Карта дней

– Он защищал тебя, – договорила за нее Эмма. – Он специально пытался увести пустот подальше, в лес.

Ногам вдруг стало тяжело меня держать, и я опустился на одну из коек.

– Ты не мог этого знать, – сказала она, садясь рядом.

– Нет, – я наконец сумел выдохнуть. – Он сказал, что чудовища идут за ним, но я ему не поверил. Он мог бы быть еще жив… но я ему не поверил. Опять.

– Нет. Прекрати это с собой делать, – голос ее прозвучал неожиданно сурово. – Он не сказал тебе всего, и даже части не сказал. Если бы он это сделал, ты бы ему поверил. Так?

– Да…

– Но Эйб любил свои тайны.

– Всегда любил, – подтвердил Миллард.

– Думаю, он любил их даже больше, чем людей вокруг, – продолжала Эмма. – И в конце концов это его и убило. Его тайны. Не ты.

– Возможно, – протянул я.

– Не возможно, а точно, – твердо сказала она.

Я знал, что она права – по большей части. Я злился на деда за то, что он не сказал мне больше… но выкинуть из головы мысль о том, что он мог бы рассказать мне все без утайки, если бы я сам его не оттолкнул, было нелегко. Так что я чувствовал сразу злость и вину, и не мог говорить с Эммой об этом сейчас. Поэтому я просто кивнул.

– Ну… зато мы нашли это место, – сказал я, помолчав. – Одним секретом меньше.

– Может, и не одним, – заметил Миллард, открывая ящик стола. – Возможно, тебя кое-что тут заинтересует, Джейкоб.

Я соскочил с койки и подбежал к столу. В ящике лежала большая картонная папка на металлических кольцах, битком набитая листами бумаги. На обложке было написано: «Журнал операций».

– Ух ты, – сказал я. – Неужели это…

– Именно то, что тут написано, – заключил Миллард.

Остальные сгрудились вокруг, а я осторожно вынул папку из ящика. Она была толщиной в несколько дюймов, а весила никак не меньше пяти фунтов.

– Давай же, скорее! – прошептала Бронвин.

– Не торопите меня, – тихо огрызнулся я.

Я открыл журнал где-то посередине – там оказался машинописный отчет об операции с прикрепленными к нему двумя фотографиями: ребенок в карнавальном костюме на диване и мужчина с женщиной, одетые как клоуны.

31 октября 1967 года, Хьюстон, Техас

Зафиксировано сообщение о странном ребенке, пол мужской, возраст около 13 лет, ранее не контактировал, уровень способностей умеренный, беглец, отдан на усыновление. Оперативными сотрудниками А и Б обнаружены две твари, выдающие себя за сотрудников службы усыновления и использующие объект как приманку для имбрин. Работают в паре с пустото?й, количество – одна. Контакт состоялся во время местного парада по случаю Хеллоуина. Неприятель отделен от толпы и окружен. Пустота? убита выстрелом из арбалета. Тварям удалось скрыться. Мужчина ранен в ногу, женщина невредима. Твари предположительно перемещаются под псевдонимами Джо и Джейн Джонсон. Без маскировки не выходят.

Результат: объект изъят, безопасно доставлен в петлю А-57 близ Марфа, Техас, передан на попечение мисс Апфель 10 ноября 1967 года.

Я прочитал отчет вслух. Он был написан, сухим, лишенным эмоций, почти юридическим языком. Операция заключалась в том, чтобы спасти особенного ребенка от тварей и пустоты и доставить в безопасную петлю.

Я перевернул еще несколько страниц: сплошь такие же отчеты, уходящие по времени назад, аж в пятидесятые, а потом закрыл папку.

– Вы же понимаете, что все это значит, правда? – спросил Миллард.

– Эйб не только разыскивал и уничтожал пустот, – сказала Бронвин.

– Именно, – кивнул Миллард. – Он еще и спасал особенных детей.

Я поглядел на Эмму.

– Ты знала?

Она опустила глаза.

– Он никогда не говорил про свою работу.

– Но спасение странных детей – это работа имбрин, – нахмурилась Оливия.

– Да, – сказала Эмма, – но если твари пользовались детьми как наживкой, как сказано в этом отчете… возможно, имбринам было не под силу с этим справиться.

Я в это завис, думая о совершенно другой детали, но решил пока что о ней не говорить.

– ЭЙ! – заорал кто-то с порога двери.

Мы все подскочили и возмущенно воззрились на Еноха.

– Я тебе сказала не спускаться сюда! – прорычала Бронвин.

– А чего ты хотела? Вы меня одного на целую вечность оставили! – Енох шагнул в комнату и огляделся по сторонам. – И что, весь шум из-за этого? Выглядит как тюремная камера.

– Уже почти шесть, – Эмма поглядела на часы. – Пора возвращаться.

– Остальные нас убьют, – поежилась Оливия. – Нас не было полдня, а новую одежду мы так и не купили.

Мне вспомнилось обещание мисс Сапсан. Перед наступлением ночи она собиралась мне что-то показать… до этого времени оставалась всего пара часов. Сказать по правде, теперь мне было все равно, что она там собирается показывать. Мне хотелось только одного – добраться поскорее домой, закрыться у себя в комнате и прочесть дедушкин «Журнал» от корки до корки.

* * *

Когда мы вернулись домой, солнце как раз опустилось за кроны деревьев. Оставленные дома друзья громко стенали и жаловались на наше долгое отсутствие.

У меня до сих пор голова шла кругом от всех сделанных за сегодня открытий – я был совсем не готов их еще с кем-то обсуждать и быстренько выдумал историю про то, как нас задержала спустившаяся шина, которую Эмме пришлось латать там же, на месте, плавленым дорожным асфальтом. Все нас быстро простили.

Мои родители уехали. Они собрали вещи и отправились путешествовать по Азии. На кухонном столе я нашел записку маминым почерком. Они будут ужасно по мне скучать, говорилось в ней, в любой момент они доступны по телефону и электронной почте, и пусть я не забуду заплатить садовникам. По небрежному легкому тону записки – любим тебя, Джеки! – я понял, что мисс Сапсан проделала великолепную работу, стирая последние несколько месяцев тревоги за меня из их памяти. Их явно ничуть не беспокоило, что у меня будет нервный срыв или я могу сбежать, пока их не будет дома. Казалось, им теперь вообще не было до меня особого дела. И это было отлично. По крайней мере, дом теперь принадлежит нам.

Мисс Сапсан, однако, нигде не было видно. Она ушла сразу после нас и с тех пор не показывалась, доложил Гораций.

– А она сказала, куда идет? – спросил я.

– Нет. Сказала только, что мы должны встретиться с ней ровно в семь пятнадцать в садовом сарае на заднем дворе.