Девочка, ты попала!
Я поднимался по ступеням наверх. Сегодня Юля меня сильно удивила. После прошедшего уикенда в ней произошли разительные перемены. И дело было даже не в том, что она кардинально поменяла свой имидж, превратившись в знойную красотку, она и без этого была очаровательна, но в том, что в ней поменялось что – то внутри. Звериным чутьём я учуял произошедшую в ней внутреннюю трансформацию. Стала ли она от этого хуже? Или лучше? Не знаю. В любых ипостасях она была хороша.
На неё что так повлиял тот баскетболист?!? Я офигел. Я что ревную? Пора признаваться. Да. Я ревную. И с этим уже надо что – то делать.
Я входил в бильярдную, не сводя взгляда с Юлии. Мгновенно забыв все свои увещевания о том, что у нас с Юлей ничего не может быть. Но я не мог оторвать от неё взгляда. Вот она уверенно взяла в руки кий. Вот наклонилась над столом. О, как изящно она это сделала! Её точёная тонкая фигурка в платье цвета спелой вишни с разрезом на боку, напряглась. И вот уже она ловко послала шары в лунки. Кадр достойный кинематографа. Респект, Юля!
Она сегодня превзошла сама себя. Выглядит шикарно. Вспомнил свою первую реакцию, как я прямо обалдел, когда она вошла в мой кабинет, держа в своих руках чашку с кофе. Нет. Если я буду и дальше так облизываться и пускать слюни, дело не пойдёт. В конце концов, я уже почти как две недели со дня нашего знакомства только и занимаюсь тем, что борюсь сам с собой, пытаясь рассеять морок влюблённости. А эффект равен нулю. Чтобы я не предпринимал, хоть контры с ней, хоть заигрывания – эффект один и тот же. Я втрескиваюсь в неё по уши как пацан.
Что она делает со мной?
Эта девочка превратила меня в мальчишку, мечтающего о ней день и ночь. Навязчивые мысли о ней преследуют меня. Мешают работать. Мало того, я даже отказался от выгодного контракта по Играм, на который претендовали десятки продвинутых крутых программистов. А мне его предлагали просто так. Словно я тендер выиграл. Я совсем потерял голову. Идиот! Мне думать о ней нельзя вообще. А я только и делаю, что думаю о ней. Слишком много думаю. Постоянно хочу быть к ней поближе. Я сам не узнаю себя. А про свои сокровенные желания боюсь признаться даже себе самому. Я думал просто так. Позабавлюсь и всё. А тут крышу снесло окончательно…
Мы перешли в следующий зал. Зачем? Оказывается, мы сейчас играем в настольный теннис. Терпеть не мог с детства эту глупую забаву. Обычно отец резался здесь с Ланкой. А я игнорировал принципиально. Сейчас меня поставили играть в пару с Юлей. Надо отказаться. Позвонить отцу, пусть поднимается наверх. С большим удовольствием он заменит меня. Его любимая игра со студенческих лет. Но самолюбие не позволило признаться, что я попросту не умею играть. И объявить о замене. Ерунда какая. Если девчонки тут прыгают и визжат в предвкушении и Кирюха руки потирает, я что лох последний? Справлюсь. Успел заметить круглые глаза Ланки взирающие на меня, дескать, я что теннисист подпольный? Невозмутимо проигнорировал её ошарашенный взгляд. И взял в руку ракетку.
Юлька мгновенно преобразилась. Играла она превосходно. От неё мячи только так отлетали. Их Кирюха – то брал с трудом. Какие крученные мячи она подавала. Какие безнадёжные подачи брала. Как ловко обманывала соперника. Казалась, короткой будет подача, а она длинная. И вроде бы вот она длинная. Бац! Нет, короткая. Как ловко. Частенько она успевала сгладить и мои промахи. Отбивала за меня мячи где – то сзади, снизу, сверху, сбоку, на дальних и ближних подступах.
Насколько я восхищался Юлькой, настолько был недоволен собой. Я мазал, пропускал, отбивал мимо стола. Одним словом, лучше бы сразу признался – позора бы было меньше. Юлька вела себя со мной, то снисходительно, подбадривая меня. То высокомерно, ругая, на чём свет стоит. Я всё молча глотал. Заслужил.
Хуже было другое, я вспомнил о том, как сам ругал её в те злополучные два дня, когда гонял по фирме. В отличие от меня, она тогда не заслуживала всех тех эпитетов, которыми я её награждал. Ну, что мне оставалось теперь делать – признать, что вот такой я ублюдок?! Впервые мне было не всё – равно. Мне было не по себе. Я вдруг обнаружил, что не хочу выглядеть таким конченным уродом в глазах Юли. Вот это была новость! Обычно меня не волновало ничьё мнение. Я всегда думал, говорил, делал только то, что хотел я.
Игра закончилась.
Я виновато смотрел на Юлю. И что я видел – она не верила мне. Её глаза метали молнии. Я понял, она решила, что я специально её подставил. Увидев, как она рвётся победить, вставлял ей палки в колёса. Вот дурак! Зачем не признался сразу, что в жизни не держал ракетку в руках? Боялся, что пострадает моё эго, что я чего – то в этой жизни не умею?
А в результате сработал мой непререкаемый авторитет заносчивого сноба. Он повлиял на её выводы. А мой план по восстановлению наших отношений попал под угрозу. Да какую там угрозу?! Он позорно сдох!
Да что со мной не так? Эта девочка вытащила из меня то, о чём я даже не подозревал…
А сейчас я искренне чувствовал свою вину. И не скрывал этого. Она смотрела на меня. Она видела мои глаза, в которых шли титры – Прости. Но она не верила мне. И я это чувствовал. Очень остро.
Мы возвращались в город. Я был вежлив, внимателен, галантен. Юля была мила, очаровательна, восхитительна. Но она не верила мне. После того, что произошло там наверху, когда мы играли в теннис, между нами словно что – то сломалось. Снова сломалось.
Засада. Нет. Настоящая катастрофа. Я хотел с ней наладить отношения. Но снова всё испортил.
Глава 8
Юля
Мы возвращались в город. И эмоции мои были таковы, – чтоб глаза мои его (Макса) не видели! Но они его видели. Он был рядом. Никуда не делся. И вёл машину. А ещё он время от времени очень вежливо так обращался ко мне с какими – то дурацкими вопросами. Приходилось реагировать и не менее вежливо отвечать ему. Короче поддерживать нашу «светскую» беседу изо всех сил. Потому что главное было не забывать о своей «миссии». А значит не демонстрировать своё фи объекту «вожделения». И тут я вспомнила, что заблокировала свой мобильник, чтобы ничто не мешало процессу охмурения нашего гения. Теперь же моим единственным желанием было отвлечься от своего распрекраснейшего спутника. С этой целью я и обратилась к своему мобильнику. Включив его, обнаружила непринятые звонки от отца в количестве, аж, целых двух штук. Набрала его номер.
– Пап, привет! – мягко произнесла я. Кое-кто рядом напрягся и обратился весь вслух. Да пусть подслушивает, коли охота! Пусть знает, какая я внимательная ласковая и любящая дочь. Какая я правильная девушка, с какой стороны на меня не глянь.
– Добрый вечер, Юля, – каким – то уж очень официальным сердитым недовольным тоном отозвались на том конце трубки. Папа явно не попал на мою волну – любящего в ответ родителя. Ну, это ничего. Строгий папа. Это тоже неплохо. У такого не забалуешь. А уж обидеть его дочь, я бы и вовсе никому не советовала.
– Па, что – то случилось? – невинно поинтересовалась я.
– Нам надо с тобой встретиться, – категоричным тоном произнёс он. Походу точно что – то случилось.
– Хорошо. Я готова в пятницу. В девятнадцать – ноль, ноль, – быстро согласилась я, стараясь выкроить себе время, дабы навести справки, что там могло произойти такого, что папа был вне себя. А то,что он был не норм – это точно. Обычно голос отца ровный. В отличие от меня, выдержка у него была стальная. А тут такое! Но самое неприятное было в том, что то, что произошло как – то связано со мной. Ведь таким строгим тоном он говорил со мной.
– Ладно. Мой водитель заедет за тобой в это время, – бесцветным голосом произнёс отец. Всё указывало на то, что я провинилась перед ним.
– Договорились, папуль, – ласково проворковала я.
– Договорились, дочка, – наконец, в его голосе послышались тёплые нотки. Отцовское сердце не камень. И мой откровенный подхалимаж его всё – таки тронул.
– Что – то случилось? – участливо спросил Макс, едва я нажала отбой.
– Возможно, – пожала я плечами. – Я пока ничего толком не знаю. Сам же слышал – надо встретиться, – добавила я и тяжело вздохнула, демонстрируя, как сильно я переживаю на эту тему.
После моего телефонного разговора с отцом Макс напрягся. Сильно напрягся. Это меня даже отвлекло от мыслей, что там могло приключиться, и почему отец так недоволен мной. Но чтобы это ни было, Макс- то тут при чём?! Почему он так загрузился? В руль вцепился, аж, костяшки пальцев побелели. Да и вообще, то, что он так сильно загрузился, я чувствовала прямо кожей и всеми фибрами своей души. Это напряжение висело в воздухе салона машины как наэлектризованный заряд.
О боги! Да что ещё с этим Максом не так?!
Прибыв домой, быстро раздевшись, я юркнула в кровать. Закинув руки за голову, я лежала в постели, вспоминая события этого вечера ровно до того момента, когда позвонила отцу. Тут я натыкалась на непреодолимую преграду – что всё – таки произошло? К сожалению то, что могло не понравиться моему отцу, напрашивалось само собой. Но меня это не устраивало. Ответ мне не нравился. Я сопротивлялась. И откровенно его банила. Но даже я понимала, что это временно. И рано или поздно его придётся принять. В таком случае необходимо ускориться в охмурении объекта. Ну, как ускориться? Сильно ускориться. И тут я вспомнила, что в таинственной инструкции был пункт о том, что надо временно исчезнуть из поля зрения партнёра. Дескать, пусть соскучится!
Легко сказать. Как синхронизировать такие два взаимоисключающих понятия, как «ускорить» и «исчезнуть» одновременно? А в результате получить «соскучился». Уравнение из одних неизвестных! Ломать голову было бессмысленно. В том плане, что мыслей на этот счёт не приходило. И я уснула. Однако проснувшись на следующий день с утра, ответ на заданное уравнение я уже обнаружила у себя в голове. И была удивлена, каким простым оказалось решение.
Главное, надо было вовремя вспомнить о том, что Макс теперь мой должник! А значит, должен…Нет. Обязан выполнить мою просьбу.
***
Макс
Утром день начался как обычно. Звонки. Переговоры. Совещание. Встречи. О вчерашнем старался не думать. Но видно избежать неприятных воспоминаний не удастся. В кабинет ввалился Женька, демонстративно выпучивая свои глаза. Что означало, с людьми он дружить умеет и о том, что вчера я увозил Юлю на своей бэхе в «неизвестном» направлении, он уже в курсе.
– Ну, что, Макс, – произнёс он, падая в кресло напротив. – Удалось вчера помириться с Юлей? – как – то криво усмехнулся он.
– Нет, – хмуро ответил я. Глаза Евгения начали округляться.
– Она так сильно обиделась на тебя, что не захотела простить? – обалдел Женька, зная мои способности подкатывать к девушкам, которые мне были нужны. Как говорится, выбиваю сто из ста.
– Типа того, – мрачно проговорил я.
– Ладно. Рассказывай, как дело было. Сейчас сделаем работу над ошибками, – заверил меня друг. И, поудобнее устраиваясь в кресле, приготовился слушать.
Я вскинул глаза на друга. В отличие от меня Женька в социуме прямо – таки преуспевал. Недаром улаживать свои конфликты с отцом отправлял именно его. Понятное дело, я доверился и рассказал ему вчерашнюю историю. Теперь я сидел и ждал его подсказок. Евгений сидел напротив, нахмурившись, что должно было демонстрировать мне, что в его голове идёт сложный мыслительный процесс. И что он обдумывает какую – то многоходовочку, не меньше. Я молча ждал, «не перебивая» его.
Так мы и сидели молча, тупо сверля друг друга глазами. В дверь постучали.
– Войдите! – крикнул я. В кабинет вошла Юля.
Красивая легкая дерзкая она прошла через весь кабинет, и на мой стол спланировал белый лист. Заявление. От волнения я несколько секунд не мог прочесть текст. Нет. Почесть мог. Понять не мог. Наконец я пришёл в себя.
– Юля, но почему? – спросил я и уставился на неё.
Повисла долгая пауза. Юля не отвечала. Я ждал ответа.
Женька не выдержал неизвестности и, перегнувшись через весь стол, схватил этот лист бумаги. Пробежал глазами, и лист спланировал обратно на своё место. Женька решил мне помочь.
– Видишь ли, Юлия, это не совсем подходящее для тебя место, – умным тоном заявил он.
– Почему? – брови Юли поползли вверх.
– Ты хочешь знать правду? – уточнил с деловым видом Женька.
– Конечно, – ещё больше удивилась Юля.
– У Ирэн тяжёлый характер, – объявил он таким тоном, словно раскрывал страшную коммерческую тайну. – К слову, за последний год у неё уволилось пять ассистентов. Хочешь быть шестой? – многозначительно вопросил он.
– Я не хочу быть шестой, – ровно ответила она. – Я хочу поработать по своей будущей специальности.
– Нет. Конечно, Ирэн первоклассный специалист. Но своими знаниями она ни с кем не делится. Это её фишка. И она знает, что именно благодаря ей она может делать всё, что захочет. А ей за это ничего не будет. Так что, Юлия, нет. Можешь забрать своё заявление и возвращаться на своё рабочее место.
Я молчал, переводя взгляд с Женьки на Юльку и обратно. Стремительно обдумывал, как уговорить её не делать этот опрометчивый шаг.
– Максим Леонидович, – вдруг твёрдо проговорила Юля. – Во – первых, вы мой должник. Во – вторых – это временно. Стажировка. Я обязательно вернусь на своё рабочее место. Подписывайте. – Она подвинула своё заявление мне прямо под руку.
Скрепя зубами, я подписал. Она взяла своё заявление и гордо вышла из кабинета.
– Это что сейчас было? – простонал Женька. – Слушай, Макс, я не узнаю тебя в последнее время!
– Во – первых, я ей был должен. Во – вторых, я сам себя не узнаю в последнее время, – в шоке проговорил я.
Женька ошалелыми глазами уставился на меня.
***
Юля
Воплотить свой план – «ускорить» и «исчезнуть» синхронно, в результате которого я должна была получить – «соскучился», я решила в отделе маркетинга в роли ассистента Ирэн. Вроде как исчезла, а вроде, как и не очень недалеко. Так сказать, наблюдательный пункт – «зреет» ли клиент будет находиться поблизости.
Другое дело, о том, что Ирэн – мегера и все отсюда вытекающие, знала я не понаслышке. Имела неосторожность на эти вот самые «вытекающие» напороться по долгу службы. В те самые горячие деньки, когда летала по офису как ведьма на метле. Босс требовал от меня. Ну, а я в запарке потребовала заявленную презентацию от Ирэн. Ключевое слово – потребовала. Могла, конечно, и повежливее обратиться. Но Ирэн начала возмущаться, возражать, спорить и заявлять, что уже передавала её лично в мои руки. Переполошённая я запамятовала, не признала и не сознавалась. Скорее, резкая форма изложения мыслей Ирэн как – то затормозила мой мыслительный процесс. Зато сработала защитная реакция. Я упёрлась. А Ирэн походу решила, что взять с тупой дуры (меня)? И нервно вручила мне копию. Назидательно наставляя, не потерять её по дороге и благополучно вручить в руки босса.
В результате в её глазах я уже имела статус Тупицы, она в моих глазах –Мегеры. Справедливости ради нужно отметить, что её статус только что был подтверждён Женькой. И не только им. Но легче от этого не становилось. Надо же было такому случиться. Только вроде как угомонился босс, как меня снова бросает на амбразуры. И иду я туда практически добровольно. Вот тут ключевое слово – практически. Потому что, если бы не разговор накануне с отцом, тон которого подразумевал его серьёзнейшие намерения в отношении меня, то мне бы и в голову не пришла такая бредовая идея.
Ну, а если уж быть до конца честной, то я эту неделю могла бы «пересидеть» и в любом другом отделе. Но я – то ведь хотела «ускорения» по полной программе. А вот получить стажировку по стервозности, такой вожделенной нашим Избранником, я могла только в одном единственном месте, где она процветала бурным цветом. В отделе маркетинга, возглавляемом главной стервой фирмы Ирэн. У неё было чему поучиться во всех отношениях.
Я отнесла заявление в кадры. И начала собирать свои нехитрые офисные принадлежности в коробку.
– Что случилось? – удивлённо спросила Ольга.
– На неделю меня переводят на стажировку в отдел маркетинга, – отчеканила я.
– Что за дела?! Подожди. Я сама поговорю с Максимом Леонидовичем, – Ольга решительно поднялась со своего места.
– Нет, Оля. Не надо. Я сама попросилась туда, – ровно произнесла я.
От неожиданности она прямо упала обратно на своё место.
– Юля, ты в своём уме? – воскликнула обычно спокойная Ольга. – Ты не знаешь Ирэн…
– Уже знаю, – поспешила заверить я коллегу. – Пять минут назад, когда Татьяна из кадров представляла меня в качестве её временного ассистента на проект, ещё раз могла убедиться в её вежливости, такте и выдержки. – Глядя в округлившиеся глаза Ольги, я уточнила: – Ну, да. Это я с сарказмом. Разумеется, убедилась в её беспардонности, наглости и высокомерии… «Вы кого мне тут подсовываете? Очередную по счёту – шестую кретинку?» – декларировала я, изображая жесты, мимику, кривляния Ирэн. – Другие эпитеты мало чем отличались. Ну, а когда я уходила, Ирэн схватила трубку и, не стесняясь в выражениях, проехалась по моей кандидатуре напрямую уже босу. Так что, как – то так.
– И ты после столь горячего приёма не передумала? – растерянно вопросила Ольга.
– Нет. Не волнуйся за меня, Оля. Это ненадолго. – Я улыбалась. Я понимала, что все, кто сейчас был в курсе моего загадочного добровольного перемещения, считали, что я попросту камикадзе. Ну, это в лучшем случае. О том, что они считали в худшем случае, я предпочитала не думать.
Итак, я временно исчезала с глаз «вожделенного» объекта в отдел маркетинга. Пусть скучает, страдает, ищет со мною встреч. Ну, может, конечно, до поиска со мною встреч и не дойдёт. Но эффект моего отсутствия точно на нём должен сказаться. В эмоциональном плане. По крайней мере, так было обещано в инструкции для стервозных красоток. А за неимением других путеводителей перед глазами, я свято верила тем, что были.
Кроме того, теперь ещё начиналась и настоящая практика по усвоению «пройденного» материала. В том смысле, что у меня отныне будет настоящий наставник – живой пример перед глазами. Нет. Конечно, о том, что она будет моим наставником и живым примером лучше самой Ирэн не знать. Так будет лучше обеим сторонам. Ну, в смысле, я буду целее.
***
Я сделала глубокий вздох. И, крепко прижимая к своей груди коробку со своими офисными принадлежностями, переступила порог большой комнаты студии.
Ирэн никак не отреагировала на моё появление. Но я уже понимала, что в ответ на её гневную тираду босс доходчиво объяснил ей, что решение по моему переводу в отдел принято. И обжалованию не подлежит. Я стояла посреди помещения, оглядываясь по сторонам, выискивая для себя свободный стол. Увидев таковой, уверенно потопала в дальний угол.
– Лапина! Стой! – услышала за спиной раздраженный голос Ирэн. Я замерла на месте. – Сюда иди! – грубо позвала она. Я развернулась и молча пошла к её столу. – Лапина, ну, как ты думаешь? Если ты мой личный ассистент, то и сидеть, наверное, должна рядом. – Она кивнула головой на соседний пустой стол.
Нет. Я, конечно, прекрасно знала, какой стол был предназначен для её ассистента, но интуитивно выискивала себе другой – подальше. Походу срабатывала защитная реакция – находиться подальше от источника повышенной опасности. Я опустила коробку на указанный начальницей стол. И уселась в офисное кресло. На моё счастье кто – то ей позвонил. И она отвлеклась от моей скромной персоны.
У Ирэн был сильный характер. Она умела добиваться своего. Её беспрекословно слушались подчиненные и свои, и чужие. Как ей это удавалось? Было ведомо только ей одной. При этом она была самоуверенной высокомерной презирающей всех остальных… женщин. Для неё в мире существовали только мужчины. Естественно ещё она сама. Ну, а презренные ею женщины составляли остальную серую безликую массу. Она была прямо – таки отражением Макса в женском обличии. Интересно, они узнают себя друг в друге?! Может, поэтому их так и тянет друг к другу? Ухмыльнувшись, я принялась разбирать коробку.
Звонивший был явно представителем мужского пола. Ирэн преобразилась буквально на глазах. Загорелась. Расцвела. Спинку выгнула. На губах её заиграла загадочная улыбка Джоконды. Интонации её голоса теперь даже отдалённо не напоминали те, которыми она только – что строила меня непутёвую. Они обалденно потеплели, размягчали, стали упоительно флиртующими. Такую её можно было слушать вечно…Да чтоб её!
И я вынесла свой окончательный вердикт. На том конце трубки был точно мужчина. Нет. Больше, чем мужчина. Там был заказчик!
Она беседовала с ним в непоколебимой вере, что она такая вся из себя распрекрасная обаятельная и привлекательная. Короче, самая красивая и самая умная. Это ж надо было так преобразиться!
Скосив глаза, я изучала сам «процесс». Наблюдала за её мимикой, жестами, ужимками. Казалось, ей было все – равно, что клиент не видит такой её офигенный образ. Она его буквально транслировала в телефонную трубку! Казалось, её чары прямиком проникая в мобильник, окутывают, опутывают мужчину на том конце связи, не оставляя ни малейшего шанса спастись. В подтверждение моих догадок уже через несколько минут едва заметная улыбка Ирэн расползлась в самодовольную улыбку победителя. Есть! Заказчик дрогнул. В смысле, согласился с её доводами, аргументами, обоснованиями.
На минуточку! Это был тот самый недовольный клиент, который вынес мозг боссу за провальные эскизы проекта на прошлой неделе. И отдел сейчас в авральном режиме штурмовал (воплощал) пожелания этого самого клиента.
– Принеси мне кофе! – произнесла Ирэн, закончив свой разговор с заказчиком. Тон её был как обычно холодный и надменный. Он даже отдаленно не напоминал тот, которым она только что беседовала с мужчиной заказчиком.
Я вздрогнула. Это она обращалась ко мне? Да я, конечно, в приёмной носила кофе боссу. Но сюда я перешла на другой функционал. И в мои обязанности не входило обслуживание личных потребностей Ирэн. Целых несколько секунд я судорожно думала, как мне поступить.
– Лапина! – презрительно фыркнула Ирэн. Судя по озвученной фамилии, обращалась она именно ко мне. Сомнений больше не оставалось. Ну, все – таки.
Может, ей моя фамилия так понравилась? Или она не запомнила моего имени?
– Меня зовут Юля, – неуверенно решила напомнить я своё имя. Ну, так на всякий случай.
Шоколадные глаза Ирэн потемнели, округлились, и мне даже показалось, заискрились. Непроизвольно я втянула голову в плечи. Наверное, снова на всякий случай. Не знаю. Подумать я не успела. Но вместо ожидаемых криков, послышалось змеиное шипение:
– Юля…принеси мне кофе. Я понятно – изъясняюсь?
А-а! Оказывается, в силу навешанного ею же на меня ярлыка тупой девочки, она решила, что я просто не поняла её команды. Ну, что ж тут делать. Я поднялась с места.
– На, вот, – протянула Ирэн мне свою кружку. – Не люблю пить из одноразовых стаканчиков.
На боку белой фарфоровой кружки внушительного размера красовалась прекрасная дева. Наверное, эта мегера ассоциирует себя именно с такой прекрасной юной девой. Я ухмыльнулась.
Кофе, как оказалось, Ирэн пила много. После своего первого внутреннего протеста я смирилась, решив, что ничего в этой жизни не бывает просто так. За всё приходится в этой жизни платить. А за те уроки, которые, не ведая того сама, преподносила мне Ирэн, не грех было и заплатить. Не знаю, конечно, пригодится ли мне такое «мастерство» в дальнейшей жизни, но в отношении Макса оно точно пригодится. Он заслужил именно такое к себе отношение – неискреннее неестественное фальшивое. Представив его холёную физиономию перед глазами, от ненависти я даже заскрипела зубами…
Всё изменилось на третий день моего пребывания в отделе. Оказывается, Ирэн наобещала заказчику чёрт – те что. Но вот только это чёрт – те что никак не рождалось в просветленных головах сотрудников отдела. Срок неумолимо тикал. И впереди маячил самый настоящий провал: срыв сроков, выговора, возможно, даже кое – чьё увольнение (?). Одним словом, полный копец.
Ирэн нервничала не на шутку. И без того в своём обычном состоянии она была нервная. А теперь она была нервная – нервная. О том, что я без конца бегала за кофе, можно было даже не упоминать. Но я без конца бегала за кофе.
Вернувшись в очередной раз со знаменитой кружкой (с кофе) с рисунком прекрасной девы на его боку, я думала, как бы мне протиснутся через столпившихся сотрудников возле её стола.
Но делать этого не пришлось.
Внезапно как по команде толпа расступилась, оставляя мне довольно приличный проход к столу руководителя. При этом все синхронно уставились на меня. Нет. Все не просто глазели на меня. Все, офигев, глазели на меня. Я опешила не меньше их. Что это было?
В нависшей мгновенно тишине был слышен еле различимый звук работающих компов в нашей студии. Поставив молча кружку на стол Ирэн, я вскинула глаза. Вот с этого места, нужно поподробнее. Ну, как поподробнее. Просто впервые изменился взгляд Ирэн, адресованный лично мне. Обычно он был холодным. И не выражал ничего, кроме презрения. Даже когда я ставила кружку с кофе на её стол! Слово «спасибо», казалось, она не знала вообще. А тут такое!
