Вверх по реке времени. Российские школьники об истории XX века. Сборник работ стипендиатов Фонда Михаила Прохорова – лауреатов Всероссийского исторического конкурса старшеклассников «Человек в истории

А дальше начались 73 часа ареста. Жена президента подробно описывает, как вся семья, опасаясь за свою жизнь (ведь по телевизору было объявлено, что М.С. Горбачев серьезно болен и не в состоянии управлять страной), как они предпринимали различные шаги, чтобы передать на «волю» правдивую информацию: делали записи на видеокамеру, несколько раз переписали обращение президента к народу и передали людям в ближайшем окружении, кому можно было доверять.

21 августа члены ГКЧП приехали для переговоров, но их не впустили, а, наоборот, взяли под стражу.

В заключение Р. М. Горбачева пишет: «Путч провалился. Демократы празднуют победу, говорят о консолидации сил, о свободе, обновлении общества, воплощении в жизнь долгожданных реформ. Но что происходит с нами сегодня? Идет обострение национальных, экономических проблем, общество еще больше раскалывается. Разносят не только „путчистов“, но и „коммунистов“, „кэгэбистов“, „партократов“ и им сочувствующих. Идет яростная борьба за захват „власти“, „сфер влияния“, „имущества“. Разрываются веками сложившиеся в стране связи, традиции. Разрушается… государство».

Мне кажется, что о «веках» традиций говорить тогда было нельзя: прошло только 74 года после 1917 года. Авообще-то эти строки, по-моему, являются доказательством того, что все произошедшее после путча вполне подходит под определение «революция».

Газета «Сельская жизнь» (24 декабря 1991 года) публикует Алма-Атинскую декларацию, которая стала юридическим актом падения «колосса на глиняных ногах» – СССР. Главная шапка газеты гласит: «От Союза – к Содружеству Независимых Государств» (СНГ). Формально это содружество существует до сих пор, но оно настолько формально, что о нем почти ничего не говорят и не пишут.

Очень интересный материал я нашел в газете «Молодой коммунар» от 18 августа 2001 года. Я уже цитировал из нее статью Н. Тимофеева «Август 1991-го: ГКЧП». Могу добавить, что автор спустя десятилетие с большим энтузиазмом вспоминает о подлинно народном характере сопротивления диктатуре ГКЧП. Автор приходит к выводу, что крах политической системы, установленной в России в 1917 году, был неминуемым.

«Новая газета» в серии августовских номеров за 2010 год подробно описывает «процесс, который не прошел» (имеется в виду ГКЧП). На основе материалов следственного дела против «путчистов» газета показывает, как велась подготовка переворота. Когда все это читаешь, становится ясно, что главную роль среди заговорщиков сыграл тогдашний председатель КГБ СССР – Крючков.

ИСТОРИЯ В УЧЕБНИКАХ ИСТОРИИ

Я прошелся мимо полок школьной библиотеки. К счастью, наша Татьяна Николаевна – настоящий библиотекарь, ничего не выбрасывает из того, что списывают, оставляет хотя бы несколько экземпляров. Наряду с новыми учебниками, которыми пользуемся и мы, там можно увидеть и старые, из прошлого века.

Я перечитал те страницы, которые освещают интересующее нас событие. Первое, на что я обратил внимание, было то, что авторы A.A. Данилов и Л.Г. Косулина (учебник для 9 класса) за 10 лет не изменили своих взглядов на «августовский политический кризис» (так событие названо в учебнике). Учебники выпуска 1999 года и 2009 года не слишком-то друг от друга отличаются, а вот в разделе об августе 1991 года не поменялось даже ни одной запятой. Описание «путча» уместилось в четыре лаконичных абзаца. Авторы очень сухо сообщают о создании ГКЧП, причем в составе указывают вице-президента Г. Янаева, премьера В. Павлова, министра обороны Д. Язова, председателя КГБ В. Крючкова, министра внутренних дел Б. Пуго. Всех остальных участников ГКЧП они удостоили коротким словом «др.». Действия комитета не оцениваются, они просто перечисляются через точку с запятой: «ГКЧП ввел в отдельных районах страны чрезвычайное положение; объявил расформированными структуры власти, действовавшие вопреки Конституции 1977 г.; приостановил деятельность оппозиционных партий и движений; запретил митинги и демонстрации; установил жесткий контроль над средствами массовой информации; ввел войска в Москву».

Столь же коротко рассказано о поражении ГКЧП: «По призыву Президента России десятки тысяч москвичей заняли оборону вокруг Белого дома России. 21 августа была созвана чрезвычайная сессия Верховного Совета России, поддержавшая руководство республики. В тот же день Президент СССР Горбачев возвратился в Москву. Члены ГКЧП были арестованы».

Учебник, который мы сами носим сейчас на урок истории (автор A.A. Левандовский) не намного красноречивее. Тут те же три-четыре абзаца, однако, очень интересен вот этот отрывок: «Население страны в целом сохраняло спокойствие. Продолжалась работа шахт, заводов, фабрик, учреждений, транспорта, в деревне – уборка урожая. Лишь в Москве, а затем и в некоторых других крупных городах России Президенту РСФСР Б.Н. Ельцину (избран на этот пост всенародным голосованием в июне 1991 г.) удалось организовать тысячи своих сторонников на активное сопротивление мерам ГКЧП (митинги протеста, строительство баррикад у здания Верховного Совета РСФСР и т. п.). Однозначно проельцинские позиции заняли представители частного сектора экономики. В условиях, когда ГКЧП практически бездействовал, этого оказалось достаточным для ликвидации „путча“». Трудно понять, рад ли автор учебника поражению ГКЧП или сетует на его бездействие.

В одном из самых современных учебников истории (авторы – уже известные Данилов и Косулина, но только для 11-го класса) событиям августа 1991 года не уделяется ни одного отдельного абзаца, они лишь упоминаются как бы ненароком.

Гораздо интереснее было читать учебники, написанные непосредственно после событий 1991 года. Ведь предмет «история» не был исключен из школьной программы, наши предшественники учились же по каким-то учебникам.

Таких «древних» учебников в библиотеке сохранилось два. Оба вышли в издательстве «Дрофа» в 1995 году.

Первый (авторы В.П. Дмитренко, В.Д. Есаков, В.А. Шестаков) называется «История Отечества, XX век». Здесь событиям августа 1991 года уделяется не три-четыре абзаца, а целых шесть страниц.

Отсюда можно узнать и «тайны мадридского двора», которые предшествовали путчу (больше я об этом нигде не читал): «Согласно секретной договоренности М. Горбачева с Б. Ельциным и Президентом Казахстана Н. Назарбаевым, о которой стало известно председателю КГБ В. Крючкову, после подписания договора предполагалось заменить премьер-министра СССР В. Павлова – Н. Назарбаевым. Такая же судьба ожидала министра обороны, самого Крючкова и ряда других высокопоставленных лиц». Тогда становится понятным рвение членов ГКЧП и их нежелание, чтобы Союзный договор стал подписан.

Подробно описано и открытое противостояние властей и народа: «У „Белого дома“ строились баррикады, грузовиками и троллейбусами перекрывались дороги, формировались отряды обороны. Вышедшие на улицу люди сыграли непредвиденную путчистами решающую психологическую роль. Противостояние безоружных людей и военной техники не обошлось без жертв. В ночь на 21 августа трагически погибли трое молодых москвичей. Кровопролитие заставило военных отказаться от участия в дальнейших планируемых путчистами силовых действиях».

На мой взгляд, в этом учебнике дается самая разумная оценка августовских событий (в более поздних учебниках оценки или отсутствуют, или очень размыты): «Каково же реальное место августовских событий в отечественной истории? Диапазон оценок августовских событий очень широк: от „великой августовской революции“ до утверждения, что никакого путча не было вообще. Такие оценки непосредственно связаны с противоречивой сущностью августа 1991 года. Победа реформаторов над консерваторами не означала переход власти и собственности от одного класса к другому. После августа в стране установилась не власть демократов, а власть блока либеральной бюрократии, давно ставшей хозяином страны, владевшей госсобственностью как своей, с демократами-аппаратчиками. Такой альянс давал возможность наконец начать реформы, но создавал потенциальную возможность нового жесткого противостояния политических сил».

Учебник В.П. Островского и А.И. Уткина «История России. XX век» в основном повторяет то, что сказано в предыдущем, но тут авторы скупятся на оценки и выводы. Но именно в этом учебнике я нашел строки о «революционном характере» событий 1991 года: «21 августа организаторы ГКЧП, поняв, что их замысел не осуществился, вылетели в Форос. Они были арестованы. После этого события приняли революционный характер. Была приостановлена деятельность КПСС, объявлено о начале реформы КГБ с целью его окончательной ликвидации и замены службой разведки и контрразведки, принято решение о радикальной военной реформе».

И вот передо мной самый новый учебник истории: «История России, 1945–2008». Авторов огромное количество, но автором § 14, где написано об августе 1991 года, является A.B. Филиппов. В нашей библиотеке стоит только один экземпляр этого учебника. В § 14 «Межнациональные конфликты и распад СССР» (с. 205–229) имеются обстоятельные разделы: «Подготовка нового Союзного договора» (с. 222), «ГКЧП» (с. 222–225), «Запрет КПСС и прекращение существования СССР» (с. 225–227). На этом я заканчиваю эту часть работы, которую мы назвали «теоретической». Наверное, ничего нового мы тут не открыли, но для меня лично все было новым, потому что раньше я совсем не знал, что такое ГКЧП.

ОЧЕВИДЦЫ

ДНЕВНИК ОЧЕВИДЦА

Галина Татьяна, Скопинцева Елена

Этот дневник, вернее, выдержки из него, был предоставлен нам нашим научным руководителем. Он сказал, что по истечении двадцати лет уже нет смысла таить дневник от «мира», хотя теперь сам он оценивает свои записи как ребяческие и чересчур сентиментальные. По его словам, вести записи (не ежедневные, а более-менее регулярные) его «заставили» именно события, случившиеся в августе 1991 года. Самая первая запись была сделана именно 19 августа. Но начать нам хотелось бы не с нее. Кроме выписок из дневника, он дал нам вчетверо сложенный листок из тетрадки в клеточку, на котором есть такой текст:

«В первичную организацию КПСС Новокурлакской средн. школы Макарова Николая Александровича, кандидата в члены КПСС с 1989 г.

Заявление.

Я состою кандидатом в члены КПСС в течение 2,5 лет. За это время пришел к выводу, что по своей сути я человек внепартийный, т. е., кроме общечеловеческих ценностей, меня не привлекают требования и устремления ни одной из существующих ныне в стране партий. В том числе и коммунистической. Я не ощущаю себя крысой, бегущей в момент опасности с корабля, потому что, во-первых, на корабль я еще не ступил ногой, а во-вторых, в число кандидатов в члены КПСС я попал скорее случайно, чем осознанно: в коллективе, где я ранее работал, все были коммунистами, и оставаться «белой вороной» мне, конечно, не хотелось. Безусловно, на мой теперешний выбор повлияли и последние процессы, происходящие в партии. Сложилось впечатление, что преследуется цель возвращения в прошлое, но меня, как человека еще не старого, больше манят пусть беспокойные, но перемены.

На основе вышеизложенного я прошу не считать меня более кандидатом в члены КПСС.

23.06.1991 г.

Макаров».

Николай Александрович пояснил, что летом 1991 года ему то и дело напоминали о том, что его срок как кандидата в члены партии КПСС затянулся. Он решил написать заявление о том, что не желает вступать в партию, и после выхода из отпуска отдать его в первичную организацию. Но он не мог уже этого сделать, так как КПСС после путча была под запретом. Так этот листок и пролежал 20 лет среди его бумаг.

Нам кажется, что в этом заявлении есть прямо-таки пророческие строки о желании КПСС возвратиться в прошлое и о «беспокойных переменах». Но Николай Александрович сказал, что особым даром предвидения не обязательно было обладать: что-то уже «витало в воздухе» тогда.

А 19 августа он, как и все жители СССР, увидел по телевидению балет «Лебединое озеро», который шел буквально весь день и по всем каналам (тогда их было, по словам H.A., всего два). Его коллега, наш учитель истории, рассказал, что тех работников школы, кто жил поближе, собрала директор А.М. Матвиенко. Она была убежденным демократом, поэтому тут же было организовано прослушивание западных радиостанций, чтобы узнать, что же на самом деле происходит в Москве.

А Николай Александрович (в дальнейшем мы будем называть его автором дневника) записал в свой дневник 19 августа:

«Видимо, куда лучше о переломных событиях истории узнавать из книг: на удобной лежанке, в наиприятнейшей позе, чем жить в эпохи крутых перемен. И все же верится, что черные дни пройдут, сгинут, – трудно судить о сроках, – и силы разума и гуманизма восторжествуют».

Автор очень эмоционально отреагировал на установление власти ГКЧП. Интересно то, что СССР он отождествляет с Россией, – видимо, раскол страны уже чувствовался и казался неминуемым.

20 августа положение было сложным. В Москве стояли войска, по телевидению мало что можно было узнать. В дневнике есть две записи от 20 августа:

«Переворот в России. Взгляд из глухомани. Пусть отныне так называются эти записки. Как-то в учительской мы шутили и усмехались: нам, мол, все равно, вывесят какой-нибудь флаг над сельсоветом – а нам нипочем. Хорошо, что есть времена, когда можно весело шутить. Сейчас шутки горьки.

Боже, как мы отвыкли уже – и вот снова за народ, за весь народ, за его судьбы берет ответственность какая-то кучка, хотя никто ее не просил об этом.

Власть тьмы. У нас вроде бы ничего не происходит (пока), а неуютность тем не менее мертвой хваткой вцепилась в душу».

Это первая запись. Она показывает, что далеко не все люди в провинции безразлично отнеслись к событиям в столице.

«20.08. Вечер.

Неужели это не кошмарный сон, а явь? Неужели это никогда не кончится? Второй день диктатуры – а столько страха. От надежды – к отчаянию.

И только философское осмысление уже бывших в истории прецедентов позволяет предвидеть, что некогда в учебниках истории нынешним событиям будет отведен небольшой абзац. Его содержание и тональность предсказать не берусь. Перечитал рассказ Г. Белля „Мое грустное лицо“».

Рассказ немецкого писателя Генриха Белля (1917–1985) «Мое грустное лицо» – это описание героя, только что выпущенного из тюрьмы, куда его посадили за веселое лицо. Он в тот же день опять попадает в тюрьму за то, что у него теперь грустное лицо. Это изображение тоталитарного общества, где все встают по гудку и все делают по указанию некоего Национального Лидера. То есть автор дневника сравнивает правление ГКЧП с порядком, царившим в рассказе Г. Белля.

Ни в одном учебнике истории не напишут так, как может написать очевидец:

«21.08.1991

Боже, слезы душили, слезы невероятных чувств: восторга, облегчения, счастья. Теперь не верится, что все позади, а вдруг возможен рецидив.

И нет на сердце злобы, клокотавшей еще вчера, еще сегодня утром. Нет жажды крови. Бакланов, Крючков, Павлов, Пуго, Стародубцев, Тезяков, Язов, Янаев – вот он, несколько часов назад ставший так называемым ГКЧП СССР, – имена для истории.