Сказки и легенды

У взрослых, ребят,
которые спят,
как мишки в берлоге зимою,
и делать совсем ничего не хотят,
горбы вырастают порою.

Мы утром, зевая,
с кровати слезаем,
ворчим и швыряем подушки,
мы злимся на мыло
и смотрим уныло
на книжки, пенал и игрушки.

И вдруг – вот те на! —
прямая спина
становится мерзко горбатой,
и стыдно за горб,
и хочется, чтоб
все стало, как было когда-то.

Как горб нам убрать?
Не спать, не лежать,
а взяться с утра за работу:
с постели вскочить,
не плакать, не ныть,
трудиться до легкого пота.

Унынье пройдет,
и горб пропадет,
и джинн одобрительно молвит:
«Ну что ж, молодец,
раз лени конец,
никто тебе горб не припомнит».

Песнь о старине кунгуру

Кенгуру не всегда был таким, каким мы видим его сейчас. Некогда он был совсем Другим Животным, с четырьмя коротенькими лапками.

Он был серым, и он был пушистым, и гордость его была непомерной: он побежал по песку в центре Австралии и явился к Младшему Богу, Нга.

Он пришел к Нга в шесть часов утра с такими словами:

– Ну-ка, сделай меня непохожим на всех остальных животных – к пяти часам пополудни!

И Нга вскочил со своего сиденья – плоской плиты песчаника – и закричал:

– Убирайся вон!

Кенгуру был серым, и он был пушистым, и гордость его была непомерной; он побежал по камням в центре Австралии и явился к Среднему Богу, Нкуингу.

Он пришел к Нкуингу в восемь часов утра с такими словами:

– Ну-ка, сделай меня непохожим на всех остальных животных! А в придачу сделай меня невероятно популярным – к пяти часам пополудни.

И Нкуинг выскочил из своей норы среди жесткой травы и закричал:

– Убирайся вон!

Кенгуру был серым, и он был пушистым, и гордость его была непомерной; он побежал по песчаным барханам в центре Австралии и явился к Старшему Богу, Нконгу.

Он пришел к Нконгу в десять часов утра с такими словами:

– Ну-ка, сделай меня непохожим на всех остальных животных! А в придачу сделай меня невероятно популярным, чтобы все гонялись за мной по пятам – к пяти часам пополудни.

И выскочил Нконг из своей ванны в соляном озерце и закричал:

– Да будет так!

И кликнул Нконг Динго – Желтого Пса Динго, вечно голодного, пепельного при солнечном свете – и показал ему на Кенгуру.

– Динго! Смотри внимательно, Динго! – сказал Нконг. – Видишь этого господина, шмыгающего по золе? Он хочет стать невероятно популярным, чтобы за ним гонялись по пятам. Динго, выполни его пожелание!

И подпрыгнул Динго – Желтый Пес Динго – и спросил:

– Что, вон тот полукролик-полукот?!

И помчался Динго – Желтый Пес Динго, вечно голодный, ухмыляющийся зубастой, как капкан, пастью, – со всех ног помчался он за Кенгуру.

А гордый Кенгуру стремглав побежал от него на своих коротеньких лапках.

И это, Мое Солнышко, конец первой части сказки.

Кенгуру бежал через пустыни; он бежал через горы; он бежал через мелкие соляные озерца; он бежал через заросли тростника; он бежал по голубой смоле; он бежал по острой траве – бежал до тех пор, пока у него не заболели передние лапки.

А что еще ему оставалось делать?

И все равно Динго не отставал – Желтый Пес Динго, вечно голодный, ухмыляющийся зубастой, как у акулы, пастью. Ни разу не отстав, ни разу не приблизившись, он все мчался и мчался за Кенгуру.

А что еще ему оставалось делать?

И Кенгуру продолжал улепетывать – Старина Кенгуру.

Он бежал через заросли чайных деревьев; он бежал через высокую траву; он бежал через короткую траву; он бежал через Тропики Козерога и Рака – бежал до тех пор, пока у него не заболели задние лапки.

А что еще ему оставалось делать?

И все-таки Динго не отставал – Желтый Пес Динго, который становился все голоднее и голоднее и ухмылялся пастью широкой и зубастой, как зазубренное устье пещеры. Он бежал, ни разу не отстав, ни разу не приблизившись…

И так они домчались до реки Уоллгонг.