Ночные всадники. Нарушители закона (сборник)

– Ну а кто же, по-вашему, этот главный двигатель? – спросил Джек, по-видимому, сильно заинтересованный.

Треслер внимательно наблюдал за действием, которое произвели на Джека его слова.

– Кого же здесь, на ранчо, можно подозревать? Только одного человека – Черного Энтони!

Треслер играл большую игру, и если бы ему не удалось втянуть в нее Джека, то было бы плохо. Наступившая пауза казалась ему бесконечной. Наконец Джек заговорил с неожиданной откровенностью:

– Я бы хотел знать наши взаимные отношения, прежде чем мы займемся этим вопросом, хотя, заметьте, я не спрашиваю вас об этом. Я искренно говорю вам, что не питаю к вам расположения, и уверен, что даже в микроскоп не удалось бы увидеть никаких признаков вашего расположения ко мне. Ввиду этого я спрашиваю себя: что привело вас ко мне? Почему вы это рассказали мне? Тут могут быть две причины: или вы думаете, в глубине души, что я кое-что знаю и смотрю на это сквозь пальцы. Другая же причина может быть та, что вы честны и хотите действовать прямо. Я прошу вас не обижаться, если я скажу, что вы до глупости честны. Если б я этого не думал, то… вы, вероятно, были бы выброшены теперь же из этой лачуги.

Джек протянул руку через стол и достал пачку жевательного табаку, от которого откусил кусок своими большими крепкими зубами.

– А теперь я скажу вам, – продолжал он, – что нас разделяет нечто такое, из-за чего мы никогда не сможем сделаться друзьями. Когда-нибудь я с вами посчитаюсь. Но пока оставим это. Говорю вам, что вы честны в этом деле и я буду честен с вами.

«Хитрость!» – промелькнуло в голове Треслера. Но вслух он серьезно заметил:

– Я рад, что вы так думаете, Джек. Моя цель – проникнуть в самую суть дела.

Они разговаривали друг с другом, точно два адвоката, стараясь сохранять любезный тон, но нисколько не доверяя друг другу.

– Ну вот, – сказал Джек, пытаясь выказать добродушие, – так как вы были настолько проницательны, что напали на настоящий след, то я готов рассказать вам все, что знаю. Хотя я еще не захватил их, но уже выследил. Энтони – вот кто тут действует. Я выследил его с другой стороны. Его настоящее имя Теф Мак-Куллок. Кажется, я знаю о нем все, что только можно знать, и знаю его историю, которая довольно-таки гнусная. Его требуют в Монтану в суд за убийство. И не за одно убийство, а за полдюжины убийств. Хотите знать, что он здесь делает? Он выезжает отсюда ночью и присоединяется к шайке паршивых метисов, таких, как он сам, и они-то и совершают набеги вокруг нас. Энтони же – я готов поставить на карту свой последний доллар, – именно и есть тот самый парень, который носит красную маску. Слушайте, я знал, что он отправился прошлой ночью с двумя лошадьми. Я обходил кругом. А на рассвете я пошел в конюшню в то время, как он спал, и этот дурак даже не потрудился стереть на спине лошадей следы от седел… Ну вот, если вы готовы приложить руку к поимке этого негодяя, то вполне можете рассчитывать на меня. Мы с вами не можем, по известной причине, ударить по рукам, но вашего слова мне достаточно.

– Ничего лучшего не желаю, – отвечал Треслер, стараясь угадать цель Джека.

– Хорошо! Теперь пойдем в конюшню. Вы можете сказать, была ли какая-нибудь лошадь недавно под седлом, даже если ее и вычистили после того?

– Могу.

– Тогда я покажу вам. Имейте в виду, что ни Марболт, ни мисс Диана не приказывали седлать для себя лошадей. Это Энтони взял их.

Джек встал, но Треслер остановил его:

– Одну минуту, Джек. Я не хочу вас обидеть, но все же я хотел бы знать, почему вы, зная так много относительно Энтони, предоставили вещи своему течению? Вспомните убийство Орра, рану Аризоны и многие другие злодеяния, которые и мне известны.

Джек несколько мгновений молча смотрел на него. Никаких признаков гнева у него не было заметно. Он слабо улыбнулся, и Треслеру послышалась насмешка в его тоне, когда он ответил:

– Я думал, что вы уже кой-чему научились здесь, где каждый стоит сам за себя. Разве вы не видите, что нет еще ни одной достаточной улики против этого человека? Разве вы когда-нибудь слышали, куда он гоняет свои стада? Разве кто-нибудь заглянул под эту маску? Нашелся ли кто-нибудь, могущий узнать его по фигуре? Нет! Красная Маска – это блуждающий огонь. Это – призрак. Я не так глуп, чтобы идти прямо к Энтони и сказать ему: «Ты – Красная Маска». Он засмеется мне в лицо, а потом я послужу мишенью для его выстрела. Если я укажу на него хозяину, то этим подставлю хозяина под пулю. Это было бы самое худшее. Удерживая же его здесь и действуя осторожно, мы можем не впутывать в это дело никого. Нет, сэр, мы тут имеем дело с самым ловким негодяем к западу от Виннипега. Но я его захвачу. Мы его поймаем. До сих пор никому не удавалось провести меня. Ну, а теперь идем.

Они вышли из хижины.

– Как-никак, а вы уже немало потратили времени на это дело, – заметил с улыбкой Треслер, пока они проходили по открытому пространству.

Джек не обиделся, и только глаза его засверкали. На его темном лице появилась сардоническая усмешка.

– Эх! – нетерпеливо воскликнул он. – Разве поспешность когда-нибудь приносила пользу? С грабителями скота совладать нелегко, и я не двинусь, пока не буду иметь в руках все, что нужно.

Треслер не отвечал, и оба дошли до конюшни, не обменявшись более ни одним словом. Там они нашли Энтони, который чистил сбрую. Треслер посмотрел на него с удвоенным вниманием. Темное лицо Энтони было совершенно неподвижно, но Треслеру почудилось в его черных глазах какое-то дьявольское выражение, и он удивился, почему не замечал его раньше.

Джек кивнул ему, и они прошли к стойлу Бесси.

– Это самая лучшая кобыла, Треслер, во всем ранчо. Осмотрите хорошенько все ее статьи, ее масть. Не правда ли, картина? Я думаю, что в вашей стране дали бы за нее не одну сотню долларов.

Он говорил все это ради Энтони, поглаживая спину Бесси. Треслер последовал его примеру и сразу ощутил рукой отпечаток седла на ее волосяном покрове. После этого он с видом знатока осмотрел ее ноги, а затем они занялись другой лошадью. Поговорив об относительных качествах обеих лошадей, они вышли наружу. Энтони не выказал ни малейшего интереса к тому, что они делали, хотя ничто не ускользнуло от его острых глаз.

Когда они отошли на такое расстояние, что Энтони уже не мог их слышать, Джек повернулся к Треслеру и спросил:

– Ну что?

– Обе лошади были оседланы.

– Прекрасно! Значит, этот факт у нас установлен, Вы слышали, как они подкрадывались к конюшне, и слышали стук двери. Вы видели двух человек, и один из них должен быть Энтони. Во всяком случае, он дал им лошадей. Но я утверждаю, что Энтони сам ехал на одной из этих лошадей, а на другой сидела какая-нибудь девка, его подруга… Ну хорошо. Теперь мы пойдем к хозяину.

– Зачем? – спросил Треслер.

– Чтобы передать ему ваш рассказ, – коротко ответил Джек.

Глава XII

Знаменательный разговор

Треслер нисколько не обманывался насчет перемирия, которое было заключено между ним и Джеком. Он прекрасно понимал, что Джек употребит это время, чтобы подготовить оружие против своего врага. Но чтобы помочь девушке, которую он любил, Треслер должен был неотступно находиться на поле битвы. Впрочем, с того момента, как они заключили свое сомнительное соглашение, он уже знал, что его ожидало. Если его догадки справедливы, то именно он явится центром атаки. Тем не менее он испытывал приятное возбуждение и с большим любопытством следовал за Джеком, ожидая дальнейшего развития событий.

Диана несколько встревожилась, увидев их вместе. Сначала она отказывалась вызвать слепого, как этого требовал Джек, но Треслер с улыбкой кивнул ей, и этого было достаточно.

– Хорошо, Джек, – холодно ответила она. – Полагаю, вы не стали бы беспокоить отца из-за пустяков.

Вскоре после ее ухода послышалось постукивание палки слепого в коридоре. Джекс беспокойством посмотрел на дверь, и Треслер, следя за переменой в выражении его лица, невольно подумал о приближении какого-нибудь восточного деспота, перед которым падают ниц его подданные.

Джулиен Марболт на мгновение остановился в дверях. Высокий, аскетического вида, с седой головой, он напоминал священника в своем длинном халате, который мог сойти за рясу.

– Ну, Джек, – сказал он глухим, ласковым голосом, – что тебя привело ко мне в этот час? Какие-нибудь новые затруднения?

– Да, – ответил Джек с легкой усмешкой. – Треслер расскажет об этом.

Холодная дрожь пронизала Треслера, когда незрячие глаза старика, повинуясь какому-то чудовищному инстинкту, устремились на него.

– Ах, это вы, Треслер! Ну хорошо, хорошо! Послушаем, что вы скажете?

Марболт медленно, без помощи палки, двинулся к столу и уселся возле него.

– Это старое дело, – сказал Джек. – Все те же грабители скота. Они снова обнаружены около ранчо.

– Ну! – Марболт повернулся к Треслеру, и тот начал свой рассказ.

Он повторил все, что говорил раньше Джеку, только лишь вскользь упомянул, что находился поблизости дома. Марболт слушал внимательно и с большим спокойствием. Только один раз у него вырвался нетерпеливый жест, когда Треслер упомянул, что Джек разделяет его подозрения относительно Энтони. Выслушав все до конца, слепой повернулся в сторону Джека и, указывая на Треслера, сказал:

– Для нас, Джек, в этой истории нет ничего нового. Я бы хотел, чтобы это было новостью, тогда мы могли бы над этим посмеяться. Но нет, смеяться тут нельзя, – прибавил он с огорчением. – Нет, прошлый опыт научил нас многому. Это очень серьезная вещь. Тут кроется опасность. Но у вас явились подозрения, которые я не могу вполне разделить. Я не говорю прямо, что вы ошибаетесь, – он обратился к Треслеру, – но не могу без оговорок признать справедливость ваших слов. Джек и раньше подозревал Энтони, хотя он никогда не говорил мне этого так прямо, как сказал, по-видимому, вам.

Он сделал паузу и затем снова заговорил: