Скорость

Тьфу. Ну давай. Но чтобы сдала мне анализы обязательно. Я поехал.

Сзади напирали автомобили, ему надо было освобождать проезд. Он дал по газам и поехал на стройку.

Приехав на объект, открыл заднюю дверь. На резиновом коврике был отпечаток ботинка с кусками собачьего дерьма.

«Господи, ну что за девка непутёвая, – думал он, смывая дерьмо водой из канистры. – Где она вляпалась? Похоже, когда в машину садилась: я близко к газону стоял и она по траве шла. Наверное, и наступила. Любители домашних питомцев выгуляли своих собачек, кошечек».

Его очень сильно раздражали такие любители животных, которые позволяли гадить своим питомцам где попало и не убирали за ними. Часто бывая за границей, он знал, насколько щепетильно во многих странах относятся к владельцам собак и кошек: и представить, что ты где-нибудь в Японии или Австралии вляпался в собачье дерьмо возле подъезда собственного дома, невозможно. Хозяева домашних животных не стесняются там убирать за своими питомцами и гуляют с пластиковыми пакетами и совочками. Нам, конечно, ещё далеко до этого. Коммунисты не смогли воспитать нового человека, который был бы ответственен за тех, кого приручил, а при демократах и вовсе все зачатки хорошего в обществе оказались похоронены.

«Сижу в очереди. Договор заключила, оплатила. Жду», – прилетела эсэмэска. «Молодец. Как сдашь анализы отпишись». —

«Ок. О да тут сертификаты подарочные дают.)». – «Бери не отказывайся, может чтонибудь хорошее попадётся».

Через час пришло сообщение: «Я все сдала. И свободна.)». —

«Отлично. Они должны тебе смс прислать, когда результаты будут готовы. Приедешь заберёшь. Мне сразу сообщишь. Хорошо?» —

«Да, конечно. Спасибо. До связи». – «Пока».

Глава 7

Наступили выходные. Он старался посвящать выходные семье, не зацикливаясь на работе. Жена пыталась сгладить затянувшийся конфликт, была спокойна и предупредительна. Он это чувствовал, но не делал никаких шагов навстречу. Общение сводилось к минимуму. Надо было закупать продукты на неделю, поэтому решили съездить в новый большой торговый центр, за одно и перекусить в каком-нибудь ресторанчике, благо там было предостаточно таковых, с различной кухней, от вьетнамской до высокой французской. Они ели в ресторане, и он поймал себя на мысли, что невольно думает о недавней знакомой: ему вдруг остро захотелось узнать, что она сейчас делает, с кем она, сытая или голодная, трезвая или одурманенная наркотой. Он был молчалив и невесел. Жена это видела, конечно, но старалась не реагировать. Было очевидно, что продолжение конфликта не входило в её ближайшие планы. Сын же был безучастен ко всему. Отпускавший прежде шуточки по любому поводу, он в последнее время тоже был задумчив и необщителен. В общем, на очень счастливую семью они не были похожи. Поужинали. Затоварились продуктами на неделю и поехали домой.

В понедельник утром, сразу, как только приехал на стройку, он вставил симку в телефон и написал эсэмэс девушке: «Привет. Как дела? Как прошли выходные?» Ответ прилетел ближе к обеду: «Привет. Всё отлично.

А у тебя?» – «У меня тоже всё ок. Что там анализы, не готовы?» —

«Пока нет». – «Ясно. Будут готовы – напиши мне сразу. Потом встретимся, обсудим». – «Ок». – «Пока».

На следующий день девушка написала: «Получила результаты. Все отрицательно». – «Отлично. Давай встретимся, обсудим план дальнейших действий». – «Давай». – «Мне было бы удобно часиков в 13:00. Подъеду, куда скажешь. Если время для тебя подходящее. Или у тебя дела какие есть?» – «Нет нормально, я подстроюсь под твой график, без проблем». – «Хорошо давай, тогда завтра. Куда подъехать?» – «Ул. Моряков Героев, 82». – «Хорошо. Выходи в 13:00, я буду ждать. Захвати с собой результаты анализов, я хочу взглянуть». – «Ок». – «Пока, до завтра».

На следующий день он добрался до названного адреса, поплутав немного по незнакомому району, в котором жили, по его мнению, только законченные лузеры и маргиналы, приезжие и молодёжь, получившие жильё от когда-то успешных рыбацких предприятий, не сумевших выжить в постперестроечные годы. В благоустройство района, благодаря недавнему международному форуму, были закачаны немалые федеральные средства, и он обрёл новое лицо в виде широких дорог и развязок. Но население оставалось весьма разношёрстное, криминальная обстановка оставляла желать лучшего. Жилье было относительно недорогим, по сравнению с более престижными районами города (если слово «недорого» вообще стоило употреблять по отношению к местной недвижимости: стоимость квадратного метра жилья в городе лишь немногим уступала таковой в столице). Он не стал въезжать во двор, заставленный машинами, а остановил джип у торца дома на стыке двух дорог, которые шли вдоль здания. Девушка не торопилась выходить. Но он уже понял, что пунктуальность – это не её случай. Прождав 15 минут, он написал ей эсэмэс. Ответа не было. Прошло ещё 15 минут. Он набрал номер – ответа не было. Разозлившись в очередной раз, он сначала хотел написать ей что-то, но потом решил, что это ни к чему. Вытащил симкарту из телефона и, проезжая мимо мусорных баков, хотел было швырнуть симку туда, но потом вдруг передумал и сунул её в бардачок. Ругая себя, последними словами, что он как какой-то пацан, ждёт непутёвую малолетку, он вспомнил жену. По молодости, она никогда не приходила на свидания вовремя, заставляя его ждать. Такая была у неё фишка. Если в гости, то последней, если в кино, то к самому началу сеанса, если в театр, то к третьему звонку. Похоже, эта девушка была из таких же «женщин-женщин», которые всегда ведут себя так, как им хочется, и легко данные обещания так же легко нарушаются и забываются из—за разных обстоятельств, только им одним понятных и значимых.

Настроение у него было неважное, и он вернулся на стройку, пытаясь исправить его ударным трудом ради своего же блага.

Утром следующего дня, когда рабочие разошлись по местам и молотки и пилы возвестили начало нового трудового дня, он, после некоторого размышления, решил проверить, не приходили ли сообщения от девушки.

«Прости. Я проспала. Наши отношения закончены? Прости, ты моя последняя надежда», – гласило эсэмэс.

Он удовлетворённо хмыкнул и набрал следующий текст:

«Привет. Ты знаешь, я не привык ждать у парадного подъезда. Если была договорённость, она должна выполняться. Я очень занятой человек, и у меня нет времени на беспонтовые ожидания. Если ты хочешь продолжать наши отношения, то будь пунктуальна, если нет, то так и напиши, и мы это прекратим». – «О, ты на связи, – пришёл ответ. – Прости ещё раз». – «Ну что, встретимся?» – «Да, конечно». – «Давай, я тогда сегодня подъеду 13:00, буду ждать тебя у въезда во двор». – «Хорошо». – «Не проспишь?» – «Нет». – «Хорошо, до встречи».

В 13:00 он подъехал на то же место, что и вчера. День был солнечный и очень тёплый. Вскоре появилась девушка. Он увидел её в боковое зеркало заднего вида, обернулся и рассмотрел как следует. Она надела белую блузку, синие джинсы, на ногах были те же ботинки, в правом ухе единственная серёжка, волосы распущены. Она подошла к машине. Он махнул ей рукой, дескать давай запрыгивай побыстрее. Она села на заднее сиденье. От девушки пахло какими-то недорогими духами.

Привет.

Привет. Рад тебя видеть. Наконец-то встретились.

Я тоже рада. Правда?

Да.

Ну что, куда поедем?

А вот, кстати, анализы, – она протянула ему листок с распечаткой из лаборатории. Он взял его и внимательно изучил. Действительно, результаты были отличные: никаких венерических заболеваний, ВИЧинфекции, гепатитов анализ не выявил.

Слушай, это очень хорошо, что у тебя всё хорошо. Цени это, пожалуйста, и береги себя. Здоровье – это то, что не купишь ни за какие деньги. Банально, но это так. Ладно, потом поговорим ещё. А пока давай куда-нибудь прокатимся. Я вот питстоп присмотрел, когда ехал по дороге сюда. Там площадка, вид на море хороший и место спокойное, давай туда пока прокатимся. Хочу кофейка выпить.

Поехали.

Они выехали на трассу и поехали по намеченному маршруту.

У питстопа не было ни одной машины. В такой солнечный день народ стремился как можно быстрее оказаться на пляже, не теряя времени даром. Немолодая узбечка открыла окошко:

Чего желаете?

Он заказал себе американо с молоком, девушка попросила шоколадный милкшейк, сок, пиццу и какойто завертон. «Голодная», – подумал он.

Они взяли быстро приготовленный заказ и припарковались у смотровой площадки неподалёку.

Давай поедим сначала, потом поговорим. Пересаживайся вперёд.

Девушка пересела на переднее сиденье и набросилась на еду.

«Голодная, как волчонок», – опять подумал он, потягивая кофе. Она протянула ему кусочек пиццы. Он взял без особого желания (не особо доверял местным кулинарам), но неожиданно пицца оказалась вполне съедобной и даже вкусной.

Никогда не ел на питстопах, если честно, – сказал он. – Неплохо, да?

Да. – Девушка смотрела на него и интенсивно пережёвывала пиццу, запивая соком. На подбородке у неё виднелся красный крупный прыщ. Ещё один, поменьше, был слева на лбу.

Ты не торопись, кушай спокойно. Проголодалась?

Я вообще много ем.

Да, а по тебе и не скажешь. Ручки вон какие худенькие. Кушай, не торопись.

Доев пиццу и завертон, девушка с удовольствием откинулась на сиденье, вытянула ноги. Он выбросил обёртки от еды в мусорный бак, установленный рядом для удобства посетителей питстопа, сел в машину и приоткрыл люк.

Давай поговорим теперь.

Давай.

Знаешь, я тут много размышлял на досуге о том, что ты мне рассказала про себя: про наркотики, про твой уход из дома, – и вспомнил одну историю из жизни одних моих знакомых. Хочу тебе рассказать, если ты не против.

Не против.

Жила одна девочка, назовём её Лика. Были у девочки родители и старшая сестра. Она росла поздним, вторым ребёнком в семье, и родители души в ней не чаяли. Мама домохозяйка всю свою жизнь посветила дочерям и мужу. Отец был моряком, старшим механиком, прилично зарабатывал, в семье имелся хороший, по советским меркам, достаток. Лика росла ни в чём не нуждаясь до шестнадцати лет. Она была избалована, капризна, училась неважно, но ей всё прощалось за симпатичное личико и вертлявость. Из отца с матерью вила верёвки; старшая сестра иногда пыталась поставить её на место, но родители не давали и защищали младшенькую любимицу. В шестнадцать лет, в начале девяностых годов, летом, Лика внезапно исчезла из дома. Родители подняли на ноги всех знакомых, милицию, обошли дома всех одноклассников и друзей-приятелей. Лики нигде не было. Кто-то из одноклассниц рассказал, что она познакомилась недавно с какими-то криминальными кавказцами, появившимися в городе после того, как бывшая закрытая база военно-морского флота получила статус открытого города и попёрла в город всякая нечисть со всех просторов необъятной страны. Лика вернулась домой через две недели. Она, оказывается, жила в домике на побережье с кавказцем, веселясь и развлекаясь, пока её родители и сестра с ума сходили от переживаний, обойдя все больницы и морги. Но у Лики случилась такая вот любовь с мужчиной, который ни по каким параметрам не мог быть принят и одобрен не только её родителями, но и всеми знакомыми семьи. Это был какой-то шок и бедствие для отца и матери. Отец достал ремень и выпорол непутёвую дочь. Только что толку? Она вступила во взрослую жизнь, и назад пути уже не было. Тогда родители ещё не предполагали, что этот кавказец помимо того, что познакомил её с сексуальной стороной жизни, ещё и приобщил её к наркотикам. Что уж там они пользовали, неизвестно. Наверное, шишаг или кумих: это были типичные наркотики того времени. Но девочке Лике, повидимому, это понравилось. А может, просто её первый мужчина вызывал у неё такие чувства: что бы ни предложил – всё нравилось. На учёбу в начале учебного года она не вышла. Школу бросила. Родители бились, мучились, но ничего поделать не могли. Наступили времена перемен в стране, когда прежние нормы морали и нравственности перестали цениться и работать. Бандиты и проститутки стали новыми маяками и героями для подрастающего поколения. Лика ушла из дома и поселилась со своим кавказцем, а может, уже с другим, где-то в этом районе, где ты сейчас обитаешь. Вскоре она забеременела и родила девочку. Заниматься ребёнком у неё времени не было, и её мать забрала совсем крохотную внучку к себе. Лика же продолжила разгульную жизнь. Пьянки, гулянки, наркота стали единственной целью её жизни. Кавказец её, очевидно, был из криминального сообщества, занимавшегося мелким рэкетом и бог весть ещё чем. Так они и жили в пьяном и наркотическом угаре. Отец Лики от переживаний за непутёвую дочь и от осознания того, что катившаяся под откос страна, где прежние правила жизни уже не действуют и выживают только зубастые хищники, не оставляет ему шансов на спокойную старость, заболел онкологическим заболеванием и вскоре умер. Младшая, любимая им дочь даже не пришла на похороны. Вскоре заболела и мать. Несмотря на все старания старшей дочери, которая к этому времени уже тоже была замужем и родила сына, мать, не прожив и двух лет после смерти мужа, тоже покинула этот мир. Старшая сестра забрала дочь своей никчёмной сестрицы и в труднейших условиях девяностых стала воспитывать племянницу, как родную. Лика же не появлялась. Она уже подсела на тяжёлые наркотики, кололась рогеином, который проник в город, и подпускать её к дочери было невозможно. Сестры практически не общались. Ликин кавказец исчез: то ли его где-то грохнули, то ли сбежал куда-то, – история это умалчивает. Лика обитала в отстойных гостинках, которые в народе называют «ХиХиХаХа» на Чёрткине. С кем она там жила и как зарабатывала на жизнь, точно неясно. Но скорее всего, приторговывала наркотой и своим телом. Других активов у неё не было. В один из дней начала нулевых в программе происшествий за неделю показали сюжет о том, как молодая женщина выпала из окна гостинки с седьмого этажа и разбилась насмерть. Не было вполне ясно, то ли она сама выпала, то ли ей помогли. Это была Лика. И было ей 26 лет. Вот такая безрадостная история.