I. Маска Зорро. Черная жемчужина

Зорро выглянул из-за угла:

– Нам нужно торопиться.

– Да, конечно, – заговорщически ответила Изабелла и уже в дверях обернулась еще раз:

– Никому ни слова о том, что ты здесь видела.

Несколько секунд ошеломленная служанка стояла как вкопанная, а потом ворвалась в ближайшую комнату:

– Сильвия! Вставай!

– Что?! – подпрыгнула в кровати перепуганная подруга.

– Я только что видела, как наша принцесса Изабелла ушла из крепости вместе с Зорро! И она сказала мне, что сегодня ночевать здесь не будет!

Сильвия рванула в соседнюю дверь.

– Бетти! – задыхаясь, взвизгнула она. – Не поверишь, наша Изабелла ушла на всю ночь вместе с Зорро!

– Какая Изабелла? – донесся из-под одеяла сонный голос.

– Наша принцесса!

Бетти выпрыгнула из кровати:

– Синди!..

Через минуту вся крепость была на ногах. Повсюду хлопали двери, прислуга бегала от комнаты к комнате.

– Принцесса Изабелла ушла! Она ушла с Зорро! На целую ночь! – раздавалось со всех сторон.

– Быстрее, чем можно было рассчитывать, – усмехнулся Зорро, обернувшись на стремительно зажигающиеся огни в окнах крепости.

– Если бы я не выбрала правильную интонацию, такого эффекта мы бы не получили, – заявила Изабелла и направилась к черному жеребцу, который при непосредственном сближении оказался совершенно невозможного роста и сложения.

Зорро внимательно посмотрел ей вслед, однако ничего не сказал.

– Вы говорили, мы торопимся, – напомнила Изабелла, пытаясь вскарабкаться в высоченное седло и одновременно охватить взглядом невероятное животное, которое, казалось, все состояло из сплошных мышц.

Молодой человек в последний раз обернулся на гудящее, словно муравейник, здание и молча подошел к повисшей на дорогой амуниции спутнице. Одной рукой закинув ее на предназначавшееся ей место, он легко запрыгнул на спину верному помощнику, и через минуту два слившихся в темноте всадника исчезли из виду.

* * *

– Как здесь красиво! – прошептала Изабелла, когда они выехали к прекрасному озеру, покрытому белыми водяными лилиями и со всех сторон окруженному густыми деревьями. Она немного помолчала и тихо произнесла, – это может прозвучать странно, но у меня такое ощущение, что я здесь была.

– Да, это так, – отозвался Зорро, останавливая великолепного скакуна.

– Что? – не поняла принцесса.

Молодой человек легко спрыгнул с седла и помог спешиться Изабелле, которая была настолько удивлена его словами, что не успела отвергнуть его помощь.

– Ты здесь, действительно, была, – спокойно пояснил молодой человек свою реплику.

– Я Вас не понимаю.

Вместо ответа ее спутник взял животное под уздцы и не спеша направился к естественному укрытию, образованному свисающими практически до земли ветвями серебристой ивы. Девушка провела несколько секунд в полной неподвижности и затем настороженно пошла следом, понимая, что Зорро и без ее расспросов сам заговорил на волновавшую ее тему. Молодой человек сел на землю, оперевшись спиной на дерево, и одним движением снял и расстелил на траве свой плащ. Принцесса, не сводя с него глаз, медленно опустилась рядом, проследив, как он отпустил поводья, расслабил ремни сбруи и знаком отправил гулять подпрыгивающего от нетерпения жеребца. Ему понадобилось на это всего несколько мгновений, но для нее они показались остановившейся вечностью.

– Изабелла, – девушка вздрогнула от звука своего имени и вернулась из тревожного забытья. – Есть еще одна причина, по которой я привел тебя сюда.

Принцесса от напряжения не смогла издать ни звука, но ее собеседник, кажется, этого даже не заметил.

– Ты помнишь, что я сказал тебе на берегу океана?

Девушка похолодела и невероятным усилием воли заставила себя кивнуть.

– У нас не так много времени, а тебе сегодня еще необходимо хоть немного поспать, поэтому извини за отсутствие прелюдий.

В ушах противно и мелко застучало, сердце затрепыхалось, словно подвешенное на веревочке, перед глазами замельтешили черно-белые точки. Зорро на миг замолчал, посмотрев на чистое звездное небо, а затем повернул голову и, неотрывно глядя в распахнутые ему навстречу необъятные голубые глаза, произнес:

– Если бы я сказал, – пробился в ее сознание его голос, – что ты родилась здесь, это многое бы тебе объяснило?

Первое, что почему-то стукнуло Изабелле в голову, это ответ на вопрос, почему она понимает испанскую речь. Второе – она осознала сейчас, почему Зорро потратил столько времени на восстановление ее спокойствия. Не сделай он этого, сейчас она, наверное, снова пребывала бы в глубоком обмороке. И третье – она не принцесса, у нее нет семьи, нет родных, нет дома. Она одна и выкинута на улицу. И единственной ее опорой и спасением из этого бурлящего ада нереальности был тот, кто сидел сейчас рядом с ней. Тот, с кем она спорила, с кем позволяла себе язвительные замечания, чье терпение она испытывала, кого всего единожды поблагодарила за свое спасение.

По крайней мере, если эта короткая фраза имела под собой основание. Но ведь это было невозможно. Девушка даже усмехнулась. И сам Зорро сказал об этом в сослагательном наклонении. Зачем бы ему было говорить в такой непонятной манере, если, насколько она успела его узнать, он представлял из себя самого прямолинейного мужчину из всех ей известных? Будь это правдой, он объявил бы ей об этом открытым текстом. Или нет? Или это его очередной выпад, призванный отвлечь ее от чего-то другого? Но от чего? И зачем? И почему тогда это сообщение, действительно, дает немало объяснений ее подсознательным вопросам?.. Да нет же! Что за глупости! Она британская принцесса! Достаточно спросить об этом любого представителя ее свиты! Кажется, ее спутник снова решил проявить остроумие и ждет ее реакции. Наверное, надо рассмеяться. Только у нее почему-то не получается… Словно бы это и не шутка. А если нет, тогда что происходит?

Изабелла не знала, отразилась ли в ее глазах последняя мысль, но сквозь физическую пелену тумана почувствовала, как Зорро завернул ее в плащ и в который раз за эту сумасшедшую ночь посадил к себе на колени. Она помнила, как схватила его за плечо, словно последний оплот в этом мире, и как еле слышно попросила не отпускать ее; как он прижал ее к себе и как она почувствовала едва уловимое касание его губ к своим волосам.

– Не бойся, ты здесь не одна, – в ответ на ее мысли произнес молодой человек. – Здесь твоя семья. Дон Ластиньо – твой отец, дон Рикардо – брат, а губернатор – крестный.

Изабелла вздрогнула, но не удивилась. Для нее это послужило таким логичным толкованием ее моментальному взаимопониманию с этими совершенно незнакомыми ей людьми, что она восприняла слова ее спутника как нечто само собой разумеющееся. Хотя она вообще сейчас смотрела на все происходящее со стороны, как будто ей рассказывали о жизни совершенно другого человека. Правда, при этом неосознанно примеряла на себя полученные сведения. В частности, кроме объяснения понимания испанского языка, она нашла первопричину столь уникальной черноты собственных волос и смуглости кожи, скрывавшей свою суть при британском пасмурном и дождливом климате, но под палящим солнцем южной земли расцветшей всего за пару дней.

Многие нюансы, на которые она даже не обращала внимания, вдруг встали на свои места. Но принимать их на веру было совершенным безумием.

Изабелла лежала на груди молодого человека и безмолвно слушала его размеренную речь, сопоставляя звучание предложений с осколками картин в покачивающемся сознании.

Предки дона Ластиньо приплыли в эти земли из Новой Испании практически сразу после того, как их открыл Эрнан Кортес. Они, как и многие другие, считали, что была найдена легендарная Калифорния, – наполненный несметными сокровищами рай на земле; остров, воспетый в популярном средневековом рыцарском романе и разыскиваемый во всех частях света. И хотя новые земли оказались далеким от сказок полуостровом, а мифические сокровища так и не были найдены, в результате наплыва переселенцев был основан Ла Пас, а за ним со временем и другие очаги жизнедеятельности.

Одно столетие сменяло другое, Калифорния необратимо заселялась и разрасталась; некогда пришлое население уже крепко пустило корни; семьи множились; роды крепли. Так 12 января 1770 года в Эль Пуэбло у дона Ластиньо и сеньоры Камелии Линарес родился сын, а через семь лет, 7 марта, на свет появилась девочка. Богатые наследники знатного рода в процветающем поселении.

Молодой человек на несколько секунд замолчал, посмотрел на замершую у него на груди фигурку, едва уловимо шевельнувшую плечом, когда плавное повествование внезапно оборвалось, и продолжил рассказ.

Быстрые темпы роста и развития этой местности, большое количество обеспеченных семей и зажиточных хозяйств в конечном счете привели к тому, что 13 ноября 1791 года на столь привлекательный край было совершено масштабное нападение. Оно затронуло целый ряд домов, располагавшихся по обеим сторонам главной улицы, и было проведено моментально: начавшееся в три часа ночи, к рассвету от него уже не осталось никаких следов. Бандиты, воспользовавшись темнотой и совершенной неготовностью населения к сопротивлению после проведения ежегодного праздника, ворвались в дома и забрали деньги и ценные вещи.

К несчастью, на обратном пути оказались гасиенды Линарес и де ла Вега, но, поскольку у нападавших уже не хватало времени и ресурсов на полноценное ограбление, они решили взять из богатых домов пару заложников для последующего внушительного выкупа. Женщина с ребенком показалась им прекрасным выбором и таким образом сеньора Камелия и ее дочь оказались похищены и уведены на корабль, на котором должен был произойти обмен заложников на деньги.

Сумма уже была названа и подготовлена, но внезапно в прибрежных водах показались посторонние суда. Как выяснилось позже, это было пиратское сообщество, искавшее надежные и неизвестные бухты для своих кораблей. Похитители, понимая, что могут оказаться под угрозой нападения тех, кто значительно превосходил их в мастерстве морского сражения, поспешили освободить водное пространство и покинули стоянку. Что касается заложников, то на их возвращение никто не стал тратить времени и сил.

– А потом? – едва слышно спросила Изабелла, когда поняла, что Зорро закончил говорить.