Все повернулись и указали на Фаэтона: «Было приятно познакомиться, приятель».
Фаэтон вышел вперед. Он держал голову высоко поднятой, хотя на ней все еще был шлем с отражателями.
– Ты называешь это лучшей колесницей в мире? Да по сравнению с колесницей моего отца это куча металлолома.
Эпаф приподнял бровь.
– Ты же Фаэтон, да? Тот самый, с семью симпатичными няньками… в смысле, сестрами. Вы живете – э-эм – в скромном домике у реки.
В толпе захихикали. Фаэтон был красив и довольно умен, но он не пользовался популярностью. Его считали высокомерным. Кроме того, он так и не смог завести друзей в школе, потому что мама не разрешала ему заниматься спортом – по крайней мере, без шлема, наколенников и налокотников, спасательного жилета, аптечки и бутылки с водой.
Фаэтон не сводил глаз с царевича.
– Эпаф, твой папа, может, и король, но мой отец – Гелиос, бог солнца. Его колесница расплавит твою в вязкую массу.
Он говорил с такой уверенностью, что толпа попятилась. Фаэтон действительно выглядел как полубог. Он был высоким и мускулистым, с выправкой прирожденного колесничего. У него были бронзовая кожа, черные кудри и благородные черты лица, так что, по всей видимости, он говорил правду… А эти глаза, пылающие внутренним огнем, или это просто отражался свет?
Эпаф лишь рассмеялся.
– Ты… сын Гелиоса. Скажи мне, где твой отец?
Фаэтон указал на небо:
– Наверху, разумеется. Ведет свою колесницу.
– И каждую ночь он возвращается в вашу хижину, да?
– Э-эм, нет…
– Как часто ты с ним видишься?
– Вообще-то я никогда его не видел, но…
– Откуда ты тогда знаешь, что он – твой отец?
– Мне сказала моя мать!
В толпе опять засмеялись.
– О, мои боги, – простонала одна из девчонок.
– Как тупо, – фыркнула другая.
Эпаф провел рукой по сделанной на заказ бронзовой отделке своей колесницы.
– Твоя мать… эта та леди, что заставляет тебя носить повсюду этот дурацкий шлем?
Лицо Фаэтона напряглось.
– Сотрясения очень опасны, – пробормотал он, но его уверенность уже пошатнулась.
– Тебе никогда не приходило в голову, – продолжил царевич, – что твоя мать лжет? Что она пытается таким образом тебя порадовать, ведь на самом деле ты жалкий неудачник.
– Это неправда!
– Если твой отец Гелиос, докажи это. Попроси его спуститься к нам.
Фаэтон поднял взгляд на солнце (не делайте этого без должной защиты глаз, как миллион раз твердила мама Фаэтона) и мысленно обратился к отцу, чтобы тот подал знак.
– Ну давай, – подначил его Эпаф. – Пусть солнце проедет зигзагом! Закружится кольцом! Моя колесница разгоняется до шестидесяти миль в час, а ее горн играет «Кукарачу». Наверняка солнце может что-нибудь покруче!
Толпа заулюлюкала.
«Пожалуйста, пап, – молил про себя Фаэтон, – помоги мне».
На секунду ему почудилось, что солнце вспыхнуло ярче… но нет. Ничего.
Фаэтон бежал опозоренный.
– Вали-вали, сияющий мальчик! – кричал ему вслед царевич. – Беги к своей мамочке и сестрицам! Они уже приготовили тебе слюнявчик и кашку!
Вернувшись домой, Фаэтон с силой захлопнул за собой дверь спальни, врубил музыку на полную громкость и принялся швырять в стену учебники. (Ладно, это лишь мои предположения, но когда у меня плохое настроение, нет ничего лучше, чем превратить учебник «Веселые алгебраические уравнения» во фрисби.)
Семь сестер собрались за дверью, спрашивая, что случилось. Не получив ответа, они бросились к матери.
Наконец Климена уговорила Фаэтона выйти из комнаты. Он рассказал ей, что произошло между ним и царевичем Эпафом.
– О, милый, – сказала Климена, – почему же ты не взял с собой солнцезащитный крем, раз собрался на ипподром?
– Мам, речь не об этом!
– Прости, дорогой. Хочешь тост с сыром? Он всегда поднимает тебе настроение.
– Не хочу я никаких тостов с сыром! Я хочу доказательств, что мой отец – Гелиос!
Климена занервничала. Она знала, что когда-нибудь этот день наступит. Она делала все, чтобы уберечь сына, но у суровых запретов и налокотников есть предел. Рано или поздно неприятности найдут любого полубога. (Поверьте мне.)
Оставался последний шанс успокоить Фаэтона.
– Идем со мной, – сказала Климена.
Она вывела сына в город. Встав посреди улицы, Климена простерла руки навстречу полуденному солнцу, опускающемуся за пальмы.
– Услышьте меня, о боги! – закричала она. – Отец моего сына Фаэтона – Гелиос, владыка солнца!
– Мам, – пробормотал Фаэтон, – ты меня позоришь.
– Если я лгу, – продолжила Климена, – пусть Гелиос поджарит меня на этом самом месте!