Революции в России. Теория и практика социальных преобразований

Общее состояние русских войск на Балканах к весне 1917 г. было намного тяжелее, чем у их товарищей во Франции. Солдатам «балканских» бригад приходилось сражаться в невыносимо тяжелых условиях, подолгу оставаясь без горячей пищи, обмундирования, не говоря уже о трудностях боевой деятельности, связанных с отсутствием артиллерийских и инженерных частей, а обыкновенная доставка раненых и больных в госпитали по узким горным тропам превращалась в настоящий подвиг.

Как и во Франции, шквал новостей обрушился на русских чинов: отречение Николая II и великого князя Михаила Александровича от престола, образование Временного правительства, появление на посту военного министра штатского человека. Никто ничего не знал. Офицеры Особых бригад на Балканах растерялись точно так же, как и во Франции. Так, 8-го Особого пехотного полка полковник И.И. Шекеров писал жене: «Когда же все это закончится?! Дело дошло до того, что наши верные союзники косятся на нас, особенно сербы, опасающиеся подписания Россией сепаратного мира с германцами»[158 - Цит. по: Lecointe F. Les brigades Russes en Macйdonie et la Lйgion Russe. 1915–1920. Universitй Paul Valery. Montpellier III. 1997. P. 174.].

Об отречении (15 марта) солдаты узнали позднее, чем их товарищи во Франции, – официально войскам объявили эту новость 25 марта. Текст отречения был опубликован в приказе по 4-й бригаде № 59 от 27 марта. Об образовании Временного правительства войска были проинформированы еще позднее – 29 марта, причем с долей неуверенности («по имеющимся сведениям»)[159 - ГА РФ. Ф. 10003. Оп. 11. Д. 15. Л. 127.]. Данная задержка была не удивительна: так, приказ № 454 по Военному ведомству от 25 августа 1916 г. был опубликован в приказе по 1-й бригаде («французской») спустя полтора месяца – 11 октября, в приказе по 4-й бригаде («балканской») спустя два с половиной месяца – 10 ноября.

30 марта Представитель Ставки при Главнокомандующем Союзной Восточной армии генерал-майор В.А. Артамонов телеграфировал из Салоник: «…генерал Леонтьев проникнут горячим желанием сделать все возможное, чтобы русские войска на отдаленном фронте поддержали до конца честь русского оружия. Такими же чувствами исполнен и генерал Дитерихс, в бригаде коего тоже полный порядок»[160 - Цит. по: Валентинов Н. Русские войска во Франции и Македонии / Военно-исторический сборник. Труды военно-исторической комиссии. М., 1920. Вып. IV. С. 18.]. Принятие присяги Временному правительству в «балканских» бригадах, как и во «французских», прошло достаточно спокойно.

Для исследования точек зрения солдат и офицеров следует использовать 11 единиц источников: воспоминания 7 солдат (рукопись Иванова, Наседкин, Погорелов, Рыжов, Скворцов, Суворов, рукопись Шаевского), 2 офицеров (Смирнов, Фохт), Отчет Эвертса и Доклад Временному правительству[161 - РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 44. Д. 2. Л. 11; РГВИА. Ф. 15237. Оп. 1. Д. 2. Л. 112; ГА РФ. Ф. Р-6194. Оп. 1. Д. 1. Л. 2; НА ЧГИГН. Отд. II. Ед. хр. 1720. Инв. № 7012. Л. 39; там же. Ед. хр. 1916. Инв. № 7771. Л. 12об.; Иванов В.И. Указ. соч. С. 18–19; Шаевский Д.А. Русские солдаты на Балканах… С. 68; Шаевский Д.А. Выписки из дневника… С. 11; Наседкин Д.Г. Указ. соч. С. 12–13; Смирнов В.А. Указ. соч. С. 13; Возрождение, № 1978. С. 3; Погорелов М. Указ. соч. С. 56–61; Рыжов И. Указ. соч. С. 54; К пребыванию русских войск во Франции в 1917 г. // Красный архив. 1940. № 4 (101), С. 234.].

Первое (восторженное отношение): Рыжов.

Второе (положительное): Наседкин и Доклад Временному правительству.

Третье (ярко выраженное отрицательно отношение): Фохт, описавший свои чувства по прочтении французских газет с новостями об отречении императора: «Мы остолбенели, и, вероятно, у обоих дыхание сперло. (…) Говорить было нечего и незачем…, и в душе все крепло предчувствие глубочайшей непоправимости происшедшего».

Четвертое (отрицательное): обер-офицер Смирнов.

Пятое (констатация факта о революции): Иванов (рукопись), Скворцов, Суворов, Шаевский (в опубликованном и неопубликованном вариантах). Так, Шаевский в статье упомянул о революции весьма кратко, словно не определился с трактовкой события, сделав упор на появлении многочисленных митингов, «на которых высказывалось все наболевшее». Его впечатления, воспроизведенные в оригинале воспоминаний, соответствовали опубликованным: «В тылу уже ходили слухи, что в России свергнут с престола царь Николай и образовано новое правительство».

Шестое (революция как неожиданное и непонятное событие): подполковник Эвертс, четко сказавший: «Ни офицеры, ни солдаты не знали, как определенно отнестись к совершившемуся факту, и это послужило причиной начавшегося упадка дисциплины».

Седьмое (отсутствие упоминания о революции): не выявлено.

Восьмое (иное): Погорелов, описавший Февраль как констатацию, но затем перешедший к восторженному стилю.

Общее количество источников по изучению настроений среди русских войск на Балканах – 11 единиц (100%), из которых 7 солдатских (64%), 2 офицерских (18%) воспоминаний, Отчет Эвертса (9%) и Доклад Временному правительству (9%).

Следовательно, отталкиваясь от условных смысловых единиц, можно перевести отношение русских войск на Балканах к Февралю в условные процентные характеристики:

• восторженно и положительно к Февралю отнеслись 3 раза (все – солдаты) или 27%;

• ярко выраженное отрицательное отношение – 1 раз или 9%;

• отрицательное отношение к Февралю – 1 раз (офицер) или 9%;

• констатацию факта Февраля отметили 4 раза (из них 1 офицер) или 37%;

• революцию как неожиданное и непонятное событие представили 1 раз (Отчет Эвертса) или 9%;

• отсутствие упоминания о революции не продемонстрировал никто;

• иное продемонстрировали только 1 раз (солдат) или 9%.

В целом реакция у солдат «балканских» бригад к Февралю соответствовала реакции солдат «французских» бригад, но с одним отличием: процент недовольных Февралем был выше.

Октябрь среди русских войск на Балканах

Несмотря на тяжелое военно-политическое положение России (и Франции) к октябрю 1917 г. на Балканах, ситуация для 2-й и 4-й Особых бригад продолжала оставаться тяжелой, но управляемой, в то время как во Франции 1-я и 3-я бригады уже перестали являться боевыми единицами. Французский военный историк Ф.-Ж. Дейга даже удивлялся, как могли русские войска на Балканах выполнять воинский долг, когда они могли запросто перейти на сторону болгарских войск. Если подобное произошло бы, заключил Дейга, случилось бы непоправимое – открылась бы огромная брешь на фронте, заполнить которую французскому командованию абсолютно не представлялось возможным[162 - Deygas F.J. L’Armеe d’Orient dans la guerre mondiale (1915–1919). Paris, 1932. Р. 201–202.].

Для исследования точек зрения солдат и офицеров следует использовать 13 единиц источников воспоминания: 10 солдат (Алмазов, рукопись Иванова, Наседкина, Новиков, Обичкин, Погорелов, Рыжов, Скворцов, Суворов, Шаевский), 2 офицеров (Смирнов, Фохт) и Отчет Эвертса[163 - Алмазов И. Указ. соч. С. 11; РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 44. Д. 2. Л. 47–49; там же. Д. 6. Л. 43; Иванов В.И. Указ. соч. С. 19; Погорелов М. Указ. соч. С. 104–106; НА ЧГИГН. Отд. II. Ед. хр. 1720. Инв. № 7012. Л. 41; Новиков В.Н. Указ. соч. С. 10; Рыжов И. Указ. соч. С. 56; РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 44. Д. 2. Л. 44–45; Наседкин Д.Г. Указ. соч. С. 13; Шаевский Д.А. Выписки из дневника… С. 13.].

Первое (восторженное отношение): Иванов, Рыжов.

Второе (положительное): Обичкин.

Третье (ярко выраженное отрицательно отношение): не выявлено.

Четвертое (отрицательное): не выявлено.

Пятое (констатация факта о революции): Суворов, Наседкин, Новиков, Погорелов, Шаевский, но представлявшие событие скорее как возможность возвращения на родину. В оригинальном варианте Шаевский, например, практически промолчал: «Слух о перемирии в России и революции подтвердился».

Шестое (революция как неожиданное и непонятное событие): не выявлено.

Седьмое (отсутствие упоминания о революции): Скворцов, Смирнов, Фохт, Отчет Эвертса.

Восьмое (иное): Алмазов, вспоминавший революцию и восторженно, и как неожиданное событие одновременно: «…весть об октябрьской победе рабочих и крестьян…, эта весть для нас в горах Балкан была вестью важной, вестью многоговорящей. Эта весть действительно на мгновенье внесла некоторую растерянность не только в командный состав, но и в солдатскую массу нашей дивизии».

Общее количество источников по изучению настроений среди русских войск на Балканах – 13 единиц (100%), из которых 10 солдатских (77%), 2 офицерских (15%) воспоминаний и Отчет Эвертса (8%).

Следовательно, отталкиваясь от условных смысловых единиц, можно перевести отношение русских войск на Балканах к Октябрю в условные процентные характеристики:

• восторженно и положительно к Октябрю отнеслись 3 раза (солдаты) или 23%;

• ярко выраженное отрицательное и просто отрицательное отношение не продемонстрировал никто;

• констатацию факта Октября отметили 5 раз (все – солдаты) или 39%;

• революцию как неожиданное и непонятное событие не представил никто;

• отсутствие упоминания о революции продемонстрировано 4 раза (солдаты и Отчет Эвертса) или 31%;

• иное продемонстрировано 1 раз или 7%.

Таким образом, Октябрь солдаты на Балканах встретили более чем спокойно. Вопреки логике советского взгляда на историю Октября, процент тех, кто констатировал факт революции и тех, кто вообще не упомянул о ней, вполне идентичен.

* * *

Вышеуказанные данные можно свести в условную сводную таблицу (табл. 1).

Структура источников показана в табл. 2.

Анализ отношения солдат и офицеров русских войск во Франции и на Балканах к Февралю показывает следующее.

Во-первых, к Февралю во Франции и на Балканах источники отнеслись одинаково восторженно положительно (23 и 25%) и в равной мере совершенно спокойно (36 и 37%), но на Балканах процент недовольных обеими революциями был несопоставимо выше (5 и 18%).

Во-вторых, Февраль явно стал во Франции более неоднозначным событием, чем на Балканах (27 и 9 %).

Таблица 1