Зимний сборник рассказов

– А по бутылке кампари и полторта за раз вам врачи не запрещают? ― поинтересовался банкир.

– Бескультурный ты человек, Володя! Все бы тебе лезть в чужие дела, сплетничать, критиковать! Не суди ― и не судим будешь! Слышал такое выражение, надеюсь? В каждом, если покопаться, свое дерьмо отыщется! А уж в тебе-то! Молчи уж!

Так до ресторана уже и не говорили ни о чем.

Хозяин заведения, армянин лет шестидесяти, увидел дорогих гостей и забегал вокруг них, как умалишенный!

– Вай-вай-вай, Глеб Артэмич, джан, почему не звонил, ничего мне не сказал?! Как таких дорогих гостей угостить, вай-вай-вай!

– Барев, Ашотик, успокойся, нам по-быстрому что-то попроще, мы в баньку еще хотим сходить!

– Баньку сейчас устроим, гости дорогие, ай радость какая!

– Не суетись ты, принеси нам шашлычка да авелука! Это у них травка такая в горах растет, вкусная! ― Полуэктов закатил глаза и зашлепал жирными губами.

Быстро не быстро, а часа два просидели. Ароматный, нежный, просто тающий во рту шашлык, душистый авелук с яйцом, печеные на углях баклажаны. Всему этому великолепию уделили должное внимание. Восприняли как наказание, когда Ашот попросил компанию послушать, как его внучки играют на дудуке и зурне. А потом, когда мальчишки начали выдувать из старых абрикосовых дудок бередящие душу звуки, произошло неожиданное. Казалось, сердца этих циничных, деловых и часто беспринципных людей ничто не могло тронуть. Но здесь и они растрогались. Древняя как мир мелодия ранила, ныла, горела, прямо хватала за горло. Генерал, тот даже всплакнул: сидел и не стеснялся текущих по щекам слез.

До Запнятино доехали уже ввечеру.

Хозяйство было шикарное, еда безупречно вкусная, банщики ― виртуозы. Сперва троицу как следует отходили березовыми и дубовыми вениками. Запах от них был такой духмяный, что закружилась голова. Прямо на скамье их облили холодной минералкой. Кожа у троицы раскраснелась, пошла пятнами. После второй серии нырнули в кадку с ледяной водой и тут же пересели в огромную лохань почти с кипятком, стоящую прямо на снегу. В ней были заварены разнообразные целебные травы. Чабрец, мята, ромашка, душица, хоть чай из этого чана дуй. Здесь же запаривались березовые, дубовые и можжевеловые веники. На улице ночь, морозец минус десять, месяц, звезды высыпали, а ты сидишь в горячей бочке посреди всей этой красоты, вдыхаешь ароматы ― ляпота, да и только!

Депутат больше в парилку не пошел.

– Что я сталевар вам что ли, такие температуры выдерживать?!

А генерал оказался настоящим стойким солдатом! Банщики окружили его вдвоем и ритмично в четыре веника лупили по спине. Звук исходил такой, как будто где-то рядом по узкоколейке идет паровоз.

– А ну, давай не ленись, бойцы! ― орал Заухин. ― Веничек к спине прижми да протри!!! Аааа, хорошо-то как!!! Ляпота!!! Можжевеловым теперь, да не бей, а крути, крутииии!!!

Банщиков замучил насмерть.

Владимир вышел к ним в предбанник, на них жалко было смотреть. Банкир достал двести евро и сказал:

– Это премия за ратный труд!

– Спасибо, он у вас из огнеупорной глины, что ли?

– Из более секретных материалов!

Банщики с достоинством приняли вознаграждение и засобирались домой, подальше от неуемного полководца из хозяйственного управления.

Опять появился аппетит, хотя казалось, что после Ашотовых шашлыков есть еще долго не захочется. Котлетки из лося с маленькими обжаренными в коровьем масле картофелинами зашли под немировку с перчиком как к себе домой.

– Ну что, друзья, массаж? ― предложил депутат Полуэктов.

– А давайте похулиганим! ― Кривов озорно разулыбался. ― Устроим небольшой бордельеро, стриптиз с продолжением!

Исполнительниц должны были привезти из Калязина.

Однако жаждущий массажа и расслабления Глеб Артемьевич чаровниц не дождался и уснул у огромного телевизора, где смотрел свой любимый детектив «Золотая мина» с Далем, Полищук и Киндиновым. Только что напевал музыку из фильма, так что слышала вся база, и раз ― мгновенно захрапел. Его рулады создавали полное впечатление, что динозавру в бою с птеродактилями разорвали горло, и он погибает в страшных мучениях.

Девушек было пятеро, программа выступлений была насыщенной. Начали с бразильской самбы в карнавальных костюмах, продолжили русским хороводом, плавно перешедшим в танец живота.

Девчонки были яркие, красивые, с точеными ножками и безупречными фигурами, как и положено для VIP-клиентов. Но даже через праздничный макияж и лучезарные улыбки внимательный человек мог бы заметить усталые, злые глаза танцовщиц. В их извивающихся в такт музыке телах было чувство ритма и немалый профессионализм, но вот страсти и огня явно не хватало.

Генерал побыл немного, похлопал уже теперь крутящимся на пилоне мамзелям, но оставаться отказался наотрез.

– Завтра охота, надо сомкнуть глаза и минуток триста поспать, хотя бы! А дамы хороши, впечатляют, но не Ольга Корбут ― согласись!

Делать нечего, чтобы не чувствовать себя одиноко, как турецкий султан Абдул-Гамид, умерший, по слухам, от частых посещений гарема, Кривов кликнул Кузьму, который тут же радостно прискакал! Теперь за ночных прелестниц можно было быть спокойным. Отработают смену не хуже чем собирательница хлопка Мамлакат Нахангова, получившая звезду Героя Труда из рук товарища Сталина. Кузьма обладал просто тантрической мужской силой и доблестью…

Спать Владимир лег около пяти утра, а через час его уже пришли будить на охоту…

Прослушав необходимый инструктаж, вся компания, а также еще одна группа из двух человек, направилась к вездеходу-амфибии. Пока тащились через леса, топи и болота к месту охоты, Володя задремал. Проснулся от гогота своих товарищей, которые сально шутили по поводу его вчерашних подвигов.

– Володю можно не будить, он свою лосиху ночью подстрелил.

– Главное, чтобы курок не пришлось в марганцовке отмачивать.

Приехали на живописную полянку: березы, осины, дуб старый, ветвистый. Ерофеич попросил:

– Все, теперь тихо, помним правила. Сейчас метров триста отсюда, на просеке, расставлю вас по номерам.

Ну с богом!

Соседом Кривова слева оказался некто Гурам, очень веселый и жизнерадостный грузин. Все бы хорошо, но он решил сегодня нарушить все инструкции, данные Ерофеичем. Чтоб не спугнуть зверя, надлежало не разговаривать, не курить, не выпивать, не ходить в туалет и прочее. Гурам же первым делом отвернулся к кустам, помочился, выпил из фляжки что-то вкусное, предположительно, коньяк, запах которого ноздри Кривова, казалось, учуяли метров за восемьдесят.

Владимир порадовался, что сын гор не оказался соседом по стрелковым позициям с генералом: Заухин сгоряча мог бы того и пристрелить! Уже залаяли вдалеке собаки, и банкир ощутил во всем теле будоражащую дрожь, сжав в руках итальянское ружье «Бенелли» и ожидая, что вот-вот на него выскочит матерый кабан-секач или здоровенный лось, как вдруг слева от него раздался выстрел!

Незадачливый Гурам увидел жирного пушистого зайца и разрядил в него свою двустволку, заряженную пулей двенадцатого калибра.

Охота была окончательно сорвана.

На депутата, Кривова и приятеля Гурама Вадима столь неожиданная развязка произвела очень позитивный эффект! Они попадали на снег и долго захлебывались от смеха! Гурам, недолго думая, присоединился к ним. В его руках оказалась заветная фляжка с курвуазье, которую добытчики весело пустили по кругу.

– Пальнул в белый свет как в копеечку!

– Дуплетом по косому!

– Если и попал, то от него и ушей не осталось, бу-га-га!

Шутки не прекращались.

Чуть в стороне бледный от злобы стоял генерал, он воспринял произошедшее практически как личное оскорбление.

Подбежал растерянный Ерофеич, косясь на разгневанного Заухина, он возмущенно забубнил:

– Что ж вы, господа хорошие, делаете? Не первый раз, чаю ж, на загоне. И на инструктаже три раза говорил, что производится охота на крупных копытных, стрелять только строго по ним! Это ж какая ерундистика получается! Людей подняли, собачек пустили, а вы своим выстрелом все зверье разогнали! Ох, беда!

Примечания