Горящий Лабиринт

– Слушайте, мы почти дошли, – настаивал Гроувер. – Я чувствую. Но сейчас мы в его части Лабиринта. Если не поторопимся…

Криии!

Звук отдавался эхом позади. Мне хотелось верить, что это случайный шум, какой нередко можно услышать в Лабиринте: скрипит, качаясь на ржавых петлях, железная дверь, или просто свалилась в бездонный колодец игрушка на батарейках из хэллоуинского магазинчика. Но на лице Гроувера я прочел то, что и сам уже понял: это был крик живого существа.

КРИИИ! Теперь крик стал злее и значительно ближе.

Мне очень не понравились слова Гроувера «сейчас мы в его части Лабиринта». В «его» – это в чьей? Мне совершенно не хотелось поджариться, но крики за спиной вселяли настоящий ужас.

– Бежим, – сказала Мэг.

– Бежим, – согласился Гроувер.

И мы опрометью бросились по левому туннелю. Радовало только одно: он был немного шире и бежать от опасности по нему было куда удобней. На следующем перекрестке мы вновь свернули налево, а затем сразу направо. Перепрыгнув расселину, взбежали по лестнице и снова помчались по коридору – но преследователь не отставал.

КРИИИ! – доносилось из темноты.

Я знал этот звук, но ущербная человеческая память никак не могла его опознать. Это точно не кто-то симпатичный вроде маленького попугайчика или какаду. За нами гналось нечто демоническое – опасное, кровожадное и жутко злое.

Мы оказались в круглом зале, походившем на дно гигантского колодца. Вверх по изгибающейся кирпичной стене вился спиралью узкий выступ. Я не знал, что ждет нас наверху. Но другого пути не было.

КРИИИ!

Крик ударил по косточкам моего среднего уха. В коридоре позади нас эхом разносилось хлопанье крыльев – или просто птиц было так много? Эти создания сбиваются в стаи? Я встречал их прежде. Проклятье, я должен вспомнить!

– Теперь куда? – спросила Мэг. – Наверх?

Гроувер, разинув рот, уставился во тьму над нашими головами:

– Ничего не понимаю. Этого здесь быть не должно.

– Гроувер! – поторопила его Мэг. – Наверх или нет?

– Да, наверх! – крикнул он. – Наверх – это отлично!

– Нет, – сказал я, чувствуя, как от ужаса у меня по шее пробежал холодок. – Не успеем. Нужно перегородить коридор.

– Но… – нахмурилась Мэг.

– Волшебные ростки! – заорал я. – Скорее!

Вот что я скажу вам про Мэг: если нужно вырастить что-нибудь с помощью магии – это к ней. Порывшись в сумочках, прикрепленных к ремню, она достала пакетик семян, открыла его и бросила семена в туннель.

Гроувер схватил свирель и, чтобы помочь росткам, стал наигрывать веселую джигу, пока Мэг, плюхнувшись на колени и сосредоточенно хмурясь, колдовала над семенами.

Повелитель природы и дочь Деметры вместе составили дуэт суперсадовников. Из семян мигом появились стебли томатов. Они росли и, переплетаясь, замуровывали вход в туннель. Листья распускались с невероятной скоростью. И вот уже на стеблях набухли плоды размером с кулак. Туннель был почти запечатан, как вдруг сквозь щель между стеблями пролетело что-то темное, покрытое перьями.

На лету птица когтями задела меня по лицу, едва не лишив глаза. Крылатая тварь с победным криком сделала круг по залу и уселась на спиральный выступ в десяти футах над нами, устремив на нас круглые золотые глаза-прожекторы.

Сова? Нет, существо было вдвое больше любой из птиц Афины. Его перья блестели как черный обсидиан. Подняв кожистую красную лапу, оно раскрыло золотой клюв и черным толстым языком слизнуло с когтей кровь – мою кровь.

В глазах у меня помутилось. Колени стали резиновыми. Я смутно слышал шум, доносящийся из туннеля: злобные крики и хлопанье крыльев других демонических птиц, пытающихся прорваться к нам через помидорную стену.

Ко мне подошла Мэг со скимитарами в руках, она не сводила глаз с огромной темной птицы наверху.

– Аполлон, что с тобой?

– Стрикс, – произнес я название, которое наконец всплыло из глубин слабой человеческой памяти. – Это стрикс.

– Как его убить? – спросила Мэг, прагматичная, как всегда.

Я коснулся раны на щеке. Ни щеки, ни пальцев я уже не чувствовал.

– Это будет сложновато.

Гроувер взвизгнул, услышав, как стриксы с криками ударились о сетку из стеблей.

– Ребята, еще шесть или семь стриксов пытаются пробраться внутрь! Помидоры их не сдержат!

– Аполлон, отвечай быстро, – приказала Мэг, – что нам делать?

Я хотел подчиниться. Честно. Но не мог выдавить из себя ни слова. Мне казалось, будто Гефест, наш знатный стоматолог, только что выдернул мне зуб и я все еще не отошел от воздействия его веселящего нектара.

– Ес… если убьешь птицу – будешь проклята, – наконец проговорил я.

– А если ее не убивать? – спросила Мэг.

– Ну, тогда она в-выпотрошит тебя, выпьет твою кровь и сожрет плоть, – улыбнулся я, хотя подозревал, что в моих словах нет ничего смешного. – И не дай стриксу тебя поцарапать. Иначе парализует!

И в подтверждение своих слов я свалился набок.

Стрикс, сидевший над нами, расправил крылья и спикировал вниз.

2

Примотали как рюкзак

Скотчем к сатиру

Хуже. Утра. Не помню

– Стой! – завопил Гроувер. – Мы пришли с миром!

Птица на его увещевания не обратила внимания. Она бросилась в атаку и вцепилась бы Гроуверу прямо в лицо, если бы не Мэг со своими саблями. Стрикс увернулся, заметался вокруг клинков и, невредимый, уселся на выступ чуть выше, чем раньше.

– КРИИ! – гаркнул он, распушив перья.

– Что значит ты «должен нас убить»? – спросил Гроувер.