Везде чужая

Ничего вокруг больше не напоминало о том, что ещё мгновение назад казалось Соне настоящим и осязаемым. Она почувствовала лёгкое прохладное прикосновение к ладони, и онемение тут же отступило.

– Неплохо, – неожиданно произнесла наставница.

У Сони даже не хватило сил на то, чтобы обрадоваться. Она только удивлённо подняла глаза, не сразу веря, что действительно это услышала.

– Хотя и несколько оригинально, – всё так же ровно продолжила Кэррайна. – Не часто попадаются ученики, которые умудряются обратить свою силу против себя же.

– Я старалась всё остановить… – пробормотала Соня, по привычке желая оправдаться.

– Садись. Итак, вы должны понимать, что просто подавлять свой дар нужно не всегда. Каждый должен уметь верно и вовремя оценивать обстоятельства, чтобы сохранять над ними власть. Многие из вас уже успели почувствовать, что усмирить силу, когда она была выпущена на волю, куда сложнее, чем заглушить её сразу…

Соня слушала вполуха. За проведённое здесь время она привыкла к тому, что пояснений и подсказок можно дождаться только после очередного испытания, которые всегда были непредсказуемыми. Теперь подобное больше не вызывало возмущения. Соня даже готова была признать, что это вовсе не напрасная жестокость, как ей казалось поначалу.

Конечно, если бы она всегда заранее знала, что её ожидает, то могла бы справляться куда лучше и избежать множества тяжёлых минут, но тогда пришлось бы потратить куда больше времени, прежде чем поверить, что первая же неожиданность не выбьет её из колеи и все старания не окажутся напрасными.

Соня постаралась вникнуть в слова наставницы, зная, что её лекции всегда оказываются полезными, но сосредоточиться было сложно. Случившееся сегодня поразило её. Впервые она пусть на короткий миг, но ощутила связь с собственной силой, возможность соединения способностей и воли. Это было упоительно!

Да, если отбросить страх и тяготящие мысли о том, что она оказалась готова без раздумий кого-то убить, пусть это и был всего лишь мираж – если отбросить всё это и признаться в своих чувствах, то становилось невозможным не признать, что в этот раз проявление дара вызвало у неё не только тревогу, досаду и желание от него избавиться. Точнее, о последнем она на какой-то миг вообще забыла. И даже успела мимолётно пожалеть о том, что её обучение должно будет закончиться, едва она научится полностью владеть собой, и перейти к чему-то более интересному уже не доведётся.

Глава 7

Алесдэйр, слуга короны, личный помощник первого советника королевства, свернул на знакомую горную тропу и придержал лошадь, побуждая её перейти с бодрой рыси на неспешный шаг. Его не пугал обрыв, в опасной близости от которого пролегала дорога, однако за недолгий путь он так и не успел обдумать предстоящий разговор с матерью и теперь хотел выиграть ещё немного времени.

Не было никаких сомнений в том, что Кэррайна захотела его увидеть не просто так. Алесдэйр знал, что мать по-своему его любит, но давно научился не ждать от неё проявлений нежности и заботы. И уж конечно не стал бы предполагать, что та может писать ему и требовать встречи просто потому, что внезапно соскучилась.

Он чувствовал, что интерес Кэррайны как-то связан с назревающими в стране переменами, но не мог понять, что матери могло понадобиться именно от него. Узнать придворные новости она могла и от первого советника, тот уж точно не стал бы ничего от неё утаивать.

Неспособность предугадать, о чём пойдёт разговор, немало тяготила. Он и без того никогда не умел противостоять своей жёсткой, до безжалостности требовательной матери, и редкие споры чаще всего заканчивались её неоспоримой победой. А в том, что в этот раз без спора не обойдётся, Алесдэйр был почти уверен – слишком по-разному они смотрели на жизнь, на долг и на служение интересам королевства.

Въехав во двор замка, молодой человек спешился и уверенно вошёл внутрь, нисколько не опасаясь заблудиться. Пожалуй, это место было для него не менее родным, чем унаследованный от отца дом.

Ему было семь, когда отец умер. Вскоре Кэррайне предложили место наставницы в единственной в королевстве школе, где юных илкавов учили управлять своим даром, и она вместе с сыном перебралась сюда. Алесдэйр до сих пор не знал, нравилось ли матери занимаемое положение или она как всегда согласилась лишь потому, что посчитала это своим долгом.

В одном он был уверен – для него самого переезд оказался настоящей удачей. Кэррайна упрямо не желала знать об ином воспитании кроме того, что когда-то получила она сама, и решительно намеревалась вырастить сына достойным в её понимании представителем знатного рода.

Пока был жив отец, ему удавалось удерживать супругу от чрезмерной суровости, но те несколько месяцев, которые Алесдэйр провёл с матерью наедине, он вспоминал без всякой радости. Кажется, в то время в его жизни не было ничего, кроме бесчисленных обязанностей и запретов, и всё равно Кэррайна никогда не была полностью довольна. Впрочем, теперь Алесдэйр понимал, что, возможно, последнее было не совсем так – просто его мать не считала нужным выражать одобрение вслух, полагая это излишним баловством.

В школе он быстро оказался предоставлен самому себе. Мать целыми днями была занята, и он мог беззаботно бегать по замку, играть с детьми прислуги и вообще делать всё, что заблагорассудится. Конечно, если бы Кэррайна узнала обо всех его развлечениях, то пришла бы в негодование, но он быстро научился убеждать её, будто всё свободное время просиживает в библиотеке.

Алесдэйр улыбнулся воспоминаниям, проходя по знакомым коридорам. Кабинет Кэррайны оказался заперт, и он двинулся дальше в надежде отыскать кого-нибудь из слуг.

– Эйвис! – окликнул он, вскоре завидев знакомую фигуру.

Девушка, нёсшая куда-то стопку белья, обернулась на зов и тут же обрадованно заулыбалась.

– Алес… Ваша милость! – поспешно исправилась она, вспомнив, что говорит с человеком, чьё положение несоизмеримо выше её собственного.

– Брось, – отмахнулся Алесдэйр. – Какая милость? Я помню, как мы с тобой играли здесь в прятки.

– Да, – Эйвис снова улыбнулась, охотно отбрасывая притворную почтительность. – Мне было всего три года, а ты ни разу не поддался и не сделал вид, что не можешь меня найти!

– До сих пор сокрушаешься? Хочешь, сыграем снова? – беззаботно предложил Алесдэйр. – И это станет самым досадным поражением в моей жизни.

– Нет уж, – засмеялась Эйвис. – В этот раз госпожа Кэррайна точно превратит меня за такое в статую! Не понимаю, почему она тогда не выгнала нас с мамой.

– Она что, знала? – опешил Алесдэйр. – Моя мать?

Девушка пожала плечами, показывая, что её это в своё время поразило ничуть не меньше.

– Оказывается, да. Я сама это поняла, только когда стала работать вместо мамы. Госпожа Кэррайна всё мне припомнила, прежде чем согласилась взять на службу.

– Ты не знаешь, где она сейчас? – поинтересовался Алесдэйр, вспомнив, для чего он вообще пытался кого-нибудь найти.

– У них какое-то собрание, – без раздумий отозвалась служанка. – Началось всего с четверть часа назад, а собрались все наставники. Наверное, закончится нескоро.

– Скажешь мне, когда она будет у себя? Я пока загляну к Джейффе.

– Хорошо, конечно.

– И попроси кого-нибудь позаботиться о лошади, – вспомнил он, когда девушка уже почти скрылась за поворотом. – Я здесь останусь на три дня.

***

Соня подняла голову, услышав скрип открывающейся двери, и подавила невольный вздох. К её соседке снова кто-то пожаловал. Возможно, она за проведённое здесь время стала параноиком, но ей упорно казалось, что многочисленные гости заглядывают к ним в комнату только для того, чтобы поглазеть на чужачку и, возможно, поехидничать на её счёт, пользуясь тем, что она всё равно не может ничего понять.

Впрочем, на этот раз вошедший не был похож на ученика. Соня уже поняла, что в основном учащиеся попадают в школу лет в пятнадцать – видимо, именно тогда у рождённых илкавов начинал впервые проявляться дар. Те, кто желал научиться только контролю, могли покинуть школу уже через год. Для других существовала вторая и третья ступени обучения, где илкавы могли освоить и развить свои способности в полной мере.

Однако сегодняшний гость выглядел старше любого из учащихся. Соня невольно обратила внимание, что он вообще отличается от людей, которых она уже привыкла видеть вокруг. Почти все, кого она успела здесь повстречать, выглядели типичными южанами – смуглые, темноволосые и темноглазые. Кроме её наставницы, но та, казалось Соне, не впитывается в окружающий мир ничуть не меньше её самой.

Вошедший был довольно светлым шатеном. Тонкие – если бы речь шла о человеке из её мира, Соня сказала бы «интеллигентные» – черты лица на мгновение показались ей смутно знакомыми, но незнакомец широко улыбнулся, и не до конца оформившаяся ассоциация тут же испарилась.

Джейффа радостно взвизгнула и бросилась гостю на шею, едва не сбив его с ног. Глядя на искренне радующуюся встрече парочку, Соня почувствовала себя лишней. Быстро собрав несколько исписанных листков и найденную в библиотеке книгу с подписанными картинками, по которой она пыталась учить язык, Соня выскользнула за дверь.

– Не слишком ладите? – поинтересовался Алесдэйр, удивлённый неприветливостью незнакомки.

– Она из людей, – произнесла Джейффа так, словно это всё объясняло.

Впрочем, это действительно было так. И в Гроэнвуре, и за его пределами никто не слышал о том, чтобы дар когда-нибудь передавали добровольно. Это всегда означало смерть для его обладателя, и потому на подобное не шли даже в тех краях, где магия находилась под строгим запретом и её носители были бы рады от неё избавиться.

Человек мог обрести дар, только заманив илкава в ловушку и отняв его силой. Естественно, подобное осуждалось, и многие не понимали, почему обладатели украденного дара не преследуются законом. Алесдэйр полагал, дело было в том, что те всё равно не могли рассчитывать на обучение и помощь, и в большинстве случаев были и так обречены на скорую гибель.

– Тогда почему её приняли в школу? – полюбопытствовал он, озадаченный кратким пояснением подруги.

– Лучше спроси у своего господина, – фыркнула Джейффа. – Это первый советник её сюда привёз!

– А, я что-то слышал, – отозвался Алесдэйр, припомнив всколыхнувшие двор споры о неком неведомом мире, дар в котором проявляется настолько редко, что потом не отпускает своего носителя из жизни, пока тот не найдёт себе преемника.

Большинство отнеслось к этим россказням скептически, однако некоторые всерьёз обеспокоились, что, узнав о возможности перемещения, иномирные обладатели дара поспешат покинуть враждебный для магии мир и устремятся сюда.