Жить, стремясь к истине. Перевел Гедалия Спинадель

Теперь скажите, с кем вы согласны в этой истории? Со студентом или профессором? Я думаю, что морально принять точку зрения студента – ведь он жертва. Но что с его письменной работой? Его тезис об отсутствии абсолютных ценностей лишает его права жаловаться на несправедливое отношение к себе! Если студент хочет обвинить профессора, ему нужны объективные ценности, которые обязывают профессора, независимо от того, что думает профессор.

Если вы отвергаете объективные ценности, вы отказываетесь от возможности осуждать даже самую вопиющую несправедливость. Что вы можете сказать даже нацисту? Он вам ответит: «Ты выбрал свою систему ценностей, а я – свою. Кто ты такой, чтобы указывать мне, что выбирать? Ты вонючий еврей, я таких убиваю. Будущее решит более сильная армия!» А если вы протестуете, что он совершает зло и несправедливость, так это ваше частное мнение, ваш выбор. Почему это должно иметь к нему отношение, быть для него релевантным?

На самом деле, здесь есть глубокое противоречие. Когда человек хочет подавить голос совести и ропот сознания, отбросить идеалы общества, с которым он не согласен, он становится нигилистом, субъективистом, релятивистом и говорит, что каждый может выбирать свои ценности и поступать в соответствии с ними. Но как только ему начинают противоречить, как-то ограничивать его свободу, он вдруг становится универсалистом, абсолютистом: он провозглашает свои универсальные ценности и ожидает, что другой человек отнесется к ним с пониманием.

Мы не просто сражаемся с нацизмом, мы верим, что демократия должна победить нацизм не только потому, что у нас больше оружия. Мы считаем нацизм злом! И ожидаем, что люди, у которых есть моральные ценности, хорошие люди, согласны с нами. Когда мы объявляем нацизм злом, мы не просто думаем, что даем ему философское определение. Мы хотим свободы и надеемся, что другие люди будут ее уважать. То есть мы верим в абсолютные, универсальные и обязывающие ценности. Вопрос лишь в том, какие?

Резюме: Тот факт, что люди хотят осудить в других несправедливость, хотя те выбирают иные ценности, показывает, что они верят в универсальные, объективные ценности.

Что же это за абсолютные, универсальные и обязывающие ценности, в которые следует верить? Когда вы разбираете реальные случаи и частности, возникает много трудностей и споров, и это самое главное и интересное. Некоторые считают, что у них есть патент: абсолютная ценность и абсолютная ответственность – не мешать другим.

Но это не так очевидно. Вмешательство можно определять по-разному. Возьмите, например, местные порядки. Человек покупает участок, а ему говорят: «Нет! Здесь можно строить дом только для одной семьи, нельзя строить дома для двух семей». А покупатель отвечает: «Но это моя земля, мои стройматериалы, я нанял рабочих, почему я не могу строить то, что мне нравится? Мне наплевать на ваше желание сохранить ваш высокий уровень жизни в этом месте».

Однако на этом держится общество. Хотя это его земля, он не может на ней строить все, что захочет. Социальные законы, по большей части, таковы. Владельцу ресторана говорят, что он не имеет права проводить дискриминацию в обслуживании посетителей. А он, предположим, говорит: «Нет, я обслуживаю только голубоглазых, потому что они мне нравятся. А темноглазые люди меня нервируют». Но это плохо: он не должен выгонять темноглазых людей из своего ресторана.

Почему? Свобода от вмешательства в чужие дела – дело тонкое, тут есть, что обсуждать и о чем спорить, потому что люди придерживаются разных мнений.

Во всяком случае, основа остается: никто особенно не верит в субъективность или относительность ценностей. В этом все дело. Теперь, я думаю, вы можете, по крайней мере, допустить возможность такой философии, как Тора, которая говорит о существовании объективного, универсального, обязывающего стандарта.

Кто-то может попытаться опровергнуть эту точку зрения следующим образом. Ценности не могут быть объективными, потому что, в итоге, я сам должен выбирать свои ценности. Я должен сделать выбор. Вы можете говорить со мной, показывать разные факты, предлагать прочесть философские труды или романы, которые могут произвести на меня впечатление, но, в конечном итоге, мне придется делать свой выбор. Как же это может быть объективно? Как может существовать универсальный стандарт, если каждому приходится делать свой выбор?

Но все подобные рассуждения ошибочны, и я вам это докажу. Сравним это с истиной, а именно, с научной истиной. Допустим, кто-то сказал: «Объективная истина невозможна, как и абсолютная реальность, потому что в итоге я сам решаю, во что мне верить. Вы можете мне указать на очевидные факты, представить аргументы, ознакомить меня со всеми теориями и их соответствием с экспериментальными данными, но, в конце концов, я должен принять решение верить в это, или нет. Поэтому не может быть универсального стандарта. Стандарт каждый человек сам выбирает для себя».

В науке такая логика никого не привлечет, и никто таких рассуждений не примет, потому что наука проводит различие между моим выбором, во что верить, и стандартом истинности веры. Конечно, я решаю, во что верить. Но это означает, что я делаю выбор: верить в то, что соответствует реальности мира и является истиной. Или же верить в то, что не соответствует реальности и является фальшью, ложью. Тот факт, что я делаю выбор, не означает, что нет правильного и неправильного выбора. То же верно в отношении ценностей. Я могу выбирать для себя систему ценностей и решать, чему следовать, но это не значит, что нет объективного, универсального стандарта.

Это доказательство не основывается на сравнении ценностей с наукой, что было бы абсурдом. Этот пример чисто негативен. Как в науке наличие выбора не означает отстутствия объективных стандартов, определяющих истинность веры, так и с личным выбором обязывающих ценностей в жизни. Мы не разбираем сейчас связь между этими ценностями и наукой в других аспектах.

Как мы увидим в деталях в главе 2, есть две базисные позиции в отношении религии: прагматическая и реалистическая. Первая, когда человек смотрит на религию исключительно как на способ самореализации, развития характера – что тоже оставляет часть нашей традиции. И вторая, когда человек смотрит на религию как на картину реальности, в которой он живет. А если человек смотрит с такой точки зрения, то эта реальность не только описывает факты – откуда взялся мир, как он управляется, куда идет, в чем суть человечества, и так далее – но и указывает человеку, что является истинными ценностями, универсальными и обязывающими его ценностями. Итак, в результате проделанного пути мы можем вернуться к первоначальному вопросу о релевантности религии.

Если человек хочет познать мир, в котором живет, постичь его реальность, то есть жить в нем сознательно, тогда открытие истины религии становится одним из самых жизненных релевантных проектов. Если есть возможность и свидетельство истинности иудаизма, мне кажется, у человека должен быть серьезный интерес собрать эту информацию. Выяснить верность этого свидетельства, истинно ли то, что собой представляет иудаизм. И если иудаизм – истина, значит, он заключает в себе объективные ценности, которые могут стать обязывающим стандартом релевантности: и они укажут человеку абсолютный смысл и значение нашей жизни.

Резюме

Существуют разногласия в личных суждениях о ценностях, но это не противоречит существованию объективных ценностей. И тот факт, что каждый человек может согласиться или не согласиться с какими-то ценностями, не противоречит их объективности. Как в науке каждый решает, во что верить, и, тем не менее, существует стандарт правильности. Так же дело обстоит с ценностями.

2

РЕЛИГИЯ: ПРАГМАТИЗМ ИЛИ ИСТИНА

Есть две фундаментальных позиции по отношению к религии. Я считаю, что они взаимно исключают и подрывают друг друга, то есть каждый человек выбирает одну или другую. Я их называю прагматической и реалистической. В этой главе я буду описывать обе эти позиции и доказывать, что реалистическая более фундаментальна. А потом мы увидим приложения реалистической позиции.

Прагматическая позиция начинается с «я». Я человек со своими целями, желаниями, надеждами, страхами, проектами, трудностями… Есть разные вещи, которые я хочу осуществить, и я смотрю на мир, как на источник ресурсов для реализации моих проектов. Всю историю и культуру человечества можно рассматривать как источник для достижения моих целей.

С этой прагматической позиции можно подходить и к религии. Религию тоже можно использовать для достижения целей. Она может объединять общество, координируя разные виды деятельности, давая взаимопонимание и поддержку. Религия может служить и личным целям, развивая чувствительность, давая чувство единства с вселенной, усиливая мужество, и так далее. (Иногда эти цели объединяются. Если кто-то убедит сограждан, что он полубог, он достигнет и политического и личного успеха!)

Прагматическое отношению к религии побуждает предполагать, что в зависимости от культур и исторических периодов должны меняться и формы религиозного выражения, потому что цели, нужды и ценности становятся совершенно другими: например, в Древнем Египте, Древнем Риме и современном Лос-Анджелесе. Аналогично, должно меняться религиозное выражение человека и в разные периоды его жизни. Цели и ожидания семнадцатилетнего, тридцатипятилетнего и шестидесятилетнего – обычно разные.

Религиозное выражение прагматического склада склонно к эклектике. Нет смысла быть связанным определенной традицией. Если индуистская молитва дает вдохновение во вторник, мусульманский ритуал – в четверг, а еврейский – в субботу, почему бы их не комбинировать? И вообще, зачем быть связанным традицией: религиозное творчество побуждает к развитию новых форм выражения. И естественно, прагматическая позиция включает и «нулевую» опцию, когда человек никакое религиозное выражение не считается релевантным ни одной из своих целей, и тогда религию полностью оставляет.

Резюме: Прагматический подход считает религию средством достижения личных и социальных целей. Прагматизм предполагает, что религиозная практика должна меняться в зависимости от культур, индивидуумов и периодов жизни. Все религиозные традиции и создание чего-то нового в них дают материал для индивидуального религиозного выражения. А есть люди, целям которых наилучшим образом служит нулевое религиозное выражение, то есть его полное отсутствие.

Вторая позиция – реалистическая. Реалист хочет истины. У каждой религии есть, что рассказать: как возникла вселенная; в чем ее фундаментальная природа; какие силы направляют ее развитие; какова природа человека; что произойдет в будущем? Но реалист хочет религии, рассказ которой будет правдивым.

[Здесь я стою перед серьезной проблемой: действительно ли отличаются прагматизм и реализм? Человек может сказать, что среди его целей есть и познание истины. Тогда прагматизм определяется как поиск средств достижения собственных целей, которые включают реализм. Но не очевидно при этом стремление к истине именно как цели. Все мы принимаем, что истина – незаменимое средство достижения других наших целей; но возможно, это все, чего мы хотим от истины. Во всяком случае, если вы думаете, что истина может быть целью, подумайте о таком определении прагматизма, которое исключает истину, то есть прагматик имеет в виду использование всего как средств достижения своих собственных целей, среди которых нет цели обрести истину. Тогда эти две позиции будут различаться.]

Теперь давайте подойдем к этому таким образом: все люди – реалисты, и все – прагматики. У каждого есть свои цели, желания, надежды и проекты, и каждый смотрит на свою культуру как на возможность реализовать свои замыслы. И также, каждый заинтересован в истине, потому что истина – незаменимое средство для достижения наших целей. Говоря, что эти позиции взаимоисключающие, я имею в виду экзистенциальную ситуацию: что будет делать человек, если его поставят перед выбором?

Например, вы пробуете следовать разным религиям, и нашли такую, которая для вас, как прагматика, идеальна: она вас вдохновляет, облагораживает, усиливает вашу чувствительность и помогает вам реализовать социальные проекты, в которых вы заинтересованы. Она подходит к вашей личности, как перчатка. Однако нет никаких свидетельств, что ее подход к миру верен. Фактически, есть даже противоположные свидетельства. В таких условиях вы должны выбирать между удовлетворенным прагматизмом и неудовлетворенным реализмом.

Тот же конфликт возникает и при противоположном подходе. Вы можете столкнуться с религией, которая совершенно не подходит для прагматизма. Она подрывает ваши надежды, заставляет распроститься с компромиссами, требует пересмотра жизненных взглядов, целей и направлений. Но, очевидно, эта картина мира соответствует истине. И тут вы должны выбирать между прагматизмом и реализмом. Поэтому, когда речь идет о критическом выборе, все люди занимают ту или иную позицию: прагматика или реалиста.

[Конечно, даже реалист, который выбирает религию на основании критерия истинности, не может сразу порвать со всеми своими прежними правилами, привычками и ценностями. Принятие предполагает только признание истины и обязательство исполнять ее требования, как можно лучше.]

Резюме: Реалистичный подход рассматривает религию в свете истинности ее описания мира. Эти две позиции вступают в конфликт, когда прагматически подходящая религия лишена истины, а истинная не подходит с прагматической точки зрения. Тогда приходится делать выбор.

Теперь ясно, что существуют сотни миллионов прагматиков и сотни миллионов реалистов. В мире много людей обоих типов. Вопрос в том, равноценны ли, правомерны ли оба подхода и типа людей, которые их выбирают, в зависимости от своих качеств и предпочтений? Или же одна из этих позиций более фундаментальна и правильна?

Мне представляется более фундаментальной для начала любого исследования позиция реалиста. Если истину можно обнаружить, человек несет ответственность за ее поиск. Только если мы пришли к заключению, что здесь истины нет, оправданно принимать решения на основе прагматических соображений.

Я приведу несколько примеров, почему это так. Представьте себе: вы учитель, и вы поймали одного из учеников на мошенничестве. Вы вызываете его родителей и говорите им: «У вашего ребенка есть проблема: он мошенничает, списывает на экзаменах», – и так далее. Предположим, родители говорят вам, что вы сами лжец и мстите их ребенку. Более того, они говорят, что у них есть дядя в школьном совете, и если вы будете продолжать преследовать их сына, они добьются вашего увольнения. Почему мы не можем уважать такую реакцию? Потому что списывание ребенка – факт. Вы сами видели. А родителей, которые не принимают во внимание очевидность и верят в то, во что им удобно верить, следует рассматривать как людей безответственных и иррациональных.

Аналогично, некоторые курильщики говорили мне, что, на самом деле, курение совершенно не вредит организму. Все эти медицинские исследования – просто липа, оплаченная подпольными левацкими группами, которые стремятся дискредитировать большие табачные компании. Почему не дать кредит ответам такого типа? Потому что угроза вашему здоровью – это факт. Если есть очевидность, свидетельство, то последнее, что должен делать человек, это скрывать. А если у него есть возражения на это, он должен их логически выразить, а не просто дискредитировать исследования на основе непроверенных слухов или страхов.

Мы не даем кредита доверия прагматическим ответам, когда можем получить свидетельства, направляющие нас к истине. Всякое исследование должно начинаться с реалистической позиции.

А когда реалистическая позиция исчерпала себя – мы обнаружили, что в данной ситуации нет правды – тогда, конечно, мы возвращаемся к прагматизму. Нет другой альтернативы. Но сначала следует применить реалистический подход.

Пока что все наши рассуждения были общетеоретическими – они подходили к любому случаю поиска истины. А теперь представьте себя на мгновение стоящим у горы Синай и слушающим Творца мира: «Не зажигай огня в субботу»! Могли бы вы игнорировать такое переживание? Не сыграло бы оно своей роли в ваших планах на этот уик-энд? Это переживание обязывает к ответу. Более того, ваше обязательство не зависит от факта этого переживания. Представьте, что вы знаете других людей, которые это испытали. От них вы узнаете, что Творец не хочет, чтобы огонь зажигали в субботу. Уже одно это создает обязательства. Итак, религиозная истина принципиальна, чтобы жить рационально и ответственно.

С философской точки зрения, особенно обидно, что большинство прагматиков совершают такую ошибку по отношению к религии. Они никогда не исследуют ее серьезно. Они просто принимают, что в ней нет истины, и возвращаются к своим занятиям, полезным для их жизненных планов. А мы собираемся дальше следовать реалистичному подходу, чтобы увидеть, куда это нас заведет.

[Ответственность за поиск истины, разумеется, лишь одна из многих, и она может быть отодвинута, если препятствует исполнению другой, более насущной ответственности. Например, поиск истины может мне стоить жизни! Есть также дискуссия об основе ответственности искать истину. Как уже было упомянуто, истина может быть незаменимым средством достижения целей, а может быть самостоятельной целью. Это уже теоретический вопрос, который не затрагивает моего обязательства. А в случае с религией, поскольку польза обретения истины здесь вечна, ответственность за поиск истины очевидна.]

Резюме: При любом исследовании, которое должно повести к решению, требуется начинать с реалистического подхода. Принимать решение прагматически, не рассматривая очевидность истины – иррационально и безответственно.

Немедленное следствие реалистичного подхода к религии, который заключается в поиске истины, это готовность отвергнуть ложь. Человек не может найти истину, если не готов отказаться от неадекватных идей, как от ошибок и заблуждений. Во всякой сфере, в которой мы предполагаем наличие истины, мы принимаем, что среди противоречащих мнений, если они действительно противоречат друг другу, только одно может быть истинным.

Мы не считаем, что люди, которые отрицают реальность Катастрофы еврейства во время Второй Мировой войны, находятся на одном интеллектуальном уровне. Мы не можем считать их взгляды в равной мере интеллектуально важными, потому что речь идет о фактах, а очевидность свидетельствует против них. Подобным образом, до сего дня есть группы людей, который считают, что земля плоская. И хотя нельзя их за это посадить в тюрьму или рекомендовать их изгнание или цензуру, мы не считаем их взгляды интеллектуально равноценными. И мы не склонны предложить им равное время, чтобы они обучали своим мнениям в школе или писали альтернативные учебники, потому что они верят в абсурд. Искать истину, значит, быть готовым отвергнуть фальшь.

Теперь, когда речь идет о религии, а я говорю сейчас о главных мировых религиях, они противоречат друг другу в самых критических аспектах веры. Если вы возьмете любые две мировые религии, в их предпосылках есть что-то, в чем они не согласуются. И дело именно в этом. Поэтому полной истиной может обладать лишь одна из них. Если религия А полностью права, тогда каждая из других не права, хотя бы в тех посылках, где она не согласна с религией А.

Например, согласно католицизму, главному направлению христианства, некий человек был Б-гом. А согласно исламу, ни один человек не был и не может быть Б-гом. Ислам верит, что Мухаммед был пророком, а католицизм это отрицает. Обе веры не могут быть правы. По крайней мере, одна из них должна быть неправильной.

Индуизм – основное течение религиозной индийской мысли – верит, что мир бесконечно стар, что творения в конечное время не было. Поскольку католицизм и ислам разделяют веру в творение, а индуизм его отрицает, это означает, что вполне истинным может быть только один из трех.

Буддизм заходит еще дальше и вообще отрицает Творца. (Индуизм признал бы Творца, который постоянно творит мир из бесконечного.) Значит, истинной может быть только одна из четырех религий.

А поскольку иудаизм верит в творение в определенный момент, в то, что ни один человек не был Б-гом, и в то, что Мухаммед не был пророком, иудаизм противостоит всем четырем мировым религиям. То есть лишь одна из пяти может быть истинной.