Курсант. Назад в СССР 2

– Вот и броди, – усмехнулся Паутов, – а по кварталу выговор схлопочешь за отсутствие работы по пресечению самогоноварения.

– Злорадствуешь, да? А ещё товарищ называется. Я ж к тебе за советом пришел. Подскажи, как самогонщиков прищучить?

– А я откуда знаю? – удивился Паутов. – Я эксперт.

– Во-о… – Осинкин многозначительно поднял указательный палец вверх. – Как говорил кто-то из классиков: “Эксперт – это звучит гордо”… К вам же всё УВД бегает советоваться. Сколько раз слышал, когда кто-то в тупик заходит, ему говорят: “Спроси у экспертов”.

– Мне, конечно, приятно слышать, что служба наша в таком почёте, но в проверочных закупках я не силен.

– Ладно, – удрученно махнул рукой Осинкин и протянул опечатанную бутылку. – Возьми на исследование жидкость…

– Ну, вот, – Паутов взял бутылку и повертел в руках. – А говоришь, проблемы с изъятием.

– Конечно, проблемы, – понизил голос Осинкин. – Это мой самогон. Жена делала. Ну и запах, конечно…

– Как – твой? – Паутов тряхнул головой так, что очки чуть с носа не сползли.

Он вовремя их подхватил и водрузил на законное место.

– А так. Приходится вертеться, – вздохнул Осинкин, промакивая лоб носовым платком. – Оформлю, как добровольную выдачу, на какого-нибудь алкаша. Всё ж какой-никакой результат. Не сбыт, конечно, но дышать пока смогу.

Паутов хотел что-то сказать, но Осинкин увидел меня и воскликнул:

– О! Андрюха! Иди сюда!

– Здравствуй, дядь Петь, – я подошел к ним. – Что расшумелся?

– Придумал! – хлопнул себя по лбу Осинкин. – Бенедиктыч, одолжи мне Курсанта.

– Зачем это? – Паутов напрягся.

– Он молодой, и рожей, пардон, лицом на сотрудника пока не тянет, закуп будет делать.

– Ну так-то на алкаша я тоже не очень похож, – вмешался я.

– Да хрен с ним, с алкашом, – прервал меня Осинкин. – Молодежь тоже иногда покупает. Как раз те, кому в магазине водку не продают. А Петров как раз на старшеклассника похож. Вот только рубашку надо попроще надеть. А то какой-то ты, Андрюха, солидный смотришься. Настоящий эксперт. Есть что пообтрепаннее?

– Найдем, – кивнул я.

– Вообще-то, – скривился Паутов, – я своего согласия не давал.

– Ну ты, что? Бенедиктыч! Товарищу не поможешь? – жалобно протянул участковый. – С меня рыбалка. Поехали в субботу на зорьку. Место одно знаю, там лещей руками ловить можно.

– Не сезон уже для лещей-то, – недоверчиво возразил мой начальник.

– Там всегда сезон. На прошлых выходных во-о-т такого вытащил.

– Врешь ведь?

– Тёщей клянусь, Бенедиктыч! Такого поросенка подсёк, что еле выудил. Чуть лодку мне не опрокинул.

– Ладно, сказочник, – Паутов снисходительно скривился. – Забирай Курсанта в своё распоряжение на день. Если он, конечно, не против.

Я, естественно, был не против, кабинетно-лабораторная работа уже начинала приедаться. Вроде, хорошо, тепло и мухи не кусают. Но я с Осинкиным согласен. Тоже с людьми привык общаться. И ножками работу делать, а не задницу об стул просиживать.

– Конечно, согласен, – кивнул я. – Тем более, дядя Петя мой участковый. Как же не помочь своему участковому?

– Спасибо, Петров! – Осинкин схватил обеими руками мою ладонь и потряс.

Мол, ух! Держитесь, самогонщики… Курсант в деле!

* * *

Тук-тук-тук! – побарабанил я по двери, обшитой потрескавшимся дерматином.

В подъезде пахло прогорклым табачным дымом и кошачьей мочой. А может, вовсе не кошачьей. Видно, что подъезд часто посещали маргинальные элементы. Вполне себе “проходной притон”.

За хлипкой дверью раздались шаркающие шаги. Светлое пятнышко глазка потемнело. Ага… Злодей смотрит на гостя… Продавать ему самогон или нет. На этаж ниже притаился участковый Осинкин. Дядя Петя напялил спортивный костюм. Когда-то, наверное, он был ему впору, но теперь его арбузный живот плохо вписывался в олимпийку. Растягивал её в районе талии до диаметра фляги. Смотрелось очень эпично, хоть и не по-спортивному. Рядом с Осинкиным притаились два внештатника, которых дядя Петя сразу взял в качестве карманных понятых. Удобно, когда свои понятые всегда под рукой. Мужики взрослые, но в глазах огонёк горит, будто не самогонщика пошли ловить, а самого Горбатого… Ну или сразу всю банду Черных кошек.

– Кто там? – проскрипел за дверью старушечий голос.

Ё-моё… Злодей оказался бабулькой. Надеюсь, похожей на Бабу-ягу.

Ну, Осинкин, ну паразит! Почему сразу не предупредил? В мою бытность за самогоноварение ответственности не было, поэтому в моём представлении самогонщик виделся здоровенным Моргуновым в папахе и с усами Гитлера. А тут бабушка… Тьфу ты, блин… Но отступать поздно, “маховик системы закрутился”. Назад пути нет. Понятые расстроятся, если без добычи вернутся. Что они потом на заводе в курилке рассказывать будут?

– Мать, – голосом уставшего путника проговорил я. – Открой дверь, я по делу.

– По какому делу? – невидимый глаз продолжал меня разглядывать в линзованную дырку.

Я даже, как бы случайно, отошёл назад и встал под лампу, чтобы меня лучше было видно. Что не злодей, не маньяк и не дай бог – не мент…

Потом с заговорщическим видом достал из-за пазухи пустой “шкалик” и повертел им перед глазком, а на морду накинул просящее выражение.

Щёлк! – замок открылся, и дверь распахнулась. Чуть сгорбленная бабушка с узлом седых волос на затылке, внимательно осмотрела меня выцветшими глазами. Морщины на лбу подозрительно на меня хмурились.

– Заходи! – “предпринимательница” впустила меня внутрь. – Откуда узнал про меня?

– Так Петрович проболтался, – выдал я.

– Какой Петрович? – насторожилась бабка.

Я хлопнул себя по лбу.

– Да не Петрович, это брат у него Петрович, путаю их все время, Василич, – я перебрал, на мой взгляд, самые распространенные отчества.

– А-а-а… – закивала бабуля, уже расслабившись. – Вот паскуда, говорила же ему, не веди новеньких. Я, молодой человек, только своим продаю, сам понимаешь, время сейчас такое. А мне внука тянуть надо.

– Внука? – удивился я. – А родители его что?