Тафира моей души

Тафира оплачивает покупку, и дальше мы идём вдвоём, словно так и должно быть. Впрочем, как ни странно, неловкости нет, наш разговор льётся легко и непринуждённо.

С Тафирой всегда всё легко.

– Надеюсь, я не слишком вас шокировала? – с лукавой усмешкой интересуется она.

– Чуть-чуть, – деликатно сообщаю я.

– За это прошу прощения! Красивый загар – моя слабость. Такое прекрасное солнышко, грех было упустить!

Мы прощаемся на середине между нашими подъездами. Дома я надолго застреваю у зеркала. Это я-то люблю яркие цвета? На дворе лето, а на мне серый балахонистый сарафан и невразумительные чёрные босоножки на плоской подошве.

С другой стороны, к серым глазам, серым волосам и серому лицу – самое то.

Я распахиваю дверцы шкафа. Должны же у меня быть яркие вещи? Должны, а как же! Вот они лежат, отдельной стопочкой, в нетронутых упаковках. Красный палантин, который девчонки мне подарили на восьмое марта. Темно-зелёная водолазка с рыжими лисьими мордами – влюбилась с первого взгляда, купила не задумываясь, не одела ни разу. Голубая с белым туника, приобретённая мною на море. На море мне почему-то казалось, что я буду её носить. На море вообще жизнь кажется проще…

Я вытаскиваю тунику, переодеваюсь, расправляю её на себе. А ведь я правильно помню – она мне в самом деле идёт.

МУЖСКОЕ АССОРТИ ДЛЯ ДАМЫ

Торчать на балконе – это мы с Тафирой любим одинаково. Только она сразу оборудовала там себе уютное местечко, а я до сих пор не сподобилась выбросить старую тумбочку, и лысые резиновые покрышки, оставшиеся от предыдущих хозяев – так и пью свой кофе стоя.

– Анечка! – улыбается Тафира. Она всегда улыбается. – Рада вас видеть! Как поживаете?

Она говорит со мной так, словно мы старинные приятельницы. Это странно, но мне нравится, она милая.

– Спасибо, потихоньку. Как у вас?

– Мои дела стоят! – жизнерадостно пожимает плечами Тафира, и вдруг предлагает: – Не хотите ли зайти ко мне?

С чего бы вдруг я должна этого хотеть?

– А какой у вас номер квартиры?

– Девятнадцать.

Я бегу в кухню, и достаю из шкафчика упаковку шоколадного печенья. Не с пустыми же руками идти…

Планировка у нас одинаковая, только зеркальная, и это очень непривычно. В комнате, куда провожает меня Тафира, стены выкрашены в белый цвет, по ним развешаны фотографии и картины, очень красиво. Мебели мало, вещей мало, всё убрано в шкаф-купе.

– Анечка, присаживайтесь, – Тафира указывает на кресло и заботливо интересуется: – Чай? Кофе?

Кофе я только что пила, поэтому выбираю чай. Протягиваю ей печенюшки.

– Ой, как это мило! – по-детски радуется она. – Я сейчас.

Через пару минут передо мной стоит поднос с чашкой, только-только закипевшим чайником и россыпью самых разных чайных пакетиков. Покопавшись, я выбираю гибискус с клюквой и грейпфрутом. Захотелось попробовать.

Тафира опускается в соседнее кресло и интересуется:

– Аня, а вы давно здесь живёте?

– Четыре года. А что? – Я осторожно смакую рубиново-красный напиток. Хорошо. Свежо, с кислинкой, очень приятный вкус. Почему я такой никогда не беру?

– Да вот хотела вас поспрашивать, где тут что лучше покупать – где мясо, где молоко, может быть, рыночек какой-нибудь есть неподалёку? – она хочет ещё что-то добавить, но её перебивает телефонный звонок. Взглянув на дисплей, Тафира закатывает глаза, но в трубку улыбается: – Добрый вечер, Ирина Борисовна! Слушаю вас.

Что говорит ей женщина на том конце, я не слышу, но Тафира вдруг хмурится:

– Нет, Ирина Борисовна, всё будет готово не раньше среды… Да, я знаю что вам срочно, но мы с вами самого начала оговаривали… Нет, Ирина Борисовна, я сказала что постараюсь, но ничего не обещала… Ирина Борисовна, – под мягким бархатом Тафириного голоса вдруг явно проступают ребристые металлические очертания, – я не люблю, когда на меня повышают голос. Пожалуйста, разговаривайте со мной спокойно, или перезвоните, когда сможете нормально общаться, – она снова выслушивает какую-то долгую тираду с выражением неудовольствия на лице.