Восстание

– Я уже скучаю по ней, – я тяжело вздохнула и остановилась. – Я боюсь, что больше никогда ее не увижу. Но правильнее будет оставить ее в бункере и не подпускать к нему никого, чтобы защитить ее и всех остальных. Чем–то всегда приходится жертвовать.

– Без этого никуда, – Максим так же тяжело вздохнул и посмотрел на меня внимательно. – Не надо ничего бояться.

Я промолчала, а мы пошли назад уже не в том расположении духа. Когда мы пришли к ребятам, то обнаружили их в том же состоянии. Было ясно, что чем ближе ночь, тем всем становится страшнее.

– Ну что за?.. – возмущался Дима, когда его снова выбрали, чтобы дежурить всю ночь. – Мне кажется, что вы уже просто издевайтесь надо мной, правда! – все смотрели на него с улыбкой, кроме Игоря, который, как мне казалось, был зол на него.

– Хватит ныть! Здесь всем страшно, не только тебе, – сквозь зубы произнес вожак и отошел от нас. Он и раньше был сердитым, но сейчас его немного даже потряхивало от злобы. Или это был страх.

Тем не менее, Дима в эту ночь дежурил все равно. Когда все начали ложиться спать, я подошла к нему, и мы договорились, что сначала он будет дежурить, а когда уже ему захочется спать, он разбудит меня. После этого уговора я легла рядом с Максимом, который уже спал крепким сном. Было холодно, поэтому я прижалась к нему. А Игорь не давал нам возможности разводить костер ночью, чтобы мы оставались незамеченными, хотя, мне кажется, люди правительства и так знали, где мы находимся. Я снова долго не могла уснуть из–за страха. И поспала я всего часа два, а Дима сидел на земле и по ходу дела уже спал. Я встала и решила подойти к нему. Было очень темно, поэтому я один раз споткнулась, пока дошла до друга. Он совсем не заметил, что я к нему подошла, я решила толкнуть его. Но как только я до него дотронулась, он рухнул на землю, словно тяжелый мешок. Я тут же крикнула Макса и перевернула Диму на спину. Он был холодным. Я уже знала, что он был мертв. Я ужасалась, глядя на его лицо. И пока потом его пытались привести в чувства, я уже чувствовала, как растет дыра в моей душе, я уже хотела утешить Вику. Я перестала понимать, что происходило. Все действия казались мне бессмысленными, все эти попытки остальных заставить Диму снова стать живым. Они ничего не понимали, а понимала только я, что он был мертв.

Я не проронила ни одной слезинки. Я думала уже о том, что обманываю саму себя, чувствуя какую–то душевную пустоту. Может, ее и не было. Я молча смотрела на стеклянные глаза друга, и не могла выдавить из себя горе. Мне стало просто одиноко и холодно. Боже, ну зачем я понимала, что больше никогда не увижу его? Мне нужна была вера, а ее больше не было.

Дима умер не от огнестрельного оружия. Он умер от яда. Из его тела мы вытащили какую–то палочку, которая больше напоминала иголку, в ней и был яд, уже от которого умер Дима. Все начали думать, куда деть его тело, мне уже было все равно, да и Диме, наверное, тоже. Но вдруг мимо моего уха пролетела та самая палочка с ядом, она вонзилась в дерево, возле которого я сидела. Только после того, как я увидела ее, я поняла, насколько мне повезло. Мы быстро собрали свои вещи и в темноте бежали кто куда. Мы разъединились. Теперь было слышно, что кто–то бежал за нами. Шорохи, выстрелы, говор. Но это было лишь на втором плане. В первую очередь я слышала свое бешенное сердцебиение, свое прерывистое дыхание, шелест травы от моего бега. Я чувствовала страх, я осталась один на один с этими шпионами, и я была уверена, что второй раз они не промахнутся. Через несколько минут я остановилась, чтобы сориентироваться. Я стояла тихо, бесшумно. Были слышны чужие передвижения. Вся эта ситуация напоминала мне какую–то охоту. Только я была добычей, а не охотником. Я оглядывалась по сторонам в страхе и ужасе, ожидая удара отовсюду. Ветки хрустели под чужими ногами, я чувствовала, как за мной наблюдали. Вдруг недалеко от меня раздался выстрел.

– Макс, – сорвалось у меня с уст. Забыв об опасности, я побежала на его поиски. – Макс! – у меня начиналась паника. Я бежала, задыхалась, но все равно бежала и выкрикивала имена друзей. Мне было страшно как никогда. Я остановилась на одно мгновение, а кто–то уже подошел ко мне сзади и зажал рот рукой.

– Таня, господи! Как я рада тебя видеть! – это была Аня, она широко улыбнулась мне, а потом помрачнела. – Из наших кого–то грохнули. Был выстрел.

– Может, промахнулись? Может, все обошлось?

– Обошлось, Таня, это когда в миллиметре от тебя пролетела эта ядовитая хрень и даже не задела. Эти шпионы второй раз не промахнуться, я уверена. Нас осталось четверо, – хмуро говорила Аня, и это не удивительно. Смерть Димы не выходила ни у кого из головы. Я смотрела на рыжую, тогда как она что–то пыталась мне объяснить. Я не слышала ее, я слышала странные шорохи. Все произошло так быстро. Я быстро направила свое ружье на человека и поспешно выстрелила. Он целился до этого то ли в меня, то ли в Аню. Она повернулась ко мне спиной и направилась к остывающему трупу. Она смотрела на него без жалости, без сострадания, с каким–то отвращением. – Ты прострелила ему голову, он не мучился. А жаль. Давай–ка заберем у него эту ядовитую фигню, – мы забрали у шпиона оружие, ядовитые снаряды и пошли дальше, куда глаза глядят.

Выстрелов было много. Но потом ночь кончилась, и они стали раздаваться реже. Где–то шла, словно какая–то битва на смерть. Мы с Аней шли в противоположном движении от выстрелов. Я хотела найти остальных, но рыжеволосая твердила все время об одном и том же. Нужно всегда спасать свою шкуру. Но, когда к полудню выстрелы прекратились, мы развернулись и пошли искать ребят. По пути мы нашли еще одного мертвого шпиона. У него было отнято оружие. Мы пошли дальше. Через какое–то время мы обнаружили мои пометки на дереве. Да, мы начинали идти в сторону бункера, что было опасностью для двух сотен человек, но может ребята как раз сейчас шли в этом направлении.

– Ты слышала голоса? – остановилась я и спросила свою попутчицу. Она кивнула головой. Мы осторожно и медленно двигались в сторону этого правительского говора. Мы обнаружили небольшой лагерь из пяти человек. Затаившись в кустах, мы готовили оружия. Решено было испробовать ядовитые снаряды.

Пока парни крепкого телосложения в темно–серой форме спокойно переговаривались между собой, мы старались выследить самого опытного из них, самого главного. Один из них напоминал мне Игоря. Тот был тоже хмур, курил задумчиво сигарету и ходил взад–вперед. Аня взяла его на себя. Выстрел был почти бесшумным. Главарь тут же рухнул на пол, его тело дергалось от каких–то конвульсий. Я не стала терять времени даром и из обычного ружья грохнула еще двух. Рыжая так же двух прикончила из ядовитого пистолета. После того, как мы убедились, что рядом больше никого не было, мы вышли к мертвым и умирающим людям.

– Скоты! – процедила Аня сквозь зубы. Она плюнула в лицо одному шпиону, который умолял ее о смерти. В ответ она злобно улыбнулась и оставила его умирать в муках.

– Прикончи его уже, – устало попросила ее я. Она покачала головой и снова перевела взгляд с меня на свою жертву. – Аня.

– Нет. За Диму кто–то из них должен расплатиться. Настало время справедливости.

Мы ушли с того места, где были слышны крики о помощи, мольбы о смерти. Я шла всю дорогу и думала о том, что Дима так не мучился, хотя в него тоже стреляли ядовитым снарядом. Эта тема не выходила у меня из головы, и поэтому мы направились туда, где спали еще сегодня ночью. По пути я сопоставляла Диму и этих несчастных, которые, скорее всего, уже умерли. Дима просто сидел, а когда он рухнул на землю, он был холодным, а до этого никто не слышал его криков. Было ясно, что эта ядовитая штука либо как–то странно влияла на наш рабочий организм, либо это был вообще не яд, а что–то другое.

Мы с Аней почти добрались до цели, как раздался какой–то шорох. Достав из–за пазухи оружие, мы уже готовы были защищаться. И те, кто хотел нас сейчас прикончить, уже устало выдыхали и направлялись к нам. Среди ребят уже не было Паши. Максим с Игорем тут же начали нас расспрашивать, а мы их. Но нас всех волновал один и тот же вопрос.

– Вы пробовали яд на шпионах? – спросила я парней. Они одновременно кивнули головой. – Не кажется вам, что Диму убили чем–то другим?

– Даже если и так, ничего не исправить уже, – печально проговорила Аня. – Какой смысл говорить о том, как он умер, если он уже мертв? – я ничего не ответила, и мы молча шли к нашему месту. Какие–то вещи валялись на земле, которые мы, видимо, не успели захватить. Но привлекало все наше внимание ни присутствие этих вещей здесь, а отсутствие Димы. – Какого?..

– Где он? – спросила я, обернувшись к Максиму, тот в свою очередь повернулся к Игорю. Снова они разговаривали между собой глазами и говорили что–то невнятное. – Вы о чем–то догадываетесь, так ведь?

– Постой, – рассеянно произнес Макс и направился к дереву, у которого я сидела тогда, когда в меня чуть не попал яд. Он вытащил снаряд и подошел с ним к Игорю. – Это не яд. Ты видишь? – он достал из кармана куртки другой такой же снаряд, напоминающий иголку, и поднес его к лицу главаря. – Эта штука зеленая, а значит там яд, а эта, – он говорил уже об иголке, которая меня чуть не убила, – белая. Я знаю, нам рассказывали в гимназии, что это вещество просто вырубает.

– Подожди, – Аня ничего не понимала. – Дима не дышал, мы не нащупали у него пульс.

– Эта штука словно замораживает человека, действует так, что остальные думают, что он мертв, – пояснял Игорь. – А это значит, что Диму вырубили непросто так.

– Значит, Мария ничего не добилась от Даши с Лешей. Теперь она будет пытать Диму. И Пашу, похоже, тоже. Пока ей этого будет достаточно, если ее люди не найдут бункер. Скольких вы прикончили? – спросил Макс.

– Пятерых, кажется, – ответила я.

– Мы приблизительно так же. Они скоро должны смыться отсюда, – Игорь почесал свой подбородок. – Будем ждать. До ночи перекантуемся здесь.

Все это почти не укладывалось у меня в голове. Все казалось таким запутанным, что я уже просто устала об этом думать, и потому уснула у Максима на коленях. Потом меня разбудили. Было темно, я почти не различала лиц. Я еще толком не проснулась, и поэтому ничего не слышала. Только чуть погодя я расслышала звук вертолета. Люди Марии, как выражался Максим, улетали, а это значило, что мы должны были уже идти снова к бункеру. Когда шум вертолета совсем стих, мы двинулись в путь.

26

Через сутки я уже принимала душ. Была ночь, поэтому большинство людей просто спали. И Вика тоже. Я даже не могла себе представить то, как она отреагирует на исчезновение Димы. Я стояла под струями воды и думала об этом, пока в дверь не постучали. Я выключила воду, быстро обернулась в полотенце и открыла дверь. Это был Максим. Он несколько раз проверил то, как закрыл дверь, и когда уже убедился в том, что сюда не смогут зайти другие, он повернулся ко мне. Мне казалось, что он думал о том, о чем и я думала сейчас. Мы думали о Вике.

– Я не знаю, что делать, – тяжело вздохнула я, и закрыла лицо ладонями. – Она точно спит?

– Да. Я только сейчас понял, почему она не хотела нас пускать. Она чувствовала, надо было ее послушать.

– Не имеет уже значения. Я все сама ей объясню, – я убрала руки от лица и посмотрела на Максима. – Что бы ты сказал Варе, если бы я с вами не вернулась?

– Вернулся бы я тогда, как думаешь? – при его словах я закусила губу. – Ладно. Пошли спать, – я уже готова была сказать ему что–то против. – Я подожду снаружи.

Я быстро вытерлась полотенцем, надела чистую одежду и вышла тихо из ванной. Везде был приглушенный свет, из зоны, где все спали, слышались сопение и храп. Я обернулась по сторонам. Максим уже стоял слева от меня. Вид у него был измученный, я взяла его под руку и довела до его койки. Только его голова коснулась подушки, как он тут же уснул, что–то бормоча. Я укрыла его одеялом. Мне было приятно, что хоть немного позаботилась о нем и я. После того, как я поправила одеяло и Варе с Викой, я легла спать, но не со спокойной душой. Перед сном я смотрела на спокойное лицо Вики, которая еще ничего не знала. Мне стало страшно за нее. Она начинала ворочаться во сне, потом она повернулась ко мне спиной, и я уснула, до сих пор думая только о ней одной.

Утро. Первое, что я увидела вокруг себя, – это беготня. Все куда–то бежали. Вари рядом не было. Я впопыхах оделась и побежала за людьми. Все пытались поместиться на кухне. Я продвигалась дальше, чтобы увидеть то, ради чего тут все столпились. И вот я уже стояла в первых рядах толпы. Слава с Таяной разбирались с каким–то прибором, который ужасно шипел. Лишь только через несколько минут я поняла, что это было радио. И почему его достали именно сегодня, когда пришли мы?

– Тихо! – это был Игорь. Я совсем забыла про него. Мы переглянулись, потом он отвернулся, и все умолкли, прислушиваясь к прибору. Вдруг ученые настроили прибор. Я слышала голоса. Это был правительский говор.

– А сегодня в 110–ом люди вышли на главную площадь, чтобы выразить свое недовольство правительству. Дом Дежурных сгорел, как это было, к примеру, недавно в 104–ом городе. И это еще не все. Я хочу обратиться ко всем управляющим городов. Прошу вас, не дайте этим варварам уничтожить этот мир своим жалким восстанием! Бунт происходит по всему Спасительному материку. Мы должны вместе остановить это массовое движение. Они должны бояться нас, а не устраивать показательные выступления. Делайте, что считайте нужным. Усиливаете охрану, призывайте Дежурных и Патрульных, заставляете рабочих бояться. Эту игру, что они затеяли, пора пресечь. Во благо спасения! – все вдруг оборвалось и снова зашипело. На кухне стояла тишина, все безмолвствовали. – Напомним, что в розыске…

Список имен, казалось, продолжался вечно. Меня поражало число беженцев. Эта новость с одной стороны даже порадовала меня. Если бы мы могли все вместе выступить против правительства! Но как это можно было устроить? Я стояла и размышляла об этом вопросе до тех пор, пока ко мне не подошла Вика.

– Таня, как я рада тебя видеть! – она улыбнулась мне и обняла. Она еще не знала. – Слушай, я с самого утра ищу Диму. Не знаешь, куда он мог пойти? – я серьезно на нее посмотрела, улыбка тут же исчезла с ее лица. – Таня. Где Дима?

– Только не волнуйся, хорошо? – постаралась я ее ободрить. – Давай уйдем отсюда?

– Где Дима? – снова повторила Вика. – Где он?! – она сорвалась на крик. Только те, что стояли рядом с нами, слышали ее. Остальные были увлечены новостями правительства. – Ответь мне! – она кричала на меня, и в это же время по ее щекам бежали слезы. Я взяла ее за руку и вывела из кухни, поймав Максима за рукав рубашки. Мы двигались по пустынному коридору до тех пор, пока не убедились в том, что рядом никого не было. – Что здесь происходит? Дима умер, да? – мы молчали, а Вика срывалась. – Ну чего вы молчите?! Лучше скажите мне правду! – она зарыдала. Не думала я, что это будет настолько тяжело ей объяснить.

– Вик, он просто исчез, – сказала я и посмотрела на Максима, который поджал губы. – Он не умер. Мы думаем, его забрало правительство, чтобы узнать, где мы все находимся. Я тебе обещаю, я верну его, – подруга долго смотрела на меня заплаканными глазами, а потом убежала куда–то. Максим уже направился за ней, но я его остановила. – Ей нужно побыть одной. Господи, я не знаю, что делать! – вдруг по коридору начали разноситься звуки быстрых шагов. Это была Варя, она бежала, казалось, не для того, чтобы обнять меня, она бежала с какой–то новостью. Она остановилась возле меня и отдышалась. – Что–то случилось?

– По радио сказали, что есть предположение о том, что все беженцы направляются к 1–ому городу. Они не на шутку готовятся к восстанию, – после ее слов мы с Максимом переглянулись. – Хотите поехать туда? – она прочитала наши мысли, и мы улыбнулись ей. – Ничего не выйдет. Игорь сказал, что он никого больше не выпустит из бункера.

– Что?! – взбунтовались мы и пошли снова к толпе. На кухне было жарко. Все кричали, радио до сих пор работало, Игорь сидел и ничего не делал. Это было не в его духе – не орать на людей, которые начинают его раздражать. Да, это был уже не тот Игорь, которого я знала пару месяцев назад. Пока мы с Варей пытались растолкать толпу, Максим уже отвел товарища в сторону. – Господи! Может, хватит здесь уже орать? Разве вам так мало было информации о том, что сейчас твориться?

– Их больше волнует, что будет дальше, – тихо сказала мне Варя. На мои слова кроме нее никто не отреагировал. Это меня разозлило. Я добралась до радио и вырубила его. Тут же все на мгновение умолкли и снова начали разговаривать. И наконец, Игорь рявкнул так, что у меня зазвенело в ушах. Через минуту на кухне остались Аня, я, Варя, Макс и Игорь.

– Я ясно дал всем понять, что никто отсюда не выйдет! – строго проговорил он. – Я даже ничего не желаю слышать, черт возьми! Вам мало того, что пропали Даша, Паша, Дима и Леша? Сколько можно?! Когда же вы все успокоитесь и просто смиритесь с тем, что происходит в этом чертовом мире?! Я устал уже это вам объяснять!

– Ты не думал, что у всех может возникнуть впечатление, что ты за правительство, а не за нас всех? А может, это все часть твоего плана, а? – во мне столько всего накопилось, что я не заметила, как начала отрываться на Игоре. Он же спокойно слушал меня. – Игорь, – уже успокоившись, обратилась к нему я, – давай попробуем? Что нам уже терять? Здесь две сотни отчаявшихся людей, судьба которых сейчас в твоих руках. Не хочешь же ты, чтобы они всю жизнь провели здесь, прячась от внешнего мира? Пожалуйста, давай поедем на это восстание!

– Это. Слишком. Опасно! – отвечал вожак. Все тут же начали ему перечить, включая меня. – Тихо! Тань, ты не боишься потерять на этом восстании, к примеру, Варю?

– Это совсем неважно, – ответила за меня Варя, что очень удивило меня. – Много кто может умереть.

– С этим и, правда, ничего не поделать, – отозвалась Аня. – Как ни крути, Игорь, люди всегда и везде умирают, это естественно. Я бы не отказалась ехать на восстание.

– Никто никуда не поедет! – упрямился Игорь. – Вы не понимаете, что можете потерять друг друга?

– С каких пор ты так волнуешься за наши жизни вообще? – снова начала бунтовать я. Этот вопрос, казалось, ошарашил его. Он долго и внимательно на меня смотрел. Я догадывалась, почему он на меня смотрел, но даже не хотела думать об этом. Я отвела свой взгляд. – Знаешь, я сделаю по–своему. Завтра же мы с Варей едем в 1–й город. И меня даже не волнует, что ты об этом думаешь.

– Ты никуда не поедешь, – процедил сквозь зубы вожак. – Если поедешь ты, то и остальные последуют за тобой. Ты хоть понимаешь, чем это кончиться? Правительство всех нас сотрет в порошок.

– Тогда зачем ты вообще перестал быть Дежурным, зачем ты оставил свою размеренную, спокойную жизнь? Зачем тебе это все?! Может, ты просто признаешь, что ты шпион? У меня нет другого объяснения.

Мы перепирались с ним очень долго, пока нас не прервал Максим, который предложил обсудить это все вечером в кабинете. Оставив все свои колкие словечки на вечер, я решила пойти искать Вику, чтобы как–то ее утешить. Я нашла ее в гараже. Она сидела в одной из машин и тихо плакала. Сначала она даже не заметила, как я подсела к ней. Лишь только тогда, когда я коснулась ее плеча, она меня увидела. Потом я обняла ее, она еще больше заплакала.

Все это время мы почти не разговаривали. Мы просто сидели рядом и думали о том, что произошло. Вскоре плач подруги прекратился. Она смотрела в пустоту, глаза ее были опухшими от слез. Казалось, мы могли просидеть так целую вечность, не разговаривая, просто чувствуя друг друга. И все–таки я решила заговорить первой. Я не напоминала ей о Диме, я говорила ей о восстании в 1–ом городе.

– Значит, завтра мы уедем отсюда? Это, конечно, рисковая идея, Таня, но я согласна. Дима бы с тобой тоже сейчас согласился, я уверена, – по ее щеке снова побежала слеза, но она ее тут же утерла. – Кто еще поедет?

– Аня, Максим и Варя точно. Для остальных надо провести голосование втайне от Игоря. В последнее время он меня раздражает. Вика, – она повернула ко мне голову, – я знаю, что он не равнодушен ко мне.

– Это все видят, Таня, – спокойно проговорила подруга. – Вот поэтому он и не хочет тебя отпускать. Да ты и сама, наверное, это понимаешь.

– Да, вполне, – я тяжело вздохнула. – Но ведь они с Максимом друзья!

– Даже если это и так, разве это что–то меняет? – я промолчала. – Ты, наверное, боишься его?

– Да, бывает, – я тяжело вздохнула. – Особенно когда мы находимся наедине. После того случая в лесу…

– Я бы на твоем месте… хотя, поступай как знаешь…

Мы услышали, как открылась дверь гаража. Это был Максим. Он посмотрел на Вику, у которой еще глаза были на мокром месте, с долей сожаления, но она натянуто улыбнулась ему и сказала, что пойдет отдыхать. Я одобрительно кивнула ей головой. Когда дверь гаража за ней закрылась, я снова тяжело вздохнула и посмотрела на Максима, который обеспокоенно на меня смотрел. Я тоже пыталась улыбнуться ему, но у меня ничего не выходило. С Викой сидеть было спокойнее, а Макс снова принес с собой переживания. И когда моя жизнь станет хоть чуточку проще и спокойнее?

– Может, сходишь на обед? Ты давно не ела.

– Я не голодна, – задумчиво ответила я и поджала губы. – Ты поедешь со мной на восстание?

– Ты действительно этого хочешь, Таня? Может быть, Игорь прав, что не хочет нас отпускать…

– Он просто трусит! – процедила я сквозь зубы. – Никогда не думала, что увижу в нем труса. Это все равно, что волк с заячьей душой. С виду такой грозный, непоколебимый, а на самом деле!..

– Ты устала, слишком много событий с утра. Да еще этот поход. Тебе просто надо отдохнуть, а потом все хорошенько обдумать. Не собираешься же ты уже завтра ехать на это восстание!

– Ты теперь на стороне Игоря? – недоумевала я. – Отговаривайте меня сколько хотите! Господи, неужели так трудно понять, чего я хочу? Я просто хочу либо свободы, либо умереть за эту свободную жизнь, а не торчать всю свою жизнь в этом бункере, черт возьми! Это так трудно понять?! – из глаз моих потекли слезы, которые я не сумела сдержать. – Оставайся здесь, если хочешь. Ты вовсе не обязан ехать со мной, ведь жертвовать своей жизнью – это слишком рискованно для таких жалких людей, как вы с Игорем! Только и слышно от вас, что повсюду опасность, сидите здесь как мерзкие крысы в канализации! Мне противно, меня тошнит от вас! – я начала всхлипывать, начала задыхаться. В конце концов, я выбежала из гаража. В итоге я закрылась в ванной. Первые полчаса меня трясло, тело мое дергалось от рыданий, а потом я сидела на полу с каменным лицом. Я была раздавлена тем, что меня не понимал тот, кто был мне дорог. Для меня это было равносильно предательству. И я уже начинала жалеть, что пару месяцев назад оставила дом, родителей и Вову. Он бы понял меня, он бы был на моей стороне, он бы никогда меня не предал. Я скучала по нему, а в памяти так и всплывали его ореховые глаза. Мне стало одиноко. Почти час я сидела в ванной и вспоминала свою прошлую жизнь. Мне первый раз захотелось повернуть время вспять и оказаться в 104–ом городе, на полях с Варей. Мне хотелось сбегать ночью из дома, чтобы просто встретиться с Вовой. И совсем было уже не важно, что это было опасно. Казалось, за эти месяцы для меня слово опасность перестало иметь какое–то значение. Я стала делать все, что было опасным. У меня уже была привычка – не обращать внимания на риск.

В дверь постучали. Я отвлеклась от своих мыслей, и поэтому я огорчилась. Не хотелось возвращаться снова в эту чертову жизнь, которая уже казалась такой бессмысленной. Хотя нет, смысл был. Я должна была поехать на восстание.

– Таня, открой дверь! – долбился Максим. Я только сейчас поняла, что он где–то минут пять долбиться в эту дверь. Мои мысли стали поглощать меня, уводить из этого реального мира. Может, оно и к лучшему. Я встала и открыла, наконец, ему дверь. – Что за истерики? – он закрыл нас снова в ванной. Я вспоминала, что говорила ему час назад. Я называла его жалким и трусливым. Я чувствовала к себе отвращение за то, что из–за своей нестабильной психики столько всего сказала ему. Он что–то говорил мне сейчас, но я не слышала его. – Ты меня слышишь вообще? – только и сумела расслышать я. Еще я начала слышать его тяжелое дыхание. Он бежал. Только зачем?

– Ударь меня, – сказала я ему. Было ясно, что он не понимал, чего я от него хочу. – Я столько всего наговорила тебе. Извини меня. Я просто…

– Я все понимаю, я и сам уже в последнее время срываюсь. Просто все это нужно как–то пережить, преодолеть этот момент. И я хотел предложить тебе отдохнуть хотя бы сегодня от всего этого, – он взял меня за руку, открыл дверь ванной комнаты и куда–то повел. Через минуту мы были на кухне, которая была пуста, так как обед уже прошел. Я не понимала, как эта жалкая кухня помогла бы мне отдохнуть. Максим отпустил мою руку и направился к какому–то столу. Там стояло радио. Оно ужасно шипело, но потом начала раздаваться музыка. Я закрыла глаза и села на ближайший стул. – Я звал тебя не для того, чтобы ты здесь просто сидела, – весело сказал мне Макс. Я открыла глаза.