Русский вид. Тигр

– Ага! Нельзя отпускать, – тут же поддержал Брок, подмигнув Вике, и тут же продолжил:

– Но я больше за Турана волнуюсь, как бы ты его совсем не замучила.

– Пусть в соседний домик идут – в тот, недостроенный, что без окон, – торопливо предложила Маша, поправляя шапочку на голове дочки, которую держала на руках все это время. – Выяснят свои отношения, а потом вернутся к нашему вигваму, как раз мясо поспеет и десерт. Как мое предложение, Викусь? На ночь останетесь у нас, места всем хватит. Чего молчишь? Друга своего приглашай. Вроде, заочно мы с ним уже знакомы.

Недалеко от дома Маши и Брока, также на отшибе у леса стоял пустой двухэтажный коттедж. Окна на первом этаже были затянуты плотным полиэтиленом, а на втором уже стояли отличные кедровые рамы. Электричество проведено, но пока не подключено, водоснабжение было только холодным. Собственно, он предназначался для Хати, но тот предпочел жить в маленьком рыбацком домишке на озере.

Быстро оценив щекотливую ситуацию, Вика обратилась к Турану.

– Правда, мне в лес сегодня никак нельзя. Я дяде Леше обещала, детьми будущими поклялась. А дети – это серьезно, сам понимаешь. Маша дело говорит. А это Катя и Хати, то есть Иван… А это Владимир… Игнат, ну, вы вчера уже встречались.

Туран кивнул, давая понять, что знакомство состоялось, задержал взгляд на улыбающейся Кате, потом обратился к Вике:

– Поговорить с тобой хочу. Наедине.

Коротко простившись со всей честной компанией, Туран с Викой направились в сторону пустого дома. Маша собрала им с собой кое-какие вещи: теплый плед, наспех приготовленные бутерброды, пакет с соком и прочие мелочи. Напоследок сказала Вике:

– Импровизированный пикник для двоих получается. Но потом обязательно приходите к общему костру, будем картошку запекать, о чем-нибудь трещать как обычно или петь, если Лиза присоединится. А Короткову скажем, что ты под надежным присмотром. Должен понять, все-таки совершеннолетняя, сама за себя в ответе.

* * *

Необжитый дом встретил отблесками красного заката на клеенчатом глянце окон, внутри было темно и тихо, запахи сосновой смолы настраивали на мирный лад, уютный быт.

Вика деловито застелила одну из деревянных кроватей возле камина Машиным пледом и уселась на нее с пасмурным видом. Туран стоял перед ней как статуя – большой, сильный, немного удивленный и словно тоже чего-то ждал. Припомнив недавние муки совести, Вика решила заговорить первой:

– А мне понравилось, как ты меня схватил и понес. Это было классно! И что теперь?

– Мне ну-нужно тебе сказать… Вика, у нас ничего не получится.

«Приехали! Опять двадцать пять!»

– Зачем тогда в лес потащил? Интересная у тебя логика.

– Ты-ты ведь ничего обо мне не знаешь! О том, что было со мной раньше. О том, кто я на самом деле.

– Знаю… – беззаботно ответила Вика. – Маша специально мне рассказал, думала, я испугаюсь. Ага, счас! Но… вот ты только не смейся. Получилось все наоборот. Ты для меня теперь еще больше герой.

Туран не удержался и презрительно хмыкнул, покачав головой.

– Да, да, герой! – горячо продолжила Вика, недовольная его отрицанием.

– Ты необыкновенный, особенный, такой один на всей земле. Словно специально по моему заказу. Мне все в тебе нравится. Даже твое прошлое, хотя страшно даже представить, что с тобой было. Ну, что поделать, надо жить дальше.

Вика указала на место рядом с собой и, дождавшись, пока Туран сядет, продолжила монолог:

– Ну, вот хотя бы я… Выросла без отца, брата у меня не было, дядя Леша – хороший, но видела его редко. Мама постоянно пыталась жить с какими-то мужиками, но все равно оставалась одна. А я читала книги про Тарзана и мечтала быть его возлюбленной Джейн. Я хотела, чтобы мой мужчина был сильным, бесстрашным, способным защитить, спасти из любой передряги.

– Вика, я не дурак! Посмотри на себя – ты молоденькая, красивая очень. У тебя все впереди, все лучшее в жизни, что только пожелаешь.

– Я желаю тебя… – упрямо и жестко ответила она.

– Зачем тебе я – старый моряк с драной шкурой? Ты со мной наиграешься и уедешь. А я с ума сойду, вспоминая, как держал тебя в руках, как был с тобой, и все безобразие, что ты со мной вытворяла, такая-разэтакая… Люблю тебя, бесстыжую, мочи нет!

Вика потупила довольный взор, задыхаясь, сбивчиво начала изливать душу:

– А с чего ты решил, что я тебя брошу? С чего ты взял, что нужен мне меньше, чем я тебе? Ты меня спас, взял на руки, понес через темный лес… Моя самая невероятная мечта с детства. Настоящая сказка! Самая невероятная греза о бесстрашном герое. Я не верила, что такое может случиться взаправду. И той ночью ты сердце мое украл, храбрый Тигр. Навсегда…

– Вика, не доводи!

– Нет, ты послушай до конца. Я знаю, мужчинам нельзя говорить такое. Мама всегда учила, что перед мужчиной надо делать холодный вид, вести себя так, будто не особенно им дорожишь. Не выказывать сильной любви и привязанности. Женщина должна снисходить, уступать на долгие просьбы. Нельзя много целовать и ласкать самой, а то мужчина привыкнет и уйдет искать другую, пока что неприступную, которую еще хочется завоевать. Мол, мужчина охотник по натуре и ему нужна борьба…

Да и многие мужчины именно этого хотят от женщин. Один поэт даже сказал в стихах: «Всех женщин, что стонали подо мной, затмила ты одним холодным взглядом!». Так вот, я признаться хочу, я из разряда тех, кто стонет. И ничего с этим не поделать. Если я кого-то люблю, то он будет это знать каждый день и не по разу… в смысле… то есть, я буду так на него смотреть хотя бы… да.

Вика тряхнула рыжими локонами и продолжила взволнованно:

– А подружки учили, что надо быть с вами стервой. Надо мужчиной управлять, хвостом перед ним крутить, чтобы он добивался тебя как желанной награды, а потом выполнял все твои прихоти, делал подарки, розовой лужицей у ног растекался. Особенно, если ты красива и кое-чего в постели умеешь…

– Ну, знаешь… – Туран развел руками и возмущенно нахмурился.

– Я знаю-знаю… – откликнулась Вика, – и я ничего не знаю, кроме того, что тоже тебя люблю. И я никогда не буду лежать под тобой как бревно. И буду тысячу раз говорить тебе, что ты самый великолепный мужчина, и что мне нравятся твои руки и губы. И когда ты ко мне прикасаешься, я делаюсь счастливой… Ну, ладно, я поняла, что ты человек скромный и вслух пока про это нельзя. О, кей, буду уважать твои взгляды и стану более тактичной. Какие проблемы…

Она судорожно перевела дыхание и, сжав маленькие кулачки, почти с негодованием посмотрела на Турана. Ее изумрудные глазищи дико сверкали.

– … если все это тебе не нужно, скажи прямо сейчас. И никогда больше тебя не потревожу. Я не собираюсь перед тобой унижаться, на шею вешаться. Я справлюсь и больше к тебе не подойду! Ну, отвечай прямо – будем мы нормальной парой или ты трус?

Туран посмотрел на нее, чуть прищурившись, снова грустно улыбнулся:

– Выбора не оставила, ведьма. Да как я от тебя откажусь? Ну, нет… больше бороться не стану. Сдаюсь. Ты мне в душу вошла еще с той минуты, когда увидел тебя с ребятишками возле дома, а потом голенькую на берегу. Я ничего никогда не боялся, даже там, в клетке с собратом. Я был готов умереть, умереть в бою не так страшно, Вика. Когда товарищи рядом, когда все мысли только об одном миге, который надо пройти, проползти, прожить не зря…

Но когда услыхал в лесу твой крик, подумал, что не успею, и с тобой случится что-то плохое. Я никогда еще так не бегал, никогда так не хотел убивать. А еще боялся испугать тебя, подумал, что ты меня оттолкнешь потом. А я же люблю тебя, котеночек мой рыженький, озорница!

– Как, как ты меня назвал? – Вика даже засияла от удовольствия.

Туран поерзал на матрасе, будто проверяя его на прочность, а потом притянул ее к себе.

– Я ведь давно тебя разгадал. Ты кошка. Настоящая дикая кошка. Маленькая тигрица. Отчаянная и смелая… Я вижу это по тому, как ты ходишь, как наклоняешься, волосы свои поправляешь, как смеешься и смотришь на меня.

Еще ты очень любишь играть, и тебе нравятся все новые игры, которые еще не пробовала, выдумщица. Я на все твои причуды согласен. Буду с тобой играть, сколько захочешь, как пожелаешь, я все смогу. Моя Победа. Моя Виктория…

– Мне нравится, как ты обо мне говоришь, и даже запинаешься реже, меня голос твой тоже вдохновляет на интимные подвиги, – глаза Вики таинственно замерцали, тон ее речи изменился, стал взрослее и глубже.

Туран на мгновение представил, какой она станет лет через десять – пятнадцать, когда достигнет полного расцвета своей красоты. Какая это будет роскошная, великолепная женщина, полностью осознающая силу своего обаяния и взрослой грации.

Рыжекудрая нимфа хочет остаться с ним. Теперь Туран не уступит, никому ее не отдаст. Он сам будет холить и лелеять свою милую, доставлять всевозможные радости, воспитывать, если нужно и чуточку баловать, – ему хватит сил, чтобы любить ее долго-долго… всегда.

– Знай, кисонька, теперь ты – моя. Всю жизнь тебя ждал, но…

– Что «но»? – на губах у нее заиграла лукавая улыбка.