Оценить:
 Рейтинг: 0

Древний Рим. Честь преторианца

Год написания книги
2022
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 14 >>
На страницу:
3 из 14
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Чернобородый замер с разинутым ртом, а я же, несмотря на свое щекотливое положение, прыснула от смеха. Возможно, начиналась истерика.

Фарбий был просто великолепен, я его уже нисколечко не боялась. Актер совершенно не походил на головореза и насильника. Может, сумею объяснить ему мою беду, и он чем-то поможет. В любом случае, мне надо найти друзей, иначе пропаду ни за грош или асс… интересно, какая сейчас у них валюта в ходу.

Глава 3

Скрытые таланты

Сомневаюсь, что Фарбий Эдей поверил моему сбивчивому рассказу, но слушал актер очень внимательно. Мы сидели на старых бочках во дворе домика отца гистриона – рыбака по имени Пуго, и разговаривали почти до наступления темноты.

Смутные догадки не подвели, я на самом деле нахожусь в одном из беднейших округов Рима, в Затиберье, в центре Субуры. Здесь проживают мелкие ремесленники и рыбаки, красильщики и кожевенных дел мастера.

Оттого-то и запах на узких улочках стоит характерный, и жилища местных жителей не блещут позолотой: сплошь дерево, солома и глина, а весь мрамор и бетон остался на другом берегу мутного Тибра – там, где расположены дворцы и особняки патрициев, величественные форумы и базилики, храмы разным богам, амфитеатры, базары, ипподромы и бани. Чего стоит один только императорский дворцовый комплекс на Палатине.

Все это я неплохо знаю из лекций по истории Древнего мира. Но диплом-то я писала по восстанию наших декабристов, использовала богатый краеведческий материал.

Я отслеживала судьбу Муравьева-Апостола и Якушкина в сибирской ссылке, а уж никак не эпоху правления Тиберия или его внучатого племянника, который, оказывается, сейчас в Риме у власти.

Хоть убей, не могу вспомнить императора Фурия. Не было такого имени в учебниках. Может, сей гражданин недолго правил? Неужели мне предстоит лично прояснить этот факт?! Вот так секретная миссия, не думала, не гадала, а в Древний Рим попала.

Вежливо обращаюсь к новому приятелю публичной профессии. Распив на двоих фляжку с кислым вином, в общении с сорокалетним актером мы запросто перешли на «ты».

– Дорогой Фарбий, теперь ты знаешь о моем путешествии во времени, что же мне посоветуешь?

– Положиться на волю богов, разумеется!

Вскоре стало ясно, что Фарбий счел меня выдумщицей, сбежавшей от грозного жениха или мужа на поиски приключений и более интересной жизни.

– Ты могла бы зарабатывать на пропитание своими сказками, я впечатлен.

И вот тогда-то, подавив тяжкий вздох, я и решила разыграть перед Фарбием роль безобидной авантюристки, желающей повидать мир. Так почему бы не начать маршрут с жалкой таверны в сердце Великого города?! Осталось решить совсем «легкие вопросы» – где мне жить и как добывать хлеб насущный.

В конце нашей содержательной беседы я напрочь отвергла заигрывания разрумянившегося гистриона, и мы пришли к некому компромиссу. Я продолжаю рассказывать актеру и по совместительству драматургу разные интересные истории, которые он будет использовать в своих пьесах, а также соглашаюсь играть в их труппе маленькие приличные роли. За эти услуги меня обязаны кормить и не давать в обиду всяким мужланам, охочим до женских прелестей.

И вообще, за свои двадцать семь лет я ни разу не слышала столько комплиментов своей внешности, как за один итальянский вечер. И кожа-то моя оказалась подобна белейшим сливкам, и глаза небесной синевы сразу после рассвета над морем, и губы как лепестки алой сирийской розы…

Кипарисовый стан также имел место быть, как и локоны цвета спелой киликийской пшеницы. А уж аромат моего дыхания можно было сравнить только с благовониями из Аравии.

Всегда считала, что у моего мужа хорошо подвешен язык в общении с женским полом. Полностью расположив меня к себе, Фарбий переплюнул Ромчика в два счета. Уже через пару часов общения с гистрионом мы стали друзьями, притом, в самом невинном смысле этого слова.

– Сначала я думал, что ты крестьянка, желающая легко подзаработать в городе, задрав пеплум перед первым, кто покажет монету. А потом пригляделся – нет, ты ни дня не стояла в поле под палящим солнцем, твои нежные ручки не знакомы с мотыгой. Опять же личико, как у благородной госпожи и манеры знатной горожанки.

Фарбий улыбнулся, притворно грозя мне пальцем.

– Дай-ка я угадаю… Ты сбежала из богатого дома с пригожим бродягой, а он тебя обманул. Тебе стыдно возвращаться к родным, и денежки кончились. Но ты горда и можешь за себя постоять. Верно я тебя понял, Валия?

Потупив взгляд, я тут же кивнула, со всем соглашаясь. А толку спорить? Между тем Фарбий заявил, что ему понравилась моя история о провале во времени, и он непременно напишет комедию по ее мотивам. Итак, шальной ветер странствий занес любопытную красавицу из провинции в Рим и не куда-нибудь, а на окраину, где толчется простой грубоватый люд.

Взбудораженная последними событиями и вкусом забродившего винограда, я резко возмутилась:

– Что за печальный сценарий, друг? Пусть девушка приземлится сразу в императорском дворце и станет невестой самого Цезаря.

Фарбий громко рассмеялся, хлопая себя по круглым коленям.

– Наивное дитя, что ты знаешь о жизни подле нынешнего владыки Рима? Говорят, Фурий капризен и спесив, он, не задумываясь, посылает людей на казнь, а сам сочиняет стихи, глядя на мучения обреченного. Говорят, в эти моменты на Императора нисходит особенное вдохновение.

– Вот же старый извращенец! – не сдержалась я и сейчас же закрыла рот ладонью. Может, не следует громко обзывать здешнего правителя. Все же главный человек в империи, как бы мне не попало за оскорбление его величества.

Почему-то император представлялся мне трясущимся стариком с мокрыми губами и блудливым взглядом. Этакой плюгавый тиран-кровопийца.

Однако, гистрион вряд ли походил на доносчика и шпиона, вместо того, чтобы сделать мне выговор, Фарбий огляделся по сторонам и, понизив голос, добавил:

– Так он еще молод, ему не более тридцати лет. Ходят слухи, что Фурий Германик Август тяжело болен головой. А как иначе объяснить его безрассудно дерзкое поведение с Сенатом? Я-то умею читать, и стараюсь следить за последними новостями в свитках, что вывешивают на форуме. Там почти каждый день пишут о раскрытии нового заговора и аресте кого-то из сановных толстосумов. А ведь имущество заговорщика идет прямиком в императорскую казну.

– Ловко придумано! – я даже прищелкнула языком от удивления и потянулась, чтобы немного расправить уставшую спину.

Тогда Фарбий вылил себе в рот последние капли из фляжки и бухнулся передо мной на колени, начав декламировать какие-то смешные любовные стихи. Вот же припекло мужика!

Я тотчас смекнула, что могу отвязаться от его ухаживаний только одним способом – вызвав к себе профессиональный интерес. Припомнив строки Осипа Мандельштама, я приняла театральную позу с вытянутой к небу рукой и мрачно произнесла:

– Бессонница… Гомер… Тугие паруса
Я список кораблей прочел до середины…

Покончив с Элладой, я перешла на Гумилева и на то, как «в далекой Сибири, где воет пурга, застывают в серебряных льдах мастодонты…».

Фарбий слушал, разинув рот от восторга, а я же роняла горькие слезы. Не то, чтобы мне было слишком жаль погибающих мамонтов или разоренную Трою. Нет… все это дела давно прошедших дней.

Сейчас я искренне переживала за свое будущее на Аппенинском полуострове времен начала нашей эры. Мне бы в этот момент даже сам Станиславский поверил, не то, что нищий гистрион, который вскоре схватил меня за руку и пылко произнес:

– Прелестная Валия! Ты должна выступить с нами завтра на Бычьем рынке. Думаю, соберется большая толпа. И в перерыве нашего «Обжоры» не худо бы занять народ драматической сценкой. У тебя прирожденный талант, женщина. Надеюсь, ты не стыдишься декламировать при большом скоплении народа? Больше смелости и тебя ждет успех. Я уже это вижу!

– Конечно, конечно, дорогой Фарбий! В поте лица буду зарабатывать себе на скромную жизнь.

Я грустно усмехнулась, припомнив, как тряслись у меня коленки, когда на урок истории пришла наша строгая директриса. И ничего, справилась, правда, от волнения пыталась писать на доске белым ластиком вместо мела – здорово повеселила класс. Но даже тогда я не стушевалась, а только руками развела, извините, мол, всякое бывает в учительской карьере.

Моя первая ночь в Риме выдалась теплая, зато свежий ветерок то и дело заставлял вздрагивать. Я обняла себя руками и заметила, что гистрион мой начал клевать носом. Надо бы где-то устраиваться на ночлег. Неужели после знатной пирушки он привык ночевать прямо на земле у порога своего дома?

Глядя на плотный, изрядно заплатанный плащ Фарбия, я легко могла в это поверить. Однако, перспектива просидеть до утра среди расколотых бочек меня не устраивала. Пришлось растолкать нового знакомого и посоветоваться насчет удобной постели.

По итогам разговора меня обозвали неженкой и недотрогой, намекнули, что спать в обнимку было бы куда удобнее и теплее, но остаток ночи я все же провела на лежанке внутри дома, в женском закутке, слушая через тонкую перегородку храп старого Пуго – отца Фарбия. Сам-то актер, кажется, убрался в поисках более сговорчивой подружки.

А мои глаза закрывались со смутной надеждой, что утром чары развеются, и я окажусь в Гаграх, пусть даже в одном номере с Романом. После трущоб римской Субуры этот факт меня бы уже мало расстроил.

Глава 4

В актерской среде

Меня разбудил шум голосов и грубый смех. Открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. Обстановка в комнате самая простая, маленькие окошечки затянуты мелкоячеистой сеткой, в углу старый сундук, прикрытый потертым ковриком, у моей кровати стоит трехногий табурет и низкий стол, заставленный глиняными плошками. Бедность и уныние царило кругом…

Одно из двух – здешним актерам так мало платят или Фарбий просто кутила и неудачник. А еще собирается взять меня в свою труппу. Курам на смех! Вот только выбора у меня нет. Никто же не собирается давать девушке из будущего пищу и кров за одни красивые глазки.
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 14 >>
На страницу:
3 из 14