В ночь на Ивана Купала
Из них троих только Лиза задержалась, чтобы написать контуры грозовой тучи с натуры. Сделав пару мазков фиолетовым ультрамарином, она почувствовала, как кто-то наблюдает за ней. Обернувшись, увидела сутулого парня со смуглой кожей и тёмными вьющимися волосами. Молодой человек в свободном спортивном костюме цвета хаки напоминал цыгана.
– Не бойся. – Парень шутливо поднял руки вверх. – Я не маньяк, просто прогуливался мимо и засмотрелся на твою картину. Здорово получается!
– Странная у тебя привычка – гулять в грозу в лесу. Родители не беспокоятся?
– У меня нет родителей. Мама отказалась от меня, – безэмоционально сообщил он.
– Мне очень жаль… Ты из детского дома? – голос Лизы наполнился сочувствием.
– Можно сказать и так, – уклончиво ответил парень и поменял тему: – Туча вышла классная, а вот молнии так себе…
– Никак не могу их поймать, – смущённо улыбнулась Лиза.
– Хочешь, помогу? – Он не стал дожидаться ответа и сделал пару шагов вперёд.
Рун подошёл к самому краю. Остановился в том месте, где лес резко обрывался. Прямо под его сношеными кроссовками деревья отчаянно цеплялись корнями за высохшую землю. Кофейные глаза Руна при взгляде на налитую летним дождём тучу стали почти чёрными. То, что Лиза увидела в следующий момент, заставило её застыть с раскрытым ртом. Десятки молний серебряными шпильками впились в шевелюру седой тучи. Загорелись одновременно и не думали исчезать.
– Ка-а-а-ак т-т-ты это… делаешь, – язык не слушался Лизу и предательски запинался.
– Когда чего-то лишаешься, получаешь взамен нечто другое, – задумчиво ответил Рун, а потом добавил: – Своего рода талант… Чего не рисуешь? Шевелись, а то через десять минут мне пора смываться!
Лиза непослушной рукой обмакнула тонкую кисточку в белила и, превозмогая мурашки, принялась рисовать. Как только последний мазок коснулся холста, гром из десятка молний, повисших в воздухе, обрушился на лес. От неожиданности Лиза зажала уши руками и зажмурилась. А когда открыла глаза, Рун протягивал ей левую руку.
– Забыл представиться. Я Рун.
– Лиза. Обычно для знакомства протягивают правую, – удивилась Лиза, подавая руку юноше. – Ты левша?
– За правую я с тобой здороваться не буду. Она отвечает за шаровые молнии. Видела когда-нибудь?
Лиза, которая только-только пришла в себя, вновь округлила глаза. Рун как ни в чём не бывало поднял правую руку перед собой ладонью вверх, и над ней тут же возник мерцающий клубок яркого света. Сжав его пальцами, он сделал уверенный бросок. Молния с жутким треском угодила в старый пень, что был неподалёку от танцующей сосны. Тот вспыхнул тигриным пламенем и почернел. Лиза прикрыла руками рот. Она едва сдержалась, чтобы не завизжать.
– Ты что творишь? Надо потушить!
– Дождь затушит, – возразил Рун и сунул ей в руку клочок бумажки с нацарапанным номером телефона.
Первые тяжёлые капли дождя упали на лоб. Рун испарился.
С тех пор они встречались раз пять. Каждый раз во время дождя. Лиза рассказывала приятелю обо всём. О разногласиях с мамой, о рисовании, о сестре. Правда, о том, что они близнецы, умолчала. Ей впервые в жизни не хотелось делить Руна с Алисой.
Рун почти ничего не рассказывал о себе, но очень внимательно слушал. На расспросы о своём грозовом даре отвечал, что получил его во время удара молнии. Пару раз обмолвился о матери, которая предпочла спортивную карьеру материнству. Рун просил никому не рассказывать про их встречи. Даже Алисе. Ведь если она проболтается родителям, они, скорее всего, будут не в восторге от их тайного общения.
Однажды, когда Лиза и Рун гуляли по лесу и болтали, Лиза забылась и невольно задела ладонью его правую руку. Она очнулась на мягкой траве под сердитым взглядом приятеля. Лиза почувствовала лёгкое покалывание в руке.
– Говорил же тебе – не трогай. Не играй с судьбой!
Рун помог Лизе подняться и проводил до стадиона.
– Ты придёшь завтра? – уточнила Лиза, прощаясь с Руном.
– Зависит от прогноза погоды, – усмехнулся он.
***
Внезапная догадка потрясла Лизу. Алиса! Неужели это она взяла телефон из сумки? Нет, она бы не… Взгляд упал на нетронутую спортивную сумку сестры.
Лиза никогда в жизни не бегала так быстро. Дыхание сбилось. Лицо и шея покрылось красными пятнами. Лиза не сдавалась. Она со всех ног мчалась к танцующей сосне. Ватные от нервного напряжения ноги совсем не слушались. Корни деревьев ставили подножки, а кусты пытались задержать Лизу ветвями.
Два силуэта стояли у обрыва в шаге друг от друга. То, что увидела Лиза, не дало времени на раздумья. Она ускорилась и со всей силы толкнула Алису. Левая рука Руна подхватила Лизу, срывающуюся вслед за сестрой с обрыва.
Алиса упала навзничь. Сильный удар пришёлся в район копчика. Издав невнятный стон, Лиза замолкла. Волнистые чёрные локоны заслонили безжизненное лицо, исцарапанное ветками.
– Зачем, Рун? Зачем? Я всё видела! – заверещала Лиза и со всей мочи стукнула друга кулаком в грудь.
– Это сделал не я, а ты, – ровным голосом проговорил Рун. – Так должно было случиться.
Слёзы градом полились из глаз Лизы. Она подбежала к сестре и попыталась поднять её. Потом обернулась и увидела удаляющуюся спину Руна.
– Стой! – заорала она. – Мне не сдвинуть её одной, помоги…
Рун замер. По напряженному телу было видно, что внутри него идёт борьба. Услышав рыдания Лизы, он развернулся и поднял левую руку к небу. Небольшое серое облако послушно спустилась к ногам Алисы. Рун и Лиза аккуратно переложили Алису на воздушные носилки.
Вечер этого бесконечно долгого дня отпечатался в памяти Лизы как след от грубого ботинка в размокшей после дождя почве. Неистовый вой матери над пострадавшей дочерью. Скорая. Больница. Неутешительный диагноз врача. Скрип коляски. Вопрос, подкравшийся на полупальцах: «Алиса, ты чувствуешь ноги?» Качание головой. Холодность мамы. Красноречивое молчание отца.
Никто не хотел слушать Лизу. Но она видела это собственными глазами. Там, в лесу, Рун протянул сестре правую руку.
***
После трагического происшествия Лиза по несколько раз в день листала список контактов. Номер Руна таинственным образом пропал из телефона. Смятая бумажка, которую он протянул во время первой встречи, опустела. Несмотря на это, Лиза бережно хранила её в сумочке. Родители были уверены, что дочь выдумала Руна, чтобы переложить вину за случившееся на него.
Первые несколько месяцев Алиса отказывалась верить врачам. Она была уверена, что со временем снова сможет ходить. Дни складывались в месяцы. Месяцы спрессовывались в годы. С лёгкой руки отца дом обрастал приспособлениями, облегчающими быт дочери, словно лесное дерево – мхом. Алиса хотела плакать и не могла. Она замкнулась в себе и почти ни с кем не разговаривала. Была похожа на бабочку, которая, вопреки законам природы, снова вернулась в кокон.
– Коробок… – Лиза тенью появилась на пороге спальни и в очередной раз начала разговор с сестрой.
– Не называй меня так, – провела невидимую границу между ними Алиса. – Ненавижу это прозвище. Я чувствую себя пустым коробком. Бесполезным. Сломанным.
– Ну что ты, – попыталась прервать её Лиза.
– Спорт, которым я занималась с шести лет, помахал мне рукой, – указательным пальцем Лиза рисовала круги на равнодушной к её примитивному искусству ноге. – Всё насмарку: соревнования, планы, жизнь… Признайся, зачем ты это сделала, Лиз? Только честно, без сказок про повелителя молний.
– Я увидела, что он протягивает тебе правую руку. – Лиза не смогла усидеть на стуле и встала. – Хотела остановить его, – продолжала она, расхаживая взад-вперед по комнате, – чтобы спасти тебя.
И тут Лиза невольно задела тапочек Алисы и присела на корточки, чтобы его поправить.
– Хватит! – от неуловимого прикосновения сестры в голове у Алисы спустился невидимый курок.
Она оттолкнула Лизу рукой, и та упала на пол. Глаза Алисы наводнились слезами, на шее выступили синеватые ручейки вен. Поток долго сдерживаемых эмоций выплеснулся наружу, сметая всё на своем пути.
– Не говоришь ты, тогда скажу я. Ты сделала это из ревности! Увидела меня с этим парнем, и тебе снесло голову. А ведь у меня и в мыслях ничего плохого не было, Лиз… Думаешь, я хотела выдать себя за тебя? Нет! Шла как полная идиотка предупредить, что взяла твой телефон. Я сделала это не нарочно. Просто переживала за тебя. Прочитала сообщение, а потом поняла, что мама тебя не отпустит. Это был обычный парень! Обычный! Он поздоровался и протянул мне руку. А потом ты оттолкнула меня от него так, что я осталась инвалидом на всю оставшуюся жизнь…
– Прости меня. – Лиза обхватила колени и разревелась, сидя на полу. – Ты хотя бы веришь в то, что Рун существовал…
***
За день до праздника Ивана Купалы
Грозная туча, ещё недавно казавшаяся Лизе далёкой, стремительно догоняла сестёр. Ветер усиливался, закручивая пыль на дороге маленькими вихрями. Коляска Алисы не оставляла девчонкам шансов добраться до дома сухими. Когда они подошли к крыльцу, струи воды стекали с длинных чёрных прядей, закручивая их в мягкие завитки. Джинсы и футболки можно было смело отжимать.
– Господи, вымокли насквозь! – запричитала мама, помогая поднять коляску по самодельному пандусу на крыльцо. – Живенько переодеваемся и идём пить чай с мятой.
Пока мама помогала Алисе сменить одежду, Лиза побежала на второй этаж. Переодевшись в майку и шорты, она заметила небольшой беспорядок на столе. Поправила бумаги и порезалась об один из листов. Слизнув капельку крови с указательного пальца, бросилась к сумке в поисках пластыря и обнаружила, что всё содержимое промокло.
– Не сумка, а пассажир «Титаника»! – констатировала Лиза.
Она выложила паспорт и блокнот на подоконник, чтобы хорошенько просушить, а затем заклеила рану пластырем. И тут её вниманием завладел размокший листок бумаги с надписью, выведенной фиолетовыми чернилами:
Однажды лишённый жизни
Может её отнять:
Долг заберёт
У любой из рода.
Пока не придёт к костру
С покаяньем мать,
Молниеносный сын её
Не обретёт свободы.
Лиза шёпотом дочитала последние строки, и в доме погас свет.
Дочь, захвати свечи из углового стеллажа, крикнула мама с первого этажа. – Должно быть, сильный ветер оборвал провода.
Обескураженная Лиза сунула бумажку в карман шорт. Затем машинально взяла упаковку свечей и медленно спустилась по лестнице. Лиза достала из упаковки одну свечку и с задумчивым видом протянула маме.
Привлекательная женщина с волевым подбородком и глубокой поперечной морщинкой на лбу, чиркнула спичкой о коробок и подожгла тонкий фитиль. Он загорелся и озарил камерным светом уютную кухню. Девочки устроились вокруг стола в ожидании чая. Алиса некоторое время выжидающе смотрела на сестру. Лиза, не замечая побудительного взгляда, уставилась в пустоту. Она совсем забыла о своём обещании.
– Мам, – Алиса неожиданно начала разговор сама.
Взгляды сидящих за столом обратились в её сторону.
– Что, Лисенок? – спросила мама, разливая по кружкам пряный чай.
– Завтра в лесу, недалеко от набережной, будет проходить праздник Ивана Купала, – тихо, словно прощупывая почву в болотистой местности, начала Алиса. – Мы с Лизой видели объявление. Можно мне на него пойти… то есть поехать?
От неожиданности мама перелила горячий чай через край и резко отдёрнула пострадавший палец. Морщинка на лбу стала глубже, а глаза напряжённо забегали.
– Алиса, ты знаешь, что я против походов в лес. Это место не приспособлено для… таких, как ты.
– Но я очень хочу там побывать… Праздник Ивана Купала – особенный. Там будет костёр, песни и танцы.
– Тебе нечего там делать, дорогая. – Мама подошла к Алисе и ласково потрепала её по голове.
– Зато дома мне всегда есть чем заняться, – пробормотала себе под нос Алиса и отстранилась от матери.
– Ты хочешь смотреть, как другие будут прыгать через костёр и танцевать? – мама поставила вопрос ребром, озвучивая одно из главных опасений.
Алиса выдержала паузу. По учащённому дыханию было видно, что вопрос задел её за живое. Алиса собралась с духом и продолжила:
– Мам, я понимаю, тебе страшно. Твой долг – оберегать меня. Но, пожалуйста, не отнимай у меня маленькие радости. Не лишай жизни!
После этой фразы по предплечьям мамы и сестры одновременно рассыпались мурашки. Лиза вскочила со стула так резко, что пламя свечи неистово заметалось на кончике фитиля.
– Мама, ты должна это прочитать. Это тот листок, который в день нашего знакомства дал мне Рун. После дождя вещи в сумке промокли, и на нём проявилась послание.
Мама осторожно взяла листок и молча прочитала его. Коралловые губы сжались в тонкую линию, а глаза часто заморгали. Она встала со стула и подошла к окну. И в этот момент сёстры увидели, как спина матери задрожала от беззвучных рыданий.
***
Двадцать лет назад
Алла молча разглядывала кафель на стенах. Белые квадратики были везде. И на потолке, и на пахнущем хлоркой полу.
– Возраст? – односложно спросила коренастая женщина в белом халате.
– Двадцать один. – Алла облизнула потрескавшиеся губы и почувствовала, как непослушный язык присох к нёбу.
– Эх, девки… Что ж вы делаете… – вздохнула женщина, подготавливая инструменты. – Потом ведь мучиться будешь всю жизнь.
– Я жить хочу, – тихо ответила Алла, сжимая руками подлокотники медицинского кресла. – У меня соревнования через две недели, тренер говорит: «золотые ноги»… Да и с парнем познакомились всего две недели назад. На Ивана Купалу. А он как узнал про моё положение, так и пропал…
За окном гремела гроза. Ливень, как заправский дворник, лихо орудовал водяной метлой. Мастерски очищал улицы города от неудачливых прохожих. Женщина в халате приоткрыла форточку, ссылаясь на духоту.
– Золотые ноги, значит. – Она присела на стул рядом с окном и закурила. – В обмен на жизнь…
Тридцать минут показались вечностью. Анестезия не действовала. Когда операция подошла к концу, опустошённая Алла перебралась на кушетку. В этот момент в приоткрытую форточку влетел светящийся шар.
– Девонька, замри… Это ж шаровая молния, – прошипела врач, сидевшая с внеурочной сигаретой в зубах.
Шар подлетел к Алле и остановился в десяти сантиметрах от лица. Он задрожал в воздухе, словно понял, что попал в ловушку кафельного мешка. Затем, как ни в чём не бывало развернулся и вылетел через приоткрытую форточку.
– Ну дела-а-а, – женщина в халате облегчённо выдохнула, перекрестилась и плотно закрыла окно.
Алла сама не помнила, как добралась домой в тот день. В её памяти остался дождь, яростно хлеставший по лицу, шквальный ветер и молнии, пытающиеся неровными стежками залатать порванное в клочья небо.
***
Засидевшиеся допоздна девчонки, проснулись рано. Коробок и Спичка переглянулись, лёжа в кроватях и вспоминая вчерашние откровения. Они ещё никогда не видели маму такой слабой и уязвимой.
Идти на праздник было решено всей семьёй. Лиза вместе с сестрой провели первую половину дня за плетением венков. Проворные пальцы девочек ловко вплетали цветки зверобоя и иван-да-марьи в прочную основу из березовых веток. Впервые за два года они оживлённо болтали друг с другом и даже шутили.
Вечером отец помогал Лизе везти коляску. Он переносил Алису через кочки в труднопроходимых местах. Скоро вдалеке послышались напевные песни и показались юноши и девушки в фольклорных нарядах. В середине поляны, словно пламенное сердце соснового леса, горел костёр.
– Иди, Спичка, поводи хоровод за меня! Да попрыгай через костёр… А потом вместе пойдём запускать венки в реку, – отпустила Лизу Алиса.
Стоило сестре удалиться на пару шагов, как рядом с Алисой оказался рыжеволосый парень с веселыми зелёными глазами.
– Я не слишком силён в т-т-танцах, – невпопад начал разговор юноша. – Можно п-п-присесть рядом с т-т-тобой? – и тут же замолк, стесняясь своего заикания.
Алиса улыбнулась и кивнула.
Парень собрался с духом и продолжил разговор.
– П-п-плохо быть не таким к-к-как все, да? А я ещё и рыжий… П-п-полный комплект! От слова к слову с т-т-трудом п-п-перебираюсь.
– Понимаю тебя, у меня тоже проблемы с перемещением. В пространстве. Смотри, как ловко прыгают через костёр! А ты чего не идёшь?
Парнишка призадумался.
– Жду, когда п-п-пламя пониже будет… – ответил он и подмигнул Алисе.
Алла краем глаза наблюдала за дочками. Внезапно отдалённый раскат грома пригласил её к реке. Когда она подошла к Волге, то заметила краешек грозовой тучи, нависшей над противоположным берегом.
Алла вышла на скрипящий досками старенький причал. И тут же увидела стремительно приближающийся клубок света. Он остановился на противоположном конце причала и превратился в юношу.
Алла сделала шаг в сторону и спешно вцепилась руками в перила, чтобы удержаться на ногах. Перед ней стоял он. Её нерождённый сын.
– Лиза ни в чём не виновата, – без долгих прелюдий начал разговор Рун.
– Я знаю, – только и смогла вымолвить Алла.
– Тот, кто лишён жизни, может отнять её у любого человека из рода. Не из мести, нет… А для того, чтобы наконец обрести покой. Восстановить равновесие.
Рун взглянул на небо и продолжил свой рассказ.
– Восемнадцать лет я жил в семействе дождей. Моим лучшими друзьями были ветра, а игрушками – кучевые облака. Я наблюдал за твоей жизнью и ждал подходящего момента. Ты стала женой. Потом – мамой дочек… Когда мои сёстры подросли, я пришёл забрать долг, чтобы обрести долгожданный покой. Но не смог. Дружба с Лизой помешала мне забрать её жизнь. Поэтому я очень обрадовался, когда на встречу со мной пришла Алиса. Я узнал её по необычайно серьёзному взгляду и с радостью протянул правую руку. Но тут дорогу мне преградило чувство, которого я никогда не знал. Сильное, как смерч. Яркое, как вспышка молнии… Это была любовь. Любовь сестры. Алиса осталась жива, но потеряла ноги. Эта замена была вполне справедлива. Ведь когда-то ты пожертвовала мной ради своей спортивной карьеры.
– Прости меня, – заплакала Алла. – Прости, это была самая большая ошибка в моей жизни… Никакой карьеры не случилось. Я бросила бег и пошла учиться в медицинский.
– Я не держу на тебя зла, – ответил Рун и светло улыбнулся. – Благодаря твоим словам я наконец обрету свободу.
Свет от его улыбки начал распространяться во все стороны, пока тело юноши вновь не превратилось в маленькое серебряное яблоко, невесомо парящее в воздухе. Рун медленно облетел вокруг Аллы и исчез в грозовой туче.
Когда она вернулась в лес, муж обнял её и спросил, всё ли в порядке. Алла кивнула и крепко прижалась к его груди. А когда отстранилась, заметила, как рыжеволосый юноша бережно взял на руки смущённую Алису и вместе с ней перешагнул через затухающий костер.
Праздник завершился запуском купальских венков. Лиза бросила свой так далеко, что он резво поплыл вдаль, обгоняя «цветочные корабли» других девушек. Алиса кинула слабее. Венок запутался в ближайших водорослях и круглой рамочкой остался висеть на гвоздике камыша.
– Т-т-ты не расстраивайся, следующий вместе б-б-будем б-б-бросать, с меткостью у меня проблем нет! – услышала Алиса знакомый голос рыжеволосого парня у себя за спиной.
Алиса обернулась и встретилась глазами с рыжеволосым парнем. Они дружно расхохотались.
***
Через десять лет после той самой купальской ночи
Среди шума детских голосов раздался громкий телефонный звонок. Рыжеволосые мальчишки чуть не подрались за право передать телефон маме.
– Коробок, привет! Как дела? – раздался бодрый голосок с другого континента.
– Спичка! Как ты? Неужели уже?.. – затаив дыхание спросила Алиса.
– Нет-нет, ещё не родила, – рассмеялась сестра. – Как там Гоша?
– Как обычно, носит меня на руках, – пошутила Алиса, провожая взглядом напевающего под нос мужа с подносом спелой черешни в руках.
– А как дела с книгой? – полюбопытствовала Лиза.
– Издательство заключило со мной контракт. Скоро «Молниеносный» прилетит к тебе с автографом из Нижнего Новгорода.
– Жду с нетерпением! – Лиза послала сестре воздушный поцелуй и положила трубку.
Грозовое небо над большим городом радостно чиркало спичками о небесный коробок. Гром гремел так, как будто кто-то на небе задумал очередную перестановку.
Страница автора в ВК
Волшебная былинка
Татьяна РахлинаСерафима постучала в дверь и попала в тёплые бабулины объятья. В избе вкусно пахло пирогами и земляничным вареньем. Пол был натёрт до блеска, и половицы радостно скрипели на каждом шагу, приглашая пройти к большой кровати со взбитыми подушками.
Непрошенные слёзы хлынули из глаз Симы. Сколько же она здесь не была?
– Ну что ты, милая моя, что ты! – пропела бабушка ласковым голосом, поглаживая внучку по вздрагивающей спине.
Бабуля разглядывала Симу потихоньку, примечая изменения и снаружи, и внутри. Слишком худенькая, но ладненькая. Косу, слава богу, не подстригла. Только вот глазоньки совсем потухли. Чуяла внучкину печаль сердцем, но с расспросами не спешила.
Сели за стол, но говорили мало. Сима нежно поцеловала морщинистую тёплую бабушкину ладонь. Как же так получилось, что долго не приезжала? Забросила родимое место и самого дорогого человека на свете. Наверное, поэтому и дела не спорятся, и силы душевные ушли. Чувствовала она звенящую пустоту.
После обеда девушка прилегла на кровать. Телефон всё тренькал и тренькал на тумбочке, требуя внимания. Сима ответила на пару сообщений, но глаза средь бела дня закрывались сами собой, голова стала тяжёлая. «Наверное, бабушка положила в чай много мяты», – подумала она, проваливаясь в крепкий сон.
Бабушка присела на кровать и ловкими движениями расплела внучке косу. Затем выдернула из своей головы маленький костяной гребешок и принялась медленно расчёсывать длинные пряди. Волосок к волоску. Принесла со двора цветов и травинок разных и стала вплетать их в девичью косу.
– Призываю тебя, былинка-травинка! Наполни мою внученьку силой и радостью. Стань ей подруженькой верной и умелой советчицей. Береги её от взглядов вражеских и от помыслов завистников. И пошли ей в сердце рассвет долгожданный.
***
Серафима проснулась к вечеру. Вскочила, готовая, как обычно, бежать по делам, и поняла, что спешить никуда не нужно. Сладко потягиваясь, пробежалась босиком по разноцветным половичкам и выпила молока из старой кружк. Увидела сарафан. Шили они его вместе с бабушкой для праздника. Давно уж это было. А вот надеть его Симе так и не довелось. Решила примерить, скользнула внутрь. Подошла к зеркалу и замерла как вкопанная. Оттуда на неё глядела незнакомая красавица. Глаза смеющиеся, уверенные. Грудь высокая, талия тонкая. Сарафан у щиколоток танцует, волнуется. А самое главное – коса. Пушистая, цветами да травами украшенная. Ай да бабуля! Настоящая волшебница!
– Ну что, моя красавица! Пойдёшь в этот раз на праздничек? Все уж тебя там дожидаются. Девоньки венков наплели, парни костры жгут.
Сима вздохнула порывисто, прижала руки к груди. Не хотела сомневаться, а сомневалась. Посмотрела на бабушку внимательно. Морщинки у старушки на лице расправились, спина выпрямилась, улыбка стала мягче и лучистее, словно солнышко зажглось внутри.
– Иди, моя милая. Иди и ничего не бойся. Я былинку отправила за тобой присматривать. Хорошо всё будет. Ночь-то сегодня волшебная. Вовремя ты домой приехала.
Сима угадывала слова по губам, бабуля говорила тихо. За окошком слышались гармошка и весёлые молодые голоса. Вышла на крыльцо и направилась по тропинке, ведущей к большой поляне за деревней. В нарядных девушках она угадывала подружек детства. Их приветливые улыбки развеяли тревогу, сидевшую в сердце.
***
Жаркий костёр взлетал к небу. Пламя танцевало, озаряло лица. Кто это стоит, прислонившись к берёзе, и смотрит на неё так внимательно? Симу бросало то в жар, то в холод от нахлынувших воспоминаний. Она нервно теребила кончик косы и ужасно хотела вернуться домой, но словно приросла к месту и не могла пошевелиться. Увидела, как высокий смуглый парень шагает прямо к ней. Мигом нахлынули воспоминания. А стоит ли ворошить прошлое? Сердце трепетало, как мотылёк, опаливший крылышки, но отступать было уже поздно.
– В прошлый раз ты уже отступила, – услышала она тоненький голосок, – и теперь стоишь на краю. Подумай, куда будешь делать следующий шаг.
Так и стояла Сима на месте, вслушиваясь в голос, который звучал рядом.
Шажок, ещё шажок… Начинай искать, дружок! Неожиданно детская считалочка вспыхнула в голове неясным значением, и Серафима начала проваливаться в чёрную дыру воспоминаний.