Алхимия наших душ

Решительно начертив символ окончания Великого Деяния, чтобы держать процесс под контролем, Эмили отошла на шаг назад и взглянула на нарисованные знаки.

– Должно получиться… – произнесла она, зализывая ранку на пальце.

Начерченные символы мягко засияли золотым светом, а затем резко вспыхнули и погасли. Стоящая в середине рисунка роза в мгновении ока стала красной, точь-в-точь как капля крови Эмили.

– Идеально, – пробормотала девушка, любуясь своим творением.

Словно почувствовав, что задание выполнено, в лабораторию спустился месье Фламель.

– Вижу, ты достигла успеха! – радостно произнес он. Однако улыбка его сразу же исчезла, как только он увидел, что Эмили зализывает ранку на пальце. – Ты использовала свою кровь?!

Эмили кивнула.

– Никогда больше так не делай! Это опасно! Я был уверен, что ты используешь для обмена свой волос, а для цвета – обычную красную краску, разведённую водой.

– Но разве обычная краска дала бы такой результат? – воскликнула Эмили. – Роза просто прекрасна!

– Она так прекрасна, потому что ты даровала ей частичку своей жизни. Этот цветок – как паразит. Теперь для поддержания жизни ему будет нужна только твоя кровь. Представь, что было бы, если я тебя создать голема? Получился бы монстр!

Эмили в ужасе посмотрела на цветок. Неужели всего одна капля крови может сотворить настоящее чудовище?

***

От месье Фламеля Эмили вышла с тяжестью на душе и с красной розой в руке. Девушка не планировала забирать цветок, но в последний момент передумала и вынула его из вазы. Сотворенная ею роза одновременно пугала и восхищала.

Оторвав взгляд от цветка, девушка посмотрела на еще черное небо, а затем на дрожащий огонь Нельской башни. До рассвета оставалось несколько часов, а значит, надо торопиться.

Опасаясь нарваться на патруль, который штрафовал прохожих за хождение в ночи без огня на целых десять су, Эмили добиралась до Нельской башни окольными путями, которые тоже не сулили безопасность. Ночные закоулки Парижа кишели разбойниками, которые только и ждали заплутавших прохожих. Каждое утро прево и стражники ходили по улицам и собирали тела жертв ночного разбоя.

Ален столько раз высказывал Эмили свое недовольство их ночными встречами и предлагал видеться в светлое время суток, однако девушка была непреклонна. Днем их могли заметить не только родные и знакомые Алена, но и Кристоф. И если первое грозило мужчине только скандалом, то второе несло ему смертельную опасность.

Впервые Эмили встретила Алена на рынке. Тогда еще была жива ее мать, и девушка, получив деньги от Кристофа, решила купить ей немного фруктов.

В потрепанной мужской одежде Эмили походила на беспризорника, и торговец, у которого она выбирала яблоки, решил, что она хочет их украсть. Он схватил Эмили за обе руки и сжал так, что у девушки на глазах выступили слезы. Она пыталась вырваться, чтобы достать деньги, но хватка была слишком сильной. В этот момент и появился Ален – красивый и благородный, словно принц из сказки. Он заступился за нее и купил ей яблок. Сердце девушки было покорено.

Эмили знала, что у их отношений нет будущего. Ален был младшим сыном дворянина Жермена Дюрфора, служившего при дворе короля Карла VI. Он был поздним ребенком, и все считали, что мадам Дюрфор даже не сможет его выносить, однако судьба распорядилась иначе, и женщина родила здорового мальчика, но не смогла порадоваться этому событию, так как потеряла сознание и вскоре скончалась. В смерти жены Жермен Дюрфор винил своего младшего сына, поэтому совсем не участвовал в его воспитании, предоставив мальчика самому себе. Вопреки ожиданиям, Ален вырос крепким, здоровым и умным мужчиной. Он интересовался науками, рисовал и играл на клавесине. Половина девушек Парижа мечтала завоевать его внимание, но Ален заинтересовался Эмили – нищей девчонкой в потрепанной мужской одежде.

Достигнув пункта своего назначения, Эмили толкнула скрипучую дверь башни и вошла внутрь. Изначально Нельская башня была построена как оборонительное сооружение, но примерно в начале четырнадцатого века знатные горожане начали использовать это место для тайных свиданий. Однако после скандала в королевской семье, когда две невестки короля Филиппа IV были уличены в измене своим мужьям, это место стали обходить стороной из-за слухов о том, что эти невестки убивали своих любовников и выкидывали их тела из окна Нельской башни прямиком в воды Сены.

Бесстрашная Эмили воспользовалась этими слухами, и башня стала местом для ее свиданий с Аленом. Трижды в неделю перед рассветом они приходили в башню и проводили друг с другом короткое, но счастливое время.

– Эмили! – Губы Алена растянулись в широкой улыбке при виде девушки. – Ma fleur[3 - Мой цветок]. – На щеках мужчины обозначились ямочки, а светло-зеленые глаза заблестели радостью.

– Прости, я задержалась в мастерской месье Фламеля, – выдохнула она, любуясь красивым лицом мужчины.

– Что на этот раз он заставил тебя сделать?

Эмили продемонстрировала розу.

– Я изменила ее цвет с белого на красный. Красивая, правда? – Девушка отломила большую часть стебля и воткнула цветок себе в волосы.

– Красивая, – согласился Ален, с нежностью глядя на Эмили. – Только мне кажется, что роза – это не твой цветок. Она слишком пышная, слишком…

– Богатая? – Улыбка Эмили сползла с ее губ.

Ален отрицательно качнул головой.

– Роза ассоциируется у меня с разряженными в пух и прах мадмуазелями, а ты совсем не такая.

– И что-же мне тогда подойдет? Сорняк?

– Ни в коем случае! Ты воздушная, легкая и нежная. Тебе подойдет что-то спокойное, не слишком яркое и изящное. Однако пока я даже представить не могу, что за цветок это может быть.

Эмили улыбнулась и, вынув из волос розу, без сожалений выкинула ее в окно. Если Ален считает, что она ей не подходит, значит, так оно и есть.

Взгляд мужчины задержался на окне. Ален смотрел вдаль, на редкие огни ночного Парижа. На его лице отразилась тень грусти.

– Что-то случилось? – тихо спросила Эмили.

После недолгого молчания Ален произнес:

– Отец хочет женить меня.

– Вот так внезапно? – удивилась Эмили. – Он же целых двадцать семь лет не обращал на тебя внимания, а теперь вдруг решил женить?

– Его друг предложил женить на мне свою дочь, так как она уже давно влюблена в меня. Это немного пугает, ведь я ее совершенно не знаю. Как она вообще могла в меня влюбиться? – Ален оторвал взгляд от окна и теперь смотрел на грязный деревянный пол. – В общем, отец не смог отказать другу. Свадьба через месяц.

Эмили почувствовала, как к глазам начали подступать слезы. Она взяла Алена за его красивые белые руки и крепко сжала длинные мягкие пальцы.

Она знала, что рано или поздно это произойдет, однако Ален уверял, что отцу нет до него дела, и он волен поступать так, как сам того захочет. Надежда, которая все это время жила в сердце Эмили, растворилась в один момент. При мысли, что ее любимый будет принадлежать другой, сердце девушки сжалось. Больше не будет свиданий в башне, кратких невинных поцелуев во мраке, запаха и тепла кожи Алена, его красивых глаз цвета молодой травы…

Внезапно в голову Эмили пришла безумная, совершенно дикая мысль. Заглянув в глаза Алена, она с жаром произнесла:

– Давай убежим?

***

Ален попросил немного подождать. Он не хотел сбегать, не попрощавшись с сестрой, которая гостила за городом у родственников и должна была вот-вот вернуться. Эмили дала ему два дня. Максимум три. Про долг и Кристофа она умолчала. Эмили пообещала себе больше никогда не просить денег взаймы, даже у близких. С Кристофом она как-нибудь справится сама. Убежит далеко от Парижа, в маленькую деревушку на побережье, и будет скромно жить там вместе с Аленом.

Целый день у Эмили заняла подготовка к побегу. На его исходе она заглянула в мастерскую месье Фламеля, чтобы попрощаться.

– Но почему так внезапно? – расстроился книготорговец.

– Я уже давно хотела уехать за город. Копила деньги на ферму, и теперь у меня есть все необходимое для переезда, – соврала Эмили, стараясь улыбаться как можно счастливее.

Месье Фламель выглядел таким потерянным, что даже не мог найти подходящих слов и бубнил что-то непонятное. Подойдя к книжной полке, он принялся складывать в сумку книги по алхимии.

– Вот, – протянул он девушке набитую сумку. – Не бросай алхимию, у тебя хорошо получается.