Тот самый, единственный

– В Венецию.

– Надолго?

– На один день. А потом я отправляюсь в отпуск.

Он поднял голову:

– Только один день? Мне удастся убедить вас остаться еще на несколько дней? Мы могли бы встретиться в вашем отеле, и я показал бы вам город.

Джинджер вздрогнула. Ей льстило его внимание. Другие итальянцы флиртовали с ней, но она ни разу не испытывала соблазна. До сих пор. Харизма этого итальянца была настолько подавляющей, что ей не верилось, будто такой человек вообще существует.

– Я не пробуду в Венеции столько времени, чтобы поселиться в отеле. – Сердце Джинджер едва не выскакивало у нее из груди. – Я проведу большую часть дня в монастыре, где жил лорд Байрон. Это часть моей работы и причина моего приезда сюда.

Почему-то его глаза сверкнули.

– Тогда обратитесь к отцу Джованни. Я его хорошо знаю. Он местный эксперт.

Профессор Манукян не упоминал имени этого монаха.

– Спасибо за информацию. Я запомню.

– Куда вы поедете после?

Он действительно хочет об этом узнать?

– Мы с другом поедем в Швейцарию на ночном поезде, – ответила Джиджер.

Он оглядел ее с головы до ног.

– Понятно. Он счастливчик.

Джинджер затаила дыхание.

– Нет-нет. Я поеду с подругой, Зоей, которая прилетит из Греции. Мы с ней встречаемся еще с одной нашей подругой на винограднике на Женевском озере.

Ого! Джинджер практически рассказала ему о своей жизни. Она ведет себя как болтливая школьница.

– Спасибо, что подвезли нас. Вы живете здесь, в Равенне? – Она хотела узнать о нем больше.

– Нет. Я венецианец, – произнес он глубоким голосом. – К сожалению, мне надо вернуться в Венецию сегодня вечером. У меня дела. Но, возможно, наши с вами пути снова пересекутся.

Он отошел в сторону, чтобы помочь ей выйти из лимузина. Она снова почувствовала его прикосновение к своей руке и вздрогнула.

– До скорого свидания, синьора!

До скорого свидания? Следующей встречи может не быть. Через два дня она будет в Швейцарии с подругами. Но при мысли о встрече с Делла Скалла у Джинджер чаще забилось сердце. В глубине души она не хотела прощаться с ним.

После смерти Брюса она не увлекалась другими мужчинами и не поощряла их ухаживания. Она не могла этого сделать. Ее пугала мысль о том, чтобы влюбиться снова.

Она говорила Зое и Эбби, что не желает отдавать свое сердце во второй раз другому мужчине, потому что это может закончиться трагедией. На самом деле Джинджер не верила, что ей встретится мужчина, который поможет ей преодолеть боль после расставания с любимым мужем. Если только не случится чудо.

Но она не верила в такие чудеса. Однако встреча с Делла Скалла шокировала ее. Она впервые перестала думать о Брюсе.

На дрожащих ногах Джинджер пошла в отель. Синьор Делла Скалла проводил ее в фойе.

– Доброй ночи, синьора, – прошептал он.

– Доброй ночи, синьор. – Она чувствовала, как он смотрит ей вслед, пока она идет к лифту.

К своему ужасу, улегшись в постель, Джинджер по-прежнему вспоминала этого поразительно красивого итальянца и то, что она чувствовала, когда он смотрел на нее. Казалось, каждая клеточка ее тела наполнилась живительной энергией. Она никогда больше его не увидит, но это не значит, что его образ исчезнет из ее памяти.

Следующим утром, в девять часов, приняв душ и побрившись, Витторио надел черный костюм и покинул старинное палаццо Делла Скалла на Гранд-канале. Прошлой ночью он прилетел в Венецию на вертолете, решив встретиться с синьорой Лоуренс на следующий день в монастыре.

Но сегодня утром он получил известие о том, что его отец скончался.

Жизнь Витторио изменилась за одну ночь. Оставив свою скорбящую семью с врачом, он вывел свой скоростной катер в лагуну и поплыл к острову Сан-Лаззаро, до которого было больше мили.

Каналы были переполнены лодками. Он проплыл мимо лодки, переправляющей пассажиров в армянский монастырь – единственную достопримечательность острова. Остановившись у причала, Витторио сошел на берег и быстро прошел мимо приветственных указателей на нескольких языках до главного здания. На доме была мемориальная доска с именем известного английского писателя и поэта, лорда Байрона – верного друга Армении.

Монастырь всегда был открыт для посетителей. Витторио вошел на его территорию и направился в сад. За ним находилась часовня с мозаиками. Он надеялся разыскать своего брата, Гаспара, известного среди братьев как отец Джованни. Но в часовне было только несколько монахов. Это означало, что Гаспар, вероятно, был в знаменитом музее, в котором в том числе находились мумия и бюст сына Наполеона.

Однако и там Витторио не нашел своего тридцатитрехлетнего брата. Вероятно, он в помещении, названном студией лорда Байрона.

Брат Витторио до того, как стал священником, учился в Англии и страстно интересовался творчеством Байрона. Витторио вошел в студию с репродукцией портрета лорда Байрона над дверью.

В начале 1800-х годов поэт изучал здесь армянский язык в течение двух лет, пока жил в Венеции. Ценные книги и рукописи в этой библиотеке круглый год привлекали толпы туристов и серьезных ученых.

Витторио оглядел комнату и увидел, что его брат в коричневой рясе разговаривает с посетителями. Они стояли спиной к Витторио, обсуждая рукопись под стеклом.

С тяжелым сердцем Витторио подошел ближе.

– Гаспар?

Его брат оказался застигнутым врасплох.

– Витторио?

Он повернулся к посетителю.

– Я должен отлучиться, – сказал он по-английски. – Я пришлю к вам отца Люку. – Вместе с Витторио он вышел на улицу.

После того как Гаспар стал монахом, единственным утешением для Витторио была возможность навещать брата и говорить с ним по душам. У них была всего трехлетняя разница в возрасте, и они любили друг друга.

– Произошла трагедия. Я вижу это по твоему лицу.

Витторио уставился в синие глаза своего брата, и у него сдавило горло.

– Папа умер рано утром, – тихо сказал Витторио и вспомнил недавние события в палаццо.