Прошлого нет

На следующий день я все же пришла посмотреть на отца Игоря. Стою у входа в храм. Смотрю, бежит. Семимильными шагами. Я поняла, что это он, так как всех других батюшек я знала в лицо. А этого видела впервые. И сразу мне бросилась в глаза неухоженность этого мужчины. Он был примерно мой ровесник, но худоват, бледноват, и еще ему  портила внешность невзрачная  реденькая бороденка. Но тут удивляться нечему. Мало кто из мужчин без жен имеет холеный вид. И второе, что мне бросилось в глаза, это его огромные, наверное, 47 размера, резиновые сапоги. Грязные-прегрязные. В чистом Владимире негде было так испачкать обувь.  Грязь была  явно застарелая.

Началась служба. Отец Игорь вел ее в этих же сапогах. И все время косил на меня глазом. Наверное, его предупредили насчет меня, решила я. А по количеству брошенных  на меня взглядов я догадалась также, что  идею Вячеслава отец Игорь поддерживает.

Не дождавшись окончания службы, я ушла. Шла домой и думала, что, наверное, было бы хорошо стать женой священника.  А мужика нужно подкормить, приласкать  – расцветет. И бороденку его жидкую можно правильно подстричь, и сапоги ему  вымыть. Вот если бы я была своей, владимирской, со своей собственной квартирой (приданым). Меня бы точно выдали замуж за этого Игоря.

Сейчас я думаю, что плохо поступила, что просто ушла и больше туда никогда не приходила. Ведь Игорь наверняка подумал, что он не понравился мне. Надо было честно сказать, что я просто ему не пара, ну хотя бы и слукавить. А так у него остался осадок, расстройство. Зря человека обидела. Поэтому в другой раз в похожей ситуации, я решила сказать все честно. А дело было в Самаре. Еще несколько лет спустя.

Осенью 2003 года я поступила учиться в женское медресе при самарской мечети.  По воскресеньям я приходила на занятия, слушала лекции. На женской половине мечети была старшая бабушка, ее звали Минхаджир-апа. Старшая она была не по возрасту, там были и постарше, а по исполняемым организационным функциям. К ней можно было обращаться по разным вопросам, советоваться. Эта бабушка была очаровательной. Вообще, я считаю, что люди, которые называют ислам воинственной религией, просто не бывали на «маджлисе» татарских бабушек. «Маджлис» – слово арабское, но используется в татарском, узбекском, таджикском языках. Переводится как «собрание». Какие милые и приятные эти бабушки, от них веет покоем и умиротворением. Все в белых платочках, завязанных под подбородком двумя  рядом расположенными, а не противоположными, углами, в белых вязаных носочках. Каждая бабушка  («Эби», по-татарски)  – это воплощение доброты.  А когда их много, смотришь на них, слушаешь их речь, на душе становится хорошо и спокойно. Когда в сердце очень пожилой женщины есть ИМАН (вера), то она прекрасна. И не важно, какой это ИМАН – ислам, православие или католичество. Женщина с ним – прекрасна, несмотря на солидный возраст.

Однажды Минхаджир-апа сказала мне: у тебя нет мужа, это нехорошо для мусульманки. Надо тебя выдать замуж. У нас есть на примете двое неженатых уважаемых человека, они просят подыскать им жен. Одному 64 года, а другому – 72. А мне тогда было 44 года, и я робко спросила старшую бабушку: а нет ли мужчины  лет 50? Она ответила, что 50-летних быстро «разбирают», да и они  отказываются знакомиться с женщинами старше 30 лет. Тогда я выбрала того, что помоложе, и сказала, что согласна с ним познакомиться.

В это время у меня было много жизненных проблем. На работе, со здоровьем. И опять я начала сама себя убеждать, что если мне удастся выйти замуж за порядочного человека, то мне будет намного легче. И подруга моя самарская меня поддержала. Сказала, ну и что, что он в возрасте, мол, зато не будет «стучать копытом». Под выражением «стучать копытом» мы всегда подразумевали буйное поведение молодых мужчин: пить, гулять и прочее. А взрослый, ну очень взрослый мужчина, как правило, уже успокоился. Как говорила моя подруга, выйти замуж за старика вполне можно – «грелку к ногам и пенсией пользоваться».

И вот я пошла на свидание. Прихожу, а там стоит дедушка. Ну, это-то понятно, по возрасту-то он точно дедушка. Но дедушка был еще и потрясающе одет. У него был, видимо, какой-то мусульманский сан, и он был одет в строгом соответствии с традициями. Я видела одетых по традиции мужчин в мечети, но, как правило, из-под золоченого халата были видны абсолютно европейские туфли, брюки. И я видела, что на улице мулла оставляет только головной убор, и надевает обычную верхнюю одежду. Но на дедушке, который пришел ко мне на свидание, были одежда, обувь  такие, что можно было выставлять табличку, как в музее: «Одежда городского жителя города Шираза, Персия, 16 век». На дедушке были настоящие ичиги до колен (национальная обувь), халат, правда, без вышивки, из добротного сукна,  штаны восточные по типу галифе, заправленные в ичиги, чалма. А также у него была роскошная, окладистая, густая борода  по пояс. На фоне обычной городской улицы, днем, а рядом было предприятие – шоколадная фабрика – народу полно, дедушка выглядел, будто снимается фильм. Актер готов, а  машину с кинокамерой ждем с минуты на минуту. Кстати, дедушка был миловидным, с красивым цветом лица и лучистыми глазами. Одежда была чистая, сам он был ухоженным и приятным.

Да уж, подумала я, мне надо будет тоже, одеться ему под стать, если выйти за него  замуж. Но в минуту встречи я абсолютно, рядом с ним, в обычной одежде, не смотрелась. На нас оборачивались прохожие, а дедушка совершенно без смущения, со мной стал разговаривать. Спросил, как зовут, откуда я. На красивом русском языке. А потом он спросил, какие суры Корана я знаю. Так как я не знала ни одной, он покачал головой, и сказал, чтобы я за ним повторяла. И начал читать суру Аль-Ихлас. Я повторяла.  Читал он суру очень красиво, четко,  за ним повторять было легко, я минут за 10 суру выучила. И полностью повторила ее уже наизусть. Дедушка одобрил и сказал, что если я выйду за него, он меня всему научит: и чтению Корана, и письму, все как положено. Ну что ж, подумала я, выйду за дедушку. Буду сидеть дома, катать лапшу, читать с мужем намаз. И никакой мне больше непосильной работы на заводе не надо будет, никаких  больше скитаний по чужим углам. Наверное, так и надо.