Семь мармеладных поцелуев

Мне вдруг стало жалко этого мужчину, который, будучи таким сильным, высокомерным и доминирующим, сейчас выглядел слабым и жалким.

Отбросив жалость, я положила мармелад в сумку, которую оставила в противоположной от Ларского стороне, и смело подошла к нему, сжимая в руке уже приготовленный телефон. Только бы он не заметил, что я снимаю.

Когда мое лицо приблизилось к его лицу, Ларский отвел взгляд в сторону и сдавленно сглотнул. Я посмотрела на его губы, сжатые в тонкую полоску, и тоже сглотнула. Руки мои мелко задрожали, а сердце от волнения и страха забилось чересчур сильно. Я придвинулась ближе, ощутила на себе прерывистое дыхание Ларского и…

Следующая минута была для меня самой неудобной, неловкой и неприятной за всю мою сознательную жизнь. Даже в свой первый визит к гинекологу я не была так сконфужена, как сейчас, прикасаясь своими дрожащими губами к каменным губам своего гендиректора. Тем не менее, я включила камеру на телефоне и сделала несколько беззвучных фото, надеясь, что мы оба были в кадре и в фокусе. Поцелуй наверняка выглядел неуклюже: будто я споткнулась и упала на Ларского – прямо лицом на лицо, губы на губы, как бывает в ромкомах. Да уж, Демидова наверняка забракует это фото, но иначе я не могла. Если поцелую Ларского по-настоящему, то потом он из меня фарш сделает. Намажет на сэндвич, добавит сливочно-чесночный соус без чеснока и кинет к ногам какого-нибудь Артура Коваленко. А еще…

Не успела я подумать о том, какая участь еще меня может ждать, как вдруг мучение мое изменилось. Нет, это все еще было невыносимо, но по десятибалльной шкале оно опустилось с десяти до шести.

Ларский вдруг резко оживился. Громко вдохнув, он положил руки на мои лопатки и зачем-то задвигал губами. Испугавшись, что он сейчас специально укусит меня, я дернулась, но Ларский крепко держал меня. И крепко целовал. По-настоящему и весьма недурно. Если бы Ларский не был Ларским, я бы даже сказала, что мне было приятно, но, увы, это был Ларский, поэтому сознание мое оставалось ясным и незамедлительно решило, что надо сделать еще несколько фото.

– Кхе-кхе, – послышался чей-то сторонний кашель. – Меня слышно?