Почерк времени

Здоровенный мужик, встав с лавки, взял священника за воротник рясы, словно мешок с картошкой, и снова усадил на стул.

– Повторяю ещё раз: куда ты спрятал драгоценности?.. Ведь ты был благочинным этого уезда!

– И я ещё раз повторяю: ни ценностей, ни денег у меня нет… – сдавленно произнёс отец Николай. – А если что и было, так я раздавал нуждающимся, которые просили им помочь. Беднякам, чтобы они могли прокормить свои семьи.

Снова последовал удар, уже с другой стороны. Падая со стула, настоятель сильно поранил локоть левой руки.

Изо рта на пол капала кровь. От удара у настоятеля закружилась голова. Подняв правую руку, отец Николай попытался вытереть кровь, но в этот момент стоящий за его спиной солдат врезал ему сапогом по почкам. Настоятель согнулся и мучительно застонал…

– Возьми эту падаль и тащи на задний двор!..

– Есть, товарищ командир! Эй, помогите мне оттащить попа, а то одному тяжеловато.

Взяв священника под руки, два солдата потащили его на бывший скотный двор. За ними вышел командир и еще пара красноармейцев. Найдя ведро, солдаты посадили на него настоятеля. Один из них сказал угрожающе:

– Смотри, сиди и не падай! Надоело поднимать всякую мразь…

Отойдя от него, красноармеец глянул на командира – тот смотрел одобрительно.

В памяти отца Николая оживали недавние события…

«После революции меня просили уехать, чтобы избежать гонений, но я не захотел оставлять своих прихожан. „Здесь моя паства и храм, куда я назначен служить, – говорил я. – Пусть делают что хотят, но сам я не покину моего Отечества…“»

Эти мысли грели сердце, вселяли мужество. Вспоминая недавний разговор с сыном, настоятель не сразу понял, что к нему обращается старший из охранявших его.

– Ты что, не слышишь, поп? К тебе обращаются! Я спрашиваю: куда подевал драгоценности?..

– У меня их нет и не было никогда…

– Вот ты как! Ребята, вон видите жидкий навоз?.. Окуните-ка!

Взяли священника уже втроём – один за ноги, а двое за руки – и понесли к навозной яме. Солдаты начали издеваться над настоятелем. Опустив его головой в зловонную жижу, командир придавливал ногой голову отца Николая. Самому ему не хотелось запачкаться, и он приговаривал:

– Смотри, хоть капля попадет на меня – изобью до смерти… Ну, хватит пока. Неси сюда.

Усадив снова священника на перевернутое ведро, старший повторил вопрос. Услышав тот же ответ, что и раньше, командир взял лопату и стал колотить настоятеля её черенком. От боли отец Николай упал, и тогда самый злобный из солдат подбежал к лежащему и ударил его по голове сапогом.

После избиения старший приказал:

– Хватит. А то нам самим придётся рыть ему могилу… Поднимайся, бери лопату и копай яму. Да приведите-ка второго мерзавца, пусть и он роет.

Всё время, пока отряд красноармейцев находился в селе, молодая пара убирала со своего участка сено. Они видели, как солдаты по-хозяйски зашли в церковь, не снимая головных уборов (только пара человек это сделали – видно, не совсем ещё плюнули на Божьи заповеди). Муж с женой видели, как народ собирался, как потом площадь опустела. Они смотрели, как отца Николая вывели из церкви и сопроводили в бывшую купеческую усадьбу. Им было видно, как солдаты издевались над батюшкой.

Погода портилась, вестей о том, что происходит в церкви, не было. Председатель, оставшийся за главного, подгонял солдат и сельских активистов, чтобы они побыстрей управлялись с иконами.

Для своей защиты солдаты поставили на крыльце пулемёт, и один из солдат прокричал вновь начавшим собираться прихожанам:

– Ежели кто переступит через бревно, стреляю без разговора!

А в это время два самых сильных солдата поднялись на колокольню и стали отцеплять и скидывать колокола. Самый большой им с первой попытки не поддался, и тогда они приказали принести хорошую верёвку и пару досок. Опустив колокол на доски, они всей тяжестью своих тел начали двигать громаду к краю. Было тяжело, и тогда солдаты кинули концы верёвки и приказали тянуть.

После нескольких попыток колокол заскользил по доскам. Когда он оказался на краю, солдаты спустились вниз и уже вместе со всеми после двух или трёх попыток скинули большой колокол. Он раскололся, и куски разлетелись в разные стороны.

В небе же прогремел гром. Поначалу никто не понял, что происходит. Молодая женщина подозвала к себе мужа и спросила:

– Ты слышал гром?..

– Да… И кажется, с церкви ещё сбросили большой колокол.

– И мне тоже послышалось… Ох, большая беда пришла в село!

Из-за разбившегося колокола началась паника: кричали не только сельчане, но и красноармейцы. Обломками ранило нескольких человек. Одному солдату – как бритвой! – отсекло руку, некоторым активистам мелкими осколками поранило ноги и головы.

Погода всё портилась, а красноармеец, оставшийся за старшего, после ухода председателя сельсовета приказал:

– Отнесите раненого бойца в поселковый совет, а местных доставьте по их домам. Принесите керосину срочно… или поищите в доме попа.

С заднего двора подъехала пара подвод, и раненых начали грузить. Положили в телегу и солдата. Так как ехать было недалеко, его решено было отвезти первым.

В это время красноармеец, который оставался за командира в церкви, полез на купол. Лез он осторожно. С одной стороны купола лежала верёвка, которая была привязана к основанию креста. Незадолго до революции ремонтировали кровлю на самом верху. Видно, потом не убрали, и теперь красноармеец воспользовался ею.

Взобравшись наверх и поднявшись на ноги, он стал рубить основание креста. Сначала он обвязал эту верёвку вокруг себя.

Со двора был виден купол церкви. Настоятель слышал грохот колокола. Отец Николай и второй священник, не сговариваясь, опустились на колени и стали читать молитву, осеняя себя крестным знамением.

Солдаты, стоявшие рядом, услышали слова молитвы.

– Закрыли свои поганые рты! – один из них ударил хлыстом священников. – Проследите, чтобы они быстрее рыли яму, а я пойду посмотрю, что там случилось. – И он, повернувшись, направился к дверям.

После нескольких ударов по служителям церкви самый старший солдат остановил молодого:

– Будет тебе! Ты что, хочешь сам рыть яму? – После некоторого раздумья добавил: – Пускай сами себе могилу копают. Засыпать-то легче, чем рыть.

После этих слов он также последовал за командиром.

Выйдя на площадь, солдат увидел, как подъезжает телега с раненым бойцом. Подойдя к подводе, он помог ему встать и добраться до дома, где размещался поссовет.

– Что случилось-то?

– Да обломком колокола мне срезало полруки, – стоная от боли, произнес раненый. – Вот теперь демобилизуют, и окажусь я на иждивении мамаши…

Красноармейца завели в хату, наложили новую повязку.

В это время командир вернулся с площади.

– Ты оставайся с ним, а вы пошли со мной, – приказал он.

Выйдя с оставшимися бойцами на задний двор, он увидел, что яма вырыта. И хотя не такая глубокая, он крикнул: