Клуб убийств по четвергам

Бернард кивнул и повернулся к Элизабет.

– Чуть больше семи и трех десятых.

Такой у нас Бернард.

Элизабет его поблагодарила и сказала, что вроде бы похоже на правду, после чего Бернард снова занялся кроссвордом. Я потом проверила насчет сантиметров и дюймов – хоть в этом я не ошиблась.

Элизабет вернулась к вопросу. Сколько прожила бы девушка после нескольких ударов кухонным ножом? Я предположила, что, если ей не оказали помощи, она, вероятно, умерла бы минут через сорок пять.

– Да, вот именно, Джойс, – сказала Элизабет и снова стала спрашивать: – А если бы девушке оказали помощь? Не врач, но человек, способный затампонировать рану. Например, отслуживший в армии. Или вроде того.

Я в свое время навидалась ножевых ран. Приходилось иметь дело не только с растянутыми лодыжками. Вот я и сказала, что тогда она бы вообще не умерла. И действительно, не умерла бы. Рана нешуточная, но ее без труда залатали бы.

Элизабет покивала и ответила, что она точно так и сказала Ибрагиму, хотя я тогда еще не была знакома с Ибрагимом. Я же говорю, с тех пор прошло пара месяцев.

Элизабет заподозрила, что дело тут нечисто и предположила, что девушку убил ее парень. Я знаю, такое часто случается. Вы сами о таком читали.

Наверное, до переезда подобный разговор меня удивил бы, но когда тут со всеми познакомишься, понимаешь, что это в порядке вещей. На прошлой неделе я разговорилась с человеком, который изобрел мятное мороженое с шоколадной крошкой, если не врет, конечно. Проверить-то мне негде.

Я рада была немножко помочь Элизабет и решила, что вправе рассчитывать на ответную услугу. Спросила, можно ли мне посмотреть фотографию трупа. Чисто профессиональный интерес.

Элизабет просияла, как просиял бы кто другой в ответ на просьбу показать снимки выпускного вечера внука или внучки. Она вытянула из конверта фотокопию на листе А4, положила передо мной чистой стороной вверх и сказала, что я могу оставить себе, у них у всех уже есть копии.

Я ответила, что она очень добра, а она – что не стоит благодарности и что нельзя ли задать мне еще один, последний вопрос.

– Конечно, – сказала я.

И она спросила: «Вы по четвергам не заняты?»

Можете мне не верить, но я тогда впервые услышала про четверги.

Глава 2

Констебль патрульной службы Донна де Фрейтас хотела бы иметь личное оружие. Она желала бы гоняться за серийными убийцами по пустынным складам, угрюмо делать свое дело, несмотря на кровоточащую пулевую рану в плече. Может быть, научиться пить виски и завести роман с напарником.

Но пока двадцатишестилетняя Донна сидит за ланчем – без четверти двенадцать! – с четырьмя незнакомыми пенсионерами и понимает, что до маньяков ей еще расти и расти. Впрочем, она готова признать, что последний час выдался довольно забавным.

Донна много раз проводила занятия «Практика домашней безопасности». И сегодня, как обычно, ее слушали пожилые люди: укутанные пледами колени, бесплатное печенье, кто-то блаженно похрапывает в заднем ряду. Каждый раз она советует одно и то же. Непременно, обязательно запирайте окна, проверяйте удостоверения и никогда не давайте никаких личных сведений по телефону. Главная ее задача – показать себя как надежную опору в ужасающем мире. Донна это понимает, к тому же это повод оторваться от бумаг и сбежать из участка, так что она сама вызвалась. Полицейский участок в Файрхэвене для Донны слишком уж сонный.

А сегодня она попала в поселок пенсионеров в Куперсчейзе. С виду совершенно мирный. Зелено, сонно и безмятежно, а подъезжая, она высмотрела симпатичный паб, чтобы пообедать на обратном пути. Так что с рукопашными и преследованием маньяков на скоростном катере придется подождать.

– Безопасность, – начала Донна, одновременно размышляя, стоит ли делать татуировку. С дельфином, пониже спины. Или это слишком избито? А больно будет? Наверное, будет, но она офицер полиции или кто? – Что мы подразумеваем под словом «безопасность»? Ну, разные люди понимают это слово по-…

В переднем ряду кто-то поднял руку. Что было не совсем обычно, и к тому же лекция только началась. Женщина за восемьдесят в безупречном платье хотела что-то сказать.

– Дорогая моя, мы все надеемся, что вы не будете учить нас запирать окна.

Женщина оглядела сидящих и дождалась одобрительного бормотания.

За ней вступил втиснутый в ходунки джентльмен из второго ряда.

– И пожалуйста, не надо про удостоверения. Про удостоверения мы уже все знаем. «Вы правда из газовой компании или вы взломщик?» Мы усвоили, честное слово.

И началось!

– Теперь не газовая компания, теперь «Центрика», – заметил мужчина в отличном костюме-тройке.

Тот, что сидел рядом с ним, – в шортах, шлепанцах и рубашке с эмблемой «Вест Хэм Юнайтед»[3 - Футбольный клуб Кента.] – не упустил случая вскочить и ткнуть пальцем, ни в кого конкретно не целя.

– Скажи спасибо Тэтчер, Ибрагим. Когда-то это был наш газ!

– Ох, сядь ты, Рон, – одернула его женщина в изящном платье. И, обращаясь к Донне, добавила, медленно качая головой: – Прошу прощения за Рона.

Шум не умолкал.

– Что это за преступник, если он не умеет подделать удостоверения?

– У меня катаракта. Сунь мне под нос библиотечный билет, я и впущу.

– Да теперь счетчики и не проверяют. Всё в Сети.

– В облаке, дорогая.

– Я бы даже обрадовалась взломщику. Хоть кто-то бы навестил.

Наконец возникло недолгое затишье. И какофония свиста: одни включали слуховые аппараты, другие их выключали. Женщина из первого ряда снова приняла командование.

– Так вот… я, кстати говоря, Элизабет… не надо про оконные задвижки, прошу вас, и про удостоверения, и можете не рассказывать, что нельзя называть свой ПИН позвонившему по телефону нигерийцу. Если еще позволительно называть их нигерийцами.

Донна де Фрейтас собралась с силами, но про ланч на обратном пути и про тату она больше не думала – вспоминала курс по противодействию уличным беспорядкам, прослушанный в старые добрые времена в Лондоне.

– Но тогда о чем же мы будем говорить? – спросила она. – Я должна чем-то занять сорок пять минут, а то мне не дадут отгул.

– Институциональный сексизм в полицейской службе? – предложила Элизабет.

– Я хотел бы послушать о противозаконном расстреле Марка Дугана – с санкции властей и…

– Сядь, Рон!

Так весело и приятно они провели час, после чего Донну горячо поблагодарили, показали ей фотографии внуков и пригласили остаться на ланч.

И вот она ест салат в «первоклассном современном ресторане» – если верить меню. Без четверти двенадцать рановато для ланча, но какой же полицейский откажется от дармового угощения? Донна отмечает, что пригласившая ее четверка не только управляется с полноценным ланчем, но и откупорила бутылку красного вина.

– В самом деле, изумительное выступление, Донна, – говорит Элизабет. – Нам ужасно понравилось.

Элизабет напоминает Донне тех учителей, которые месяцами наводят на тебя страх, а потом выводят «отлично» в году и плачут, расставаясь. Может быть, дело в твидовом пиджаке.

– Ослепительно, Донна, – подхватывает Рон. – Можно мне называть вас Донна, любовь моя?