В полночных звёздах правды нет. Избранное

Но дурень-то видел всё вкривь и вкось.
(Точно как ты и я!)

Минувшие годы – то наши невзгоды,
Работа ума и рук,
Но женщина всё забрала без изъятья,
О наших трудах не имея понятья,
Не зная душевных мук!

Дурак промотал и добро, и власть.
(Точно как ты и я!)
Он вере и чести позволил пасть
(Но леди всё мало и всё не всласть),
Однако дурак подтвердил свою масть.
(Точно как ты и я!)

Сулила удача большую отдачу,
Мы строили планы, друг,
Но леди вмешалась в великое дело,
И нашей победой она овладела,
Не зная душевных мук!

Она дурака обглодала сперва
(Всё – как у нас с тобой!)
И – в мусор его (в чём трижды права).
Дурак – живёт, но – едва-едва:
Ведь большая часть дурака – мертва.
(Всё – как у нас с тобой!)

И стыд меня гложет, что ныне, быть может,
Мы носим клеймо, как скоты,
Что леди, владевшая всем без изъятья,
Жила, ни о чём не имея понятья,
Но дурни-то – я и ты!

    1897

«Когда закончит рассказ о Земле…»

Когда закончит рассказ о Земле
последний холст на мольберте,
И древние краски, и критик юнец
равно достанутся смерти,
Тогда мы устроим на эру (иль две)
отдых душе и телу,
Пока нас Мастер Всех Добрых Трудяг
опять не приставит к делу.

Всем праведным – благо: на трон золотой
их Мастер посадит охотно.
Он даст им кисти – хвосты комет –
и – в десять лиг – полотна.
И Магдалина, и Павел, и Пётр
пред ними въяве предстанут,
И век позировать станут они,
и век они не устанут!

Хвалу воздавать и хулу раздавать
лишь Мастер нам будет вправе.
И мы не пойдём на поклон к деньгам,
а также к суетной славе.
Работа – наш высший удел и восторг,
и каждый, как сможет, правдиво
Напишет Вещь для Бога Вещей,
их суть подтвердив и диво!

    1892

Последняя сати

Не так давно, всего лишь несколько лет назад, в одном из кня жеств Раджпутаны скончался тамошний верховный правитель. Жёны его, нарушая закон против сати, введённый англичанами, готовы были вырваться из дворца и сжечь себя рядом с телом покойного супруга. Но ворота были заперты. Тогда одна из них, переодевшись любимой танцовщицей правителя, прошла через оцепление стражни ков и направилась к погребальному костру. Здесь храбрость оставила её, и она попросила своего родственника, вельможу при дворе прави теля, убить её. Он исполнил её желание, не догадавшись, кто был перед ним.

Удаи Чанд, повелитель, покидал земную обитель.
В Гангру пришли мы, друзья и вассалы владыки.
Гонги – целую ночь – печальную весть разносили,
Жёны – целую ночь – громко о нём голосили,
Мы – целую ночь – упросить их были не в силе
Вытереть слёзы и удержать свои крики.

Целую ночь вельможи были в покои вхожи.
Стражники были угрюмы и каменнолики.
Факелов пламя блистало тускло, неяро,
На ружьях Тонка блистало, на саблях Ульвара,
На сбруях Мевара блистало и на доспехах Марвара;
Звон во дворце в ту ночь стоял превеликий.

Целую ночь дышал он хрипло, неровно; лежал он
В Комнате Золотой, что на дворцовом крове.
Были шёпот и плач на женской слышны половине.
Жадные взоры Бунди державной княгини
Смерти искали – той смерти, которую ныне
C мужем она разделить не могла из любови.

Утром ушёл он на встречу с Богом; костры далече
Весть разнесли от горы до устья речного,
От Мальвы широких равнин к Абу кряжам скалистым.
И плач, догоняя плач, к звёздам взлетел серебристым,
Плач многочисленных жён – горе их было истым –
К звёздам взлетал всё снова, и снова, и снова.