Измена. Обратно не пущу!

– Мамуля, мы куда? – спрашивает испуганно Ксения, глядя на меня огромными синими глазами.

– Папа и… тетя Рая будут делать ремонт у нас в квартире, поэтому мы с тобой пока поживем… – нервно сглатываю, прячу дрожащие руки за спиной. – В гостинице или у бабули…

Дочь смотрит пронзительными синими глазами в синие безразличные глаза отца.

– Папочка, может, я здесь останусь? Мне же скоро в школу.

– Нет. Бэмби. Поживи у бабули, – бубнит Стас себе под нос.

– Ну, папочка…

– Я сказал!!!

– Ксю, пойдем, – тяну дочь за собой.

Пока бежим под дождиком до машины, думаю о том, как бы сложилась жизнь, если бы у меня был Миша.

Но у меня нет ни Миши, ни Стаса.

Зато есть любимая дочь. Через сорок минут выгружаемся у многоэтажки, облицованной яркими плитками. Дома в этом районе красивые, квартиры в них комфортные, но мы бываем мы здесь редко. У мамы своя жизнь, у нас – своя.

Глава 4

Алевтина

Час назад я застала мужа Стаса с любовницей, моей подругой. Бывшей.

Муж ждет от Райки долгожданного сына, и мы с дочерью ему больше не нужны!

С дорожной сумкой наперевес стою перед дверью мамы.

Ксюша – семилетняя дочь радостно стучит кулачком, желая поскорее встретиться с бабулей.

Понятное дело, ключей от квартиры у меня нет.

– Чего такие нетерпеливые? – недовольно бубнит мама, открывая дверь, сканирует наш багаж.

Мама Люба как всегда при полном параде – брючки в облипку, белая футболка со стразами, тапочки на каблучке, длинные волосы, окрашенные в перламутровый блонд, разложены по спине. Зеленые глаза – точь-в-точь как у меня глядят изучающе.

– Я тебе звонила… – делаю шаг в квартиру. – Протягиваю родительнице пакет из магазина с продуктами, которые она заказала.

– Мама Люба! – радостно лопочет дочка, заходя в холл четырехкомнатной квартиры.

Ксюша так редко видит бабушку, что сейчас несказанно рада.

Мама обнимает малышку, гладит ее светлые волосики.

– Ксюша, я скучала.

– Сегодня работала дома? Написала разгромную рецензию на очередной ресторан, которому не повезло?

По довольной улыбке родительницы понимаю, что угадала.

Мама у меня блогер, ресторанный критик. Ей сорок шесть, и у нее есть молодой двадцативосьмилетний муж.

Именно из-за него я появляюсь здесь очень редко.

– Можно мы поживем у тебя? Стас затеял ремонт, – говорю как можно спокойнее, но голос предательски дрожит.

– Ремонт, значит? В середине августа? Через две недели ребенку в школу… – недружелюбно окидывает взглядом меня, Ксению и небольшую спортивную сумку.

Киваю.

– Лю, кто там? – Из ванной выходит полуголый мамин супруг Андрей.

Её тренер из фитнесс клуба. По крайней мере, она сказала, что подцепила его там. А через две недели они поняли, что жить не могут друг без друга. Как понимаю, она – без его тела, он – без ее бабок.

Красивый мужик, загорелый, татуированный, с прорисованными мышцами везде, где положено. Слава Богу, на бедрах отчима большое банное полотенце, и виден только торс, по которому бегут капли воды.

Стильная щетина, красивая линия порочных губ и неприятные глаза – черные бусинки.

– Блудная дочь явилась?!

– Просит приютить её на пару недель, – мама тут же обозначает срок моего пребывания в доме.

Мужчина с стильной стрижкой и мокрыми волосами небрежно зачесанными назад осматривает меня как товар.

– Что нам проку?..

– Забыл? Она – крутой повар. Сэкономим на ресторанной еде, – мама помогает мне зацепиться в ее доме, где мне не рады.

Внутри меня всё переворачивается. Неужели она не может просто дать своей дочери пожить у нее в доме! Обязательно надо искать пользу от всего?

– Не могли бы вы одеться? Всё-таки ребенок в доме, – делаю замечание новоявленному отчиму.

– Я у себя дома! – огрызается, скаля белоснежные зубы.

– Андрей, – мама гладит мужа по руке. – Она дело говорит, негоже семилетней девочке глядеть на «такое». А ты, – мама кивает мне в сторону кухни, – осваивайся. На ужин приготовь индейку и овощной салат.

– Мамочка, наши чемоданы, – лепечет по-хозяйски Ксюша.

– Ах да, чемоданы. Сама занесешь! Андрюше нельзя выходить на улицу после ванны, может простудиться.

Мама с мужем уходит вглубь квартиры, а мы с дочкой переглядываемся, округляем глаза, хохочем, прикрывая рот ладошкой.

Мама боится, что ее амбал – метр девяносто простудится?

Не хочет его перетруждать, чтобы он был всегда дееспособен для нее…