Агендеры

Говорят, что психологами становятся, чтобы избавиться от собственных демонов. На самом деле, это бывает довольно редко, иначе какой прок от таких специалистов? Но доля истины тут есть. И Дайчай, которое учится в одной группе с Чудом и Пламенем, – яркое тому подтверждение.

Невысокого роста, плотное, коренастое, с грубоватыми чертами лицами, оно умудряется заполнить максимум пространства вокруг себя. То ли дело в громком голосе, то ли в активной жестикуляции, то ли в неуёмной жизнерадостности, но его всегда слишком много. Все общечеловеческие проблемы Дайчай объясняет исключительно прокрастинацией. Если прокрастинация в каком-либо случае не подходит, то – ленью. Дай ему волю, так оно любое научное открытие или, скажем, гепатит обусловит тем, что человек изначально не хотел ничего делать. За такой упрощённый подход к решению задач разной степени глобальности Чудо окрестило его Великим Прокрастинатором, с чем Дайчай не замедлило согласиться.

Слушая на семинаре его доклад о причинах морально-этического кризиса в странах, не признающих агендерность, (а причины эти очевидны для Дайчай так же, как несъедобность обувной щётки), Пламя в очередной раз сосредоточилось на анализе его подчёркнуто маскулинной позы и не менее характерных жестов. Нужно обладать упорством тролля, чтобы выработать у себя нечто подобное. Скрытую мужественность или женственность среднестатистического агендера можно сравнить с котом Шрёдингера, это квинтэссенция потенциальности. Но в случае Дайчай пресловутый ящик красуется на столе, а кот, объевшийся краденой колбасы, преспокойно дрыхнет сверху.

– Сизифов труд, – резюмировало сидящее рядом Чудо.

– Ты о докладе? – уточнило Пламя.

– Нет, я о плохой актёрской игре.

– Тише, Станиславский! – усмехнулось Пламя.

– Тут нечего гадать: убийца – дворецкий. Ты поаккуратнее со своим сканером.

– Заметно?

– Ага.

Основной и самый сложный предмет из всех, изучаемых будущими психологами, – литература. И дело не только в том, что она даёт огромный материал для исследования, но и в том, что чтение само по себе уже подразумевает процесс непрерывного анализа. «Поддерживает тонус мозга», – говорят преподаватели. Современная литература сродни математике: её можно удобно разложить по полочкам, вычислить алгоритм творческого процесса, вычленить то, что полезно для тебя, и затем активно применять для решения разнообразных задач. Книги могут научить всему, если их читать. Принципиально иное дело – произведения прошлого: они умеют доставлять наслаждение. И это их главная особенность. Анализ такой литературы сложен, если вообще возможен. Педантичное Пламя каждый раз оказывалось в тупике, потому что не улавливало системы, логики, которая делала текст определённо искусством и определённо загадкой.

– А агендерность изменила литературу. Между старыми и современными текстами большая разница. Ты как считаешь? – спросило оно у Чуда перед семинаром по антиутопиям.

– Не только из литературы, из фильмов тоже. Нелегко приходится американцам, для которых сексуальный подтекст был даже не подтекстом, а чуть ли не основой сюжета.

– Ага, даже животные в мультфильмах имели типичные половые признаки…

– Забавно видеть кошек с женской грудью, да? – прищурилось Чудо. – Думаю: это и тогда казалось смешным. Но, знаешь, больше всего жаль измельчавших супергероев Marvel. Агендерность убила эту вселенную.

– Жаль? Да ведь сейчас они намного правдоподобнее! – вмешалось Дайчай, расположившееся перед ними. – Гротескные формы отвлекали от сюжета, а теперь, когда не мешает физиология…

– Стало очевидно, что сюжет неинтересен? – с иронией осведомилось Пламя.

– Давайте всё-таки сосредоточимся на Замятине перед занятием, – прервало Чудо. – Что думаете?

– Я думаю, что современное общество вполне сопоставимо с Единым Государством. Только у нас тоталитаризм в головах, а не в… – Пламя сделало неопределённый жест.

– Тебе пора завязывать с антиутопиями, а то скоро во всем будешь видеть ущемление свободы личности.

– Ты не согласно со мной?

– На мой взгляд, это топорно.

– Аристократы, что с них взять?.. – с деланным сожалениям протянуло Дайчай. – Ты настолько привыкло к условностям, что даже их не замечаешь. Так комфортнее, да?

– Да, и все мы знаем, почему, – намекнуло Чудо, откинувшись на спинку скамьи и сунув руки в карманы брюк. В рубашке с закатанными рукавами и с расстёгнутой верхней пуговицей оно выглядело настолько притягательно, что Пламя нервно сглотнуло. Разговор был прерван приходом преподавателя, но Дайчай, перед тем как отвернуться, успело понимающе улыбнуться обоим.

Когда закончились занятия, пошёл дождь. Улица покрылась разноцветными пятнами зонтов, а о прогулке теперь не шло и речи. Пламя надело парку и накинуло капюшон.

– Давай выпьем где-нибудь поблизости кофе или чай? – предложило Чудо, поднимая воротник элегантного чёрного пальто и извлекая из чехла зонт с репродукцией Мунга.

– Неплохая идея, тут недалеко есть приличная на вид кофейня.

– Приличная, говоришь? Ну, пойдём.

Дождь хлестал, как будто пытался стереть с лица земли Ершалаим, никак не меньше. Они быстро шагали по скользкому тротуару, а под ногами юркими выдрами скользили к сточным канавкам упругие струи воды. «Спешим укрыться в ковчеге, но ведь туда принимают только парами. А то, что мы пара, ещё не факт. Вдруг сейчас администратор Ной только покачает головой и откажется впустить нас?» Кофейня оказалась маленькой и уютной. На пёстрых диванчиках в живописном беспорядке разбросаны подушки разных цветов и форм; разнокалиберные, отделанные натуральным деревом столики, симпатичные круглые розетки с клетчатыми тканевыми салфетками, а светильники стилизованы под старые керосиновые лампы. Про такие места говорят «как дома», но, у кого дома действительно так, представляется с трудом. Они расположились прямо возле окна, за столиком, отделённым от остального зала книжным стеллажом, и заказали кофе с корицей, молоком и мёдом. Чудо откинулось на подушки и расстегнуло верхнюю пуговицу на рубашке:

– Какие планы на выходные?

– Собираюсь съездить к парантам, может, выберемся за город, если погода позволит. А у тебя?

– Планировало поработать над проектом, но ожидаются гости, боюсь, правила приличия не позволят их проигнорировать, – Чудо вздохнуло, как обычно вздыхает человек, который не любит менять свои планы, но которого вынуждают к этому обстоятельства, причём, учитывая характер его семьи, обстоятельства абсолютно непреодолимые. Если даже начнётся землетрясение, паранты Чуда перед выходом из дома не забудут надеть перчатки или что там полагается и не забудут сделать вид, что их не шокирует вид простых смертных, выскочивших на улицу в халатах, а то и нижнем белье. Счастье, что географическое положение государства благоразумно гарантирует их спокойствие в этом отношении.

– Суровая у тебя жизнь.

– Если я заранее объявлю, что мне необходимо провести весь день в научной библиотеке, меня охотно извинят. Предполагаю поставить их перед фактом, хотя в моей комнате было бы удобнее.

– Признайся, что тебя просто достали светские условности и ты хочешь сбежать, – Пламя развалилось на подушках и закинуло ногу на ногу.

– Признаюсь, – пожало плечами Чудо. – Думаешь, этим можно кого-то шокировать? Как раз вполне понятная ситуация.

– Могу предложить скромное убежище у моих парантов. Не центральная научная библиотека, конечно, но интернет есть. И ты никому не помешаешь. А тебя будут отвлекать, только чтобы накормить.

– Весьма щедрое предложение. Взамен попросишь всего лишь мою бессмертную душу?

– Нет, я найду тебе более практическое применение, – совершенно серьёзно ответило Пламя. – Например, накормишь меня обедом или дашь что-нибудь списать.

Дождь прижимал подушечки пальцев к стеклу, ожидая встретить родственную душу, и разочарованно скатывался вниз крупными грустными каплями. Принесённый наконец кофе был восхитителен. Пламя положило руку на спинку дивана за плечами Чуда и предусмотрительно отставило маленькую белую чашечку.

– Чудо? «Мне нравится говорить с тобой».

– Да? «Спроси о чём угодно».

– У тебя есть друзья? «Безопасный контактоустанавливающий вопрос».

– Скорее, партнёры, дружбой я бы это не назвала. У меня есть определённый круг общения, этого достаточно. «Мне нравится смотреть на тебя».

– А как насчёт эмоциональной близости? «Кажется, вопрос оказался не слишком безопасным».

– Я не отличаюсь особенной эмоциональностью. А у тебя? «Возвращаю разговор в безопасное русло».

– Да, у меня есть, ещё с гимназии, увлекается изучением славянских языков и пытается этим заразить меня. «Я хочу заинтересовать тебя».

– Успешно? «Я хочу больше знать о тебе».

– С переменным успехом, – широко улыбнулось Пламя. – Это увлекательно, правда. «Хочу под благовидным предлогом дотронуться до тебя».

– Здорово, когда есть какие-то общие интересы, – Чудо положило ладонь на его колено, продолжая говорить. – Познакомишь как-нибудь? «Я хочу быть ближе».