Я и Моя подруга Сара

IX

Бродяжничать – удел многих во времена самых кровопролитных войн. О бродягах никто не говорит. О бродягах никто не пишет. Их не запоминают ни тут, ни там. Но они – везде. Самые коварные военные преступления всегда остаются неизвестными.

Сара сопровождала девочку. Шла вперед, проверяя дорогу. Но сворачивала – если сворачивала девочка. Временами под палящим солнцем Ирака ей становилось жарко. Рана давала о себе знать. Она отставала, замедлялась, тяжело дышала. Временами становилось так непросто, что приходилось искать ближайшую затемненную низину, лишь бы собака могла прийти в себя.

У девочки оставалось еще достаточно пайков. У мародера нашлись две бутылки с водой, у солдат подобрала сухпайки. Рационально питаясь, она долго могла бы протянуть в дороге.

Собаку кормить не приходилось. Сразу, как она кого-то находила – останавливалась, поднимала уши, мордой указывая направление, где была ее следующая жертва.

Со всех ног, рывком догоняла животное – будь то змея, ласка, барсук, или даже заяц. Питалась их плотью, вдоволь напивалась их кровью. К привалу предлагала перекусить и девочке – но та с отвращением смотрела на Сару.

Ночевать в чужих домах – нескромная, и вполне допустимая практика. Как уже упоминалось, большинство домов стояли пустыми. Невостребованными.

Поэтому, сразу, как они увидели небольшой городок впереди себя, они справились найти подходящее себе жилище.

X

Этот дом, кажется, был обречен на одиночество. Стоял на окраине, другие здания будто сторонились от него – находились на неестественно далеком от постройки расстояния. Самый настоящий дом на отшибе.

Скромная хибара, которую скорее можно было назвать небольшим гаражом с плоской, естественной для Ирака крышей. Время и песок натурально покрасили его в желтовато-коричневый цвет, еще больше скрывающий скромный домик на отшибе.

Они аккуратно к нему приблизились – солнце уже зашло за горизонт, оставив улицу угощаться сумраком и тьмой. Соседние дома утихли – ни одно окно не позволяло себе отражать свечи или лампочки, зажженные хозяевами. Каждый понимал, в их ситуации тише едешь – дальше будешь.

Сара стояла по углу домика, рассматривая стороны, высунув язык наружу, устало глотая воздух. Иногда, заслышав что-то, поднимала уши, наскоро их опуская, убедившись, что источник шума не стоит их внимания. Была целиком и полностью поглощена ожиданию – ход за девочкой.

Малышка подошла к двери, неловко стуча небольшим кулачком о деревянный доски. Пробил грохот, двери заскрипели, немногим сдвинувшись. Но никакого ответа или шороха – дом был пустым. Девочка схватилась за импровизированное отверстие в двери, что служило тому ручкой, открыла дверь – компания оказалась внутри.

Довольно скромное убранство. Такое же скромное, как и сам дом. На другой стороне от двери стояла постель – застеленная, с разорванным матрасом. Близь нее красный ковер. По правую руку от двери – шкаф, набитый книгами. Пола не было – ноги девочки утонули в песке.

По левую их руку была небольшая дверь. Сара сразу поняла, что там – уж больно сильный запах отдавал оттуда. Собака пробежала к двери, скреблась, оставляя длинными когтями небольшие на ней царапинки. Девочка открыла комнату – в небольшом пространстве были прикручены полки, наполненные едой. Большинство продуктов давно стухло, если совсем не все. Но Сара разницы не находила.

Она прыгнула на полку, цепляясь зубами за ножку изъеденной паразитами курицы. Девочка напрыгнула на собаку – дать той съесть испорченный продукт – значит подставить себя в условиях военного времени под серьезный удар. Сначала схватилась за шерсть на ее боках, но собака сопротивлялась – возила ее из угла в угол, в надежде стряхнуть. Немного приостановилась – девочка смогла подняться на ноги, взяться за ручку на шлейке. Сара уронила курицу – девочка тянула на себя, стараясь удержать громадину около себя, не дать ей схватить еду. Неожиданно, легким скрипом раскрылась дверь – на пороге с невозмутимым лицом стоял седовласый старик, гордо опиравшейся на тросточке.

XI

Невозмутимо сверлил их взглядом. Девочка с трудом удерживала собаку – а незнакомец, кажется, ей был безразличен. Старик рассмеялся, зашел внутрь, отбил курицу в другой конец комнаты, грозно нарычал на собаку. Удивительный был рык – не совсем собачий, но уж точно не человеческий. Страшный и грозный – никогда нельзя себе представить человека, способного на такой рев.

Сара испугалась, немного отпрянув. Придя в себя – начала облаивать старика. Тот рассмеялся, спокойно прошел мимо – к кровати. Снял сандалии, терпеливо уселся на постель.

Собака утихла, смирно присев рядом с девочкой, опустила уши, стараясь на дистанции вынюхать незнакомца.

Старик выдохнул, отпустил трость около кровати, взглянул на гостей, тепло улыбнулся. Спросил:

– Как вас зовут?

– Марта, – неуверенно ответила она. Рефлекторно пыталась схватить своего плюшевого медведя, не получилось. Она потеряла его где-то в пути, а во сне часто обнимала Сару.

– Не волнуйся, Марта, – он улыбнулся еще дружелюбнее, – Подходи. Садись рядом. Чудная у тебя собачка!

Она неуверенно посмотрела на землю, ворочая ножкой из стороны в сторону

– Не волнуйся ты! – тепло ответил старик, – я не кусаюсь!

Неуверенно, тихо она подобралась к нему, присела рядом на постели.

– Меня зовут Абу – он деловито, будто играя, поднес девочке руку. Та неловко преподнесла свою – они пожали друг другу руки, – откуда у тебя эта собака, Марта? Она американская?

– Я не знаю…, – она стыдливо опустила глаза

– Все хорошо, Марта, – он положил свою руку на ее ладонь, – я тебя не обижу. У тебя хорошая собака. Добрая.

– Мы с ней вместе ходим, – она посмотрела ему в глаза, – путешествуем.

– Путешествуете? – он сильно удивился, – куда вы путешествуете?

– Туда – она указала рукой за свою спину, – мы путешествуем туда.

– Почему туда, Марта?

– Мама сказала идти туда. Перед тем, как, – она резко замолчала, побледнела.

Девочка посмотрела в глаза старику. Ее взгляд был полон печали, из глаз текли слезы. Она заплакала

– Все в порядке, Марта, – он обнял ее, похлопал по ее спине, – Все в порядке… Ты сильная девочка.

Абу потратил много времени, чтобы ее успокоить.

XII

Старик не стал допрашивать малолетнюю гостью сразу, как успокоил. Уложил в свою постель – сам занял место на ковре. Собака, нисколько не стесняясь, легла девочке в ноги, прямо на кровати. На недовольный взгляд Абу ответила надменным рыком.

– Могу предложить лепешки или финики. – наутро, как все проснулись, Абу предложил завтрак.

– Спасибо, Абу, – Марта с радостью приняла угощение.

Стола у них не было – собака, ребенок и старик сидели прямо на постели.

– Как долго вы в дороге? – начал расспрашивать Абу

– Я не помню. Сару я встретила недавно. Несколько дней назад

– У Сары серьезное снаряжение. Но больно тяжело она дышит.

– Почему вы так считаете?

– Она высунула язык, и, в общем-то, тяжело дышит.

– Она всегда так дышит

Абу молчаливо смотрел на девочку, о чем-то задумываясь. Перебросив взгляд на собаку, неспеша протянул к ней руку. Собака зарычала, предупреждая о последствиях вторжения в свое личное пространство. Старик руку не отпустил, но второй передал собаке остаток своей лепешки. Сара приняла угощение, позволила Абу к себе прикоснуться.

– Подвинься пожалуйста, – он аккуратно подошел к собаке, присел на место Марты.

Неспеша гладил собаку, закованную в бронированную шлейку. Уже длительное время она не снимала свое снаряжение, которое с полным комплектом бронепластин весило совсем немало. Абу аккуратно расстегнул шлейку, раскрыв замок на боку собаки – она резко дернулась, высматривая, что происходит. Но почувствовав облегчение, успокоилась, доверилась старику.

Тот продел шлейку через ее правую лапу, морду, положил тяжелую ‘вторую шкуру’ собаки на ковер.

Абу рассмотрел собаку, недовольно цокнул. На ее правом боку, аккурат, где отрикошетила пуля, виднелась темно-голубая линия гематомы.

– Кто-то ее сильно ударил, Марта – он повернулся к девочке

Малышка вскрикнула, закрыв руками лицо. Абу взял ее за руку.

– Ничего страшного, Марта! – постарался успокоить ее старик. Она раскрыла покрасневшее лицо, – Сара будет в порядке. Ей нужно отдохнуть.

Абу, конечно, обманывал. Он понятия не имел, что Сару подстрелили. Понятия не имел, какой силы удар мог ей следовать или куда конкретно он попал. Собака могла медленно умирать, повредив легкие. А могла и правда легко отделаться, передохнув, восстановив силы.

– Придется немного подождать с путешествием, – отрекшись от собаки, обратился к девочке, – собака не сможет выдержать такой нагрузки.

– Подождать? – она удивленно вскинула глаза, – я не могу ждать! Я должна идти. Мама сказала идти. Мне нужно идти!

– У тебя достаточно времени, Марта! – он приобнял девочку, убедившись, что та не начнет истерить, – ты успеешь дойти, куда направляешься. Я помогу тебе в этом.

– Поможешь? – с долей надежды в голосе спросила Марта, – поможешь дойти? Как это, поможешь? Пойдешь с нами?

Старик широко улыбнулся.

– Сначала дадим собаке отдыха. Потом пойдем. Туда.

XIII

До встречи с Абу редко могло потревожить девочку с собакой выстрелы. Бронетранспортер находился на линии фронта, с каждым днем, шаг за шагом сдвигавшегося в сторону Багдада. С того момента те не сдвигались в сторону, еще подконтрольную Ираком, но смещались вглубь владений американских. К местам оккупации тяжело относятся слова кровопролитная война или безмятежная погибель. Для тех – это прошлое, возможно – будущее. Трупы отлежали улицы. Кровь уже забрызгала стены. Дома облегченно вздыхали – кто не был разрушен под обстрелом сторон.

Группы инсургентов лишь начинали зарождаться. Пусть до того армия Ирака мало чем отличалась подготовкой от групп гражданских лиц, что сопротивлялись американской оккупации, редкие выстрелы, небольшой успех сопутствовал смельчакам – Сара просыпалась, выслушивая отголоски доносившихся до них снарядов, выстрелов, разрывающихся человеческих тел криков сопровождавшимися.

В такие тревожные моменты собака подсознательно прижималась ближе к девочке. Она не понимала смерти своего хозяина. Подсознательно – все еще ждала его подойти. Стать ей в управление. Принять девочку, похвалить за столь высокую сообразительность – поднять ответственность за малышку человеческого происхождения. Где-то внутри ее небольшой собачьей души разрасталась другая война – сопротивления правды и нежелания. Нежелания принять действительность.

Роберт многое для нее значил. Он выхаживал ее с щенячества – подобрал в военном питомнике, избрав своими собственными способами. Возился, когда она простывала. Поддерживал, когда дрессировка шла ей высоким трудом. Она надеялась на будущее – вернуться с войны, встретиться с хозяйкой. Радоваться мелочам – уткам, что она могла временами замечать на небесах, перелетающими из одного конца возвышенного моря в другой. Маленьким собачкам, на которых иногда так сильно хочется зарычать – но не могла. Выдержка, послушание давали о себе знать. Она так и не смогла потерять интерес к таким небольшим созданиям, так похожим и не похожим на нее одновременно. Нервировали ее, нутро протестовало – такое существо не имеет право на жизнь. Пара тумаков от Роберта запросто поправило ситуацию.

Теперь – Роберта нет. Сара проснулась – на улице ночь, закат уже давно унес солнце за пределы любой визуальной досягаемости. Она тосковала – немного попискивала, вспоминала. Пыталась заснуть вновь – не получалось. Тогда поднялась, потопталась на месте. Несколько минут смотрела на кровать – девочка лежала, укрывшись дырявым покрывалом. Старик, поначалу ощутив лапы, сдвигающиеся по его ногам ближе к выходу, немного похрипел. Но, перевернувшись на другой бок, канул в объятия морфея опять.

Неужели это ее будущее? Неужели Роберт правда больше не вернется? Никогда не почешет ее правое ушко в любимом месте, которое знал только тот? Неужели она никогда не рыкнет на него, призывая поиграть в потягушки с игрушкой? Неужели никогда он не похвалит больше ее после успешного задержания преступника на полицейской операции?

Нет – тому поверить она не могла. Рванулась к выходу, где налегла на деревяшки своим весом. Запросто вышла на улицу, подняла морду – высматривая загадочные, совершенно необычные для нее фонарики – небесные светила.

С самого начала жизни пыталась вынюхать их, достать своими лапами. Не получалось. От них нет ни запаха, у них нет расстояния. Но светили они так же, как свеча в домике. Как фонарик в ее старом доме на родине. Они были потрясающими – волшебными. Великолепными.

Но вот – один из них резко двигался к ним! Она видела далеко – очень далеко. Дальше, чем может видеть любой человек. На горизонте летела звезда – прямо на них! Удивительно! Сара увидела это, и не могла нарадоваться. Сначала скулила, погавкивала. Потом начала вопить, кричать – Звезда! Летит! Прямо на нас!

– Заткнись, скотина! – выкрикнул короткий мужчина с густой бородой, приоткрыв окно своего двухэтажного домика

Она не обратила на него внимания – лишь приподняла уши, расслышав угрозы мужчины.

– Заткнись, собака!

Слова вновь остались без какого-либо внимания. Тогда мужчина собрался – накинув на себя странную накидку, похожую на халат, но более прозрачную, кажется предназначенную специально для пустыни. Вышел на улицу.

– Я тебя сейчас прикончу, сучка!

Уже был готов занести удар, но затем услышал отдаленный грохот. Реактивный самолет быстро приближался.

Мужчина быстро переменился в лице. Побледнел, остолбенел. Соседи наблюдали за ним из окна, еще не проснувшиеся, до конца не понимали происходящего. Тогда тот, наконец придя в себя, завопил.

– Самолеты! Тревога! Ракеты! Самолеты! Летят! Бегите! Самолеты!

Вопил, как не в себе. Выбежал сначала в свой дом, поднял на ноги жену и детей, убедился, что те начали собирать самое нужное и знают куда идти, затем – пробежался с криками по всей деревне. Сарафанное радио работает быстро – на другом конце деревни уже понимали всю ситуацию, еще не услышав самого мужчину. Деревня никогда не была такой людной – буквально через минуту ее улицы были переполнены, все бежали по своим сторонам – у кого было свое убежище, у кого его не было, таковые просто бежали. Сара отвлеклась от звезды – смотрела на людей. Вопросительно подняла одно ушко, затем, успокоившись, отправилась обратно в скромный домик, где ни Абу, ни Марта уже не спали.

Девочка была возбуждена – шаталась из стороны в сторону. Не понимала, что происходит. Но старик был при этом совершенно спокоен. Он не спеша собирал скромные пожитки в небольшой кулечек. Через минуту окончив, взял девочку за плечи.

– Нам пора идти, – он смотрел проницательно в ее напуганные глаза, – ты помнишь, куда идти?

– Я помню.. Куда идти, – Марта была на грани паники

– Идти туда, так? – Абу нарочно показал в противоположную сторону

– Нет… Не туда… – Руки девочки дрожали, – туда… Надо идти туда…

Он схватил ее за руку, повел из дома. Не смотря на свой возраст, чистую седину – он был на удивление быстр. Почти как олимпиец среди пожилых людей. Они были уже в отдалении, когда Марта вздумала повернуть голову в сторону деревни. Именно в тот момент бомбы покинули родительский шлюз своих самолетов, в мгновение ока приземлившись о хрупкую поверхность, разрушая все вокруг, превращая мирную деревню в местный филиал ада.

XIV

Несколько дней прошли близко. Вел их Абу – будто понимал, куда путешествовала девочка с собакой. Они приблизились к необычайно красивому, огромному, главное – оживленному и безопасному городу. Со стороны им показалось, что это есть настоящее пристанище цивилизации – вокруг ходили занятые люди, все были при деле. Город куда-то стремился, рос. Солдаты носили американскую форму, но к жителям были дружелюбны. Подавали гуманитарные посылки, делились едой. Играли с их детьми. Были миролюбивы.

– Война началась здесь. И закончилась, – комментировал увиденное Абу.

Выглядели они непотребно. Грязь слепила их кожу. Усталость от некачественного сна поколебало как их дух, так и выражения лиц. Старик выглядел лучше всех – кажется, поход такой ему был не впервой.

Собака была истощена. Шлейку оставили в уже разрушенной деревне, она больше не казалась служебной, или еще чем-то особенной. Больше на обычную, дворянскую. Только огромная, разрастающаяся из дня в день гематома выделяла Сару на фоне других собак.

– В городе у меня есть знакомые. Они помогут тебе сесть на самолет, – Они достигли контрольно-пропускного пункта, на удивление пустого.

– А ты? – Марта грустно спросила

Абу промолчал.

Дошли до солдат – КПП выглядел достаточно просто. Маленький бетонный ящичек с солдатом, проверяющим документы. Огромный фонарный столб, по ночам освещающий все вокруг себя. Еще два солдата по углам – на прикрытии.

Отряд встревожился. Собака вела себя спокойно, но вопросительно подняла уши – она была настороже.

– Обезвредьте собаку! – вскричал один из солдат, видимо, командующий, – Тревога! Террористы!

– Нет! – выкрикнула Марта. Но Абу, проявив несметную для своего возраста ловкость, схватил ее, спрятал за стеной. Сара прыгнула за ними.

Пули полетели во все стороны. Они уже не были в зоне поражения, через мгновение солдаты остановились.

– Выходите с высоко поднятыми руками! – прокричал солдат, – Сдавайтесь!

– Не убивайте Сару! – прокричала Сара, пока Абу не закрыл ей рот.

– Тише, – промычал он ей в ухо, – слушай меня. На счет три вы с Сарой бежите. В сторону города. Беги за Сарой. Беги и не оглядывайся. Тебе понятно?

Марта истерично промычала, пытаясь вырваться из оков Абу.

– Тебе понятно, девочка? Беги за собакой? Понятно? Беги! За собакой! Ну же!

Старик отпустил Марту, проговорив что-то собаке на идеальном английском.

Сара посмотрела на него – вновь вопросительно. Видела, как он убегает в сторону солдат – те напрасно светили на него фонариками. Абу достал пистолет, стал стрелять беспорядочно стрелять. Его тело изрешетило на куски. Сара и Марта уже бежали. Сара знала, что нужно делать. Абу знал, что нужно было сказать Саре.

XV

– Сенатор Марта Мартинез! Рада встретиться с вами на нашем Вечернем Шоу с Сарой Далтон. Как вы себя чувствуете?

– Отлично, Сара! Вы как?

– Великолепно! Начнем? – она вопросительно взглянула на свою собеседницу, затем решительно посмотрела в камеру, – Недавно в честь павших солдат в Ираке вы поставили памятник. Очень красивый поступок, но заголовок местных статей еще лучше – «Во имя всех, кого не стало, кого не знали».

– Спасибо большое, Сара. Как вы знаете, я сама с Ирака. Во время войны попала в Америку.

– Уже прошло столько времени с момента окончания войны, столько людей оплакали свои потери. Но вы ставите памятник собаке – кстати, моей тезке. Скажите, почему?

– О многих жертвах и спасениях на войнах умалчивают. Вы, наверное, читали мою книгу – Я и Моя Подруга Сара. Я рассказала эту историю в ней. Она настоящая.

– Простите, Марта, вы были маленькой девочкой! Неужели обычная собака смогла, как вы утверждаете, по запаху найти грузовой самолет, и, как удачно, он только-только собрался отлетать, а взбежали вы на трап уже отправлявшегося самолета?

– Все так, Сара.

– Но что же тогда стало с собакой?

Марта грустно посмотрела на Сару. Из ее глаз потекли слезы. Она взглянула в камеру.

– Я запрыгнула. Сара задохнулась. Я улетела. Она нет.

– Простите, Марта, но это дикость! Ни один кинолог не мог подтвердить, что такое возможно!

– Ни один кинолог не смог опровергнуть того, что на самом деле со мной произошло. Памятник, что я поставила на свои собственные средства – памятник о жертвах, что никто больше не вспомнит, кроме нас самих. Участников этих событий. Это жертвы…

– Это было вечернее Шоу с Сарой Далтон! Не переключайтесь!