Против всех

– Да старая это история. Приклеилось как-то. Стереотипы из далекой молодости.

– Да ладно, так уж и далекой?

– Да вроде и не очень, а только жизнь потрепала. И годы нелегкие были, сам знаешь. Да и война эта гребаная, никому не нужная.

– С армейки ведь приклеилось?

– Да, с армейки. Но ты с чего спросил об этом? Тему меняешь.

– Нет, брат. Это вступительное слово. Нелегко мне рассказывать то, что хочу рассказать. Да и поверить в это трудно. Нереально. Понимаешь?

– Да ты всегда сказочником был, Андрюха. Вот и чудишь еще в последнее время. От кого обороняться собираешься? – Он взглядом красноречиво указал на мои пожитки и распакованные приспособления. – Пороги вон с серебряным вплавом заставил делать. Решетки с той же хренью. Распятия велел разместить, хоть не верил раньше ни в черта ни в бога…

– Как думаешь, зачем? – строго спросил я.

– От вампиров? – усмехнулся Степаныч.

– А что если… да?

– Тогда я тебе больше не наливаю, брат. Ты и так либо бухой, либо под наркотой, либо двинулся. – В его голосе гуляла беспечность. Но глаза смотрели уже серьезнее.

– Пожалуй, что и не надо больше. – Я уловил эту серьезность и поддерживал. Помолчал. – Я не тронулся. Нахожусь в здравом уме и трезвой памяти. И хочу, чтобы ты воспринял мой рассказ без шуток. Поверишь мне на слово, брат?

– А когда я тебе не верил? Рассказывай давай свой бред.

Ух, как я благодарен, что есть на свете хотя бы один такой вот свой, надежный человек…

И я начал нести бред. Бред, который является правдой.

– Тогда слушай. Долго рассказывать не буду, потому что надо нам с тобой дело доделать и дом укрепить. До ночи. Понимаешь?

– Нет. Но ты рассказывай.

– Так вот… Я потерялся три года назад. Внезапно. Бесследно. Несколько раз находили трупы, но то был не я.

Степаныч кивнул.

– Решили, что я просто пропал, потому что верных сведений не было. Я и на самом деле пропал. На меня было нападение. Сначала слежка, потом они напали. И чуть не убили.

– Кто – они?

Я внимательно посмотрел на него. Выдержал паузу. Потом заставил себя сказать, просто и ясно:

– Вампиры.

Степаныч промолчал. Переваривал. Потом кивнул.

– Не крути у виска, брат.

– Не кручу, как видишь. Так говоришь – в трезвом уме?

– Да. Я отдаю отчет каждому слову. Звучит как дичь редкостная. Но вампиры напали на меня в ту ночь. Сразу убивать не стали, оглушили и утащили в какое-то… логово. Там хотели принести в жертву. И чуть не принесли. Меня спасли.

– Так… и кто же тебя спас?

– У них своя организация. Они охотятся на вампиров. И если бы я не видел все своими глазами, брат, то не рассказывал бы тебе все это. Меня хотели принести в жертву. Жутко. Кроваво. Медленное расчленение заживо. Ты представляешь это?

– Нет.

– Но ты видывал жуткие вещи, что творит человек на войне.

– Видывал.

– Теперь смотри.

Я расстегнул толстовку до живота. Корявый, неровный, уже не открывающийся, но и не заживший до конца, рубцеватый шрам – тянется от груди, почти под шеей, до живота и ниже.

– Все показывать смысла нет. Как ты думаешь, что это?

Степаныч присвистнул.

– Да. Реально походит на попытку прирезать тебя. На очень серьезную попытку. Но с чего ты взял, что это вампиры, а не люди?

– Этого я тебе наглядно показать не могу. Но я все видел. Видел рожи этих нелюдей. Видел тварей, которые мутировали и которых они разводили, как более низшую касту. Это не люди, брат.

– Ну… тебя убивали. Медленно. Ты был не в себе. Привиделось?

– Нет, брат. Как ты думаешь, почему я пропал после всего этого? От кого скрывался?

– Ну, понятно, что от них.

– Да. От них. И еще… я охотился на них.

– Охотился? Да тебе кукушку снесло, видимо.

– Да, охотился. С теми, кто меня спас. Я убивал этих тварей. Мы их убивали. И всегда – это были не люди. Человекообразные. И еще были не похожие на человека – упыри, словом.

Степаныч помотал головой. Открыл рот, хотел сказать – хрень полнейшая. Но не сказал. Махнул рукой. Я продолжил.

– Я мстил. Не очень умело. Кое-чему меня научили, чтобы умел выживать. Но не боец я, понимаешь?

– Это понимаю. Остальное – пока еще нет.

– Но ты веришь мне, брат?

– Верю. И ты скрывался, потому что эти твари не могли тебя отпустить так просто. Скрываешься до сих пор.

– Да.