Восстание

– Конченный, – прошипела я и сделала третий бросок. Еще чуть ниже и я бы попала ему в голову.

– Так–то лучше, – он, наконец, был доволен, и покинул спокойно свое место мишени. – Ну, вообще–то я не думал, что ты решишься на такое.

– Я поняла, что ты так подумаешь, – сказала я и села на мат. – Значит, я иду в поход?

– После такого шоу, мне даже страшно ответить тебе «нет», – пошутил он и сел рядом со мной. – Ну, а вообще–то это был для тебя урок.

– То есть?

– Ты же боялась, что можешь нечаянно убить меня, верно? – я кивнула головой. – А я боюсь брать тебя в поход, потому что это опасно. Теперь ты наверняка понимаешь, что я чувствую.

– Да, кажется, понимаю, – тихо произнесла я. – Но это не отменяет того, что я пойду с вами в поход, – Максим улыбнулся мне.

Когда рюкзаки уже были собраны, а мы уже были готовы выйти наружу, Вика стояла рядом с Димой и грызла нервно ногти. Да и вообще в этот день она была сама не своя. Она проверила все наши сумки, обработала всем незажившие раны и не хотела уже пускать Диму. Они даже немного поругались из–за этого. И все это тревожное настроение передалось и мне, я чувствовала это. У меня началась какая–то паника. И потому я несколько раз обняла Варю, которая дрожащими руками подавала мне ружье. Мне стало больно смотреть на нее. Максим видел всю эту картину и потому пытался уговорить меня остаться в бункере, но я была полна решимости. Вика начала обещать мне, что позаботится о моей сестре. Говорила она так, будто я больше не вернусь. И уговаривала меня остаться так, будто я умру там, вне бункера. Это меня настораживало.

– Не надо идти сегодня, я чувствую, что не надо, – все повторяла и повторяла она. – Дим, останься здесь.

– Вика, перестань! – уже в сотый раз говорил ей он. – Все будет хорошо, ясно тебе?

– Останься, – она чуть не плакала. Дима подошел к ней, нежно поцеловал и мы пошли, закрывая за собой главную дверь бункера. Дальше мы шли по длинному туннелю, слушая шаги. Потом мы стали выбираться наружу. Запах леса сразу одурманил меня, а солнце грело так, что мне хотелось лечь на траву и смотреть на голубое небо. Но ружье в моих руках напоминало мне, что я должна вместе с остальными проводить разведку леса. Это значило, что в лесу мы пробудем не меньше двух дней. Но меня это даже устраивало. Я соскучилась по свободному небу.

Аня ходила сама по себе и охотилась. Максим с Игорем внимательно смотрели себе под ноги, видимо, пытаясь обнаружить какие–то следы. Дима и Паша больше смотрели по сторонам, будто они слышали какие–то шорохи отовсюду. И только я, как мне казалось, ничего опасного не видела в этом лесу. Мне было здесь спокойно, и потому я просто наслаждалась запахами сырой земли и деревьев. Меня так одурманили эти запахи, что я стала ходить сама по себе и отбилась от остальных ребят, да и они похоже тоже разделились. Мне совсем стало все равно, что происходило на данный момент, я просто бродила по лесу, забыв обо всем на свете. По пути я собирала ягоды и ела их. Мне было хорошо, я была счастлива. Я забыла, для чего я пришла сюда. Но мне было уже все равно.

– Таня! – это был Макс. Я испугалась так, что даже от неожиданности чуть крикнула. – Вот ты где! А я ищу тебя по всему лесу, – он запыхался, видимо, решил устроить пробежку. – Надо было провести инструктаж. Не отходи далеко от меня, хорошо?

– У меня все под контролем, – беззаботно отвечала я, пережевывая ягоды. – Будешь? – я протянула ему горсть. Он смотрел на меня как на какую–то дурочку. – Господи! Да что я такого сделала? Даже полчаса не успело пройти.

– Вообще–то уже прошло два, – с расстановкой поправил меня Дежурный. Я закатила глаза и повернулась к нему спиной и пошла дальше, куда глаза глядят. Мне так хотелось, чтобы он перестал быть таким серьезным. – Таня, ну это не серьезно, в конце концов! – взбунтовался он и развернул меня к себе. – Я волнуюсь. Просто пойми меня.

– Я понимаю, но это всего-навсего обычный лес, где, на мой взгляд, нам ничего не угрожает, – и вдруг я поняла, что обманула саму себя. Мной снова начало овладевать чувство страха. Но потом я взяла себя в руки и постаралась спокойно посмотреть на Максима.

– Ты боишься показать того, что тебе страшно, ты не хочешь казаться слабой, – перечислял он то, что было, действительно, правдой.

– Я не настроена на такие разговоры.

– Да?

– Угу.

– И на что же ты настроена? – он чуть успокоился и подошел ко мне поближе. Я смотрела на него снизу вверх, так как он был для меня довольно высок. – Постарайся держаться ближе ко мне, хорошо?

– Эм, поближе к тебе – это идти рядом с тобой и Игорем, так ведь? Нет уж, спасибо! – я отвернулась от Максима, и мы пошли дальше по лесу. – Ты же сам знаешь, что я ему нравлюсь.

– Мягко сказано.

– Так вот, я не знаю, как вести себя с ним. Раньше все было проще. Ему было все равно на меня, мне было все равно на него. А сейчас…

– Да, я заметил, что ему не все равно на тебя, – Максим пнул какую–то банку. Я остановилась и задумалась. – Что?

– Банка. Откуда она здесь?

– Игорь! – после того, как Максим выкрикнул его имя, мы побежали со всех ног к остальным ребятам.

Всем было ясно, что это банка не свалилась с неба. Это была консервная банка, такие стоят в бункере. А это могло означать только одно – люди правительства были здесь, в лесу. Это всех настораживало. И я теперь перестала воспринимать этот лес безопасным местом. Осторожность брала верх над другими чувствами. Мы были тихими, бесшумными, когда выискивали шпионов. Нельзя было возвращаться назад, это приведет их к нашему укрытию, где было свыше двух сотен человек. Какое–то странное чувство геройства посещало меня иногда. Нас было шесть человек, и мы уже не могли вернуться назад. Нас было всего шесть, и мы ни за что не позволим правительству обнаружить бункер. Все уже прекрасно начали понимать, что рискуют своей жизнью. И мне бы хотелось сейчас чувствовать себя как Аня, а ей нечего было терять, и поэтому она не боялась. А у меня была Варя, был Максим. Но если мне предстоит отдать жизнь ради них? Я более чем уверена, что не побоюсь пожертвовать собой.

Наступила ночь. Мы начали выбирать того, кто будет дежурить, пока все будут спать. Дима в итоге вызвался сам. Мы развели небольшой костер, поели, а потом все легли спать. Каждый спал с оружием в руках. Мы с Максимом улеглись в один спальный мешок, чтобы было теплее. А ночь была холодной, и несла за собой будто что–то зловещее. Я не могла уснуть, тогда как Максим уже спал крепким сном и сопел тихо мне под ухо. Огонь уже потух, и я погрузилась во тьму, которая была полна страхов. Я уже не могла разглядеть Диму. С каждой секундой мне становилось страшно. И только тогда, когда начало светать, я уснула. Проспала я этой жуткой ночью где–то два часа.

После завтрака мы снова начали бродить по лесу в поисках каких–то следов. Я буквально спала на ходу, как и Дима, который тоже всю ночь, видимо, не спал. Вдруг раздались три выстрела. Я посмотрела на Игоря с Максом, они переглянулись между собой и начали говорить всем непонятные вещи. Оно повторяли эти слова снова и снова. Три выстрела. Предупреждение. Опасно. Вся эта чертовщина не укладывалась у меня в голове. И снова непонятные речи. Только они оба и понимали, что говорили.

– Они следят за нами со вчерашнего дня, – нервно произносил Максим. – А сейчас нагоняют на нас страх своими гребанными предупреждениями. Здесь опасно, надо возвращаться.

– Чтобы они перестреляли две сотни человек?! – возмутился Игорь. – Мы останемся здесь, как бы не было здесь опасно, ясно? Сколько выстрелов было?

– Три.

– У нас осталось три дня на то, чтобы найти этих тварей! – Игорь произносил все эти слова с такой злостью, что мне стало намного спокойнее. Он постарается сделать все возможное, чтобы мы остались живы. – Так, так, так. Значит, у нас есть три дня? Надо как–то продлить время, Макс.

– Что произойдет через три дня, если мы их не найдем? – спросил Паша. Да, его вопрос был уместен, он и вертелся у меня в голове. При его словах парни снова переглянулись, странно поджимая губы.

– Я думаю, нет смысла скрывать это от них, – взволнованным голосом говорил Максим товарищу. Тот кивнул ему головой. – Через три дня они начнут нас убивать. И мне кажется, не всех сразу, а постепенно, чтобы нагнать страх. Так что лучше всем держаться вместе. Понятно? – при этих словах он посмотрел на меня, я кивнула ему головой.

Мы пошли дальше. Бесшумно, не издавая ни одного звука. Мое ружье было заряжено, как и у всех остальных. Максим держал крепко меня за руку, а Игорь иногда косился на нас. Меня это немного напрягало, но чувство предостережения было сильнее. Я постоянно оглядывалась по сторонам, прислушивалась. То ли ветер качал деревья, то ли за нами до сих пор следили. Так прошло целое утро, днем стало легче, так как утренний туман рассеялся. Мы остановились на время, перекусили и пошли дальше. Дима до сих пор засыпал на ходу. Несколько раз он спотыкался, падал, даже спал стоя. Я понимала его, так как сама валилась с ног. Я так была озабочена своим и Диминым сонным состоянием, что не заметила, как мы все остановились. Игорь был взволнован. Я осторожно высвободила свою руку из руки Максима и стала гадать, для чего мы все остановились. Вожак задумчиво поглаживал свой подбородок. Он вообще возмужал за несколько недель. Он и так был суровым на вид, а так еще появилась грубая щетина на его лице, что делало его парнем не двадцати трех лет, а ровесником моего отца. Такая грубость делала его старше, серьезнее. И вот он взглянул на меня на несколько секунд, снова что–то обдумал и снова почесал свой подбородок.

– Надо разделится на две группы, – произнес он, обращаясь больше к Максу, который хотел что–то ему ответить против. – Бессмысленно вот так ходить толпой, мы должны искать этих вонючих шпионов, Макс. Я ничего не хочу больше слышать. Следует все–таки разделиться.

– Дима и Таня идут со мной, – быстро проговорил Максим. Посмотрев на Игоря, я поняла, что он сделает все наоборот. Так и вышло.

– Нет, Аня, Таня и Паша идут в одну сторону, а мы в другую. Такой компанией от нас толку будет больше, мне кажется.

– Конечно! – пробубнил Максим. Он вдруг взял меня за руку и отвел немного в сторону. – Он же назло это сделал, ревнивый идиот! – мы одновременно кинули взгляд на вожака, который не спускал с нас глаз, пока остальные разбивались по группам. Максим притянул меня к себе и поцеловал. Я понимала, что он решил таким образом отомстить Игорю, но, тем не менее, я ответила ему довольно охотно. – Береги себя, Тань, – прошептал он мне на ухо и выпустил из объятий.

– Ты тоже будь осторожнее.

Это был второй поцелуй по счету. И я пока не разочаровывалась в искренности этих поцелуев, воспоминания о которых начинали греть сердце. Всю мою сонливость сняло рукой, и я только шла и думала о Дежурном. Потом я вспомнила, что мне нужно думать совсем о другом. У меня была задача, которую нужно было постараться выполнить. И все–таки я начала отвлекаться, смотря на Аню. Она шла с поникшей головой и изредка бросала на меня взгляды. Ее задевала вся эта ситуация, которая произошла несколько минут назад. Стараясь отомстить Игорю, Максим забыл о чувствах Ани, которая сейчас готова была либо расплакаться, либо застрелить меня. Так как она была непредсказуема, я не стала лезть к ней, а шла рядом с Пашей, который старался сделать свою работу, найти следы шпионов. Мы слонялись так по лесу целый день, пока не наступила ночь. Мне жутко уже хотелось спать, но мы продолжали идти. У меня уже начинали болеть глаза от темноты. Все небо было переполнено звездами, и мне от этого еще больше захотелось лечь и заснуть, но Паша с Аней не останавливались. Где–то через полчаса я услышала, как кто–то из них зевнул. Не разводя костра, мы все улеглись рядом друг с другом в свои спальные мешки. Я сразу начала засыпать, чувствуя, как расслабление проходит по всему телу, а чувство страха растворяется.

На следующее утро солнце и не думало выглядывать из–за туч. Была середина августа, лето кончалось, а это значило, что солнца становилось все меньше, а ночи становились все холоднее и холоднее. Это было первое, что я почувствовала. Солнца не было, было очень холодно, еще и туман. Я протерла глаза, провела рукой по росистой траве, а потом протерла влажной рукой лицо. Я окончательно проснулась. В моем животе заурчало, а вся еда была у Ани. Я обернулась по сторонам и увидела, что ни ее, ни Паши не было рядом. Я была здесь одна. Быстро накинув на плечи свой рюкзак, я взяла свое ружье и пошла на поиски ребят. Я ничего не слышала кроме своего учащенного дыхания и сердцебиения. Ружье я держала наготове, но это не придавало мне уверенности. Еще и эти дурацкие мысли с предупреждениями шпионов лезли мне в голову. Завтра последний день, а потом, – бог знает, что будет потом! Сейчас мне было страшно. Ребят не было рядом, по лесу ходили и следили за мной люди правительства, а я осталась одна. Вдруг я услышала шорох и тут же обернулась и готова была уже стрелять, но в этом не было необходимости.

– Аня! – укоризненно произнесла я и шикнула на нее. Она подала смешок. – Не смешно! Я чуть не померла от страха. Где Паша?

– Мы решили набрать хвороста, чтобы разжечь костер. Он сейчас подойдет, – пояснила Аня и снова рассмеялась. – Видела бы ты свое лицо!

– Знаешь, ты тоже испугалась, когда увидела, что на тебя наставили ружье, – улыбнулась я ей, а потом вспомнила ее физиономию минуту назад. Да, она тоже в этот момент думала о том же, о чем и я. И тоже не на шутку испугалась, но она не хотела этого показывать мне. – Почему вы оставили меня одну?

– Если честно, то мы не хотели тебя будить. Зато ты выспалась! – она повеселела со вчерашнего дня или снова не хотела показывать того, что действительно творилось у нее в душе. – Вчера я заметила, что ты была сонной. Ладно Дима! Он–то дежурил всю ночь, а ты…

– А я просто не могла уснуть, – оборвала ее я, когда заметила, что к нам приближается Паша с кучей хвороста. Больше с Аней мы при нем не разговаривали, как до этого говорили. Мы обсуждали все вместе, что делать дальше, сидя у костра и завтракая. Гречка и чай. Это было на весь день. Я давно уже не питалась так, как раньше, дома. Дома я ела один раз в день, а то и вообще не ела. В бункере же у нас было трехразовое питание. И тут снова, когда мы вышли наружу, мы должны были есть один раз в день, так как все свои запасы мы берегли на всякий случай.

– Как мы завтра встретимся с остальными ребятами? – спросила я у Паши. Он глубоко задумался над этим вопросом. – Даже не представляю, что начнется послезавтра, – уже тихо добавила я и тяжело вздохнула. Я никак не могла смириться с тем, что могу вот–вот умереть.

– Только не надо паниковать! – рявкнул Паша. – Все будет нормально, слышите? А что на счет встречи с другими ребятами, то над этим надо хорошенько подумать. Обычно же мы стреляем один раз в воздух, так ведь? Предлагаю к полудню подать ребятам знак, думаю, они догадаются, а потом пойдем им на встречу, поздно вечером мы встретимся, а дальше будь, что будет.

– Отличный план! – проворчала Аня. – Ладно, а сейчас что мы будем делать?

– Идти в ту сторону, куда ушли парни, – пояснил Паша.

Мы доели, потушили костер и пошли обратно. Я старалась уловить хоть какие–то подозрительные звуки, но вокруг было тихо. Это было словно затишье перед бурей. И это было страшно. Паша был хмурым, и это выдавало его. Обычно он был разговорчивым, а сейчас он сделался задумчивым. Аня шла так, как будто уже ни на что не надеялась. Я одна оглядывалась по сторонам и что–то пыталась обнаружить. Ребята будто уже смирились с тем, что их может не стать. А я хотела жить, у меня была жажда этой жизни.

Как Паша и говорил, к полудню он выстрелил один раз в воздух. Через минуту мы получили выстрел в ответ. И ребят совсем не волновало то, что это могли сделать шпионы. Неужели им настолько было наплевать? Тем не менее, мы шли вперед. Был уже день, солнца не было, более того шел дождь. Стало холодно. Мне захотелось выпить кружечку горячего чая и лечь под одеяло в палатку. Но я снова оглянулась и поняла, что нет здесь палатки, а уж тем более костра и горячего чая. Только темный, бесшумный лес, который наводил страх. Дождь сильно барабанил по лицу. Я иногда получала удовольствие от того, что идет ливень, но сейчас… сейчас он меня просто накалял. Но к вечеру мое раздражение улетучилось. Появилась темнота, появился страх, несмотря на то, что мы встретились со второй частью нашего отряда.

25

Мы сидели все вместе. Дима старался всех нас отвлечь от дурных мыслей своей болтовней. Он даже старался иногда шутить, и мы смеялись. Но страх был сильнее веселья. Когда Максиму поручили дежурить всю ночь, когда я осталась лежать в спальном мешке одна, звуки дождя и кромешная тьма начинали пугать меня. И из–за этого я снова почти не спала, как и Максим. Я уснула, когда уже только–только начинало светлеть, а где–то через два часа меня разбудил сонный Макс, протягивая мне кружку горячего чая. Я сразу проснулась с той мыслью, что это мог быть мой последний день. Да и у каждого здесь на лице было написано, что он думает о том же самом. А мы до сих пор не смогли обнаружить людей правительства.

В этот последний день мы старались изо всех сил что–то найти. Но меня это почти не заботило, мое внимание привлекал лишь Максим. У него за ночь осунулось лицо, появились круги под глазами. Мне было больно смотреть на него. Он пошатывался. Видимо, он и до этого не спал. Когда мы остановились для того, чтобы отдохнуть, он уснул рядом со мной, положив свою голову мне на колени. Я сидела и перебирала пряди его волос, а он уже давно погрузился в мир снов. Я невольно улыбалась, когда гладила его по голове.

– Надо идти дальше, – проговорил спокойно Игорь, когда все уже попили горячий чай и отдохнули, а Макс все еще спал. Да и меня саму уже клонило в сон. – Ну? Чего расселись–то?

– Максим дежурил всю ночь, – твердо и уверенно отвечала я. – Может, мы ещё посидим немного? Есть ли смысл куда–то идти? – казалось, мои слова повлияли на решение Игоря. Так оно и вышло. Было решено, что весь наш последний день мы проведем на одном месте. После этого я, наконец–то, уснула.

Дима сидел на сырой земле и, казалось, о чем–то задумался. Было темно, его лица почти не было видно. Я решила подсесть к нему. Пока я к нему приближалась, то заметила, что рядом никого больше не было. Тем не менее, я села рядом с Димой, думая, что он заговорит со мной первым, но он молчал. Видимо, он так был увлечен своими мыслями, что просто не замечал меня. Я взяла его за плечо, и он, словно какой–то мешок, рухнул на землю. Я быстро перевернула его на спину, а потом увидела его мертвое бледное лицо, его мертвые стеклянные глаза. Мои руки, обхватывающие лицо Димы, были в крови. Я начала звать на помощь, но меня никто не слышал, я была одна. Но этот кошмар продолжался недолго…

– Таня! – это был голос Максима. Я открыла глаза и увидела не только его, но и Диму. Они оба склонились надо мной. Я снова закрыла глаза, потом опять открыла и ужаснулась. Глаза Димы снова стали стеклянными, а лицо было бледным и в крови. Меня передернуло, и я сама не заметила, как уже стояла на ногах. Я переводила свой взгляд от Максима к Диме, пока мое воображение не утихомирилось. Дима снова стал живым. – Что стряслось?

– Дим… – прошептала я и прикрыла рот рукой. – Будь осторожнее, Дима.

– Хорошо. Дальше сам справишься? – обратился он к Максу, тот кивнул головой. Как только наш друг ушел, я опустилась на землю и закрыла лицо руками. Снова эти гребанные сны!

– Кошмары? – спросил Дежурный, садясь рядом со мной. Я кивнула головой. – Может, расскажешь мне, что тебе снилось?

– Дима. Мне уже снился такой сон, помнишь? Помнишь, я рассказывала тебе? – я старалась унять дрожь в моем голосе, старалась говорить так, будто со мной все было хорошо. Но, только посмотрев на свои руки, я понимала, что я давно уже была не в порядке. Мои руки тряслись, мое тело все тряслось от непонятного страха, я чувствовала это. По всему телу были мурашки.

– Тебе снова снилось то, что он мертв? – Максим внимательно смотрел на меня, я видела это боковым зрением. Я просто в ответ кивнула головой и поджала губы, чтобы не всхлипнуть. – Это просто дурной сон. Не надо воспринимать все так серьезно, Тань!

– Нет! Это очень серьезно, Макс, – я, наконец, посмотрела на него и увидела в его глазах тоже какое–то беспокойство, которое он старался скрыть. – Мне страшно, – прошептала я и встала с земли.

Был день. Дождя уже не было, но тучи все равно заполнили все небо. Было темно. Все ребята сидели вместе и что–то обсуждали. Хотя был ли в этом смысл, если завтра уже кого–то не станет? Я посмотрела на Диму. Я снова увидела его мертвый образ, а потому я отвернулась и пошла куда–то дальше. Вскоре я уже была совсем одна и не слышала ничего вокруг себя. Я села возле дерева, прижав колени к подбородку. Я смотрела по сторонам, лес вокруг был одинаковым. Он выглядел так уныло, невзрачно. Он выглядел мертвым. Хотя в первый день я просто наслаждалась его красотой. Вот так. Теперь даже лес надел на себя траур. Он был готов. А меня до сих пор потряхивало от мысли о том, что завтрашний день будет последним.

– Ну и чего ты убежала? – я вздрогнула от неожиданности. Аня присела рядом со мной и улыбнулась мне. – Мне кажется, стоит как–то по–другому провести этот день. Ты так не думаешь?

– Нелегко думать, когда осознаешь, что скоро сдохнешь, – с грустной усмешкой произнесла я. – Не может так все закончится!

– Все от тебя зависит. Знаешь, если и умирать, то нужно этот день провести подобающе, – я вопросительно на нее посмотрела. – Иди к Максиму лучше.

– Нет, – я покачала головой. – Нет уже никакого смысла в том, что я сегодня сделаю. И никакой Максим мне не поможет.

– Ты слышала? – Аня встала и осмотрелась.

– Что?

– Здесь кто–то есть,– не успела она этого сказать, как рухнула на землю. У меня началась паника. Я быстро подползла к ней и начала трясти. Я звала ее, звала на помощь. Мне было страшно. Я уже зажала рыжей нос и хотела делать искусственное дыхание, но она засмеялась. Я до конца еще не понимала, что происходит. И ее смех казался мне страшным, ужасающим, я попятилась. – Ну смешно же! – говорила она сквозь смех.

– Ты что совсем, что ли?! – крикнула на нее я, хватаясь за волосы. – Это вообще было не смешно! Идиотка! Ты хоть понимаешь, как испугала меня?! Да… да ты!..

В ответ я слышала только ее хохот. Первые минуты мне было совсем не смешно, но потом я рассмеялась вместе с рыжеволосой, смеясь больше над ее заразительным смехом, чем над всей этой ситуацией. В таком хорошем расположении духа мы вернулись с ней вместе к другим ребятам. Аня сразу начала всем рассказывать, как она меня напугала, а я по ее совету направилась к Максиму, который сидел в одиночестве и думал о чем–то своем. Я встала перед ним, и он поднял на меня свои голубые глаза. Я молча взяла его за руку и повела за собой. Я старалась уйти от места, где сидели все остальные, как можно дальше, а Максим наоборот настаивал на том, чтобы мы не отбивались от них, так как это было опасно. Наконец, я остановилась и повернулась к нему лицом. Он смотрел на меня с каким–то удивлением. Он до сих пор выглядел уставшим, что меня очень огорчало. Тревожное чувство просыпалось всякий раз, когда я смотрела на него. Это, наверное, выглядело странно. Я молча стояла и смотрела на него примерно две минуты.

– Аня сказала мне, чтобы я проводила этот свой последний день правильно, – сказала я и исподлобья посмотрела на него. – Мне кажется, что правильнее его провести с тобой.

– Это не последний день, вот увидишь, – только и ответил он, засунув руки в карманы. Мы медленно стали ходить по лесу. Я стала помечать деревья, и Максим рассмеялся этому, ведь это напоминало ему момент из нашего общего прошлого. Как это было все–таки странно! То, что раньше казалось совсем не смешным, всплывает в нашей памяти в виде забавных историй. Мы ходили по лесу и вспоминали то, что нас объединяло. И какое–то непонятное счастье начинало греть душу. – Помнишь, когда тебе прострелили ногу? – спросил меня Максим, я кивнула ему в ответ. – Тогда никто подумать не мог, что после того, как Аня тебя избила, вы станете так доброжелательно общаться, как сейчас.

– Да, это точно! До сих пор удивляюсь тому, что мы начали нормально общаться. Все изменилось с того дня, когда все напились чистого спирта. Это было что–то!

– Ха–ха–ха! – по всему лесу раздался смех Максима. Я была рада тому, что он хоть немного, но развеселился. – Игорь тогда напился в хлам и все говорил о том, что он трезв как стеклышко! Я потом еле как дотащил его до кровати. Это был какой–то кошмар!

– Угу. А как рвало ученых! Они, видимо, так радовались своему успеху! А помнишь, как Вика била тряпкой Диму, когда вы ходили вдвоем в город? Я никогда не видела ее такой озлобленной!

– А как Варю облили водой, и ты выясняла, кто это мог сделать. Ты же тогда словно рвала и метала!