Игры виновных: сезон первый
Саша нервно потрепал его за брюки, как бы намекая, что всё это ни к чему. Но его друг, конечно же, не обратил на это никакого внимания.
– Итак! – продолжил Паша. – Сегодня у моего друга, брата, товарища, воспринимайте как хотите, очень важный день! Нет, он не лишился девственности, – подчеркнул он, когда в зале кто-то что-то прокричал. – Тем более сзади! Молодой человек, кажется, вам нужно выйти, – сквозь смех ответил Паша на тот очень неэтичный вопрос и продолжил: – Так вот, очень важный день. У него сегодня день рождения! Сегодня ему исполнилось двадцать лет!
В зале поднялся шум, начали аплодировать и выкрикивать поздравления. Саша, кажется, немного покраснел от смущения, а Паша продолжал:
– Так давайте же поднимем и осушим бокалы! За тебя, братик, за Сашку! —
Договорив речь, он запрокинул голову и влил в себя всё, что находилось в бумажном стаканчике.
Кто по одному, кто по двое подходили и поздравляли именинника: хлопали по плечу, лезли обниматься, дергали за уши и растягивали щёки. «Я как будто к бабуле приехал», – подумал он.
Паша спрыгнул со стола и пошёл общаться с кем-то из своих знакомых. Тем временем Саша, закончив получать поздравления, отправился искать уборную. На первом этаже поиски не дали результатов – не потому что там не было этой специально отведённой комнаты, а потому что не хотелось пролезать и расталкивать людей. Он поднялся на второй этаж, повернул направо и, наткнувшись на пару дверей, выбрал верную. Припарковав свой бумажный стаканчик на углу раковины рядом с тюбиком жидкого мыла, он взглянул на себя в зеркало и тяжело выдохнул. Его по-прежнему что-то тревожило, он не мог расслабиться, даже несмотря на представление Паши.
«Брось, это всего лишь сон», – нервно прошептал он. Затем снял свой лёгкий, тоненький черный пиджак, осмотрел со всех сторон белую майку на предмет смятости, или пота, или каких-нибудь других грязных точек. Всё чисто. Он посмотрел в свои тёмные карие глаза, чуть пригладил волосы (хорошо, что он носит короткую причёску, меньше возни) и, взяв напиток, вышел из уборной.
На этаже в паре метров от него послышался смех. Он доносился из-за двери угловой комнаты. Девичий, тоненький, заигрывающий с его слухом смех. Саша замешкался – желание и совесть начали борьбу между собой. Вдруг она там не одна… хотя навряд ли она смеялась бы в одиночестве. Или же одна, но не желает никого видеть, или она, может быть, со своим парнем общается по Facetime или «Скайпу» и врёт ему, что она дома, а тут он. Возможно, она с подругой, и они того… топят за нетрадиционные связи.
Шквал мыслей обрушился на него, мешая определиться с тем, что делать. Поколебавшись ещё минуту, он выпил залпом почти всё, что у него было налито, – Саша решил, что надо всё-таки оставить немного напитка на тот случай, если у него завяжется разговор, чтобы в определённый момент молчания (а такие случаются часто) было чем занять себя.
Он подошел к той двери, откуда доносился смех, пригнулся и попытался всмотреться внутрь сквозь замочную скважину. «Ну ты и извращенец», – сказала совесть. «Давай же, мужик, открывай, не томи», – подсказало желание. Как назло, скважина была прикрыта с той стороны. «Была не была» – и, решившись, резко ворвался вовнутрь.
Оказалось, настолько резко, что в первые пять секунд на него никто не обратил внимания. Никто из этих двух. Пяти секунд хватило, чтобы Саша впал в ступор с приоткрытым ртом.
Первое, что он увидел, точнее кого, – рыжеволосая девушка. Она стояла перед открытым окном, задрав по самую шею чёрную футболку. Она кому-то махала в окно и что-то выкрикивала. её спина была обнаженной, что говорило об отсутствии лифчика, джинсы сползли вниз, открывая взгляду то, какой формы и цвета трусики.
Она махала руками, что-то выкрикивала и показывала кому-то грудь. Чертовски красивую и большую грудь. На неё Саша обратил внимание сразу же, когда она повернулась к нему. И только через секунду, только через одну секунду после того, как осознала его присутствие, опустила кофту – этого было достаточно, чтобы Саша оценил то, как повезло тому, кому она подарила возможность любоваться ею.
Вторая девушка стояла рядом и снимала всё происходящее на телефон. При взгляде на неё у Саши закралось подозрение, что она была полной противоположностью рыженькой подруге, но, оценив прикол, решила составить компанию. Она была ростом где-то под сто семьдесят сантиметров, темноволосая, худенькая. Азиатская внешность – так говорят про тех, кто имеет подобный разрез глаз. Она была потрясающая – это был первый Сашин вывод о ней. Что-то вроде влюблённости с первого взгляда. В этих блестящих, притягивающих карих глазах было столько уверенности и мужественности, что доброму количеству парней следовало бы брать с неё пример. На ней надето зелёное удлинённое платье, и в дополнение к этой красоте на шее висела золотая цепочка с именем, которое Саше не удалось разглядеть, но удалось услышать.
– А ну, пошёл к чертям отсюда! – опомнившись, крикнула рыженькая. – Ты кто, на фиг, такой?
– Извращенец какой-то, – примкнула чёрненькая к возмущению своей подруги. – Ты, козлина, решил, что тебе перепадёт здесь? – крикнула она вдобавок и принялась оглядываться по сторонам.
– Да я случ… – не успев начать оправдываться, Саша принялся уворачиваться. Та, что потемнее, решила кинуть в него то, что попалось под руку первым. Жаль, что это оказалась бутылка из-под шампанского.
И если от первой ему удалось увернуться, то, решив, что она единственная, он ошибся. Вторая бутылка полетела сразу же следом, и как только Саша начал поворачивать голову обратно – все ещё думая, что может оправдаться, – он получил донышком прямо в середочку между виском и правой бровью.
– Вали отсюда! Терпеть не могу таких задротов, как ты! – все не могла уняться чёрненькая, – отсюда и слухи всякие начинают появляться!
Что-то она совсем умом поехавшая, подумал Саша и резко шагнул за дверь.
– Блин, Румина, а не слишком ты его? – слегка испуганно сказала рыженькая. – Он вроде симпатичный такой.
Это последнее, что услышал от них Саша. «Румина. Сумасшедшая девочка Румина. Сложное и одновременно красивое имя, впрочем, как и она сама», – улыбался и бурчал про себя Саша.
Как ни странно, он был доволен собой. Скорее всего, тем, что всё-таки не струсил и был вознаграждён за это видом шикарной груди, ударом бутылкой из-под шампанского и лёгкой влюблённостью во взгляд Румины. Всё остальное, как обычно, не имело значения.
Подходя к лестнице, он не заметил, что она вышла за ним. Он и не мог этого заметить. Только ступив ногой на первую ступень, Саша почувствовал, как левая сторона челюсти начинает неметь и онемение плавно переходит к языку. Он поднял руку и слегка потрогал эти места. Затем онемение перешло и на руку, которая начала становиться ватной. В его глазах появился испуг. Саша начал осознавать, что не может ни крикнуть, не сказать ни слова, только издаёт какое-то мычание. Он почувствовал, что в голове что-то щёлкнуло, как будто кто-то передёрнул затвор. Если бы стоящие снизу люди обратили внимание на него, они бы увидели, как от страха у него округлились глаза. Ещё щелчок. Он уронил стаканчик и схватился ладонями за глаза, никто из стоящих ниже по-прежнему не обращал на него внимания. Если бы Паша был рядом. Если бы Паша сейчас был в его теле, он бы ничего не смог увидеть, так как перед глазами стояла белая пелена и какой-то отдалённый яркий свет. Если бы Паша был рядом, он бы понял, что нужна помощь, что он не может говорить, что он начинает слепнуть. Саша попытался присесть, но потом решил всё-таки встать, чтобы попробовать вернуться в уборную и… Щелчок. Он упал.
Глава 3
1
– Какого хрена у вас произошло, Румина?! – кричал Паша.
– Я не знаю! Не знаю! – кричала она в ответ.
– Ты не можешь не знать, ведь это ты засадила ему по голове бутылкой! – Паша продолжал разговор в том же духе.
– Да, засадила! Но он был в порядке и сваливал из нашей комнаты! Я не знаю, что произошло! – Румина закрыла глаза и сомкнула на переносице большой и указательный пальцы.
– Не дай бог, с ним повторится то, что уже было, клянусь, я придушу тебя. Это всё будет на твоей совести! – ещё яростней крикнул Паша, ударив кулаком по приборной панели. Он давил на газ со всей силы, не обращая внимания на ямки, грязь, куски асфальта. Он злился. Он боялся.
Он нашел своего друга лежащим на диване. Никто даже и не сообразил, что он в отключке.
Знакомые Паши говорили, что нашли Сашу на лестничной площадке. Они думали, что он напился и уснул, при этом никто даже не подумал проверить пульс или проверить дыхание. Только спустя десяток пощёчин Паша понял, что его близкий друг без сознания. Он взял его на руки и, не привлекая внимания, отнёс к машине. За ним выбежала Румина. Её слегка пошатывало, всё-таки парочка выпитых ею бокалов вина давали о себе знать, но она смогла рассказать о произошедшей ситуации. Паша приказал ей садиться в машину, и они поехали.
2
Саша почувствовал, что его трясёт. Голова раскалывалась от резкой боли. Между тем он начал слышать отдалённые голоса, один из которых казался очень близким, другой просто знакомым – новым, но довольно знакомым. Они кричали, может быть ругались, Саша пока ещё не мог этого понять. Между ними был ещё чей-то, такой томный, приятный, но абсолютной чужой. Этот голос что-то пробормотал, затем издал короткий смешок и исчез.
Сашу начало тошнить, его ослабшее тело бросало по сторонам. И вместе с тем он всё-таки нашёл в себе силы открыть глаза и обнаружил, что лежит на заднем сиденье. Сфокусировав свой взгляд, он увидел, как Паша раздражённо ударяет кулаком по приборной панели. А рядом с ним сидела девушка… рядом с ним сидела Румина. Под бровью начало щипать и пульсировать. Он рефлекторно приложил ладонь и почувствовал что-то липкое. Это была кровь.
Постепенно в воспоминаниях начали всплывать произошедшие события. Он очень громко выдохнул, привлекая к себе внимание, и сказал:
– Очень даже неплохой метод отшивания от нового знакомства, Румина.
Она слегка вскрикнула от неожиданности.
Паша резко вдавил в пол педаль тормоза. От резкой остановки все они подались вперёд, чуть не вылетев в лобовое стекло. Ещё пара толчков, и машина остановилась. Несмотря на злость, бушующую в Паше, он с лёгкостью справился с управлением.
– Тише, тише, братишка, ты же нас поубиваешь, – откашливаясь, сказал Саша.
– Слава богу, ты в порядке, – не скрывая радости и улыбки, ответил тот. – Слава богу! Я думал, ты снова потеряешься, козлина, я так испугался за тебя! – продолжал он и, резко повернув голову к Румине, озлобленно сказал: – А ты радуйся, сучка, потому что я готов был тебя пришить!
Она хотела было возразить ему из-за оскорбления, но всё же решила молча опустить голову.
– Паша, Паша, Паша! Тише! Остынь! – удивленно крикнул Саша, схватив друга за воротник его пиджака. – Никогда не говори ей так больше. Тем более что она тут ни при чём!
И рассказал ему, как всё произошло.
Выслушав описание ситуации, Паша вышел из машины. Саша последовал за ним. Они закурили по сигарете.
Пусть Саша и не особо одобрял курение, сам иногда мог себе позволить выкурить одну. А сейчас и случай подходящий. В этот раз выдалась слишком стрессовая ситуация, чтобы вдыхать в себя чистый воздух.
Румина по-прежнему молчала. В этот момент они все молчали. Все пережёвывали это событие в головах, и хорошо, что никто не проронил ни слова в этот момент.
Докурив, Саша повернулся к Румине.
– Ну что, пора бы познакомиться поближе, – предложил он. – Меня зовут Саша, – и, улыбнувшись, протянул ей руку.
– Румина, – ответила она, не удосужившись посмотреть ему в глаза и оставив его руку без взаимного пожатия. Саша не увидел в этом жесте ничего плохого. Он понимал, как сильно она напугана, даже учитывая её мужественный (по первому впечатлению), смелый и чересчур уверенный взгляд.
– Что ж, вот и познакомились. Я предлагаю разойтись по домам. Нам всем нужно выспаться, и, если честно, после всего этого жрать захотелось сильнее обычного, – сказал Паша, обезоружив ребят своей восхитительной улыбкой.
Все согласно кивнули.
3
На следующее утро Сашу разбудил не будильник, не его домашнее животное, не даже звонок Паши. Его разбудил взволнованный голос мамы и каких-то мужчин на пороге. И голос этот ничего хорошего не внушал.
– Саша! Сашенька! Просыпайся, сынок. К тебе пришли из полиции. Боже, божечки, – она обхватила ладонями свои щеки, – не зря я переживала! Что ты наворотил? Я ведь знала, что не нужно было тебя отпускать, – не унимаясь, она бегала по комнате, проговаривая эти слова шаг за шагом.
– Мам, честно, я без понятия, по какому они вопросу. Вчера всё прошло очень круто и весело. Нет никаких причин для паники, – спокойным, ровным голосом ответил ей сын.
– Если бы всё так и было, эти бы не приехали, – укоризненно сказала она.
– Не переживай, мама. Я съезжу с этими, как ты выражаешься, и приеду тоже с этими. Хотя нет, лучше Паше позвоню, – ухмылка не спадала с его лица. Саша принялся собираться, не отвлекая маму от повторения вслух мыслей, наполненных паникой и трагедией.
Сашу погрузили в «бобик» и отвезли в участок. Всю дорогу полицейские, усевшиеся рядом, молчали. Даже не разговаривали между собой. Даже не включили радио.
Интересный момент.
Подъезжая к участку, Саша слегка удивился, когда увидел там Пашу. Курящего Пашу, конечно же.
НО!
Ещё больше он удивился, увидев рядом с его другом Румину. И у Саши возник другой интересный вопрос: почему у этих двух людей одинаковое выражение лица?
«Какого же хрена вчера произошло?» Саша почувствовал, как его окатывает небольшая волна паники. Он успел поздороваться с каждым из них, прежде чем их завели внутрь здания и рассадили по разным комнатам.
– Александр, вы в курсе, что вчера произошло? – спросил большой дядя. В прямом смысле слова большой: его рост был где-то около двух метров, налысо бритая голова, где-то пятидневная щетина, а тяжелый томный взгляд карих глаз заставлял комок в горле превращаться в валун. В общем, все указывало на то, что он похож на очередного суперкрутого полицейского из русских сериалов, транслирующихся на второсортных каналах. По идее, внешний вид и низкий тембр его голоса должны были заставить Сашу слегка наложить в штаны, но вместо этого он произнес: «Судя по звёздочкам, вы так себе офицер». Конечно же, произнес не вслух.
– Смотря о чём вы, товарищ, – съязвил Саша, пытаясь скопировать голос Сталина.
– А, так ты шутник, ещё и незнайка, – офицер тяжело вздохнул. – А произошло, сынок, то, от чего смеяться совсем не хочется.
И, судя по выражению лица полицейского – точнее, товарища старшего лейтенанта, – сложилась действительно паршивая ситуация.
Офицер поднялся со стула и начал хлопать руками по брюкам, затем по джинсовой жилетке, надетой поверх футболки. Найдя то, что ему нужно, выдохнул (это было похоже на то, когда ты как будто теряешь свой паспорт, а потом находишь его на самом дне рюкзака). Через минуту его телефон оказался на столе прямо перед Сашиным носом. Офицер разблокировал телефон и зашёл на «Ютуб». Открыл раздел «В тренде» и, указывая на экран, сказал:
– Смотри.
И если взгляд офицера не смог это сделать, то видео, которое посмотрел Саша, заставило комок в его горле превратиться в огромную глыбу страха и отчаяния…
4
Кадр.
На экране появился загородный участок.
(Саша слегка удивился – он почти такой же, как тот, где они вчера отдыхали. Почти такой же каменный забор с красивыми металлическими узорами. Почти такой же дом, построенный из дерева и без единого гвоздя, как в старорусских сказках, только в современном стиле.)
Вот только коттедж был не точно такой же, а именно тот, где они вчера отдыхали.
Самое интересное, что сьёмка велась со стороны соседнего дома. Дома, о котором говорил Паша, когда они ехали на вечеринку.
Седой старик сидел на своей кушетке, кряхтел, качался легонько взад-вперёд, что-то бормотал. В такой позе ему не хватало только смирительной рубашки и белков, заполонивших всю видимую часть его глазных яблок. Обычно так изображали больных либо людей, в чьи тела забрался призрак.
Глаза.
(Саша взглянул в его глаза. Они показались ему знакомыми, словно он их уже видел, и видел совсем недавно. «Сон», – сказал он про себя. Этот старик похож на того охранника, который приснился ему позапрошлой ночью. Холодок пробежал по его телу, превратившись в мурашки. Саша пристально продолжал смотреть ему в глаза – они в прямом смысле слова наливались ненавистью, злобой, кровью.)
Старик томно смотрел в окно. Раскачивался на кушетке то сильнее, то чуть притормаживая, но не отрывая взгляда от окна. Но потом он резко спрыгнул и подбежал к окну.
В уголке его рта образовался маленький шарик, состоящий из нескольких пузырьков, которые то сужались, то расширялись в зависимости от его дыхания. Такое бывает у псов, которые подхватывают бешенство.
Смена кадра.
Его холодный взгляд устремился вверх. Застывший, как статуя, он не отрывал глаз от девушки, стоящей практически обнажённой, смеющейся и кричащей что-то в его сторону. Она бессовестно задрала свою чёрную футболку и махала ему рукой, желая, чтобы он обращал внимание только на неё.
– Они думают, это весело, – сухо пробормотал старик, – они думают, они молоды и им все дозволено. Думают, что, имея красивые молодые тела, можно делать всё что угодно. Думают, что их года позволяют издеваться над такими стариками, как я. Думают, что набивают себе популярность, выставляя напоказ своё обнажённое тело. Но они не думают, что это всё временно, что всё заканчивается, – его рот расплылся в ухмылке. – Да, рано или поздно всё заканчивается. Бессовестные малолетние отпрыски, вас нужно наказать, нужно научить хорошим манерам. Ха-ха-ха, – старик зашелся кашлем, – вы станете отличным примером другим молодым невоспитанным уродам…
Он продолжал бормотать что-то и дальше, но уже то, что было трудно разобрать.
(Офицер, давший Саше телефон, отвернулся от него, скорее всего непроизвольно, о чём-то задумавшись. Обычно ведь они смотрят подозреваемому прямо в лицо, не оставляя проявления его эмоций ни на секунду. Но в этом случае полицейский не увидел, как лицо Саши слегка побледнело. Он узнал эту девочку. Это ведь она была там. Она находилась в комнате с Руминой.)
Она продолжала смотреть на старика, махать одной рукой, как бы показывая ему, чтобы он поднимался к ней. Она продолжала смеяться и уже другой рукой сжимала по очереди каждую грудь, не забывая покрутить соски, словно накручивала звук на магнитоле.
Старик пристально смотрел на неё. Он продолжал что-то бормотать, при этом облизывал губы.
(И тут Саша заметил, что тот своей дрожащей, покрытой венами рукой трогал себя между ног, всё так же что-то бормоча. Отвратительное, мерзкое зрелище.)
Смена кадра.
Рыжеволосая девочка отвернулась от старика и опустила футболку. Последовали какие-то неразборчивые движения, словно она с кем-то разговаривала, жестикулируя руками. Это скорее было похоже на возмущение. Видимо, к ней в комнату зашёл кто-то ещё. Кто-то, кого она совсем не ожидала увидеть. Спустя какое-то время ситуация в её пространстве разрешилась, и она повернулась обратно, совершенно не удивившись, увидев старика на том же месте.
Он стоял уже со спущенными штанами. Девушка не смогла скрыть своё удивление, прикрыв рукой рот. Её брови поднялись вверх, глаза округлились, и она продолжала смеяться. Снова повторила трюк с задиранием до шеи футболки, но только теперь вместо приглашения она сжала ладонь в кулак и начала имитировать жест, означающий мастурбацию.
Голова старика слегка дёргалась из стороны в сторону, рука все энергичнее двигалась на уровне его паха, пузырьки в уголке его рта превратились в пену – и с другой стороны тоже. Ещё немного, и он начал дёргаться, приоткрыв рот и слегка рыча. Затем он посмотрел вниз, вытер тыльной частью ладони пену у краёв губ, приложил руку к сердцу и выдохнул. Затем он начал всматриваться в подоконник, видимо запоминая те места, которые нужно будет вымыть тряпкой или губкой.
Смена кадра.
Старик, слегка пошатываясь, вышел во двор. На нём был чёрный махровый халат, чёрные трусы-парашюты и… и всё. Ноги он решил оставить босыми.
(Раньше от увиденного Саша готов был провалиться сквозь землю. Теперь ему стало страшно так, как никогда прежде.)
Камера следовала за взглядом старика. И первое, что тот увидел, – проезжающий метрах в тридцати от него зелёный «Фольксваген», за рулем которого сидел юноша, что-то кричащий рядом сидевшей брюнетке.
Смена кадра.
– Вы все здесь ляжете! – громко крикнул старик, доставая из-под халата пистолет. Первым делом он направил его на рыжеволосую героиню, которая по иронии судьбы отвернула голову. Может быть, ей захотелось посмотреть, не осталось ли чего выпить, может быть, к ней снова кто-то зашёл. Это уже не имело значения.
Бах.
Надо признать, глаз у старика был здорово намётан. Грохот от выстрела, всколыхнувшего бы весь коттедж, если бы там не играла музыка, мог спасти много людей, но этого не произошло.
Объектив камеры устремился в окно, продолжая следовать за взглядом старика. Саша нехотя последовал за взглядом старого безумца. Он увидел, что теперь из окна торчала только рука, а потолок и небольшой кусочек стены были заляпаны кровью.
Смена кадра.
Старик с невообразимой (можно сказать, похвальной, но это будет неправильно) для его возраста скоростью вбежал в дом.
Смена кадра.
– Вы все в этом виновны, черти! – кричал он, не переставая палить по всем, кто там находился. – Вы за это ответите, мелкие бессовестные говнюки! – Он продолжал гневно кричать и смотреть, как рядом разлетаются головы. Как красные капли передаются воздушным путём от одного тела к другому. Почти как болезнь, только хуже.
Выбросив один пистолет, он достал из внутреннего кармана второй – это был шестизарядный серебристый револьвер.
(Саша закрыл лицо уже трясущимися руками.)
Все находящиеся в доме на этот момент молодые люди стали лёгкой мишенью, наверное, даже для подростка. Паника, прочно повисшая в воздухе, сбивала всех с толку и мешала думать. Мешала остаться в живых. Каждый пытался куда-то убежать. Все пинали друг друга, прятались за чужие спины. Каждому стала дорога только своя жизнь, несмотря на то что некоторые входили в дом обнявшись или за руку. В конечном итоге для большинства крайним шагом была пуля либо лоб другого человека.
Раздалось ещё пять выстрелов, ещё пять молодых, красивых тел лежат на полу, смешивая между собой кровь.
Смена кадра.
– Он виновен больше всех, – чуть понизив голос, проговорил старик. Он остался стоять один, но в окружении тех, кто не смог спрятаться или убежать. – Они так сказали, да… это они, ОНИ ТАК СКАЗАЛИ! – От ярости его лицо начало трястись. И, выкрикнув последнюю фразу, старик направил горячее дуло к виску. Там остался ещё один патрон. Для него. Раздался последний выстрел.
Смена кадра.
Сначала чёрный фон. Затем, спустя мгновение, на чёрном фоне образовались белые буквы:
Продолжение следует…5
– Тебе всё так же смешно? – спросил офицер.
– Нет, – ответил Саша. Голос стал хриплым, сухим и словно доносился откуда-то издалека. Саша не пребывал в этот момент в шоке – он пребывал в ужасе.
– Ты что-то знаешь об этом?
– Нет! – он замотал головой из стороны в сторону, но не отрывал взгляда от экрана и не спешил возвращать телефон владельцу. Потому что он увидел ещё один кадр. Длина видео резко увеличилась на три секунды, проявляя следующую картинку, как будто кадр после титров:
НЕ ВРИ – ТЫ ВСЁ ОБ ЭТОМ ЗНАЕШЬ.
ЗДРАВСТВУЙ, САША.
Он швырнул телефон офицеру:
– Какого хрена? Что за подстава?
– Эй! Эй! – офицер схватил его за плечи. – Ты чё творишь?
– Мы же уехали оттуда раньше! Зачем здесь моё имя?! – Саша начал заикаться, сердце колотилось в бешеном ритме.
– Какое имя? Ты о чём?
– Мы ведь уехали раньше, вы же знаете!
– Ладно-ладно, верю. По какой причине вы уехали?
На этот вопрос Саша начал отвечать мгновенно, заикаясь на словах. Он рассказал о том, как случайно зашёл в комнату к девушкам, как Румина запустила в него бутылкой, как он оказался в отключке.
Видимо, остальные рассказали то же самое, потому что офицер после всего рассказа уныло опустил голову. Он приказал каждому из них не выезжать из города, на случай если они понадобятся следствию, и распустил по домам.
Все втроем они сели в машину к Паше. Но никто так и не сказал ни слова.
Глава 4
1
Только проснувшись, Саша почувствовал себя измотавшимся, раздражённым, сонливым. Если бы из двух последних факторов можно было произвести вакцину, то создалось бы чувство, что ему поставили пять, а то и все шесть капельниц во время его сна. Который, кстати говоря, был коротким, всего каких-то шесть часов.