Жемчужная рубашка. Китайские новеллы

Саньцяо убрала свои вещи, затем принесла коробку старухи.

– Откройте, матушка, и проверьте, – сказала Саньцяо, поставив коробку на стол и передав старухе ключ от нее.

– Вы уж слишком щепетильны, – ответила на это старуха, открыла коробку и стала одну за другой вынимать оттуда вещи. Саньцяо рассматривала их и оценивала. Цены, которые она называла, были в общем вполне подходящими, и торговаться старуха не стала. – Коли так, я не останусь в обиде, – радостно заявила она. – Пусть даже чуть меньше заработаю, зато получу удовольствие, имея дело с таким покупателем.

– Только вот что, мне не набрать сразу всей суммы, – призналась Саньцяо. – Сейчас я могу предложить вам лишь половину, а когда муж вернется, тотчас рассчитаюсь. Он через день-другой должен вернуться.

– Не беда, если и попозже отдадите. Но коли я уступаю в цене, то уж прошу уплатить серебром качественным.

– Ну, об этом не беспокойтесь, – ответила Саньцяо, убирая отобранные украшения и жемчуг, и тут же приказала служанке подать вино. Услышав это, старуха заявила:

– Я и так обеспокоила вас, надоела. Смею ли еще доставлять хлопоты?

– Как раз очень хорошо, что вы зашли; я ведь целыми днями сижу без дела, вот и побеседуем. И если не сочтете, что принимаю вас без должного внимания, то приходите почаще.

– Благодарю вас, не заслужила я такого милостивого отношения с вашей стороны, – отвечала старуха. – Но как у вас здесь тихо, спокойно! А у меня так шумно, так шумно – просто невыносимо.

– Чем же у вас там дома занимаются? – поинтересовалась Саньцяо.

– Да вот принимаем всяких торговцев жемчугом и драгоценностями. То вина им подай, то отвара, и до того все это хлопотно. До смерти надоело! Хорошо еще, что мне приходится ходить по делам в разные места и я мало бываю дома. Крутись я с утра до ночи на нашем пятачке, так меня уж давно доконал бы этот шум.

– Вы ведь живете неподалеку от нас. Когда будет невмоготу, приходите, потолкуем, – предложила Саньцяо.

– Не решусь так часто тревожить вас.

– Ну что вы, матушка!

Пока они разговаривали, служанки поставили на стол две рюмки, положили две пары *палочек и расставили закуски к вину: два блюда куриных, два из солонины, два рыбных, несколько блюд из зелени – всего шестнадцать.

– Зачем же такое богатое угощение!

– Все это приготовлено из того, что нашлось в доме. Уж не обессудьте, – с этими словами Саньцяо налила вина, встала и подошла к старухе. Та, в свою очередь, поднявшись, поднесла вина хозяйке, после чего обе сели.

Саньцяо выпить, оказывается, могла, и немало. А в старуху вино лилось ну прямо как в винный жбан. Пока ели да пили, они все больше и больше нравились друг другу, и обе только и сожалели, что не довелось им раньше встретиться. Просидели они за вином почти до самого вечера. К этому времени дождь прекратился, и старуха стала откланиваться. Тогда Саньцяо достала большие серебряные чары и уговорила старуху выпить еще. После этого они поужинали.

– Вы, матушка, посидите еще немножко, – сказала Саньцяо. – Сейчас я приготовлю ту сумму, которая у меня есть, захватите ее с собой.

– Поздно уже, – ответила старуха. – И не стоит вам беспокоиться. Разве обязательно сейчас? Завтра утром зайду за деньгами. И коробку свою тоже не стану брать, – на улице скользко, идти трудно.

– Буду вас завтра ждать, – сказала на прощание Саньцяо.

Сюэ спустилась вниз, взяла зонт и ушла.

Да, действительно,

Ничто так людям голову не заморочит,
Как бабки-сводницы язык.

Но вернемся к Далану. Прождал он у себя несколько дней, а известий так никаких и не получил. И вот в тот день, когда полил дождь, он решил, что старуха наверняка должна быть дома, и, шагая по лужам и грязи, поплелся в город, надеясь что-нибудь разузнать. Но дома старухи не оказалось. Он зашел в винную лавку, закусил, выпил несколько чарок и снова отправился к Сюэ. Ему сказали, что она еще не вернулась. Время было позднее, и Далан уже собрался было в обратный путь, но тут заметил, как из-за угла появилась старуха. Она шла, вся раскрасневшаяся, ноги у нее заплетались. Далан направился ей навстречу.

– Ну как? – поклонившись ей, спросил Далан.

– Рано, рано еще, – отвечала та, отмахиваясь от него. – Только-только посеяла семя, и нет еще ростка. Вот лет через пять-шесть расцветут цветы, пойдут плоды, тогда и попробуешь. А пока нечего тут вертеться да выведывать, – продолжала она. – Я, знаешь, не из тех, кто занимается всякими там чужими делишками.

Далану ничего не оставалось, как вернуться к себе.

На следующий день Сюэ купила фрукты, свежую курицу, рыбу, мясо, многое другое и пригласила повара, чтобы тот приготовил все как полагается. Когда блюда были готовы, она уложила их в два *короба, купила жбан хорошего крепкого вина, попросила соседского парня взять короба на *коромысло, и они вместе направились к дому Сингэ.

Саньцяо ждала старуху с утра, а та все не шла. Тогда Саньцяо велела Цинъюнь пойти за ворота поглядеть. Служанка вышла на улицу как раз в тот момент, когда Сюэ подходила к их дому. Старуха велела парню занести короба в дом, оставить их внизу, а самому отправляться обратно. Тем временем Цинъюнь уже доложила о ней хозяйке.

Спустившись вниз, Саньцяо встретила старуху как дорогую гостью и повела ее наверх. Сюэ долго благодарила, приветствовала хозяйку дома, а затем сказала:

– У меня, у старой, сегодня случайно оказалось простенькое вино, и я захватила его с собой, чтобы за чаркой приятно провести с вами время.

– Выходит, я ввожу вас еще и в расходы! Не следовало бы мне принимать все это, – ответила Саньцяо.

Тут старуха попросила служанок занести наверх короба и вино, и они расставили все блюда на столе.

– Уж слишком вы роскошествуете! – воскликнула Саньцяо.

– Что мы, бедные люди, можем приготовить хорошего! – улыбаясь, заметила та. – Это, собственно, не больше чем угостить чаем.

Цинъюнь отправилась за чарками и палочками, а Нуаньсюэ разожгла маленькую печурку, и *вино тут же было подогрето.

– Сегодня хоть скромно, но угощаю я, старая, поэтому прошу вас занять почетное место гостя.

– Конечно, вам пришлось из-за меня похлопотать, но все-таки ведь это вы у меня в доме. Как я могу допустить такое!

Они долго препирались, и Сюэ в конце концов пришлось занять место гостя.

Это была уже их третья встреча, и потому они стали ближе друг другу, чувствовали себя свободнее.

– Что это хозяин ваш все не возвращается? – попивая вино, спросила старуха. – Уже и времени-то многовато прошло, как он уехал, – продолжала она. – И как это он решился оставить вас?

– Говорил, что вернется через год, а вот почему-то задержался, – ответила Саньцяо.

– По мне, хоть груды золота, хоть горы нефрита сулит торговля, не стоит она того, чтобы оставлять такую вот, как яшма, жену. А вообще, – продолжала старуха, – кто разъезжает по торговым делам, тот в чужих краях живет словно дома, а дома – словно в гостях. Вот, к примеру, мой четвертый зять, господин Чжу: женился на моей дочери, и вечером-то они счастливы, и утром радостны, а о доме он и думать не думает. Съездит раз в три или в четыре года домой к старшей жене, побудет там месяц-другой и возвращается обратно. Она у него там, словно вдова, страдает от одиночества. И разве знает она, как он живет на стороне?

– Нет, мой муж не такой, – возразила Саньцяо.

– Ну что вы, я ведь просто так говорю, – оправдывалась старуха. – Разве посмею я сравнивать небо с землей?

Обе женщины долго сидели за вином, загадывали друг другу загадки, играли в кости и расстались совсем пьяные.

На третий день старуха Сюэ с тем же соседским парнем зашла забрать короба, посуду и заодно взяла половину денег за украшения, проданные Саньцяо. Саньцяо уговорила ее остаться позавтракать.

С тех пор старуха Сюэ часто захаживала к Саньцяо. Всякий раз она справлялась, нет ли известий от Сингэ. Было ясно, что причина ее прихода – желание получить остальную сумму, однако вслух она об этом не говорила. У Сюэ был хорошо подвешен язык, она умела сообразить, где что сказать, что ответить, и, прикидываясь не то глуповатой, не то простоватой, постоянно острила и шутила со служанками. Поэтому в доме Цзян ее полюбили. Дошло до того, что, если она день не заходила, Саньцяо начинала скучать, чувствовать себя одинокой. Она велела слуге узнать, где живет Сюэ, и нет-нет да посылала за ней. Так она стала привязываться к старухе все сильнее и сильнее.

На свете есть четыре сорта людей, с которыми не стоит иметь дела: свяжешься с ними – потом уже и отказать им неудобно. Что же это за люди? Странствующие монахи-бродяги, нищие, бездельники и посредницы-сводни. Первые три – еще полбеды, а вот посредницы-сводни – те бывают вхожи то в одни дома, то в другие, и женщины, когда им скучно, в девяти случаях из десяти сами приглашают их к себе. И вот бабка Сюэ – существо далеко не из добродетельных – сладкими речами да ласковыми словами вкралась в доверие к Саньцяо, и они стали лучшими друзьями, так что Саньцяо и часа не могла прожить без старухи. Вот уж поистине,