Под знаменем Быка

– Наши магии в чем-то да разнятся, – в утверждении слышался и намек вопроса.

– Иначе я бы не пришел сюда, – подтвердил герцог его догадку и сразу перешел к делу. – Мне говорили, что вы нашли эликсир, который воскрешает мертвых.

– Это истинная правда, мой господин, – к магу уже вернулось обычное самообладание.

– Вы его проверяли? – спросил Чезаре.

– На Кипре, три года тому назад. Я вернул жизнь человеку, умершему двумя днями раньше. Он все еще жив и может дать показания.

– Твоего слова мне вполне достаточно, – в голосе герцога слышалась едва уловимая ирония. – При необходимости ты, несомненно, сможешь проверить действенность эликсира на себе, не так ли?

Корвинус похолодел с головы до ног, но нашелся с ответом.

– При необходимости, да, ваша светлость.

Чезаре довольно кивнул, и Корвинусу сразу полегчало.

– Эликсир у тебя здесь?

– Его хватит, чтобы оживить одного человека, но не более того. Процесс изготовления очень сложный, составляющие стоят ой как недешево, да и достать их – великая проблема.

– Особенно если возникает необходимость привозить из Африки редких птиц, – герцог откровенно насмехался над магом, но тот и бровью не повел.

– Нет, ваша светлость. В состав эликсира входят…

– Вот это меня не интересует, – оборвал его герцог. – Давай сюда эликсир!

Корвинус поднялся, повернулся к полкам, пошарил на них. Вновь сел за стол, держа в руке флакон с кроваво-красной жидкостью.

– Вот он, – он поднял сосуд к свету. – Нужно разжать зубы умершему и залить эликсир в горло. Через час человек оживет, при условии, что его тело предварительно согрели у огня.

Чезаре взял флакон затянутой в перчатку рукой, задумчиво посмотрел на него.

– Эликсир не подведет?

– Ни в коем разе, – заверил его маг.

– Он подействует независимо от того, как умер человек?

– Именно так, ваша светлость, при условии, что целы все жизненно важные органы.

– А если смерть вызвана адом?

– Эликсир растворит в себе и нейтрализует любой яд, точно так же, как растительное масло растворяет жемчуг.

– Прекрасно, – и губы герцога изогнулись в холодной улыбке. – Перейдем к следующему делу. Трисмегистус, – он задумчиво потеребил темно-русую бороду. – По Италии ходит слух, возможно пущенный именно тобой ради собственной же рекламы, что Его святейшество отравил султана Джума, а яд, столь удивительный, что подействовал лишь через месяц после того, как султан принял его, Святой отец получил от тебя.

Герцог замолчал, ожидая ответа, а по телу Корвинуса вновь пробежала дрожь – таким уж ледяным холодом повеяло от тона Борджа.

– Это ложь, ваша светлость. Я не имел никаких дел с Его святейшеством и не давал ему никаких ядов. Я даже не знаю, от чего умер турецкий султан, и уж никогда не говорил, что имею к этому хоть малейшее отношение.

– Откуда тогда пошел этот слух и почему твое имя упоминается в связи со смертью султана?

Корвинус поспешил с объяснениями. В чем, в чем, а уж в объяснениях ему не было равных.

– Возможно, произошло следующее. Я владею секретом приготовления такого яда, и есть люди, которые пытались получить его у меня. Скорее всего, кто-то из них, зная, что яд этот у меня есть, предположил, что именно с его помощью ушел из жизни турецкий султан, а посему и вплел мое имя в эту историю, к которой я не имею ни малейшего отношения.

– Изящное умопостроение, Трисмегистус, – покивал Чезаре. – Так ты говоришь, яд этот у тебя есть? Из чего он изготовлен?

– Это секрет, ваша светлость, – услышал герцог в ответ.

– А мне плевать. Я желаю знать, из чего он изготовлен, и спрашиваю тебя.

Ледяной тон герцога вселял больший ужас, чем яростный крик. Корвинус понял, что отвертеться не удастся.

– Он состоит из сока катапуса и высушенного яичного желтка, но приготовить его довольно сложно.

– Есть он у тебя сейчас?

– Да, ваша светлость.

Маг достал из бронзового ларца, того самого, где хранился золотой эликсир, маленькую деревянную шкатулку, открыл ее и поставил перед герцогом. Шкатулку наполнял желтый порошок.

– Одна драхма убивает через тридцать дней после принятия яда, две драхмы – через пятнадцать.

Чезаре понюхал порошок и саркастически улыбнулся.

– Я хочу провести эксперимент. Сколько яда в этой коробочке?

– Две драхмы, ваша светлость.

Герцог протянул ее Корвинусу.

– Глотай, – спокойно приказал он.

Маг вжался в спинку кресла.

– Мой господин!

– Глотай, – повторил Борджа, не повышая голоса.

– Вы хотите моей смерти, ваша светлость?

– Смерти? Неужели ты признаешь себя смертным, ты, великий Корвинус Трисмегистус, чьи знания шире и глубже безбрежного океана, ты, неподвластный болезням и старению плоти, проживший уже две тысячи лет? Или сила этого яда столь велика, что он может лишить жизни даже бессмертных?

Вот тут-то Корвинус начал осознавать истинную цель визита Чезаре. Действительно, он сам распустил слух о смерти турецкого султана от яда, которым он снабдил Борджа, удивительного яда, убивающего не сразу, а по прошествии некоторого времени. И слух этот принес ему немалую прибыль, ибо немало жен, желавших сменить мужей, да и мужей, которым надоели жены, обратились к нему за тем же ядом, он назвал его veneno a termine что свел в могилу знаменитого турка.

Он наконец-то понял, что Чезаре, получив сведения о том, какие деньги огреб маг на этой наглой лжи, решил наказать его. А Корвинус, надо отметить, при всей своей учености, сам верил в то, что изготовленный им яд убивает не сразу, а по прошествии определенного времени. Состав этот он нашел в древнем манускрипте, среди многих других, и искренне полагал, ученых Чинквеченто отличала вера в силу слова, что действие яда в точности соответствует написанному в книге. В этом, собственно, маг ничем не отличался от тех, кто прибегал к его помощи.