Новые сказки. Книга VIII

Медведь открыл было рот, но не решился произнести ни слова.

– Не молчи, Мишенька, говори, о чём мечтаешь!

– Понимаете, дедушка, – неуверенно начал медведь, – зимой у меня наступает не Новый год, а новая спячка, и я никак не могу встретить праздник. Я очень хочу его справить! Неужто вы сможете помочь?

Волшебник засмеялся, а мишка во все глаза уставился на него, ожидая ответа.

– Хо-хо-хо, конечно, смогу! Я был бы не Дед Мороз, если бы не смог! Да будет так, как ты желаешь!

Волшебник постучал посохом и взмахнул им. Поднялась метель и, подобно карусели, закружила всё вокруг. Так продолжалось несколько мгновений. Когда всё встало на свои места и все открыли глаза, Деда Мороза уже не было. Зато появилось то, что заставило всех сразу же о нём забыть.

Медведь посмотрел на свою берлогу и не поверил глазам: он увидел на её месте большой бревенчатый дом, в каком обычно жили люди. Медведь недолго постоял на месте, не понимая, что произошло, а потом подбежал к дому и прижался к стене. Дом был взаправду настоящий, из дерева, а не придуманный разыгравшимся воображением.

Все лесные звери, после прихода Деда Мороза не отходившие от медведя ни на шаг, смотрели на этот дом как на новогоднее чудо. Впрочем, дом им и был.

Медведь, согласившись с самим собой, что этот дом и впрямь существует, открыл в него дверь и вбежал. Остальные животные потянулись за ним, и вскоре от восторга у всех глаза стали круглыми, как у совы.

Наступила последняя минута последнего дня года. Все лесные обитатели сидели в доме у медведя за большим столом, наполненным кушаньями, и готовились встречать праздник.

В просторной комнате стоял большой затопленный камин. В углу находился шкаф, заставленный стеклянными банками с мёдом, вареньем, овощами, фруктами, грибами…

В общем, здесь было всё, чтобы у медведя не возникло ни единой мысли отправляться в зимнюю спячку.

Мишка сидел во главе стола и с замиранием сердца ждал первую минуту нового года. Все в ожидании смотрели на настенные деревянные часы, выполненные тонкой резьбой. Когда стрелки показали ровно наверх, в часах раздался щелчок и заиграла новогодняя музыка. Звери радостно загудели и стали чокаться деревянными чашками с берёзовым соком. Медведь широко заулыбался. Ничего не говоря, он просто радовался случившемуся событию.

Вдалеке за окном ночное небо украсилось огоньками салюта. Мишка вместе со всеми выбежал из дома, чтобы насладиться красотой представления. И вдруг мигавшие вверху огоньки образовали строчку: «С Новым годом, Миша!»

Звери весело размахивали палочками с сидевшими на них светлячками. Новый год наступил. И мишка почувствовал, что это будет лучший год в его медвежьей жизни.

Пастушок и звёздочка

Нина Гаврикова

Давно это было. Полвека тому назад, а может, и больше. Жил на окраине деревни пастух. Жена умерла рано, он еле-еле сводил концы с концами. И, сколько бы ни предлагали мужики снова жениться, Тарас только руками разводил: мол, теперь легче стало: Матвей помощником растёт, не первый год подпаском ходит.

Правда, замечали деревенские жители, что парнишка не такой, как все, – любил со звёздами разговаривать. А о чём – никто и не знал. Тяжко жилось мальчишке. Может, это мать после смерти звёздочкой стала и с небес советом помогала, скрашивала его ночи сиротские. Может, звёзды друзей заменили, в игры дивные с ним играли. В деревне-то у Матвея почитай ни одного друга не было. Да и некогда ему с ребятами играться. Вставал пастушок с первыми петухами. Помогал отцу по хозяйству. Выпивал кружку парного молока с куском ржаного хлеба и был готов к работе. Играя на дудочке, обходил деревню.

В каждом деле свои секреты! Пастух передал сыну всё, что сам знал. Весеннюю пастьбу начинали не рано, а осеннюю заканчивали с наступлением заморозков. Пастбища выбирали разные: сначала стадо пасли на Красной дорожке, потом от деревни уходили дальше. На Тинкин покос, где низина, гоняли коров, когда стояла засуха. К Рухловской канаве – после дождичка, там на пригорке трава в жару жухла.

Матвей как-то поинтересовался, почему места так назвали. Отец объяснил. Тинкин покос?! Так это тётя Тина Кокарева с мужем там сено косили. Сенокос заброшен – название осталось. Канаву, говорят, для осушения болота вокруг деревни выкопали под руководством Рухлова, первого жителя деревни. Красная дорожка неспроста такой стала. Раньше на поля в бункерах удобрение возили, оно сквозь мелкие щели сыпалось на землю. Вот почва и стала красно-коричневого цвета. Матвей внимательно слушал и запоминал.

В конце августа у отца прихватило почки. Врач отправил его в город в больницу. Матвей, как обычно, начал утренний обход. Хозяйки выглядывали из окон, интересовались, справится ли один. Пастушок в ответ улыбался.

Вдруг на дороге прямо перед Матвеем, как привидение, появилась сгорбленная старуха в плюшевой тужурке, в чёрной, до земли юбке. На голове – обветшалый платок, из-под которого в разные стороны торчали две седые тонкие косички. Внешний вид выдавал характер тётки Власты. На её лице застыло недовольство, глаза сощурены, узкие губы поджаты. Тонкий, кочковатый нос почти касался губ. Своего дома в деревне у тётки Власты не было, жила у сестры, а распоряжалась там как хозяйка. Местные жители побаивались, обходили избу стороной.

Тётка Власта руки в бока упёрла, брови нахмурила:

– Сам не управишься! В стаде больше тридцати коров. Слышать ничего не хочу, пойду с тобой – и точка!

Пастушок напрягся. Он бы дёру дал, да знал, что она только вид делала, будто о стаде беспокоится. Сама-то хотела выведать, о чём он со звёздами разговаривал?!

Тётка Власта вперёд Матвея к поскотине заковыляла. Только за околицу стадо выгнали, вопросами засыпала:

– Куда коров погоним? Кто тебе помогает? Когда?

– На Красную дорожку, – с недоверием отозвался пастушок.

– Давай на Рухловскую канаву, – начала стадо разворачивать.

Матвей замер в нерешительности! Ещё никому ни разу не удалось переубедить тётку Власту. Пришлось двинуться за ней.

К обеду добрались до места. Жара стояла такая, что хоть под кустом прячься, хоть прямо в воду бросайся. Коровы остановились, хвостами слепней да мух отмахивали, а траву не щипали. Рассердился Матвей, погнал стадо к водопою. А тётке Власте того и надо! Разлеглась на взгорке, а одним глазом за пастушком следила. Только одна корова от стада отстала, как тётка Власта вскочила, прогнала её в лес. И, чтобы пастушок не заметил пропажи, быстро догнала его и всю дорогу без умолка тараторила.

В деревню вернулись вовремя. Всех коров хозяева развели по дворам, лишь тётушка Полюшка стояла у изгороди. Марты – так звали корову – нигде не было. Пастушок начал было оправдываться, да понял, в чём дело, поспешил в поскотину.

От деревни до Рухловской канавы километров двенадцать, чтобы сократить путь, пастушок пошёл напрямик. Но что-то произошло?! Он не узнавал родной лес. Деревья становились выше, стояли плотнее. Матвей остановился. Он находился на крохотной поляне. Решил было залезть на ёлку дорогу посмотреть, да ахнул от удивления: ветки только на верхушках. Пастушок осел на землю, думая, что же делать?! Вдруг на небе вспыхнула Северная звезда. Она всегда первой всходит на небосклон. Пастушок вскочил на ноги:

– Милая звёздочка, страшно мне, не знаю, куда Марта запропастилась.

– Страх всегда впереди человека бежит. Марта на Тинкином покосе.

– Я, кажись, заблудился.

– Держи серебряный колокольчик.

Пастушок поднял раскрытую ладонь, в тот же миг на ней появился серебряный колокольчик с верёвочкой. Мальчик хотел позвенеть, но Северная звезда остановила:

– Надень колокольчик на шею. Лес перед тобой расступится, дорога лёгкой покажется. Ты должен до рассвета привести Марту в деревню, иначе колокольчик потеряет волшебную силу.

– Спасибо! – Матвей перекинул верёвочку через голову, повесил на шею колокольчик, тот тихонько звякнул.

– Торопись! – Северная звезда осветила дорогу.

Деревья расступались в стороны. Матвей спешил как мог. Когда добрался до Тинкина покоса, диву дался: ноги коровы обвивала ведьмина трава. Марта жалобно мычала.

Пастушок начал разрывать тонкие вьющиеся стебли, а те тотчас срастались и пуще прежнего запутывали ноги. Матвей приподнял голову, чтобы спросить совета у Северной звезды. Колокольчик тихонечко звякнул – ведьмина трава тотчас исчезла.

Ева Джинчвелашвили, 9 лет | Череповец

Пастушок погнал Марту в деревню.

Светало. До изгороди поскотины осталось каких-то метра два-три. Вдруг корова зацепилась рогами за рыбацкую сетку, наброшенную между деревьями. Матвей хотел помочь, но Марта возмущенно мотала головой: «Му-у-у!» Пастушок с мольбой поднял глаза к небу: Северную звезду спрятало облако. Она ничем не могла помочь другу.

Где-то совсем рядом что-то треснуло. Пастушок вскинул голову. Колокольчик опять чуть слышно прозвенел, сетка превратилась в паутину. Марта успокоилась, вышла из поскотины на дорогу.

Первый солнечный луч осветил небо.

Из кустов выскочила разъяренная тётка Власта.