Да

– Не трудись разыгрывать случайного участника событий. Ты отлично знал, что небезразличен ей, еще когда учился в академии. Ты забрал ее у меня и использовал для связи с Кеаго. И наверняка не только с этой целью, – Николас смотрел в глаза Айрану.

– Это был ее собственный выбор.

– Вы никогда не будете вместе.

– Вы же понимаете, что теперь не выйдете живым из этой комнаты? – Айран холодно ухмыльнулся.

– Я так не думаю.

Николас выпустил волну Света, отбросившую Айрана к стене вместе со стулом. Он зажмурился от яркой вспышки, но тут же взял себя в руки и вступил в схватку с Сефидом.

В это время Амбу накрыла бесконтрольная тревога. За несколько минут ее сердцебиение без видимых причин так участилось, что, казалось, грудная клетка вот-вот треснет. И вдруг что-то бегущее и уже почти взлетающее оборвалось в ее душе. Ей вдруг стало так пусто, что захотелось завыть. Чутье позвало ее обратно к тюрьме.

Со всех ног примчавшись туда, она увидела, как из черного хода выносят носилки с телом. Следом спускался перепачканный кровью Николас с белыми крыльями за спиной.

Мощная волна темной чакры хлынула из Амбы и пронеслась по всей деревне. Она рванула вперед, вышибла носилки из рук стражников и склонилась над свалившемся на землю телом Айрана. Его лицо было привычно неподвижно и все так же прекрасно для нее. Амба обхватила его в ладони и, не помня себя, прокричала:

– Айран!!! Я люблю тебя!!! – ее голос сорвался, а пальцы сжали пряди его испачканных кровью волос.

Амба вся задрожала и крепко прижала к себе израненное тело.

Она погружалась в гнев и отчаяние. Ее темное начало все больше активизировалось, и она непроизвольно приняла обличие Хвоста. Зарывшись в волосы Айрана, она заплакала. Ее слезы были золотого цвета и обжигали кожу, как расплавленный металл. Волны Тьмы расходились от Амбы. В глазах становилось мутно, и она уже почти ничего не видела. Ее кожа покрывалась чешуей сначала на месте ожогов, затем по всему лицу, а вскоре и по всему телу. Темное начало Амбы сливалось с маской Ящера, и она превращалась в Демона.

Напор ее чакры ощущался всеми жителями деревни. В кабинет Комохо вбежали тюремщики, доложившие о необходимости уничтожения темного существа. Алекс запретил предпринимать что-либо без его приказа.

Тем временем в темный поток влился Огонь. Став гигантским ящером, Амба схватила Николаса в пасть и с силой ударила о стену какого-то дома. Она бросила его на землю и издала дикий рев. Николас из последних сил преодолел несколько метров, но Амба догнала его, снова схватила и, прижав лапой, стала выламывать ему крыло. Кровь брызнула на чешую, горевшую Тьмой. Амба вырвала бывшему Харару все четыре крыла по очереди, после чего снова схватила его истекающее кровью тело и насадила на ближайший фонарь. Потом стащила с этого фонаря и насадила на другой, оставляя на столбах куски его плоти.

За ужасающей сценой из окна своей комнаты наблюдал Инг. Он ожидал приказа Алекса и старался гнать мысли о том, что это будет за приказ, и чего он будет стоить Комохо. Али обнимала Инга, прильнув к плечу. Ей было плохо от распространяющейся повсюду темной энергии, она едва стояла на ногах.

– Отойди от окна, милая. Приляг лучше, – Инг постарался сказать это как можно более нежно, но ни на миг не оторвался от разворачивающей картины.

– Не могу, Инг! Мне с тобой спокойней!

Али постаралась заглянуть ему в глаза. К своему ужасу, она увидела в них жадный до Тьмы блеск, свойственный Кеаго, и непроизвольно отстранилась.

– Иди-ка ты, правда, отдохни, – сказал ей Инг.

– Хорошо, – Али в растерянности отошла к дивану.

В этот момент в их комнату ворвался посланец Комохо. Ингу он передал приказ о боевой готовности, а Али – укрыться во дворце. Рядом с их жилищем стало уже совсем небезопасно.

– За кого он меня держит? А я? – возмутилась Али.

– Господин приказал никому не вмешиваться и ждет только Инга Сефида, – с расстановкой проговорил посланец.

Амба, казалось, полностью утратила разум. Прямо перед ней стоял Алекс.

– Я не хочу с тобой драться, сестра! – прокричал он снизу, – Тебе не станет лучше, если все вокруг погибнут! Уходи!

Инг подбежал к нему и остановился рядом. Демон-ящер зарычал и отбросил их обоих лапой в сторону. Инг стал дикобразом, выпустив наружу темную чакру и увеличившись до размеров ящера. Он бросился на Амбу.

Ее впечатлила эта дерзость. Она оскалилась, радостно и страстно. В короткой схватке, погубившей несколько строений, Инг поборол ее. Дикобраз прижал Амбу к земле, ощущая напряжение во всех мышцах чешуйчатого тела, поставил лапы на грудину и зарычал на нее, что было мочи.

– Уходи, Амба! Это моя деревня!

– Брат! – прохрипела Амба, глядя ему в глаза с восхищением.

В следующую секунду она исчезла.

Инг принял свое обличие и сел на землю. Его лицо было слегка обожжено.

Алекс тут же взял на себя организацию тушения разгоревшегося от чакры Огня пожара. Инга он отправил в свой кабинет, и тот молча повиновался.

Али уже была там. Обхватив плечи руками, она сидела около шкафа, вся взъерошенная, как перепуганная кошка. Инг прошел к столу, сел и уронил голову на сложенные перед собой руки. Али немного выждала и подошла к нему.

– Что с тобой?

Инг приподнялся, посмотрел на нее странными глазами: по-кеажьи дикими и одновременно с этим измученными, – и не смог ничего сказать.

– Ты наверно очень устал от этих кошмарных перепадов. Я же слышу, как ты кричишь по ночам, – Али приобняла его сзади, – Мало кто справился бы с этим!

– Нет! Все же со мной нормально!.. Просто это была слишком сильна Тьма. Ты сама как, Али?

– Мне было плохо, когда ты ушел. Я боялась ее, эту ящерицу! – призналась Али, – Но пришел ты, и все в порядке.

– Ты молодец.

Инг прижал ее к себе и закрыл глаза под ее тихое мурлыканье.

В свой кабинет вошел Алекс и рухнул на стул, утирая пот с лица.

– Шенад… Она разрушила часть пищевого склада. Нам и так есть нечего, год неурожайный, и эти войны…

– Какие еще потери?

– Несколько человек ранены, но ничего серьезного. А обо всех погибших ты в курсе. Так-то.

Алекс, сколько мог, держался за роль ответственного руководителя, но после этих слов не выдержал и закрыл лицо руками.

***

Воспользовавшись кратковременным улучшением своего состояния, Максим вместе с Рейнлан перенесся на Землю, оказавшись перед самым кабинетом Комохо деревни Ту. Стражи поблизости не оказалось, и Макс решился постучать в приоткрытую дверь.

– Кто бы это ни был, хуже уже не будет, – послышался голос Алекса.

– Ну, заходите! – рявкнул Инг.

Макс показался на пороге.

– Можно? – тихо спросил он.

– Эй, привет! – помахала рукой Рейнлан из-за его плеча.

Комохо жестом пригласил их.

– Мне нужна помощь. Инг, хорошо, что ты здесь. Вы с Николасом сможете уничтожить Мешер. Для этого нужно…

– Расскажи ему, что произошло, – прервал его Алекс и вышел, посторонив Макса и Рейнлан.

– Николас только что погиб. И можешь полюбоваться, во что превратилась деревня по милости его дочери, которая его и убила.

В ужасе Максим подошел к окну и оглядел разрушенное погорелое селение, перенесшее буйство Демона.

– Значит, Инг, ты ничего не сможешь сделать?

– Но я же умею проникать в сознание! Я могу его научить! – предложила Рейнлан.

– Вообще-то я имею представление об этой технике, Николас успел обучить меня основам. Но перед тем, как браться за тебя, мне нужна тренировка. И не сейчас.

– Что значит «не сейчас»? У нас каждая секунда на счету! – Рейнлан в два шага оказалась рядом с Ингом.

Инг поднял на нее усталые глаза, в которых отпечатались следы страшной внутренней и внешней борьбы. Объяснять Дьяволу уже ничего было не нужно.

– Он сейчас совсем не в подходящем состоянии, – на всякий случай прокомментировала Али.

Макс тяжело опустился на стул, тихо простонав от досады. Он тоже был совсем не в подходящем состоянии, чтобы ждать, пока Инг придет в себя, а потом освоит необходимые навыки.

– Мне нужно в тюрьму. Ее стены ведь устойчивы к воздействию чакры, значит, там я не смогу никому навредить. Основание для заключения тоже есть, достаточно веское. Если вы завели дела по убийству крестьян в деревне Ив, можете их закрывать, это был я. Оформите все официально.

– Неплохой вариант, – отозвался Инг.

– Если Алекс решит, я приму казнь. Только поскорее посадите меня в камеру.

– Да подыши уж свежим воздухом напоследок. Тебе там так понравилось в прошлый раз?

– Мешер осталась в Аду, но моя связь с ней от этого не ослабевает. Я недолго смогу владеть собой.

– Понял! – тут же мобилизовался Инг.

В считанные минуты он организовал заключение Макса, оставив Али за главную в кабинете Комохо.

Малейшее промедление могло бы обернуться очередной драмой, потому что, когда Макса под конвоем завели в камеру, он был уже под властью маски. Рухнув на каменный пол и корчась от боли, он прокричал:

– Рейнлан, уходи!!!

– Ты уверен? Я могу остаться.

– Я опасен для тебя!!! Она может затягивать душу изнутри меня!!! Она всегда здесь!!! Уходи!!!

– Ты, скорее, навредишь себе самому, чем мне, – с досадой сказала Рейнлан.

Когда дверь за ней закрывалась, он бросился вслед за ней, как дикий зверь, но врезался в стальную дверь. Стражник покачал головой и начал впускать чакру в специальную печать на столе, поддерживающую прочность стен.

– Он будет долго так беситься. Ты выдержишь? Я могу подежурить за тебя! Даю слово, я его не выпущу! – протараторила Рейнлан.

– Иди, разберусь, – буркнул стражник.

– Нет, я все-таки останусь. Хочешь чего-нибудь съесть? Я принесу!

– Ты чего это? Делать нечего?

– Я могу помочь! На самом деле! Сил у меня много!

– Так хочешь за меня поработать? Валяй. Садись на мое место, только живее, – он уступил ей печать.

– Проще простого! Да я бы смогла всю вашу тюрьму охранять!

Впустив дьявольскую чакру в печать, она ощутила безумно мощные импульсы Тьмы. Конечно, она справлялась с ними, но картина действительности представилась ей в еще более мрачном свете. Она усилила поток чакры в печать, от чего она засветилась багряным.

– Что это? – отпрянул стражник.

– Это, – Рейнлан смущенно и нервно усмехнулась, – Это дьявольская чакра.

Глаза сихэ округлились.

В камерах начали кричать и стучать в двери другие заключенные.

– Чего это они? – спросила Рейнлан.

– Ты их душишь своей бесовской силой! А этот Хвост и без тебя устроит нам веселье!

Рейнлан тут же оторвалась от печати. Стражник вернулся на свое место.

– Кто вы вообще такие?

– А ты еще не понял?

Она услышала, что в камере наступило затишье. Неспокойная тишина нервировала ее, и она попросила стражника еще раз впустить ее внутрь.

Макс лежал на холодном полу, раскинув по полу крылья, и смотрел в потолок. Во время припадка он так изорвал себя когтями, что на его руках и груди не осталось живого места.

– Выгоните ее… – пробормотал он.

– Что, Лохматый? – склоняясь к нему, переспросила Рейнлан.

– Выгоните ее!!! – он ринулся к стене и стал, что есть мочи, биться в нее, не переставая кричать, – Пошла прочь!!!

Рейнлан обхватила его сзади и, как можно сильнее, прижала к себе. Она почувствовала на его теле глубокие свежие раны, еще источающие кровь. Вскоре он успокоился и резко обмяк в ее руках. Она отпустила, Макс поковылял к кушетке и сел на пол рядом с ней, поджав по себя ноги. Он тяжело дышал и таращил глаза в пол.

– Думаешь, она тут до тебя доберется? – осторожно спросила Рейнлан.

– Она в моей голове, в моем сознании, – хрипло зашептал Хвост, – Если я усну, это конец. Я не сдамся. Я не буду спать.

– Если хочешь, поспи, а я пока побуду рядом и, если что, отгоню ее.

– Да… Я очень хочу спать… Только не приближайся ко мне! Только не твоя дьявольская сила! Нет!!! – он вдруг сорвался на визг.

– Максим!

– Я буду держаться, пока Инг не будет готов. Оставь меня. Стража! Уведите ее!

Рейнлан вышла из камеры, посмотрела в глаза стражнику и порывисто обняла его от отчаяния.

***

Ближе к ночи Эльхес вернулся домой. Все было до отвратительности знакомо: припорошенная снегом дорожка до его небольшого дома, скрип двери, порог, о который он ежедневно спотыкался. Из прихожей просматривалась кухня и проходная комната.

Привычную картину резко нарушал обнаружившийся на кухне ящер, который стоял на двух лапах и пил молоко.

– Доброй ночи, – поздоровался Эльхес со спокойствием опытного метрдотеля и стал раздеваться.

– Есть еще? – грубым, но явно женским голосом спросил ящер, демонстрируя опустошенный кувшин.

– Нет. Но я могу сходить.

– Куда ты пойдешь? Коров рано утром доят, мне остатков не нужно. Завтра сходишь… Ты же все равно собирался идти?

– Теперь точно пойду. В человеческом виде ты наверняка прекрасная девушка, а я люблю услужить слабому полу.

– Слабому? – ящер властно махнул хвостом.

– Ладно, ладно, – усмехнулся Эльхес и стал разводить огонь в камине, – Только не забирайся больше ни к кому, тебя не все так радушно встретят.

– А ты почему такой гостеприимный? Совсем ничего не боишься?

– В таком настроении, как сейчас, шокировать меня очень сложно.

– У тебя что-то случилось?

Ящер опустился на лапы и подполз ближе.

– С удовольствием выговорюсь перед тобой обо всех бедах своей грешной жизни. Только мне бы хотелось узнать твое имя.

– Меня зовут Амба. А тебя?

– Амба Сефид? – он сказал это, словно в подтверждение собственных мыслей и сел на стул.

– Какого шенада я Сефид?! – прорычал ящер, – Я не имею ничего общего с этим ограниченным семейством!

– Ты стала Демоном?

– Как видишь, я самый настоящий Демон!

– И разрушила полдеревни Ту?

– Только половину? Маловато им!

– Ты, дочь Николаса… Как ты могла!

– И что, если эта тварь – мой биологический отец?

– Тварь? – с холодной угрозой произнес Эльхес, – Как ты смеешь!

– Что это ты так разволновался? Сам даже имени не назвал, а от меня требуешь объяснений!

– Меня зовут Эльхес Сефид. Странно, что ты снова меня не узнала, мы не так давно виделись. Слепая ты что ли? – пробормотал он со злым сарказмом.

– Ну и что! Я все равно вижу тебя! Я вижу не глазами! – бросила она.

– Ты, правда, ослепла? – осекся ксэ, – Я-то думал, как тебе хватило наглости остаться после того, как увидела меня. А ты и не увидела…

– На самом деле я сразу почувствовала что-то знакомое, – сказала она, – Что-то важное. Но ты пахнешь совсем иначе, чем в прошлый раз.

Эльхес усмехнулся, словно догадывался, почему его запах поменялся со времени их последней встречи.

Ящер неожиданно уменьшился и влез прямо в камин. Амба стала не просто ящерицей, а саламандрой. Она начала сбрасывать старую кожу, обнажая алмазно-блестящую чешую. Вы скажите, что саламандры выглядят не совсем так? А вы что видели настоящих саламандр? Это вас кто-то обманул! Те саламандры, которых вы считаете саламандрами на самом деле вовсе не саламандры. А те, которые в огне не горят, именно вот такие они и есть. Если какая-нибудь ящерица скажет вам, что она саламандра – киньте ее в огонь. Если она врет, она за это и сгорит, а если нет, то будет весело посмотреть, как у нее постепенно становится алмазной чешуя.

Завершив ритуал, Амба вылезла обратно, снова став прежнего цвета, но еще не окончательно лишившись яркого блеска.

– Очень красиво, – сказал Эльхес.

Спустя еще какое-то время перед ним оказалась девушка с неровно обстриженными пепельными волосами, глазами ящера и ящериной же левой рукой, от плеча до кончиков пальцев покрытой чешуей. Черты ее лица были выразительными, но не слишком изящными. Особенно долго Эльхес разглядывал ее слепые глаза. Любой другой постарался бы поскорее отвернуться. Мир этих глаз – старый, заброшенный дом, окна и двери в котором наглухо заколочены. Но Эльхес, продолжая смотреть на нее, сказал:

– Ты убила Николаса… Шенад! Только что я думал, что при встрече размажу твои мозги по стене.

Он как будто думал в двух направлениях одновременно.

– Ты бы сам так поступил на моем месте, – девушка села рядом.

– Наш отец был куда более строгим, чем Николас к вам с Алексом, – голос Эльхеса дрогнул.

– Какая странная энергия исходит от тебя. Только что ты хотел убивать, а теперь… Как глухо и пусто у тебя в душе!

– Я бы не смог тебя убить.

– Почему?

Эльхес помолчал. Амбе показалось, что он хочет признаться ей в чем-то важном, и снова она ощутила тот странно знакомый, не принадлежащий ему запах.

– Я видел, как ты родилась, – наконец, сказал он, –Твои родители были так счастливы.

– Счастливы? У Николаса были одни проблемы со мной, – фыркнула Амба.

– Они ждали тебя. Что бы там ни было, Николас всегда тебя любил.

– Знаешь, мне же не нравилось только то, что он ограничивал меня.

– Да, понимаю. Чувствуешь себя зверем, на которого ведут охоту.

– Ты неплохо разбираешься в людях.

– Ну, кое-что я успел понять за свою жизнь. А понять девушку, которая подалась в Кеаго, для меня не так уж сложно.

– Ты-то помнишь, нашу чакру! Если бы не Николас, ты бы тоже стал Кеаго, я уверена!

– Да, я бы никогда не оставил его и сына, если бы не все эти обстоятельства.

– Так пусть бы Николас ушел с тобой!

– Он не мог, верно служил Комохо. Сначала я тоже не понимал его, но потом… Ты знаешь, что такое верность?

– Да! – уверенно ответила Амба, – Но я не понимаю Николаса!

– Может быть, оно и к лучшему, презирай его до конца. Это не так мучительно, как страдать от невозможности многое изменить, когда это уже невозможно.

– А что тогда случилось? Почему ты ушел из деревни?

– По иронии судьбы, во время выполнения миссии я убил Ольгерда Дарда.

– По иронии судьбы? – не поняла Амба, – Имеешь в виду, что мы квиты? Ты убил отца Айрана, а я – твоего брата.

– Почти это и имею в виду. Все даже еще более забавно.

Амба вдруг невероятно отчетливо ощутила тот чудесный запах, исходящий от Эльхеса, и смогла узнать его, но появившееся предположение казалось невозможным.

– Я тут подумал, какой ужас… Нет, я вовсе не о тебе! Я подумал, у меня ужасный дом. Мне ведь даже негде тебя нормально поселить. Вот для кого это делали? Для кого строили этот дом? Зачем при такой маленькой спальне такая огромная кухня и раздельный туалет? Хотя это, конечно, очень кстати теперь. Чем я, собственно, не доволен?

Эльхес взглянул на Амбу. Она засмеялась от неожиданности таких рассуждений.

– Может быть эта комната предназначена для того, чтобы сблизить сердца влюбленных и поэтому такая тесная? Нет, скорее сплющить сердца влюбленных!

Слушая его, Амба все больше убеждалась в своих догадках.

– Да, да, Амба, это я, – вдруг сказал он с какой-то новой интонацией.

– Айран…

Амба порывисто бросилась ему в ноги и прижалась к его коленям.

– Как это вообще возможно?

– Когда я погиб, Арч поместил мое темное начало в это тело. Он не стал проводить разъяснительные работы, какого шенада это потребовалось делать.

– Он тебе не навредил?

– Арч? Нисколько не навредил, – Айран говорил спокойно и тише, чем Эльхес, – А ты от слез стала слепой?

– Да, но это неважно. Даже лучше, что я не вижу тебя в чужом теле, – Амба улыбалась.

Она подняла взгляд, чтобы смотреть ему в глаза, и потянулась к губам. Он не возражал, тогда она крепко прижала его к себе и поцеловала. Айран заговорил, только когда она отпустила его:

– Запомни, что я скажу тебе. Когда придет время, оставайся со светлыми.

– Ты же темный! С чего бы это мне..? Постой, придет время? О чем ты?

– Я чувствую, что-то грядет.

– Что бы там ни было, я останусь с тобой.

***

Сирроу был отозван с миссии по расследованию дела об убитых крестьянах и вернулся в деревню ксэ. У него было собственное жилье – половина небольшого дома в центре деревни с отдельным входом, где все было приспособлено для содержания нескольких собак. Только чтобы помыть и накормить их он и заглянул к себе.

В его планы входило провести вечер в кругу своей семьи, которая жила на окраине, в квартале, целиком принадлежащем клану Кутта. Сегодня не планировалось больших семейных собраний. Сирроу просто хотел увидеть отца, мать и своих четырех сестер, на что не так уж часто находил время, не смотря на близкое соседство.

Планы ему, однако, пришлось немного изменить. Дома его дожидалась Селлах. Он увидел ее, только включив свет – она безмятежно спала на его кровати, одна из собак лежала у нее в ногах. Обычно верные охранники дома, собаки не тронули ее, видимо, почуяв долгожданного гостя.

Сирроу постарался производить как можно меньше шума, чтобы не разбудить Селлах, но она все равно проснулась, как только он оказался рядом.

– Селлах!

– Недавно я узнала, что твой клан темный, – сказала она, только открыв глаза.

– Ну, я не люблю об этом говорить… – Сирроу присел рядом.

– Ладно, – напряженно вздохнула она.

– Дело в том, что наш клан основал Демон по имени Сфорца, – пошел на попятную ксэ, – У него было два сына от земной женщины. Старший догадался смешивать Тьму и Воду, которые получил в наследство от отца, – это был первый Кеаго. Другой же вообще стал развивать только собственное начало и, позаимствовав у Сфорцы технику объединения начал, стал ксэ и дал начало моему роду.

– Значит, у тебя темное начало с крыльями?

– Ну, да, с крыльями… – Сирроу был смущен.

– Неужели в тебе есть такая сила, и ты ее не используешь?

– Никогда. Наш клан отказался применять Тьму.

Селлах подняла на него взгляд и нежно улыбнулась, пытаясь скрыть, как ее темная часть негодовала, почему он настолько сильнее ее. Она погладила его волосам. Он хотел прижать ее к себе, но она неожиданно проговорила:

– Извини… – встала с кровати и отступила на шаг, – Спасибо за все.

– Селлах? – не понял Сирроу.

– Я ухожу!!! – прокричала девушка, – Прости.

Она приняла облик Шегана, распахнула окно и вылетела прочь.

– Селлах! Почему ты уходишь? – Сирроу выбежал следом из дома, но уже не смог разглядеть ее облаках, – Почему ты всегда уходишь? – тихо повторил он, – Вернись!

Шум ветра скрыл шорох крыльев Селлах, и она, незамеченная, приземлилась позади. Девушка подошла к Сирроу и обняла его со спины.

– Я люблю тебя, – тихо прошептал он.

– Я не уйду… Я тоже не могу без тебя!

– С тобой все хорошо?

– Не совсем, – она нежно развернула Сирроу к себе, – Я сама не в порядке, я неправильная. Я столько боли причинила тебе, – не выдержав его взгляда, Селлах уткнулась в его грудь, – Я ненавижу себя за это. Ты должен был прогнать меня. Или убить еще тогда… Я не хочу, чтобы ты мучился в одиночестве. Но я ведь приношу лишь мучения!

– Замолчи, Селлах, – спокойно сказал Сирроу и заглянул в ее глаза, – Пойдем ко мне.

На следующее утро они вместе отправились к родителям Сирроу. Селлах все еще была на взводе. Неясная тревога, терзавшая ее со вчерашнего дня, – а на самом деле многим ранее, – отпускала лишь в отдельные моменты. Она совершенно не была готова к встрече с радушным шумным семейством, каким представлялись ей Кутта, и боялась, что будет чувствовать себя неловко среди них. Но отказаться Селлах не посмела. Вернее, побоялась признаться в том, что не справляется со своими чувствами, которые сама не может понять.

Семья Сирроу, и вправду, оказалась на редкость шумной. Хотя никто в доме ни разу не поднял на другого голос, суетливую, почти ярмарочную атмосферу создавали непрекращающийся спор между старшей и средней дочерью, возня младшей, суета матери и смех отца. Селлах была принята так, словно сама была одной из дочерей красивой матери Сирроу. Она принялась помогать ей с приготовлением обеда и быстро сошлась с ней, постоянно получая уроки кулинарии и элементарной жизненной мудрости. Все беспокойства и дурные мысли оставили Селлах за веселой работой.

Сирроу же утащил на задний двор отец, где они что-то долго чинили и в это время были похожи на настоящих крестьян. Собственно, семья Кутта давно жила, как крестьяне, если не брать в расчет, что отец иногда был вынужден появляться на службе.

В непрекращающихся заботах никто не заметил, как на участок прошла красноволосая девушка. Однажды, несколько лет назад, когда младшей из сестер Сирроу еще не было на свете, она уже была в этом доме и хорошо его запомнила. Запомнила она и то, что приходить сюда обязательно нужно с угощением для собак. Поэтому, как только они залаяли, выбежав навстречу, каждой досталось по куску свежего мяса.

Селлах закачивала разливать суп по тарелкам, когда заметила гостью.

– Рейнлан!

Почему-то Селлах очень ей обрадовалась, несмотря на то, что Рейнлан выглядела совсем не такой жизнерадостной, как при первой встрече.