80 лет Центрально-Азиатской экспедиции Н. К. Рериха. Материалы Международной научно-общественной конференции. 2008

15. Шапошникова Л.В. Огненное творчество космической эволюции // Рерих Е.И. У порога Нового Мира. М.: МЦР, 2000. 16. Шапошникова Л.В. Н.К.Рерих как мыслитель и историк культуры // Живая Этика и наука. Вып. 1. М.: МЦР, 2008.

17. Живая Этика. Беспредельность.

18. Рерих Н.К. Великое наследие // Рерих Н.К. Врата в Будущее. Рига: Виеда, 1992.

Александр Федотов,

доктор филологических наук, профессор университета «Святой Климент Охридски», София, Болгария

О ВОСТОКОВЕДЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ Ю.Н.РЕРИХА ВО ВРЕМЯ ЦЕНТРАЛЬНО-АЗИАТСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ Н.К.РЕРИХА

Центрально-Азиатскую экспедицию (1923–1928) Николая Константиновича Рериха его младший сын Святослав Николаевич Рерих называет «замечательным периодом деятельности <…> когда он (Н.К.Рерих. – А.Ф.) осуществил свою мечту поехать в Индию. На этот период приходятся путешествия не только по Индии, но и в Центральную Азию, в Тибет, на Алтай. Затем следует возвращение в Индию, основание института гималайских научных исследований „Урусвати”, последующая жизнь и работа на Востоке» [1, с. 8]. В этой экспедиции Николая Константиновича Рериха сопровождали его жена – Елена Иванова Рерих, и его старший сын – Юрий Николаевич Рерих.

Интерес к Востоку был присущ всей семье Рерихов, в том числе и Николаю Константиновичу, который всегда был заинтригован восточными мотивами и использовал их в своем творчестве. Восток привлекал богатыми духовными и культурными традициями, глубиной философских концепций и постулатов, незыблемостью нравственных и моральных положений. Увлеченность Востоком родители передали своим сыновьям, что, наверное, предопределило профессиональную судьбу Юрия Николаевича Рериха. Он решил стать востоковедом.

В продолжение четырех лет, с 1919 по 1923 год, то есть до начала Центрально-Азиатской экспедиции, Юрий Николаевич Рерих усиленно занимался восточными языками, культурой, историей, этнографией, археологией Востока. Еще в студенческие годы определился достаточно широкий круг его интересов в области индологии, тибетологии, монголоведения, иранистики и тюркологии. К началу экспедиции он получил блестящее образование, закончил индоиранское отделение Школы восточных языков при Лондонском университете, затем Гарвардский университет в США, где в 1922 году получил степень бакалавра по отделению индийской филологии. Свое востоковедческое образование Юрий Николаевич завершает в Париже, в Школе восточных языков при Сорбонне, где ему вручают диплом магистра индийской филологии. Обучение в наиболее престижных университетах Европы и Америки дали Юрию Николаевичу Рериху уникальную востоковедческую подготовку. Еще в студенческие годы он овладел греческим, латынью, санскритом, пали, тибетским, китайским, монгольским, фарси [2, с. 7].

С одной стороны, без столь серьезной теоретической подготовки Юрия Николаевича Рериха в области восточных языков и культур вряд ли Центрально-Азиатская экспедиция была бы столь успешной. А с другой стороны, без активного участия в этой многолетней экспедиции самого Юрия Николаевича не были бы проведены многочисленные исследования в области живых восточных языков и диалектов, традиционной культуры многих народов, населяющих Центральную Азию. Именно во время этой экспедиции началась самостоятельная научная работа молодого востоковеда, сделавшего немало открытий. Остановимся на некоторых из них.

В 1925 году в Париже на английском языке была опубликована работа Юрия Николаевича Рериха «Тибетская живопись», которая долгое время оставалась основополагающей в области буддийской иконографии. В обширном предисловии к этой работе [3, с. 9–34] Юрий Николаевич Рерих с присущей ему точностью и доскональностью описывает зарождение и развитие пластических и живописных форм буддийского искусства. Великолепный знаток индийских джатак, он с легкостью «расшифровывает» сюжеты иконографических произведений, описывает достижения греко-буддийской школы, появившейся в древней Гандхаре. Безусловно, особое внимание в своей работе автор уделяет тибетской буддийской живописи, чьи характеристики и особенности приведены им на фоне исторического развития Тибета, также рассмотренного в предисловии. Исторический экскурс был необходим Юрию Николаевичу Рериху для более точного исследования многочисленных влияний, которые, по его словам, проникли в Страну Снегов и обогатили огромный пантеон тибетского буддизма [3, с. 21]. В этом смысле пройденные маршруты Центрально-Азиатской экспедиции оказались незаменимыми для выявления параллелей в культуре Тибета, Гандхары, Непала, Хотана, Монголии и Китая, в том числе в области буддийского искусства. На основании тщательного научного анализа Юрий Николаевич Рерих выделяет две школы тибетского изобразительного искусства – юго-западную с центром в городе Шигацзе, и северо-восточную с центром в провинции Дердже. По соседству с Шигацзе расположен Нартан, крупнейший в Тибете центр книгоиздания, и монастырь Таши-Лунпо, чьи мастера-изографы следуют унаследованным из Индии традициям. Через провинцию же Дердже проходят караванные пути из Монголии и Западного Китая в Тибет, и по этой причине для этой школы характерны художественные влияния, пришедшие с севера [3, с. 23].

Несомненной заслугой этого исследования является описание практического создания художественных произведений тибетскими мастерами, которые, как справедливо отмечает Юрий Николаевич Рерих, твердо следуют установленным каноническим правилам [3, с. 27].

Книга «Тибетская живопись» по сути представляет собой первую попытку классификации божеств крайне сложного, по словам самого Юрия Николаевича Рериха, пантеона северного буддизма [3, с. 30].

Центрально-Азиатская экспедиция прошла через труднодоступные районы, куда до тех пор не проникала ни одна из русских географических экспедиций. Помимо этого, Юрий Николаевич Рерих совершил несколько научно-исследовательских экспедиций по Кашмиру, Сиккиму, Ладаку, Тибету, Западному и Северному Китаю и Монголии. Во время этих поездок он воочию наблюдал жизнь многочисленных народов этих стран и районов, изучал их быт и культуру, совершенствовал свои познания в восточных языках, овладевал новыми диалектами. Позднее в статье «Основные проблемы тибетского языкознания» [4] Юрий Николаевич Рерих сформулирует одну из наиболее актуальных проблем в этой области востоковедения, а именно изучение современных наречий и составление лингвистической карты. Сам Юрий Николаевич опубликовал несколько важнейших с точки зрения тибетского языкознания монографий, явившихся результатом Центрально-Азиатской экспедиции, в том числе книгу «Лахульский диалект тибетского языка» [5], в которой подробно проследил фонетические, морфологические и синтаксические особенности лахульского диалекта. Следующая монография ученого «Учебник разговорного тибетского языка (Центральный диалект)» [6] посвящена лхасскому, то есть центрально-тибетскому диалекту, который ныне является общепринятой нормой разговорного тибетского языка. Третья книга, посвященная тибетским диалектам, «Говор Амдо» [7], включает в себя материал по северо-восточной группе тибетских диалектов и наречий, собранный во время Центрально-Азиатской экспедиции. Анализ тибетского языка, его диалектов и наречий позволил Юрию Николаевичу Рериху подготовить еще одну монографию – «Тибетский язык» [8], которая вышла уже после его смерти.

Среди открытий, сделанных во время Центрально-Азиатской экспедиции, следует упомянуть и обнаружение «звериного стиля» в культуре кочевников Северного и Центрального Тибета. Это позволило Юрию Николаевичу Рериху предположить о существовании древнейшей номадской культуры на обширной территории Центральной Азии. По его мнению, следы этой культуры сохранились и среди современных тибетцев. Мотивы тибетского «звериного стиля» роднят его со знаменитыми находками из скифо-сибирских курганов, что, в свою очередь, дает основание предполагать о существовании в далеком прошлом связи между Тибетом и богатейшей культурой кочевников Центральной, или Внутренней, Азии. Во время этой экспедиции Юрий Николаевич Рерих имел возможность тщательно изучать особенности кочевого быта тибетцев, населяющих долины Южного и Восточного Тибета, в частности племен няронг-ва, чанг-па, хор, панаг и голок. Это позволило ученому лично убедиться в истинности предположения некоторых западных востоковедов о том, что предки нынешних тибетцев когда-то населяли территории в верхнем течении реки Хуанхэ, в Западном Китае. Лишь потом они стали заселять Тибетское нагорье, начиная с северо-востока, благодаря наличию тучных горных пастбищ. Какая-то часть этого древнейшего населения была вынуждена впоследствии откочевать на юг, в юго-восточный Тибет, где перешла к земледелию. Именно там, по мнению Юрия Николаевича Рериха, зародилась теократическая культура Тибета.

Однако кочевое движение тибетцев не было направлено только на юг: некоторые тибетские племена, преодолев северные Гималайские перевалы, устремились на запад. Ученый справедливо предполагает, что нынешние маршруты буддийских богомольцев повторяют древнейший миграционный путь – от Нагчу через На-мру к священной для всех тибетских буддистов горе Кайлас (Кай-лаш). Именно таким образом искусство кочевников Центральной Азии, чьей характерной чертой является «звериный стиль», достигает Западных Гималаев и прилегающих к ним территорий [9; 10].

Интересные научные открытия, сделанные во время Центрально-Азиатской экспедиции, описаны Ю.Н.Рерихом и в дневниках самой экспедиции, которые были опубликованы на английском языке в 1931 году в книге «По тропам Центральной Азии» [11]. До появления в свет этой книги еще никто из ученых и путешественников не описывал столь подробно северные и северно-восточные области Тибета.

«Страна снежных вершин» всегда была для Юрия Николаевича любимой темой. Он интересовался не только тибетским языком и его наречиями, тибетским эпосом «Кесариада» и литературой, бытом и традициями тибетского народа, но и его историей. Ему принадлежит перевод на английский язык «Синих анналов» (тиб. debt her sngon po), составленных в 1476 году известным тибетским историком Голоцзавой Шоннупалом (1392–1481). Перевод этого крупнейшего произведения тибетской историографии и истории тибетского буддизма, блестяще сделанный Ю.Н.Рерихом, не потерял своей научной актуальности и поныне. После его появления в 1946 году он издавался многократно во многих странах мира. Многие тибетологи используют этот перевод, изучая историю тибетского государства, традиции тибетского общества, развитие различных школ тибетского буддизма. Неоценимым источником является этот трактат для тех, кто занимается хронологией истории Тибета в VІІ—ІХ веках.

Во время Центрально-Азиатской экспедиции Юрий Николаевич Рерих активно занимался сбором тибетских письменных текстов – манускриптов и ксилографов, а также вел записи различных версий тибетских эпических произведений, в том числе и тибетского эпоса о Кесаре. Ученый проявлял особый интерес к изучению героического эпоса центрально-азиатских народов – бурят, монголов, ойротов, тибетцев и т. д. В 1942 году он опубликовал статью «Сказание о царе Кесаре Лингском» [12], в которой подводит итог имевшимся к тому времени исследованиям и публикациям текстов этого эпоса и высказывает свои предположения о характере этого эпического творения, времени и месте его зарождения.

Помимо индийской и тибетской тематики во время Центрально-Азиатской экспедиции Юрий Николаевич серьезно занимается Монголией, ее языком и диалектами, которые он начал осваивать еще будучи подростком благодаря знакомству с одним из признанных российских монголоведов – А.Д.Рудневым, который был соседом Рерихов по даче в Финляндии. По мнению современников, Юрий Николаевич говорил по-монгольски, как природный монгол [2, с. 14]. В своей книге «По тропам Центральной Азии» ученый посвятил Монголии семь глав (с седьмой по тринадцатую), в которых делится своими впечатлениями об этой стране, ее жителях, обычаях и традициях. Эти впечатления представляют яркую картину жизни новой Монголии, где в 1921 году произошла народная революция под руководством Сухэ-Батора. Юрий Николаевич описывает Улан-Батор (так стала называться столица Монголии Урга), который, по его мнению, в 1926 году представлял собой город контрастов, где можно было увидеть старые буддийские монастыри и признаки новой революционной жизни. Важным вкладом в развитие монголоведения явилось изучение быта и языка монгольских кочевников, населявших западные районы Внутренней Монголии и Цайдам. Ученого интересовали языковые контакты между монголами и тибетцами, в частности функционирование классического тибетского языка в качестве официального в монгольских буддийских монастырях и среди монгольской феодальной знати. Так, он исследовал проблемы заимствования тибетской терминологии в монгольском языке, а также установил характер монгольских заимствований в тибетском языке. Несмотря на относительно небольшое число публикаций Ю.Н.Рериха по Монголии, их содержание, сделанные им выводы и наблюдения остаются актуальными и по сей день, ибо основаны на тщательном анализе культурных и языковых данных [13].

В заключение можно сказать, что Центрально-Азиатская и Маньчжурская экспедиции окончательно сформировали истинного востоковеда Юрия Николаевича Рериха – не просто кабинетного ученого, корпящего над древними текстами, но пытливого и исключительно одаренного мыслителя, талантливого наблюдателя и аналитика, проникающего в глубь восточных культур, в совершенстве знающего восточные языки и диалекты, осознающего исключительную важность познания Востока Западом. Его научные достижения бесспорны, его вклад в развитие мирового и особенно российского востоковедения трудно переоценить. Вот почему его заслуги в области изучения Центральной и Южной Азии признаны научной общественностью многих стран.

Литература

1. Рерих Николай. О Вечном. Книга о воспитании. М.: Издательство политической литературы, 1991.

2. Рерих Ю.Н. Избранное. М.: Наука, 1967.

3. Рерих Ю.Н. Тибетская живопись. М.: МЦР, 2002.

4. Рерих Ю.Н. Основные проблемы тибетского языкознания // Советское востоковедение. 1958. № 4.

5. George de Roerich. Tibetica I. Dialects of Tibet. The Tibetan Dialect of Lahul. New York/Naggar, 1933.

6. George N. Roerich. Textbook of colloquial Tibetan: Dialect of Central Tibet (Bibliotheca Himalayica. Series 2).

7. George de Roerich. Le parler de l’Amdo, Еtude d’un dialecte archaique du Tibet. Roma, 1958.

8. Рерих Ю.Н. Тибетский язык. М.: Наука,1961.

9. George N. Roerich. The Animal Style among the Nomad Tribes of Northern Tibet. Seminarium Kondakovianum. Prague, 1930.

10. Федотов А. Добуддийский Тибет в работе Ю.Н.Рериха «Звериный стиль у кочевников Северного Тибета» // 100 лет со дня рождения Ю.Н.Рериха: Материалы Международной научно-общественной конференции. 2002. М.: МЦР, 2003.

11. George N. Roerich. Trails to Inmost Asia. Five Years of Exploration with the Roerich Central Asian Expedition. New Haven: Yale University Press. London: Humphrey Milford. Oxford University Press, 1931.

12. George N. Roerich. The Epic of King Kesar of Ling // Journal Royal Asiatic Society of Bengal. Letters. 1942. Vol. VIII, Article No. 7.

13. George N. Roerich. Tibetan Loan-Words in Mongolian. India, Kalimpong. Reprinted from Liebenthal Festschrift. Sino-Indian Studies, 1949. Vol. V. Nos. 3–4.

Л.М.Гиндилис,

кандидат физико-математических наук, действительный член Российской академии космонавтики им. К.Э.Циолковского, руководитель отдела ОНЦ КМ МЦР

ЮРИЙ НИКОЛАЕВИЧ РЕРИХ: «ПО ТРОПАМ СРЕДИННОЙ АЗИИ»

Исполняющие земное поручение находятся и в земных условиях.

    Надземное, 32

Несмотря на то, что Центрально-Азиатская экспедиция Рерихов имеет огромное эволюционное значение (а может быть, именно в силу этого обстоятельства), сведения о ней долгое время оставались ограниченными. Русскоязычный читатель мог познакомиться с ней по дневниковым записям Н.К.Рериха, опубликованным в книге «Алтай – Гималаи» [1], которая была издана в СССР в 1974 году в связи с тем, что по решению ЮНЕСКО во всем мире отмечался 100-летний юбилей Николая Константиновича Рериха[8 - На английском языке книга была издана в 1929 году.]. Некоторые сведения об экспедиции можно было найти и в книгах о Н.К.Рерихе [2, 3]. Изданная за рубежом книга Н.К.Рериха «Сердце Азии» [4] долгое время была неизвестна в СССР. Она освещает очень важные аспекты экспедиции, но не дает такой полной картины, как дневниковые записи. Много позже, на рубеже XX и XXI веков появился капитальный труд Л.В.Шапошниковой «Великое путешествие» [5], который открыл новый этап в изучении Центрально-Азиатской экспедиции. Труд тем более ценный, что автор сама, в одиночку, прошла значительную часть маршрута.

А между этими событиями было еще одно: в 1982 году Хабаровское книжное издательство выпустило на русском языке книгу Ю.Н.Рериха «По тропам Срединной Азии» [6]. Книга была написана Юрием Николаевичем в 1931 году. Он посвятил ее своим родителям – Николаю Константиновичу и Елене Ивановне. Перевод книги на русский язык и ее издание было приурочено к 80-летию со дня рождения Юрия Николаевича. Предисловие к книге написали академик А.П.Окладников и доктор исторических наук В.Е.Ларичев. Последний написал также большую вводную статью «Слово о Юрии Николаевиче Рерихе». Книга снабжена обширными комментариями. В послесловии к книге известный советский писатель Николай Тихонов так характеризует Юрия Николаевича: «Кто как не он знал все маршруты высокогорного Тибета, трудности и особенности пребывания в этой стране, где он вместе с Николаем Константиновичем столько пережил и столько видел в своих путешествиях по местам, где не ступала нога европейца» [6, с. 286]. Отдельные главы книги были ранее опубликованы в сборнике «Дальневосточные путешествия и приключения» [7, с. 408–495]. Позднее появились другие издания книги, например [8]. Но здесь я буду следовать изданию 1982 года.

* * *

Юрий Николаевич – участник Центрально-Азиатской экспедиции, прошел с родителями по всему маршруту с самого начала и до конца. Роль его в этой экспедиции, длившейся пять лет, пока еще мало известна, но на основании того, что мы знаем, ее трудно переоценить. Книга написана по экспедиционным записям Юрия Николаевича. Интересно сравнить их с дневниковыми записями Николая Константиновича. События одни и те же. Юрий Николаевич раскрывает их более подробно, становятся понятны многие важные детали. Николай Константинович пишет уж очень скупо. Видно, что мысль его поглощена проблемами более высокого (теперь мы знаем – космического!) порядка. Это не означает, что он «витает в облаках»; нет, Николай Константинович твердо стоит на Земле, он пишет и о покупке лошадей, снаряжения, о подборе людей для каравана. И в то же время ряд событий упоминает вскользь, как бы не придавая им значения.

Юрий Николаевич отвечал за безопасность экспедиции, он организовывал ее оборону от набегов разбойников и принимал личное участие в боевых столкновениях. Также благодаря его знанию местных языков и диалектов, сношения с местным населением и властями осуществлялось через Юрия Николаевича.

Центрально-Азиатская экспедиция выполняла важную эволюционную миссию. Я не ставлю перед собой задачу раскрыть значение этой миссии или сделать какие-то важные научные обобщения. Цель доклада более простая: следуя книге Юрия Николаевича, я остановлюсь на некоторых событиях и эпизодах, которые показывают, как и в каких условиях выполнялась эта миссия. Хотя Юрий Николаевич пишет тоже очень скупо и скромно (особенно когда речь идет о нем лично), все же события вырисовываются довольно ярко, и начинаешь лучше понимать те испытания, через которые пришлось пройти путешественникам.

* * *

Прежде всего, несколько скупых, но очень интересных деталей о роли Елены Ивановны в экспедиции и тех событиях, которые с нею связаны. Экспедиция готовится к выходу из Ладака. Времени остается в обрез. В горах бушуют метели, и перевалы скоро могут быть закрыты. Николай Константинович распоряжается ускорить последние приготовления к выходу. На базарах объявлено о найме караванщиков, и ежедневно Рерихов стали осаждать толпы желающих. Как выбрать из них достойных? Благодаря своему чувствознанию это безошибочно делает Елена Ивановна. «Из этого сборища балтов, ладакцев, кашмирцев, аргунов и тюрок, – пишет Юрий Николаевич, – Елена Ивановна выбрала несколько человек, впоследствии оказавших нам неоценимые услуги» [6, с. 45–46].

Еще один маленький эпизод. Китайские власти в Хотане, по-видимому, под давлением британской разведки пытаются препятствовать работе экспедиции. И тут случилось непредвиденное. Спустя несколько дней после приема у губернатора заболел его младший сын. Елена Ивановна оказала ему помощь, и мальчик быстро поправился. «Впоследствии губернатор намекнул, – пишет Юрий Николаевич, – что доброта Елены Ивановны спасла нас от многих неприятностей» [6, с. 71].

Я опускаю драматические события, связанные с переходом из Хотана в Кашгар и Урумчи и оттуда к советской границе. Как известно, Рерихи, перейдя границу Советского Союза, направились с особой миссией в Москву. Юрий Николаевич практически ничего не пишет об этой поездке. В то время раскрывать значение миссии Рерихов было преждевременно. Впрочем, и сейчас о ней мало известно. Поездка Рерихов в Москву нуждается в серьезном историко-научном изучении и философском осмыслении. На нашей конференции этой теме был посвящен доклад А.А.Сазанова. Важные замечания о поездке Рерихов в Москву содержатся в докладе Л.В.Шапошниковой. Интересные документы приведены в докладе А.Н.Хохлова.