Учитывая центральную роль телесного восприятия в этом методе, семейную расстановку можно было бы отнести к числу «телесно-ориентированных» видов терапии. Однако в ряде существенных моментов она отличается от телесно-ориентированных методов в привычном смысле, будь то «абреактивных» (как, например, биоэнергетика) или «концентративных» (как, например, метод Фельденкрайза). В них тело считается хранилищем ранних воспоминаний или выразителем «внутренней мудрости», указывающей путь к выздоровлению. В семейной расстановке тело проявляет себя как «инструмент системного восприятия». То есть тело – это не только «внутренняя мудрость» в отношении себя самого, но также инструмент восприятия порядков отношений, в которые включены мы все.

Кто был свидетелем начальных стадий семейной расстановки в незабываемом помещении в мансардном этаже пансиона «Зеерозе» (у незабвенной фрау Кукла), наверняка помнит, как строго Берт Хеллингер руководствовался тогда телесным восприятием заместителей, когда еще не распознал стоящие за этим структуры порядка и не выработал свой более поздний, часто быстрее ведущий к решениям стиль, где так много важнее стали интервенции ведущего. Когда в последнее время Берт Хеллингер в некоторых случаях, не вмешиваясь, позволяет заместителям следовать исключительно их телу как источнику интуиции, он возвращается к тем началам.

Тело как выразитель естественного порядка

Как уже было упомянуто, со сформировавшейся в Средние века христианско-церковной точки зрения тело представлялось вместилищем греха или даже самим дьяволом.

На протяжении столетий философия практически не уделяла внимания феномену «воплощения», однако в последнее время она делает это все больше.

Психоанализ легитимировал укорененную в теле инстинктивность как то, что служит сохранению жизни, и как элемент душевного здоровья. Гуманистическая психология признает его как хранилище воспоминаний и внутреннюю мудрость. В системно-конструктивистских методах оно выступает «сенсором», источником интуиции или «партнером с не подлежащими обсуждению условиями», как это сформулировал Гунтер Шмидт; а в феноменологически-системной психотерапии оно представляет собой важный «инструмент системного восприятия».

Параллельно с этим в философии, благодаря Мерло-Понти, мы познакомились с «друг-в-другостью» мира, тела и «я».

Современный философ Гернот Бёме обращает наше внимание на другой аспект феномена воплощения: он говорит о теле как о «природе, которой являемся мы сами» (Böhme 1992, с. 77 и след.). Родственные мысли звучат у Мерло-Понти, например, в таких сентенциях, как: «Собственное тело занимает в мире то же место, что и сердце в организме» (Merleau-Ponty 1966, с. 239 цит. в пер. с фр. под ред. И.С. Вдовиной, С.Л. Фокина).

В одном интервью, где его спрашивали про «порядок», Берт Хеллингер также указал на этот аспект: «Порядок представляет собой нечто заданное. Так, дерево растет в соответствии с определенным порядком. Оно не может выпасть из этого порядка, или это было бы уже не дерево. Так и человек развивается согласно порядку. Этот порядок нам задан» (Hellinger 1998).

Таким образом, с точки зрения семейной расстановки тело оказывается еще и выразителем естественного порядка, которому равно подчинены люди, животные и растения. Таким образом, оно одновременно и инструмент восприятия, и выразитель воспринятого. Это означает, что в отношениях с телом обнаруживается базовая структура человеческого существования: оно является наблюдателем, от которого невозможно отделить наблюдаемое; а что есть тело, что есть наблюдатель, что есть это наблюдаемое без – меня?

Благодаря семейной расстановке мы на собственном опыте убеждаемся в том, что наше тело – не ограниченная в себе единица, но что оно тесно вплетено в надличностный процесс жизни. С другой же стороны сохраняется опыт разъединенности в границах собственной кожи. Он побуждает нас к личному ответу на нашу судьбу. Таким образом, в воплощении мы переживаем опыт надличностной соединенности одновременно с задачей найти личный жизненный путь, идти по нему дальше и отвечать за последствия своих действий – покуда мы принадлежим к «сообществу тех, кто в теле».

Литература

Böhme, G. (1992): Natürlich Natur. Über Natur im Zeitalter der technischen Reproduzierbarkeit. Frankfurt (Suhrkamp).

Franke-Gricksch, M. (2001): “Du gehörst zu uns!” Heidelberg (Carl-Auer-Systeme).

Hellinger, B. (1998): Erkenntnis dient dem Leben. Praxis der System-Aufstellung 2: 12.

Lamotte, E. (1976): The teachings of Kimalakirti. London et al. (Routledge & Kegan Paul).

Merleau-Ponty, M. (1966): Phänomenologie der Wahrnehmung. Berlin (de Gruyter). [franz. Orig. (1945): Phänomenologie de la Perception. Paris (Gallimare)].

Varela, F. (1994): Ethisches Können. Frankfurt (Campus).

Wittgenstein, L. (1997): Über Gewissheit. Frankfurt. (Suhrkamp), 9. Aufl.

Воплощение пространства

Ричард Бейкер

Я хотел бы поговорить о «воплощении пространства» как дзен-буддийской практике и опыте, который – или некоторое представление о котором – может получить, наверное, каждый из нас. И поговорить о нем мне хотелось бы так, чтобы это могло быть полезно для системных психотерапевтов.

Познать пространство как «пространство бытия»

В английском языке слово «embody» обычно означает «придавать чему-либо телесную форму». Однако оно также имеет значение «делать целым», делать «частью системы» и «доступным для физического переживания». Эти последние значения ближе к тому, что я подразумеваю под «воплощением пространства».

«Воплощенное пространство» – трудно постижимая, не доступная для непосредственного понимания идея. Наше тело включает в себя пространство. В этом смысле мы состоим из пространства. Однако для большинства из нас это значит не больше чем слова о том, что мы на 80 % состоим из воды. Мы не воспринимаем в непосредственном переживании ту воду, из которой мы состоим. Вместо этого мы воспринимаем нашу плотность. Точно так же мы не воспринимаем непосредственно то «пространство», которое занимаем. Вместо этого мы воспринимаем нашу телесность. Чтобы лучше понять концепцию воплощенного пространства, нам нужно понять эту идею в контексте реального опыта.

Мы можем задаться вопросами о природе пространства и его возможном воплощении, например: что это может значить, когда мы говорим «воплощение пространства»? Как мы можем воплощать пространство? Какие виды пространства для нас очевидны? Есть пространство, которое занимает наше тело. Есть пространство, которое окружает наше тело. Есть пространство, которое простирается во все стороны. Существуют ли другие измерения или части пространства, которые можно познать на опыте или воплотить? Возможно, пространство – это смешение пространств. «Пространство бытия» (being-space), которое мы «проживаем» и «в» котором мы «проживаем», несомненно, отличается от нейтрального физического пространства или пространства физики. Возможно, пространство имеет слои или складки. Возможно, любое пространство представляет собой некий род «пространства бытия».

«Тело-ум» и «Четыре основы внимательности»

Давайте начнем с базового принципа йогической культуры. У любого психического феномена есть физическая составляющая, а у любого наделенного сознанием физического феномена есть психическая составляющая. Это означает, что у любого состояния ума есть сопутствующая физическая составляющая. А это значит, что физическая составляющая любого состояния ума доступна для переживания и идентификации при помощи йогических практик внимательности и медитации.

Добавлю еще один принцип: ум и тело – это не одно и не два, они представляют собой отношения, которые можно культивировать. Пожалуй, наилучший способ культивировать эти отношения – это направлять свое умственное внимание (и, следовательно, ум) на нашу физическую активность, на наше дыхание, на внутренние и внешние части тела. Это пробуждает и стимулирует телесно-разумное присутствие тела, телесный разум, «тело-ум» (bodymind) – а это не тот же ум, который возникает посредством мышления. Этот пробужденный телo-ум может быть спокойно-устойчивой основой внимания, которое мы направляем на общую умственную активность, на эмоциональные и умственные формации и на феномены – феномены, понимаемые как процессы бытия и изменения. Этот абзац представляет собой краткое изложение древней буддийской практики, которая называется «Четыре основы внимательности».

У меня есть дочь, София, которой восемь недель от роду. В эти первые недели жизни в ее руках практически отсутствовало какое-либо намерение. Она просто – инстинктивно или спонтанно – ими размахивала. Однако мало-помалу некоторое намерение в них появилось: теперь она может направить свою руку, чтобы коснуться моего лица или лица своей матери. Правда, она по-прежнему не может уделить через руку много внимания моему лицу – или преобразовать это внимание в знающее сознание. Ее рука просто прикасается к моему лицу. Это определенно вызывает у нее ощущения, но ей пока недостает контроля, намерения, присутствия или сознательного узнавания, чтобы на какое-то время задержать руку у меня на лице. Это означает, что она пока не способна в полной мере присутствовать внутри физически и психически артикулированного, рефлексивного сознания.

Однако я уверен, что через пару недель смогу почувствовать ее намерение направить внимание на мое лицо. Я смогу ощутить в ее руке сознание. С помощью этих усилий она будет координировать и развивать свои сенсорные поля и начнет обнаруживать сознание, сопровождающее ее действия. Скоро мы сможем сказать, что ее рука, физическое пространство ее руки, воплощено сознанием, воплощено разумом. Сознание и разум будут течь через ее руку в окружающее ее пространство, в пространство вокруг нее, которое постоянно артикулируется движениями тела.

«Тело» как живая непосредственность

Нам потребуется еще одна базовая буддийская идея: слово «тело» используется в буддизме как понятие, обозначающее опыт тела – не его материю, а то, что делает тело живым. Без тела нет опыта. Мы познаем мир через тело. Человеческое тело неотделимо от его чувствования, его знания, его сознания и ума, иначе оно не будет функционировать, не будет живым.

Если понимать слово «тело» таким образом, то труп – это не тело, а только материя. Но если бы материя трупа могла ожить, то, что сделало бы ее живой, в буддизме назвали бы телом. То, что делает тело живым, включает в себя энергию, интенцию, чувства, характер и т. д. А еще всю нашу активность и все наши взаимодействия, в том числе нашу взаимозависимость с родителями, друзьями, близкими, окружающим миром, облаками, дождем, урожаем, цветами, горами, океанами, со всем, что «есть». Это то самое взаимозависимое, взаимопроникающее, каждый миг происходящее настоящее отношений, которое делает нас подлинно живыми. В дзенской традиции эту живость и эту полноту присутствия часто называют «телом».

В йогическом опыте тело и ум так плотно накладываются друг на друга, что друг на друга накладываются и понятия, которые их описывают. Слово, используемое в японской традиции дзен для обозначения сознания, также означает «опыт» или «место» в смысле «местоположение сознания».

Хотя в традиции дзен слово «тело» используется так, что оно практически синонимично слову «ум», «тело» используется скорее, когда подчеркивается ощутимая непосредственность контекста. Можно сказать, что слово «тело» используется тогда, когда подчеркивается «локус», пространственное положение, а слово «ум» – скорее, когда подчеркивается «фокус», умственное проникновение и умственное пространство.

Взаимопроникающее поле отношений

Понимание «тела» как взаимопроникающего поля проявленных отношений – между людьми, феноменами и самим пространством – Догэн, японский мастер дзен XIII века, называет «истинным человеческим телом». Он говорит: «Мир круговорота рождения и смерти является нашим подлинным человеческим телом. В круговороте рождения и смерти обычные люди плывут по течению, но великие мудрецы находят в нем освобождение». (Великие мудрецы находят в нем освобождение, если познают круговорот рождения и смерти как истинное человеческое тело. Если приход и уход – просто дрейф по течению, тогда это именно то, что подразумевается под сансарой.)

Примерно с IV века нашей эры тело Будды стали отождествлять с пространством, а точнее, с пространством как взаимопроникающим полем отношений, которое является условием для просветления. Это называется Дхармакая Будда. Как получилось, что Будду, которого обычно понимали как человека, стали постепенно отождествлять с совокупностью феноменов или пространством, будет понятнее после краткого пояснения.

После смерти Будды Шакьямуни, понятие «будда» расширилось с конкретного исторического лица до воплощаемых буддой качеств. Так – в дополнение к обозначению конкретной исторической личности – оно стало обозначать качества, добродетели, функции и осознанное присутствие будд. В этом смысле будда – не некая фигура или конкретное историческое лицо, но качества, реализовать которые можем мы все. Хотя качества будды представляют собой переориентацию, трансформацию и очищение обыденной реальности, будда не создает реальность. Также будда не находится и вне реальности. Никакого «вне» реальности не существует.

Раз «вне» реальности не существует, значит все есть «внутри». Раз не существует «снаружи», где пребывал бы будда, значит будда должен быть частью этого «внутри», частью нашей реальности.

Каким образом будду можно понимать как часть этого «полностью взаимосвязанного» внутри без отдельного от него снаружи? Во-первых, будду можно понимать просто как часть реальности – так же, как частью реальности являемся мы сами. Во-вторых, можно сделать акцент на том факте, что будда должен возникать по причинам внутри реальности, внутри «круговорота рождения и смерти».

«Пространство» как поле «всего сразу»

Что это за причины? Если принять во внимание учения о взаимозависимости и взаимопроникновении, то стоящей за буддой причиной можно считать взаимозависимость и взаимопроникновение всего сразу (all-at-once). Это «поле единовременности всего» (field of all-at-onceness), в традиции дзен называемое «полем взаимозависимости и взаимопроникновения без препятствия», является основополагающим догматом в буддийской традиции хуаянь.

Эта доступная для переживания единовременность всего является одновременно и полем просветления, и возможностью просветления. Это значит, что появление будды и его или ее просветление должно возникать из «всего сразу». Поэтому «все сразу» понимается как необходимая причина будды и одновременно как сам будда. В этом смысле будда понимается как идентичный пространству, доступный для переживания аспект единовременности всего пространства как такового.

Такое видение космоса как присутствующего везде одновременно представляет собой развитие центрального буддийского учения о том, что все меняется, – все меняется сейчас, меняется само собой последовательно и синхронно, – и потому является и взаимозависимым, и взаимопроникающим одновременно. Эту моментальную единовременность всего сразу можно постичь лишь умом, обладающим качествами пространства. Благодаря реализации ума, подобного или идентичного пространству, становятся реализуемыми качества будды. Это представление и этот опыт называются Дхармакая Будда.

Практика

В дзен-буддизме это «целое реальности, как она есть» не может быть просто представлением, это должно быть что-то, что можно практиковать. Практиковать это – значит быть «в созвучии со всей реальностью». Такое созвучие возможно лишь тогда, когда целое реальности понимается и ощущается как присутствующее одновременно. Поэтому ключ к переживанию будды и нас самих как пространства – это быть открытыми и способными чувствовать целое реальности «все сразу» или двигаться в направлении этого понимания и этого переживания. «Единовременность всего» необходимым образом отождествляется с одновременностью пространства, а не с последовательностью времени. Если мы воспринимаем мир последовательно посредством времени, созвучия с реальностью не происходит.

Будда как пространство, как живое, доступное переживанию поле разума, – это не просто концепция, но реальный – и не необычный – опыт медитации. Например, в медитации мы часто сидим сложив руки в мудру, где большие пальцы лишь чуть соприкасаются. Однако во время медитации мы иногда перестаем понимать, где находятся наши большие пальцы. Мы знаем, что они не могут быть далеко друг от друга, но нам может казаться, что между ними расстояние в несколько метров. Мы «зондируем» пустое пространство, чтобы снова их соединить. Уже такой простой опыт позволяет пережить опыт отсутствия привычных физических границ.

Благодаря практике воплощения меняются горизонты ума, тела и мира. Когда мы погружаемся в практику сидячей медитации и освобождаемся от ментально-визуального образа тела, наши привычные границы становятся подвижными, или единичными и прерывистыми, или сиюминутными и зависящими от восприятия, или они сливаются с пространством. Иногда мы чувствуем, будто наше тело само является обширным пространством. Тогда обычные его свойства воспринимаются где-то в середине этого большого пространства. Мы ощущаем новые, постоянно меняющие форму границы, которые включают в себя других людей и явления. Это область, свободная от различений и сравнений, в том числе от разделения на «здесь» и «там», прошлое и будущее, внутри и снаружи, субъект и объект, я и другие. Благодаря такому опыту безграничность утверждается как тело, утверждается так, что мы можем назвать это «телом», поскольку этот опыт функционирует подобно обычному телу.

И пусть реальность «тела» как широкого рефлексивного присутствия и поля отношений невозможно обосновать с помощью философии, ее можно чувствовать и практиковать. И если мы хотим познать реальность воплощенного пространства, нам нужно практиковать и осуществлять ее самим.

Пространство (которое) разделяет – пространство (которое) соединяет

Хорошим началом тут будет просто обратить внимание на то, что мы неизменно представляем себе пространство как нечто, отделяющее вещи друг от друга. К примеру, что бы ни находилось сейчас перед нами: книга, стена, дерево, человек, – мы автоматически исходим из того, что они отделены от нас пространством. Мы принимаем как данность то, что мы находимся «здесь», а другие и весь остальной мир – «там».

Эта разделенность постоянно подтверждается для нас фактами восприятия. При этом факты говорят как раз об обратном. Представление о том, что пространство разделяет, предшествует восприятию и его осмыслению. Оно присутствует в нас еще до того, как мы успели что-то воспринять. Такие базовые культурные представления находятся в самом основании разума и предшествуют процессам восприятия и осмысления. Поэтому восприятия, и в первую очередь обобщенные, лишь подтверждают заложенные в нас представления. Вдобавок к этому в европейских языках тоже заложено представление о пространственной разделенности. Эта разделенность с самого рождения «встроена» в нас нашей культурой.

То, как родители склонялись над нашей колыбелью, чтобы взять нас на руки, и то, как они нас держали, сообщало нам их убеждение, что они отделены от нас пространством. Наша жизнь в значительной мере определяется нашими собственными и общекультурными стратегиями по завершению, принятию или контролю этой разделенности. Даже если мы ее преодолеваем, то, как мы говорим и действуем, большей частью строится на предположении о разделенности либо эту разделенность создает.

Но можем ли мы представить себе, что пространство нас соединяет? Давайте начнем с представления, что мы уже им соединены. Давайте откажемся от «снаружи» как описания действительности. Давайте на время будем использовать это слово, к примеру, только чтобы указать на ту сторону дома, которая не заключена в его стены. Давайте не будем рассматривать пространство, называемое «вне дома», как по сути своей отличное от пространства «внутри».

Практически все наши культурные предположения и привычки воплощают собой это различение на «внутри» и «снаружи». Оно воплощено даже в разделении на публичную и частную сферу. Давайте не «выглядывать наружу», а «заглядывать внутрь». Или давайте «выглядывать» так, будто мы «заглядываем»: заглядываем в пространство, которое – возможно – подобно чему-то вроде желудка или матки.

Давайте поиграем и с перестройкой нашего языка. Чем принимать за данность, что «пространство разделяет», попробуем слова «пространство соединяет». Или в качестве противовеса представлению о том, что мы «уже разделены», попробуем сказать: «Уже соединены». Повторяйте ту или другую фразу, когда смотрите на какие-то вещи, разговариваете с другими людьми, представляете себе мир. Просто произносите их про себя, когда бы они ни пришли вам на ум. Эта простая практика часто помогает перестать автоматически исходить из того, что «пространство разделяет», и прийти к ощущению, что иногда, в некоторых состояниях ума, пространство может соединять. На самом деле пространство может соединять нас и все вещи гораздо более основательно, чем оно разделяет. Я могу просто вам об этом сказать, но будет лучше, если вы сами обнаружите это на практике.

Самый эффективный способ заложить основу для переживания того, что пространство соединяет, – это опыт медитации. Постепенно или внезапно мы можем обнаружить, что находимся в подобной жидкости среде, которая соединяет нас со всем остальным. Впервые пережив этот опыт, я назвал его «подводным чувством», поскольку все воспринималось так, будто оно было соединено друг с другом некой жидкостью. Это похоже на ощущение, когда смотришь в аквариум и видишь рыб и водоросли, которые находятся в соотносящемся друг с другом движении.

Когда ощущаешь пространство как то, что соединяет, мир воспринимается менее разделенным. Каким-то образом каждая вещь, каждая ситуация, каждый момент кажутся одновременно и узнаваемыми, и совершенно особыми. Мы чувствуем себя в контакте со всем, что нас окружает. Все воспринимается близким и отзывчивым. Все вещи ощущаются как разум. Китайский мастер дзен Шэнь Хуэй сказал: «Отождествляйся с пространством, и тогда не будет такого места, которого ты не вмещал бы в себя».

Осознанное восприятие: переплести тело и ум

Благодаря такого рода практике мы начинаем познавать «тело каждого момента». Очень возможно, что первый такой опыт приходит в сидячей медитации. Мы уже не можем точно сказать, где проходят наши границы. Чем определяется размер цветка – его ароматом? Какая по размеру Луна – такая, как океан? Как приливы и отливы? Как наши, человеческие, репродуктивные циклы? У нас появляется ощущение того, насколько тесно наше собственное осознанное восприятие (awareness) связано с каждым другим человеком и явлением. Это переживается как своего рода расширенное тело, не заключенное в привычные границы сознания.

Чем больше мы можем освободиться от ментальных конструкций, тем больше мы можем развернуться в сторону свободы от умственных формаций и тем больше мы можем познать непосредственную одновременность с «тем, что вокруг и внутри нас». Границы с «тем, что вокруг и внутри нас», постоянно движутся и сплетают догэновское и наше «истинное человеческое тело».

Давайте вернемся к принципу, что ум и тело – это отношения, которые можно культивировать

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

Stopczyk A. Sophias Leib – die Entfesselung der Weisheit.

В немецком языке есть два слова для понятия «тело», которые имеют разное происхождение и выражают разные его аспекты. Словом «Leib», означавшим в древневерхненемецком «жить» (līb), обозначается живое, одушевленное, воспринимающее, чувствующее тело, словом «Körper» (от лат. corpus) – тело физическое, тело как объект, которое, в отличие от тела живого, может быть изучено и понято. – Примеч. пер.

Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:

Полная версия книги

10 форматов

<<1 2

На страницу:

Перейти

2 из 2

Другие электронные книги автора Сборник статей

Империя и ее соседи