Брежнев умер, но тело его живет!
240.
Брежнев смотрится в зеркало:
– Я стар… Я очень стар… Я суперстар…
241.
– Вы слышали, Брежнев умер?
– Правда? Лично?
ИНТЕЛЛЕКТУАЛИССИМУС
Это что за Бармалей
лезет прямо в мавзолей?
Брови страшные он носит,
букв совсем не произносит…
Кто на это даст ответ,
тот получит десять лет!
Частушка
242.
– Правда ли, что Брежневу собираются присвоить звание генералиссимус?
– Правда. И если он это слово сумеет еще выговорить, то ему также присвоят звание народного артиста.
243.
– Что такое «сиськи-масиськи», "письки-мисиськи", «комусисиськи»?
– Это Брежневу в докладе встретились слова «систематический», "пессимистический", «коммунистический».
244.
Руководство мясокомбината в панике: по слухам, товарищ Брежнев в последнем выступлении подверг резкой критике качество продукции комбината. К счастью, тревога оказалась ложной. Как выяснилось, Леонид Ильич сказал вовсе не "сосиски сраные", а "социалистические страны".
245.
В квартире Брежнева звонит телефон. Жена поднимает трубку.
– Позовите Леню, – просит женский голос.
– А кто это говорит?
– Его школьная подруга.
– Б… ты, а не школьная подруга! Леня никогда и в школу-то не ходил!
246.
После своего выступления Брежнев набросился на референта:
– Я заказыва вам речь на 15 минут, а она продолжалась целый час!
– Леонид Ильич, так там же были четыре экземпляра…
247.
Брежнев зачитывает приветствие спортсменам на Олимпийских играх 1980 года в Москве:
– О! О! О! О! О!
Референт ему шепчет:
– Это не «О», а олимпийские кольца! Текст – ниже!
248.
Брежнев начинает выступление (по бумажке):
– Товарищи сионисты!
В зале недоумение. Брежнев сверлит взором шпаргалку:
– Товарищи! Сионисты опять готовят…
249.
Брежнева водят по художественной выставке и дают краткие пояснения к картинам.
– Хорошая картина! – роняет генсек время от времени.
– А это, Леонид Ильич, Врубель.
– Хорошая картина… И недорогая!
250.
Последние русские цари: Владимир Самозванец, Иосиф Грозный, Никита Блаженный и Леонид Летописец.