Обод

– Может нужно так? Да и колёса тут сойдут, только от самосвала! В прочем, человечество, до изобретения машин, как-то всё перевозило. Колёса на грузовых телегах, наверное, мощные были, не знаю – ответил Гладков, трогая рукой край здоровенной повозки.

Пока шли, Иван с Анастасией, осматривали довольно широкие улицы и маленькие деревянные домики, не сильно отличающиеся друг от друга размерами, цветом и конфигурацией исполнения. Были здесь и большие помещения, которые являлись амбарами и чем-то вроде мини фабрик. Потом, похожий на нашу лесопилку, склад под открытым небом с уложенными штабелями стволами деревьев и развешенные рыбацкие сети, поразительно, но точь-в-точь как в наши времена. Еще поражало, то, что всё вокруг было чистым, ухоженным и приветливым. Если, попасть сюда, не зная всей предыстории, то можно подумать, что это аккуратная, скандинавская деревушка, начала двадцатого века. По дороге им повстречалась стайка детей, весело щебетавших на своём языке, которые замерли при виде неизвестных, расширяя от удивления и без того свои большие глаза. Дальше становилось интересней и складывалось впечатление, что им проводят занимательную экскурсию. Молодые воины уже давно откололись от группы, а воевода никуда не торопился, не подгонял, а наоборот останавливался и терпеливо ждал, когда чужеземцы всё рассмотрят. В открытом настежь помещении, трудилось несколько женщин, и Настя приостановилась, чтобы получше рассмотреть. Одни, похоже, что-то ткали на огромных, несуразных станках, приводя их в движение ногами, примерно, как первые швейные машинки нашего времени. Другие, вручную шили, сидя за длинными столами, где лежало множество отрезков и стопки, уже, видимо, готового платья. Следом, в большом сарае без внешней стены работало несколько кузнецов, всё было хорошо видно, но подход был огорожен толстой, железной сеткой. Теперь уже они с Иваном остановились вместе, настолько этот процесс показался интересным. Это был маленький, заводик по изготовлению металлических изделий.

Там, выше человеческого роста, в огромном чане раскалённый металл, и он, подаётся тонкими струйками в желоба, которые перекрываются задвижками и отодвигаются кузнецом, который готов принять новую порцию расплавленного железа. Снизу этот толстостенный жбан грелся самым обычным костром, только находился он в глубокой, чёрной от копоти чаше и периодически туда, совсем молодыми парнями, наверное, подмастерьями, подсыпался крупный уголь. Сначала металл затекал в различные формы, немного остывал, чтобы затем попасть в руки кузнецу, а он уже сделает, то что нужно. Этот завораживающий процесс, был настолько размерен и отлажен, что смотреть на него можно было бессчётное количество времени.

– Примерно, так и происходило в нашем средневековье, но там точно была грязь и невежество, а здесь, посмотри! – заключил Иван, обращаясь к стоящей рядом Насти.

Девушка, впервые за последнее время, улыбнулась и сказала лишь одну фразу: – Да, здесь всё ухожено и довольно приятно. Так же под открытым небом в скором времени пройдя мимо небольшого пустыря, они оказались возле нескольких крохотных домиков, которые, использовались белыми людьми, во всех их крепостях, для гостей. Имея общего, страшного врага, белые люди и не думали о раздорах, которые если и случались, то только между отдельными личностями или родственниками. Нарушители закона, которые, как и во всяком обществе имели место, на присужденный срок отправлялись на самые опасные участки охранного кордона. Вход в крепости им был запрещён и практически всё они погибали в схватках с дикарями. Питались и носили, то, что привозили из поселений в их лагеря под открытым небом. Существуя отрезанными от своих соплеменников и проживая в шалашах, случалось, что эти мужчины, сбиваясь в группы единомышленников, уходили в неизвестном направлении. Бывали редкие случаи, когда образовывалась самая настоящая преступная шайка, которая подобно, чёрному племени, промышляла грабежами. Переступив и эту черту, они становились, вне закона и подлежали уничтожению. А в основном, преступники исправно служили, защищая собратьев, в надежде на счастливое возвращение в общество.

Молодая пара и их новые друзья другого мира поселись в соседних домиках. Здесь был столик на котором стоял деревянный кувшин с водой и такие же кружки, две лавочки и что самое важное, отдельное помещение с чаном воды, а на крючках из сучков висело пара полотенец, больше похожих на простыни. Удивило, что вода была тёплой, а в отдельном, железном тазике находилось что-то похожее на мыло, растительного происхождения с ярким цветочным запахом и сеточные мочалки. Идеальная чистота самого простого убранства, запах душистых трав и дерева, навеивало умиротворённое спокойствие, а появившаяся усталость клонила ко сну. После того как немного разобрали свои пожитки и достали чистое бельё, они, наконец, ополоснулись в более-менее человеческих условиях. Потом Настя с Иваном, не сговариваясь, прилегли на широкий топчан, покрытый толстым, с виду, грубым, но мягким, на ощупь, пледом и неожиданно уснули, крепким, лечащим тело и душу, сном. Они проснулись от настойчивого стука в дверь, который в тишине уютного жилища, показался неприятным и чересчур громком. За дверью, в опускающихся сумерках находилась Гела, а Джия стояла возле своего домика и показывала, что нужно куда-то идти. Они проследовали на другую, параллельную улочку и вошли в огромное, вытянутое помещение, которое являлось общей столовой. Как ни странно, но здесь было принято питаться всем вместе, хотя можно было взять еду с собой, которую готовили повара-женщины. За столами сидело, неожиданно, много представителей этого народа, и все замолчали, когда следом за Джией и Гелой вошли неведомые ранее люди. В столовой находилось много женщин, заметно меньше мужчин и больше всех было детей различного возраста. За одним из столов находился, уже знакомый им воевода, который улыбнулся и пригласил подойти ближе. Рядом с ним расположились еще двое мужчин и старец с испещрённым мелкими морщинами лицом, который являлся главой поселения. Иван, держа Настю за руку, подошёл к столу и кивнул головой в знак приветствия. Пожилой вождь посмотрел на гостей, немного задержал взгляд на непривычных лицах и что-то произнёс, указав на стол рядом, за которым уже сидели Джия с дочерью. Простая, но довольно сносная еда состояла из обжаренной рыбы, тушенного мяса, чем-то сильно смахивающий на картофель, только морковного цвета, овощем, опять же похожая на плавленый сыр непонятная, но очень вкусная масса, какая-то зелень, напоминающая траву и цветную капусту. В высоком сосуде находилась самая натуральная брага, только прозрачная с медовым вкусом, после кружки которой становилось приятно на душе и слегка кружилась голова. За ужином Джия объяснила, что обоз, который отправиться в соседние поселения, будет, примерно, через десять дней, не раньше и придётся пожить здесь.

– Можно подумать, что у нас есть другие варианты, всё равно придётся ехать с ними – сказал Иван, обращаясь к Насте. А этой ночью, Анастасия, не могла уснуть и пыталась выяснить у Гладкова, что он вообще думает по поводу ремонта своего аппарата и возвращения домой. Иван, в очередной раз, покаявшись в своём поступке, по поводу её пребывания здесь и пообещал девушке, что, со времен, обязательно займётся машиной. Опираясь на здравое сознание, он, конечно, понимал, что в таких условиях воссоздать разбитое колесо и наладить все приборы, невозможно, но в душе его, отодвигая в сторону очевидное, теплилась надежда на чудо. Они провели в этой крепости почти две недели, пока не прибыл караван из других поселений, чтобы потом вернуться обратно. В последний год, в связи с тем, что нападения чёрных воинов участились, обозов было меньше, а охраны больше. Дикари, повинуясь своей жадности и лености, с каждым разом, становились всё более агрессивными и многочисленными. Зачастую, караван шёл от первой крепости до последней, задерживаясь в каждом городке оставляя прибывших и забирая отправляющихся.

В общей сложности всего крепостей было девять, те, что располагались в этом районе и были досягаемы для такого транспорта. Во все времена и среди всех народов, всегда находились путешественники, кто не мог усидеть на месте, стремясь исследовать новые земли с живущими на них людьми и животными. Многие из таких пионеров навсегда пропали в чужих краях, но те, что вернулись многое рассказали, подтверждая свои изыскания рисунками и записями на грубой бумаге, что больше походило на бересту. Писали заточенными палочками, макая их в краску, подобно перу и это было очень долго и трудоёмко. Как рассказывали отчаянные искатели приключения, что там, где в реку втекает ещё один рукав (река Большой Черемшан) и есть разлив (Сусканский залив), один за другим стоят станы чёрных людей. Никто из них не обнаружил белых людей, даже те, кто (по их словам) спустился ещё дальше, там, где река разделяется на две части. Одна часть уходит направо (река Уса), чтобы в скором времени, превратится в малую речку, а другая, большая, но всё же меньших размеров, нежели прежде, (река Волга), уходит налево и огибая большое плато, продолжает своё бесконечное течение, вниз. Станы ужасных врагов, путешественники обходили стороной, но так и не дошли (соответственно, из тех, кто вернулся) до реки Дон, а, следовательно, и до Каспийского и Азовского морей. Белые люди, живущие непосредственно в этих девяти городках, никогда не видели морей и вряд ли, вообще, знали об их существовании. Если, они, в чём то, по своему развитию, находясь уже, если примерить к нашей эпохе, приблизительно, в самом начале средневековья, то в каких-то знаниях пребывали в каменном веке, и по всей видимости не особо стремились к прогрессу.

Всё это время, что Иван с Анастасией провели в этом городке, они, в основном в сопровождении Джии и Геллы знакомились с жизнью людей, зарождение которых случится через множество веков. Бобби, проведший первую ночь неизвестно где и с кем, появился ближе к обеду, с порванным ухом, но очень довольный и теперь, исправно ночуя у порога домика, следовал за своими новыми хозяевами, по пятам. Пару раз ходили к реке, когда жители ездили за водой, либо ставили сети и забирали улов и только они немного обвыклись в непривычной обстановке, как поздним вечером прибыл обоз, чтобы уже послезавтра уйти в обратном направлении. Поскольку этот пункт на пути каравана был последним, то и телег с пассажирами, а, так же, различными изделиями для обмена и подарков, было много меньше, нежели в середине пути. В своём количестве сохранился только большой отряд воинов, всё на тех же животных, название, которых, для нашего языка, являлось не выговариваемым, но тем не менее назовём их – тетраподами, те, что относятся к позвоночным о четырёх конечностях. Вооружённых не хуже чёрного племени, мужчин было не меньше двух сотен и небольшое, тихое поселение вдруг показалось тесным, а их могучие "лошади, полностью заняли пустырь, что находился при входе, у ворот. Весь следующий день городок шумел, до позднего вечера, как средневековый, огромный базар. Около столовой, на улицу были выставлены столы с угощениями и прозрачной брагой. Что-то, куда-то несли, меняли, дарили, спорили, смеялись, были просто счастливы и в этой бурлящей, многолюдной толпе учувствовало всё население крепости, включая гостей. Чужие на этом празднике молодые люди, от которых, по всем канонам нашего бренного мира, уже давно не должно было остаться и толики праха, сидели возле домика и пили травяной чай, заваренный Гелой. Они, бессловесно наблюдая за происходящим, видели и понимали, как всё же мало радости случается у этих славных людей. Рядом, положив плоскую морду на Настины ноги, дремал верный Бобби, мирно похрюкивая и греясь в ласковых лучах полуденного солнца.

Ранним утром, едва успев позавтракать, они, сложив всё свои рюкзака в просторную телегу, попрощались с приветливым воеводой, помахали руками в знак благодарности всем, кто провожал, и устроились на мягкой, похоже медвежьей, шкуре рядом с Джией и Геллой. Бобби выделили место на задней части телеги, но он практически всю дорогу шёл рядом, забегал вперёд и иногда отлучался, для изучения близлежащих зарослей. Ворота со скрежетом открылись, приводимые в движения верёвками и руками крепких парней. Отдохнувшие тетраподы, словно позади вовсе не было тяжелогружённых повозок, легко и синхронно тронулись. Караван отправился в путь, увозя Гладкова ещё дальше от брошенного в лесу обода времени. Шли весь день, по берегу реки, кратковременно останавливаясь как для водопоя и кормёжки животных, так и для людских нужд. Утром и даже днём по мокрому берегу стелился мерклый туман, сопровождаемый неприятной моросью и низким, неприветливым небом. Видели по дороге, возле леса, двух животных, что скорей всего, являлись подобием медведей этого времени. Светло-рыжего цвета и довольно крупных размеров, они, находясь в каких-нибудь двадцати метрах, грозно рычали, вставая на задние лапы, но подойти, а тем более напасть на вооружённых всадников, не решились. Интересно, что если наша лошадь может испугаться, подобных зверей, то тетраподы, даже не посмотрели в сторону медведей. Внушительное сложение носорога, плюс слепая ярость и огромный рог, давали им право силы не обращать внимания на внешние раздражители. Как выяснится позже, единственный в этой местности враг тетрапода – это такие же как они животные, только находящиеся в услужении чёрному врагу. Может быть, ненависть к своим сородичам была привита им хозяевами, чтобы веками передаваться с генами, а может это реакция на чужих всадников, неизвестно, но завидев неприятеля, тетраподы, становились невероятно агрессивными и безжалостными. Ещё стоит заметить, что эти самые животные, при необходимости, довольно неплохо бегают тяжёлой рысью, а при увеличении скорости, переходят на неуклюжий галоп.