши защитники Хэйвины! – Ул подскочил и начал петь знаменитую песенку. – Они красивы и умны, и всё люди им должны! Это Хэйвины!
– Тише, тише, мама может услышать, – шикнула я на брата. – Хэйвины, что были посланы людям в дар самими небесами, смогли загнать Тьму обратно под землю, и освободили империю от зла. Поэтому и боятся нечего. Все, иди мне нужно отдохнуть.
– Ты как-то быстро закончила, – недовольно протянул Ул. – Про Хэйвинов-то ничего и не сказала.
– Я устала. А про Хэвинов ты и так все знаешь. Великие защитники, покровители, они, как люди, только сильнее, смелее и обладают… тайными… – я запнулась, – волшебными силами. Что-то ещё?
– А те другие Империи, которые по соседству с нами, что они?
Тогда я не знала ответа на этот вопрос. На самом деле никто не знал. Нашу Империю охранял невидимый щит, который не давал Тьме проникнуть внутрь, но и наружу выйти было нельзя. Да и зачем, ведь Тьма была по всей планете, только лишь наша Империя смогла уцелеть благодаря Хэйвинам.
– Там везде Тьма.
– Значит, Тьма не ушла навсегда? Она может в любо момент пробраться к нам?
– С чего ты это взял?
– Слышал на базаре. Об этом говорил сын торговца зерном. А он это слышал от своего брата, что учится в Академии.
– Ты ещё и на рынке был, – покачала я головой. – Маме только не говори, и больше не ходи туда один. И не слушай всякий бред, – я растянулась на кровати и положила руки под голову. Хоть бы минуточку сна. – У нас есть защитники… Хэйвины… могучие и сильные Хэйвины… – я стала понемногу засыпать, но в этот момент Ул подпрыгнул и уверенно произнёс:
– Когда выросту тоже стану Хэйвином.
– Только маме не говори, – засмеялась я. – Она не переживёт, если её сын станет Хэйвином.
– А ими можно стать? В академии учат на Хэйвинов?
– Нет. Хэйвинами рождаются. Можешь стать, например, воином императорской армии.
– Да, – мечтательно протянул мальчик, – хорошо бы.
– Хорошо бы…
Неплохо получалось, я не ожидала, что после пяти часов работы под солнцем смогу рассказать, что-то подобное. Ещё не все потерянно, и в голове у Ли бывали умные мусли… то есть мысли. Я медленно проваливалась в сон, тело все тяжелело, немело.
– Помнишь, помнишь парад Хэйвинов?
По телу прошёл электрический разряд, и я вздрогнула.
– Помню.
Как такое забудешь? Мы тайком от мамы сбежали на праздник, где собралась уже вся деревня.
В честь двухсотлетия без Тьмы было решено устроить шествие Хэйвинов по всей стране. Ровно за сто дней они прошли всю Империю, заходя даже в такие маленькие и отдалённые деревни, как наша. Народу было столько, что некуда было встать. Я взяла Ула за руку, и мы как юркие змейки проползли между людей, и вышли прямо к дороге, по которой шагали они – великие Хэйвины.
Тогда я впервые увидела их так близко. Они были такие… Они были, как… Не знаю, как это объяснить… Как люди, только гораздо лучше. Все Хэйвины мужчины, высокие, очень высокие, намного выше любого из людей, сильные, с правильными чертами лица. А кожу у них такая, что хочется прикоснуться. И от каждого исходит свечение, от кого-то красное, от кого-то синее, а от кого-то золотое. Если бы не улыбки на светлых лицах, если бы не волосы, что треплет ветер, то их точно можно было бы принять за статуи, созданные гениальным творцом. Некоторые Хэйвины шли не торопясь, пешком, и можно было хорошо разглядеть рельефное сильное тело, прикрытое лишь белой тканью. Кто-то скакал на могучих, огромных лошадях, прищуриваясь от лучей палящего солнца, а кто-то ехал в золочёной повозке, удерживая от галопа горячих скакунов. У каждого Хэйвина в руках оружие: мечи, копья, секиры, луки, были даже серпы и базиликтовые молоты. Один такой воин стоит сотни солдат из армии императора.
Когда Тьма была изгнана под землю, было решено – Хэйвины остаются среди людей, чтобы можно было быстро отразить нападки восставшей Тьмы. А что бы нести пользу людям Хэйвины взяли на себя разные обязанности, кто-то покровительствовал провинциям (у каждой был свой защитник), кто-то занимался рудниками, полями, морями, науками, книгами, армией и много кого ещё!
– Помнишь Хэйвина с мечом? Вот с таким, – Ул развёл руками. – А тот, который морской? Он ещё на белом коне скакал. У него был трезубец! И он блестел! И он такой – кдыщ, а люди такие – ого! А у одного, у одного из них доспехи были изготовлены из чего-то такого блестящего, как монетка! А помнишь, помнишь, один остановился и посмотрел как будто бы на тебя?
– Какая глупость, – всплеснула я руками, отгоняя воспоминание. – Никто не смотрел на меня.
– Но это все заметили, – не унимался Ул. – Потом об это даже говорили в деревне…
– Не помню такого, – задумалась я. Или помню? Неужели я могла о таком забыть?
– А кто тебе понравился больше всего? – не унимался Ул.
– Хэйвин нашей провинции, – невпопад ответила я.
– Ты что! Он такой обычный, и оружие у него палка какая-то. Самый лучший Хэйвин – красный, – вздохнул Ул. – Который скакал на коне. У него ещё был меч из базиликта. Так хотелось его потрогать.
– Хэйвина?
– Что?
– Потрогать хотелось Хэйвина?
– Нет! Меч.
– Не помню такого.
– Ты смеёшься? Ты хоть что-нибудь помнишь? – Ул подпрыгнул на кровати. – Он самый сильный! У него такие волосы красные, и сам он прямо светится красным, и у него не было сверху ничего и таких мышц бум-бум-бум, кдыщ! И меч большой, такой пылает огнём, и плащ такой развивается…
– Нет. Не помню.
– Хэйвин войны! Он был самый лучш…
Ул замолчал и с испугом посмотрел куда-то мне за спину. Воцарилось молчание.
– Мама? – спросила я, хотя уже знала ответ.
Брат лишь кивнул и зарылся под одеяло с головой.
Глава 3
За мной стояли мама, Ви и Мю. У каждой были заняты руки: мама держала большую банку с жиром, у Ви был чай, а у Мю тряпки.
– Никакого упоминания о Хэйвинах в этом доме, – голос матери дрожал от злости. Её лицо изменилось, оно вытянулось, а на шее выступили пульсирующие вены.
– Мы просто вспомнили парад, – сказала я.
– Мы не говорим, не вспоминаем, и даже не думаем о … – голос матери вновь дрогнул, – Хэйвинах. Ты забыла? Ты старшая и я думала у тебя достаточно разума, чтобы запомнить одну маленькую просьбу!
– Да она просто тащится от них, – Ви поджала губки и покачала головой. – Думаешь, кто-нибудь из них влюбиться в тебя? И предложит выйти замуж? Да? И ты будешь жить с ними на Серебряной горе, раз уж Тонгу на тебя внимания не обращает.
– Что за глупости… – сказала я, чувствуя, как предательски краснею.
– Я не желаю слышать ни о Хэйвинах, ни о Тонгу! Мне нужно отдохнуть. Освободите комнату. Мю, натри мне ноги жиром. Ли, приготовь поесть и можешь прилечь. Ул сходи, набери сухого хвороста для огня на вечер, только не ходи далеко. Ви приготовь деньги, скоро придут сборщики налогов. Вновь повысили цену! Нужно рассчитать, сколько выйдет за всех нас, и не забудь вписать моё имя, как Ка.
Налог на имя ввёл ещё императора Улан Седьмой. Тогда Хэйвины уже прогнали Тьму, и остались среди людей, чтобы защищать нас, но им требовались продовольствие, жилье, развлечения. Прибавьте к этому содержание императорской семьи: многочисленных жён, наложниц и отпрысков. Казна пустела. И тогда был придуман налог за каждую букву имени, каждого члена семьи. Уставший и обедневший от войны народ, не придумал ничего лучше, чем называть своих детей одной буквой, но это было не выгодно для Империи, и тогда вышел новый закон, что имя не может быть меньше, чем из двух букв. С тех пор бедняки называют своих детей двумя буквами, а те, кто богаче может добавить ещё пару для благозвучности. В нашей деревне ещё оставались несколько стариков с именами в одну лишь букву, но с каждым годом их становилось все меньше.
Наспех приготовив еду, я растянулась на лежаке и задумалась. Мама никогда не любила Хэйвинов, и у неё на это были причины. Они для нашей семьи, что проклятье, сначала они забрали отца. А потом и Мю из-за них перестала говорить. И, если говорить правду, то Хэйвины стали для всего народа неподъёмной ношей.
Я перевернулась на спину и уставилась в потолок, усеянный трещинами. Однажды, этот домишко развалиться и мы останемся совсем без крыши над головой, такая была моя последняя мысль, прежде чем я заснула.
Мои сны были разными, и в тоже время одинаковыми. Это были разные места, разное время года, и я будто бы была разная, но всех их объединяло одно – животный страх, чувство обречённости. Вот и в тот раз, я точно помню, мне снилось, что что-то гонится за мной. Я не вижу это, но чувствую. Оно ищет меня, а я прячусь, бегу через болота, кусты, развалины, по самому краю обрыва. Подо мной города, мерцают тысячами огней, но они далеко и мой сдавленный крик едва ли кто-то услышит. Я знаю, что это лишь вопрос времени, и скоро оно поглотит меня. В какой-то момент становится тяжело бежать, и я прячусь за большим камнем. В кровь, стирая руки, выкапываю маленькую норку и с трудом забираюсь туда, закрываю глаза и молюсь Небесным Покровителям, чтобы сейчас же появились Хэйвины. Но этого не происходит. Слишком поздно, оно нашло меня, оно близко, оно чувствует мой страх, становится слишком темно, и я начинаю кричать…
Я еле оторвала голову от подушки. Стук, назойливый стук въелся в голову, я спала или уже нет?
Нужно было вставать.
Выйдя из комнаты, я увидела странную картину: мама и Ви стояли друг напротив друга, как бойцы, что дерутся на потеху публики за деньги. Ви явно проигрывала. Ул и Мю стояли у стены, с трепетом ожидая: в чью пользу завершится противостояние. А между тем в дверь кто-то настырно стучал.
– Что происходит? – я спросила я Ула.
– Ви собирается на танцы, – не отрывая глаз от мамы, ответил брат. – А мама не пускает.
– И что? – сложно было сфокусировать взгляд на ком-то одном, все расплывалось и рябило.
– Да вот, Мю думает, что Ви удастся отпроситься, а я говорю, что сегодня Ви точно никуда не пойдёт, – Ул нервно ёрзал, наверное, беспокойное тело жаждало движения.
– Ты никуда не пойдёшь! – сказала мама и глаза, ееё воспалённые от солнца, нехорошо блеснули.
– Почему? Мы вообще никуда не выходим! – визжала Ви. – Ни меня, ни Мю, ни Ул! Даже поиграть с другими детьми им нельзя!
– Я переживаю за вас!
– Переживаешь? Я вот помню, как Ли играла со своей подружкой, как мы ходили на речку, как все было хорошо, но что изменилось теперь? Почему мы, как затворники должны быть все время дома?
– Ты не понимаешь, Ви. Не стоит говорить о том, чего не знаешь, – сухо ответила мать.
– Но меня ждут друзья, – заскулила Ви. – Я обещала им. Они сказали, что я могу статья частью их…
Словно в подтверждение этих слов в дверь снова постучали.
– Обещала? Кому?! – на мгновение мне показалось, что мама сейчас ударит Ви. – Этим бездельникам? Богатеньким детишкам? Тунеядцам? Они тебе неровня! В конец концов ты останешься не с чем, пойми это, – мама опустила руки, и плечи её задрожали. —Танцы и песни не помогут тебе в этой жизни стать большим человеком… Да, кто там стучит!
Ви дёрнулась к двери, но мама ловко перегородила ей путь.
– Стой, где стоишь, – приказала мать. – Ли, открой дверь и скажи, что твоя сестра никуда не пойдёт. Она вообще больше из дома не выйдет!
– Мама! – взвизгнула Ви.
– Молчать!
Я наспех пригладила волосы, расправила платье и рывком открыла хлипкую дверь.
– А Ви сегодня не вый… дет.
Я сразу его узнала. Как я могла его не узнать? Его образ часто мелькал в моих мыслях. Он был словно из рода Хэйвинов: хорошо сложенный, красивый, высокий. Мне пришлось задрать голову, чтобы взглянуть в его зелёные глаза.
– Привет, – он бесстыдно рассмотрел меня с ног до головы. – Ви уже выходит?
– П… привет. Нет. Сегодня… не выйдет…
– Нет? А завтра?
– И завтра тоже… она не выйдет вообще, – слова путались, а язык не желал слушаться, – и… да… до свидания.
– Очень содержательный разговор, – он подставил ногу, не давая закрыть дверь. – Жаль, мне очень нужна была Ви. А ты её сестра, да? Кажется, Ли? Верно? Ви говорила о тебе.
Если обо мне говорила Ви, я даже не хотела знать, что он теперь обо мне думает.
– Д… да. Ли.
– Не будет Ви, так может будет Ли?
– Спасибо за приглашение, – втянув голову в плечи, прошептала я, – но у меня были другие планы.
– Какие? – он сдвинул черные брови к переносице и картинно удивился.
– Заработать пару монет, чтобы не умереть с голоду, – в это время в голове у меня крутилось только одно: ради Хэйвина, Ли, просто замолчи! закрой рот и дверь!
– Ты работаешь в шахтах отца?
– Нет, – я никак не могла оторвать от него глаз. Вблизи он выглядит даже лучше, чем в те моменты, когда мне удавалось увидеть его на улицах или на базаре. – Я работаю на полях. С мамой, – последнее было явно лишним.
– Так ты сборщица риса, благородная профессия… точно, я вспомнил! Это ты же отказала Вуну?
Меня бросило в пот, а во рту стало очень сухо, так что язык приклеился к небу.
– Не… нет, вы меня с кем-то путаете.
– Да, да! Ты та самая – Ли, что разбила сердце жирному сынку распорядителя рисовых полей. Ого, и ты всё равно там работаешь? Наверное, ты очень хорошая сборщица риса!
Пора было заканчивать этот позор. Я сказала и так слишком много.
– До свидания, – я вновь попыталась закрыть дверь.
– Постой, – он не дал мне этого сделать и сам заглянул внутрь. – Может, все-таки пойдёшь? Мне нужна спутница на вечер.
– Выбери любую.
– Но мне не нужна любая. Мне нужна красавица. Я поспорил с ребятами, что приведу сегодня на вечер обворожительную девушку. Вроде тебя, – он улыбнулся, той самой искренней, открытой улыбкой, как улыбаются люди, которым нечего скрывать.
От его слов сердце в груди забилось сильнее, а перед глазами поплыли радужные пятна. Хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться – я не сплю. Иногда вечерами я представляла себе, как Тонгу говорит мне эти слова, как улыбается мне, а потом… мы женимся! Но едва ли сейчас эти фантазии смогут воплотиться в жизнь.
– Ли, закрой дверь! – крик матери пробудил меня из минутного забытья.
– Кажется твоя мама не в духе. Быстрее решайся! – Тонгу подмигнул мне.