Панкейковый город, вокруг которого сплошной песок

ФЕДЕРИКО МАДЕЙРА

Полсотни беглецов нашли прибежище в просторной пещере, вход которой был искусственно расширен природой, отлично скрывая её наличие, если не спускаться со склона пригорка.

– Это станет нашим убежищем на ближайшее время, так что милости прошу – располагайтесь! – оповестил Мадейра и сам устало упал на выгнутый кусок твёрдого песка.

– Мы должны найти в себе смелость, чтобы начать всё сначала. – сказала бойкая толстушка.

– Амалия, разве это не начало новой истории? – утомлённо спросил Федерико.

– Нет. Это не первый бунт рабов и далеко не последний. В большинстве случаев – рабы возвращаются на свои прежние места.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что порой нужно уметь сделать шаг назад, хорошенько разбежаться и прыгнуть, а не слепо бежать от проблемы. Пойми, что для бессмысленного бега – не нужно иметь смелость, достаточно бояться или злиться.

– Интересная точка зрения, но твои мысли не могут подождать моего ответа до завтра? Я сейчас хотел-бы передохнуть. – он отвернулся на бок, не стягивая с головы шлема.

– Мог бы хоть кастрюлю с головы стянуть. Включить режим шумоподавления и отвязаться от меня – это не решение!

Амалия оставила Федерико. Она права, он боялся принять взвешенное решение и решил, что будет проще слепо побежать, а потом думать. Но эти раздумья – разрывали его голову. Он мучился от головной боли, не дающей ему спокойно отдохнуть.

ВОДЯНОЙ

– Янош, Борбола Ланги и их сын Кайетан – новые имена в моём списке, от которых нужно очистить этот мир. – шептал Водяной, стоя на коленях перед гипсовой головой Эринии – древнегреческой богини мести и ненависти.

– Чтобы отвлечь внимание влиятельных людей от своей главной лазейки – нужно создать более яркий и видимый муляж. – мысль, которую использовал Водяной, когда сделал несколько брешей в заборах, которые естественно залатали, но люк… По которому Водяной может перейти к самому их дому – они не проверили. Ему не нужно было укрываться от личной охраны семейства Ланг, охраняющих их поместье. Он преспокойнейшим образом проплыл в отстойной воде и вынырнул в проделанном им ходу, соединяющим два слива в один. Охрана охраняла весь периметр, но на территории поместья – не было никого.

Водяной беспрепятственно пролез через открытую оконную раму, прошёлся по дому, не скрывая своего присутствия, он нашёл канистры с бензином, хранящиеся у хозяина дома, специализирующегося на его добыче и, облив стены, полы, лестницы, весь дом до закрытых дверей спален и поджёг спичку.

– За вас, мои родные. – сказал Водяной, вспоминая о своих покойных родителях.

– Мерзко, мерзко, мерзко. – повторял раздражавший водяного, вороний голос.

– Джованни Са.

– Я рад, что ты не забыл меня после всего. – сказал Са, раскручивая парные револьверы.

Водяной держал наготове водный пистолет.

– Я бы не делал того, что ты задумал. – прошипел Са, что-то щёлкнуло в его револьверах.

Пули, дробящие спину Водяного и сбивающие его дыхание, валящие на колени, пальцы распустили пистолет и спички. Дом вспыхнул.

ТУМАС ЛИНГРЕН

Тумас проснулся от пары резких звуков, он сразу распознал их и, сползая с кровати, дотянулся до пакета с ампулами морфина.

– Спасибо, крошка.

– Доволен?

– Более чем. В следующий раз, мне пригодится штыковой нож.

– Ещё заказы будут?

– Да, но чуть позже. – лепетал Тумас, разрывая упаковку и вливая в укол содержимое ампул. – Если конечно хочешь, чтобы твой дорогой учитель музыки оставался в живых. За задержку, я, конечно, его подрихтовал немного.

– Что!? Ты же сказал, что не тронешь его!?

– Я дал тебе сутки, а в итоге промучился 4 дня, скажи спасибо, что я разбил ему только губу и бровь.

– Скажи спасибо, что ты не в одиночке.

– Спасибо, но не тебе, а творцу! Чтоб он сдох! – Тумас зарядил в себя три кубика. – Ах… – вздохнул он. – Знаешь, а я скучаю по скверным парням. Очень сильно: по Яну, с которым играл в бильярд и гонял на мотосёрфах, в перерывах упиваясь пинтами пива. Красавице Лисе, которую отталкивал от себя, а она как бумеранг возвращалась ко мне из разу в раз. Слюнявому бульдогу тире человеку, Артуро, который тонет в воде как спиннер…

– Все люди тонут в воде, если она не солёная. – перебила Наталия.

– По всем ребятам скучаю. – разоткровенничался он, вытирая слезившиеся больше от боли, чем от чувств, глаза. – Что я всё о грустном? Расскажу о парне, с которым пересёкся на Карибских островах. Одет он был скудно, но выглядел ухоженно. Он был писателем, сидевшим по вечерам в кабаках и кабаре, дополняя свои истории пиратскими рассказами. Я много раз замечал его, в ходе своего турне по городам, в разных заведениях и как-то подсел к нему и сразу понял, что он скоро умрёт. Он спросил меня, почему я так думаю. Я показал ему на серьги в ушах, бусы которые он ввинтил в свои лохмы и пирсинг на лице. Он обиделся и посчитал мои слова как угрозу. И что ты думаешь? Когда я плыл с острова долой, увидел его в клетке над морем, с выдранными ушами, волосами и без носа!

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– А с кем мне пиздеть, когда я в камере!? С глухонемым по соседству?! – разозлился Тумас, потихоньку приходя в себя.

– Да! Он хотя бы не слышит поноса льющегося у тебя изо рта! – она вернула кирпич на место и задвинула его как в прошлый раз.

– Стерва!

– Козёл! – ответила она ему.

Тумас продолжил лежать на ледяном полу, дрожа от холода, ожидая, когда тело нальётся силами. Он улыбался оттого, что знал, что скоро выберется и знал как.

Слишком много слово «знал», но ничего не поделаешь, так он думал, а я как автор, должен передавать ход мыслей своих героев, каким бы он ни был.

ЯН ЛАГЕ

Ян при помощи блокнота с ручкой и вырванных страниц из учебников математики и физики, которые он надыбал в библиотеке, рассчитывал какой трос в обхвате и длине ему нужен, чтобы вытащить Тумаса из зыбучих песков, в которые попадёт Тумас во время побега запланированного на конец весны.

Пойти на пролом они не могли – нехватка ресурсов, но благодаря тому, что Волкеры обокрали шерифа и непосредственно начальника тюрьмы «Люцифер», Фалько Кальб носящий два престижных поста – был вынужден принять предложение скверных парней и по маршруту: Кальб – Бёш – Бьонди, доставлять Лингрену всё необходимое, для организации побега, а также Лаге взял с него расписку, в которой Кальб наобещал столько, что побег – будет простой прогулкой, а момент пребывания до этого побега – сказкой.

НАТАЛИЯ БЬОНДИ

Бьонди была важным звеном в системе скверных парней, но это не упасло лидера червей. Надо сказать, что тюрьма «Люцифер» состоит из нескольких каст, не только среди заключённых, но и среди надсмотрщиков. Наталия стала жертвой – «Клыков Койота». Эти ребята имели шрамы на шеях, которые демонстративно окрашивали, чтобы те блестели и оттопыривали свои воротники, чтобы все видели, что они состоят в «Клыках Койота». Ещё они носили запонки с головой этого существа на своих манжетах.

В один яркий, весенний день, когда небо было свободно от ядовитых зеленисто-густых туч, Наталия спокойно шла по серым коридорам с разводами на стенах на так любимые уроки музыки, которой, она в последнее время редко занималась, предаваясь страстям. В её голове то и дело всплывал первый секс со Стефаном. У неё в тот день не шла игра на скрипке, и Стефан был так взбешён, что откинул скрипку и, прижав её грудью к своим ногам, стянул с неё штаны, оголив наливную попу. Вооружившись смычком, он, сначала ласково водил им, а потом шлёпал её как шлюху, а потом, откинув и его, прошёлся своей нежной, изрезанной струнами ладонью, накалив кожу до красна, Стефан перешёл к резким действиям. Оставив девушку лежать на скамье, а сам, оказавшись сверху, пронзал её раз за разом, доводя до животных стонов…

Мысли о первом разе с учителем музыки прервал удар по голове и надетый на голову мешок. Удар был настолько сильным, что девушка была дезориентирована, а всё тело перестало её слушать. Охрана взяла её в охапку и потащила в неизвестном направлении…

СОФИ ВОС

– Укрываться от меня в клубе моего брата – это нечто новое. – удивился По, заняв место напротив Софи, пьющей текилу с лаймом, лимоном и солью. – Золотая жила? Хороший выбор. – По отцепил длинный бирюзовый плащ и повесил его на стул.

– Такие как ты носят тёмно-синий. Ты так выпендриться решил? – спросила она.

– Да! А твои постоянные побеги тоже попытка выпендриться?

– Ну конечно! Ты наверное удивляешься, как от такого красавца с кудрявой шевелюрой и такими выразительными голубыми глазами может кто-то убегать. – цинично рассудила Софи. – Эй! Плут-Луи ещё одну!

Официант в латексе пошёл к стойке.

– Завязывай, Софи. – По отобрал у неё рюмку, которую поднёс официант.

– Э! А то что!?

– Кто за это будет платить?

– Никто, они знают кто я и не просят платы. – улыбнулась девушка.

– Софи, ты мне небезразлична, прошу, пойдём домой. – По погладил, а потом и закрепил свою ладонь на её ладони.

– Поэтому ты держишь целый горем? – Софи подмигнула ему.

– Ты ревнуешь?

– Ещё чего! – она отдёрнула руку.

– Ревнуешь! – протянул он, жестикулируя указательным пальцем левой руки. – Иначе, ты бы не заводилась так.

– А как мне ещё реагировать, когда человек обещает измениться, а вскоре я застаю его… Даже говорить тошно!

– Ревнуешь!

– Нет!

– Да, признай! Я тебе нравлюсь, Софи! – давил По.

– Нет, По! Тебе кажется! Я хотела дать тебе шанс, но ты всё испортил! – Софи встала из-за столика.

– Я выгоню их всех – только скажи. – побледнев сдался По.

– Оставишь их умирать в нищете? Благородно! – Софи пошла в сторону выхода.

ВЕСЕЛИМ ДРАГАНОВ

Архитектор Драганов довершил свой проект раньше, чем его жена и дети разобрались с гидропоникой и рисом. Его жена, два рослых крепких сына и маленькая дочурка, копошились в воде, высотой по щиколотки.

Отпив остатки чая, Драганов встал на ноги и, завернув свой проект, зажал его между рукой и подмыхой, соскочил по лесенке и, нацепив шлёпанцы, прошёл по жидкой тропинке.

– Готово! – крикнул он членам своей семьи.

– Эврика! – сказал его старший сын Данил.

– Ты купишь мне плюшевого мишку? – спросила Феодосия, его шестилетняя дочь.

– Куплю доченька! Заказчик обещал хорошую сумму за мою работу. – пообещал Драганов.

– Дорогой! – крикнула его жена Катерина.

– Да? – обернулся он к ней.

– Удачи!

– Люблю.

– И я.

Веселим, закрыв калитку, вприпрыжку вышел на общую улицу из своего небольшого дома-предприятия. Встреча с его заказчиком должна пройти в пивнушке «Хлебопашцы-пивовары».

Он мог бы дойти до пивнушки с закрытыми глазами, так как запомнил пятиминутную дорогу в обе стороны наизусть.

Залетев в знакомые степи, Веселим, расширил ноздри, чтобы сильнее ощутить запахи разных сортов пива, сыра, сухарей, пота, последний запах может показаться лишним, но в тандеме – было очень даже неплохо. Отбив кулачки всем знакомым мужикам-работягам, Веселим сел у стойки, ожидая приход заказчика, своего друга.

– Важная шишка в городе, между прочим! – похвастался он, перед новым наливающим.

Бартоломео Маркезе влетел в пивнушку с тем же облегчением и желанием, что было и у Драганова минутой ранее. Полноватый итальянец, пытающийся казаться серьёзным, имел свою строительную компанию в городе, специализирующуюся в основном на мелких заказах для окраин города.

– Салют боров! – поприветствовал его Веселим.

– И тебе, Париж! Mio amico12. – пожав руки, он сложил шляпу на стойку и сел рядом. – Принёс, я вижу! Знал, что ты справишься!

– Помнишь, что обещал за сжатые сроки? – Веселим, накатился на друга.

– Да-да! Наливала! За мой счёт четыре кубка! – стукнув по стойке, заказал он.

– И орешки!

– И сухари с хреном. – добродушно добавил Бартоломео. – Как дела в семье? – спросил он, получив из рук Веселима проект.

– Если получу то, что ты пообещал, то сносно!

Бартоломео придерживая очёчки грустно вздыхая, рассматривал проект.

– В администрации – это не одобрят. – он вернул Веселиму его наработку. – Надо что-то скромнее! Всё помповое – в центре! Возьму то, что ты показывал неделю назад. По сравнению с этим, то… Как-то… Поспокойнее может и одобрят.

– И что? Небогатым теперь грустить среди одинаковых и таких же уродливых как их душа поповщин13? – разозлился Веселим.

– А что это ты на меня бочку катишь? Будто я канцлер! – обиделся Бартоломео.

– Друг… Прости… Просто… Ну мы не люди разве? Разве мы не можем иметь что-то прекрасное или я настолько испорчен, что творю уродство и непотребство? – душераздирающе обратился он к своему другу.

– Прощаю Веселим, но пойми ты наконец! Это не от меня зависит! Ты талантливый архитектор! Тебе бы… Ай! Всё равно… В такие места нам дорога закрыта.

– Да знаю я! – отвернулся Веселим. – Попробуй, пролоббируй, ну я прошу тебя! – он начал дёргать друга за рукав пальто.

Бартоломео, получив первый кубок, молча отпил из него, пока Веселим искоса посматривал его, ожидая ответа.

– Запрещённый приём. – ответил он ему и взял у Веселима проект.

– Ай! Дай-ка! – он потянулся к нему и поцеловал его в щёку.

– Но-но! Угомонился! Я попробую, но не гарантирую! Если меня уволят – я буду спать у тебя на диване!

– Хорошо. – отшутился Веселим, взяв в руки свой кубок.

ФЕДЕРИКО МАДЕЙРА

Федерико подобрал с песка исцарапанную винтовку и при помощи ранца пролетел через тропы трупов пустынных кошек, которые с годами сместили гепардов с пустынной авансцены дикой фауны. Федерико отбил их нападение близ пещеры, в которой они поселились и дали ей название – Параполи́14.

Сняв шлем, на глаза Федерико спали длинные космы, которые выросли за эти четыре месяца, что они жили вдали от цивилизации. Июль – близился август, а часы, в которые был встроен метеоприбор, всегда показывали цифры не ниже +30° C.

Федерико привык к завываниям пустыни и даже вслушивался в голос, которым она говорила, но сейчас земля колебалась, Федерико присев на колено, стал всматриваться в каждую из сторон, пока огромный столб песка не поднял его ввысь, а потом не придавил обратно. Федерико хотел взять выпавший из рук шлем, но порыв ветра откатил его достаточно далеко.

– Как тебе на вкус здешний песочек? – спросил его Мадьяр.

– Винце… – проронил он, в надежде на разговор, но его друг выстрелил.

Федерико успел увернуться от выстрела из первого пистолета, но вторая пуля прочно засела в его правом бедре.

– Вы арестованы, мистер Мадейра. – Мадьяр достал из-за плаща кандалы и швырнул их к нему. – Сам нацепишь? Аль помочь?

– Я понадеялся, что мой братец отправиться ловить меня собственной персоной.

– Он посчитал тебя слишком мелкой сошкой. – Мадьяр протёр слипшийся глаз.

– М, ну да, конечно-конечно. Мой младший братец считает себя лучшим Мадейрой.

– Сдавайся, Федерико! С простреленной ногой ты далеко не убежишь.

– Не убегу, но ты упустил важный момент. – Федерико прыгнул в сторону шлема и, подхватив его, активировал ранец взмыв в небо.

Мадьяр ещё долго всматривался в распылённые песочные частицы, падающие неспешно как снежинки.

НИК МАДЕЙРА

ЗАПИСЬ ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

LED вернулся. Это точно не те строчки, с которых я бы хотел начинать свою запись, но так оно и есть. Я думал, что Норрингтон убил его, но почему-то он решил проявить благосклонность к этому мерзавцу и оставил его в живых. Его возвращение стало каким-то условием, выдвинутым По Хиггинсом в ходе встречи с Бароном Балогом. Заключать мир с теми, кто долгие месяцы терроризировал наши конвои – это как минимум неуважение к самому себе, а как максимум, ко всем тем, кто умер в ходе этого террора. Я почему-то думаю, что этот Барон причастен к нашей проблеме с водным ресурсом. Этот союз не пугает меня. Он злит! Неистово злит! Надеюсь, что По просто взял небольшой перерыв чтобы собраться с силами, нормализовать все внутренние процессы в городе и в будущем, с новыми силами, наброситься на Барона.

– —

ЛАНГИ

В нашем городе завёлся жуткий человек, маньяк и психопат, которого зовут – Водяной!

Семейство Ланг стали вершиной карьеры этого МОНСТРА!

Он заживо сжёг целую семью, пока та спала! О как это подло и нечестно! Он первый на моей памяти подлый маньяк! Я знал многих, они были разными, но никогда не подлыми и расчётливыми. Мы нашли почти все останки, только недостаёт останков единственного ребёнка Яноша и Борболы – Кайетана. Ох! Как я надеюсь, что маленький мальчик сумел каким-то образом спастись, всё ещё жив, а главное не в руках этого…

Ещё, полицейские обнаружили в доме следы от пуль, гильзы хорошие, элитные – как выразился шериф, взявшийся за это дело, пока отсутствует Фельдмаршал. Значит ли это, что Водяной работал в паре или этот таинственный некто, пытался спасти семейство Ланг? Пища для рассуждений!

– —

Наверное, я не должен задумываться о вопросе, который я подниму, в силу своей должности, но…

Я стал сомневаться в правильности своего… Нейтралитета.

Много раз, ко мне обращались те, кто живут на окраинах нашего города, с просьбой что-либо изменить. Я шёл с этим к По и Пиранье, но те сразу отклоняли предложенное, не желая и думать.

Последним, ко мне обратился владелец мелкой строительной компании, назвавший себя – Бартоломео Маркезе. Этот, показавшийся мне деловым и серьёзным человек, вручил проекты некоего – Веселима Драганова, небогатого архитектора, недавно переехавшего сюда из Блаунза, со своей семьёй. Я пробил, у него есть жена и трое детей, которые работают в небольшом поле, организованном у себя на участке. Этот Драганов, проектирует достаточно интересные постройки. Я знаю, что По и Пиранья запротестуют против идей этого архитектора и я даже могу, частично, их понять. Если окраины станут мало отличаться от центра, то это может привести… Так скажем к подъёму трудовой прослойки населения, которое и так хочет немалого, так захочет ещё большего, но с другой стороны – это не значит, что они должны жить в одинаковых серых контейнерах, сделанных под копирку.

Я решил встретиться с этим Драгановым, не знаю, зачем и что я ему скажу, но мне стало интересно переговорить с этим человеком, посмотреть, что он будет представлять за столом переговоров…

НАТАЛИЯ БЬОНДИ

Наталия обнаружила себя подвешенной головой вниз, полностью раздетой и только жгучие верёвки скрывали некоторые места.

– Сам главный червь демонстрирует мне свои непотребства! Как некультурно! – сказал кто-то сидящий в тени.

– Что вам от меня нужно!? – елозя, выкрикнула она, а глаза мигом высвободили нескончаемый поток слёз, который протекая чуть вперёд по лицу, стекал обратно в глаза или капал на пол, который был одним сплошным не вытертым кровавым пятном.

– Чтобы Лингрен подох! – ответил голос и загоготал.

– Я тоже этого хочу, только скажите, что делать и освободите меня!

Человек усмехнулся.

– А зачем мне это делать? Разве не будет надёжнее держать тебя здесь, чтобы разорвать вашу цепочку? – логически рассуждал он.

– Я не работаю на скверных парней, я червь! И мой народ живёт в пустыне!

– Вы тоже хотите отжать город и прогнать нас, так что, вы один хрен работаете в одном направлении.

– Мы – другие! – выкрикнула Наталия.

– Говори что хочешь, но ты останешься здесь до самой смерти. – неизвестный встал со стула, на котором сидел и вытянув его перед собой, исчез за невидимой для глаз Наталии дверью.

ХЭРОЛЬД КЕРР

Отец застал Хэрольда стоящим голым у зеркала.

– Почему ты как дворняга без одежды? – спросил он у него.

Хэрольд прикрыл себя полотенцем.

– Я не знаю, как её спасти, отец. – пожаловался он.

– И поэтому, ты призвал меня. – он снял с себя лёгкую парку и маску. – Тут можно дышать?

– Да ультрафиолета тут нет. – одобрил сын.

Отец Хэрольда был совсем лыс. Множественные ожоги остались в виде белоснежных линий, борозд, какой-нибудь поэт сравнил бы их с горными массивами.

– Давно не дышал своими лёгкими. – сказал он, сев на раскладушку.

– Ты же знаешь, что они не пригодны для этого. – расстроился Хэрольд.

– Я заменил их, сын.

– Хорошо, пап. Просто я очень переживаю за тебя, я потерял Наталию, не могу потерять и тебя.

– Не потеряешь и её тоже вернёшь. Я помогу, сын.

Хэрольд как маленький волчонок прибился к животу отца. Отец прижал его к себе.

– Всё будет хорошо, не плачь. – он поглаживал его голову, смотря на заменённые протезами руки.

БАРОН БАЛОГ

Барон раскуривал толстую сигарету, периодически переключаясь на тягучий виски. Попил-покурил-попил-покурил. Он открыл свой бар под названием «семь потаённых желаний», который не обладал обилием света, тут больше было про атмосферу. Барон решил не включать в проект какое-то потолочное освещение, разбив его по разным углам в окружение: стены, барная стойка, вешалки, музыкальный и игровой автоматы, граммофон, бильярдный стол и трубы, по которым с прыскающим звуком перетекала неизвестная даже Барону жидкость.

В день открытия клиентов было не так много. Вели себя скромно, разбрелись по углам, сидели у стойки или слушали исполнительницу в костюме ангела, исполняющую миловидную песнь, жутким тоном. У весёлого обывателя сложилось бы ощущение, что он попал в тихий ужас.

Барон написал несколько строк на клочке салфетки, пока его не отвлёк официант со странной блестящей, оранжевой веной, тянущейся до головы. Официант поприветствовал его, положив ему огромную тарелку со свежими рёбрышками, и зажгя свечу, скрылся с глаз долой.

– Спасибо. – поблагодарил его Барон, не переставая смотреть на вену.

Барон хотел, приступить к свежей еде но, резко передумав, откинулся к спинке чёрного дивана, к слову, во всём интерьере преобладал чёрный цвет, только иногда мог просочиться бледно-коричневый.

К Барону подошли три молодых лица азиатской внешности: двое в джинсовках, один в белой гавайской рубахе с коротким рукавом. У всех троих были длинные волосы, у двоих в куртках – чёрные, у того, что в гавайке – белые, завинченные в кудри.

– Барон?

– Да. С кем имею честь начать общение? – спросил он, проявляя любопытство.

– Зелёные драконы. И мы держим весь карнавальный квартал. – заявил парень в гавайке.

– Я рад за вас, а от меня вам что нужно? – спросил Барон, начав терять терпение, (из-за быстрого понимания расклада дел) убрав руку под стол просачивая её к пистолету в кармане.

– Налог за защиту.

– Спасибо, я не нуждаюсь в защите. – Барон выпятил нижнюю губу.

– Это не просьба, Барон. Все платят за защиту, и вы не станете исключением! – продолжил говорить парень в гавайке, двое насели по обе стороны.

Барон пнул левого парнишку по ноге, правому двинул стулом в колено, а из пистолета застрелил гавайца. Добить корчившихся от боли не составило труда.