Зимняя романтика. Адвент-календарь историй о любви

В тот день я узнал еще о и том, что такое разбитое сердце…

Десять лет спустя

Я бродил по улицам Канзас-Сити, рассматривая пестрые витрины и счастливых людей. До Рождества оставалось два дня, и город уже был ярко украшен к празднику. Мне так и не удалось побороть привычку посещать мир людей. Правда, теперь я посещал его все реже. Однако в этом году мне особенно хочется находиться здесь, потому что он последний, когда я свободно могу перемещаться между нашими мирами. В это Рождество мне исполнится тридцать, а значит, я займу место моего отца и стану следующим Сантой.

К слову, сегодня я тут по его заданию.

– Кое-кто в этом городе нуждается в чуде, отправляйся туда, Ник. Считай, это твое первое задание в новой роли.

И вот я здесь. Стою перед небольшой пекарней «Рудольф», очень иронично.

Меня приветствует звук колокольчика. В воздухе витает тонкий запах корицы, мяты и, кажется, малины. Этот аромат почему-то напоминает о доме. Витрины заполнены всевозможными кексами, пирогами и пирожными.

– Извините, есть тут кто? – я нажимаю на звонок, который расположен у кассы.

– Одну минутку. Простите, мне нужно было срочно достать имбирные пряники. В это время года на них большой спрос.

Мои ноги наливаются свинцом, а сердце практически с физической болью стучит о грудную клетку.

Из глубины кухни появляется девушка. Ее темные волосы собраны в пучок, который уже немного растрепался. Милое личико в форме идеального сердечка перепачкано мукой, но, несмотря на это, на нем сияет улыбка. Улыбка, которой мне так не хватало все эти годы.

– Ванесса… – ее имя слетает с губ прежде, чем я успеваю себя остановить.

– Мы знакомы? Извините, я в городе не так давно. – Она перегибается через прилавок, и ее лицо зависает в паре сантиметрах от моего. – Вы и правда кажетесь мне знакомым. Мы где-то встречались уже, верно?

Я киваю, застигнутый врасплох ее близостью. От Ванессы пахнет так же, как в детстве: сладкой грушей, ванилью и легкими нотками жасмина. Ее запах – все, о чем я сейчас могу думать.

Прошло десять лет, но не было и дня, чтобы я по ней не скучал. После нашей последней встречи я, скрепя сердце, больше не вмешивался в ее жизнь.

– Напомните, пожалуйста, ваше имя! – Она отстраняется, и я наконец-то обретаю возможность нормально говорить.

– Ник.

– Что ж, Ник, чего желаете? – она проводит рукой над витриной.

– Десять имбирных пряников, и можно я угощу тебя кофе?

Она на секунду морщит свой лобик:

– Думаю, небольшой перерыв мне не повредит.

Она снимает свой кружевной фартук и отправляется варить кофе.

Мы расположились тут же, за одним из столиков. Хвала Санте, посетителей в этот момент не было.

Мне безумно хотелось узнать, что произошло в ее жизни за все те годы, что мы не виделись.

– Почему ты решила открыть пекарню?

Она пожала своим изящным плечиком:

– У меня получается печь, почему бы и нет?

– А откуда такое необычное название – «Рудольф», разве это не один из оленей Санта-Клауса? – я пытался говорить ровным тоном, боясь выдать волнение.

Ванесса снова очаровательно улыбнулась:

– Мне часто снится один сон, в нем я маленькая глажу Рудольфа у себя на заднем дворе. Видимо, это был мой любимый олень, – она снова усмехается, глядя в свою кружку.

– Может, это был не сон, а воспоминание, и ты правда видела Рудольфа? – бросаю ей вызов.

Ви поднимает на меня свой взгляд, и ее бровь изгибается точно так же, как в нашу первую встречу.

– Хочешь сказать, что Санта-Клаус и его олени – это не выдумка?

– Не выдумка.

Она снова в недоверии изгибает свою бровь.

– Я докажу тебе, Ванесса.

– И как же?

– Ну, для начала, – я обвожу взглядом ее кафе. Оно единственное не украшено к празднику, ни одной гирляндочки. – Нам нужен дух Рождества.

Ви фыркает.

– Тебе не нравится этот праздник?

– Угадал, умник.

– Почему?

Она сомневается буквально пару секунд, но потом отвечает:

– Не знаю, в этот день мне всегда грустно. Все вокруг такие счастливые, аж тошно, а у меня чувство, что мне не хватает чего-то важного.

Мне потребовались нечеловеческие усилия, чтобы подавить желание протянуть руку и коснуться ее лица, заправить непослушные локоны и стереть с него грусть.

– Значит, будем искать это «важное», – уверенным тоном говорю ей. – Встречаемся здесь завтра после закрытия.

– Зачем? – ее глаза расширяются от удивления.

– Сюрприз! – с этими словами я забрал купленные пряники и вышел из пекарни.

На следующий день ровно в семь часов вечера она уже ждала меня на улице возле «Рудольфа».

– Привет, – я нежно улыбнулся ей. – Так и знал, что ты захочешь наполниться духом Рождества, маленький Гринч.