Хозяйка мертвой воды. Флакон 1. От ран душевных и телесных

Парень кивнул, видимо смекнул, о чём говорит Хельга. А затем провел по трубке змеевика, из которого тонкой струйкой бежал спирт, и сунул палец в рот.

– Гадость какая. Спирт, – произнёс он, поморщившись от резкого вкуса и запаха.

– Хочешь я расскажу тебе про него? – спросила девушка, вспомнив про слабость гончара к знаниям. – В нашем мире его используют не только как алкоголь.

Лан кивнул, но тут же добавил:

– Нет, давай завтра вечером. Я захвачу чернила и бумагу, – последние слова он произнес с каким-то пафосом, видимо на Ольгу они должны были произвести впечатление.

– Хорошо. А пока, давай готовить новую партию, – сказала хозяйка мертвой воды.

Весь остаток вечера Лан и Ольга провозились в гончарной мастерской, ставшей на сегодняшний день винокурней. В работе им помогали разговоры и мнения по поводу произошедшего сегодня и мерный храп Сома, которому Ольга не удержалась и разрисовала лицо угольком. Здоровенный детина с усами Котовского, да в грязной рубахе добавлял своим видом веселья.

Почти уже ночью Лан, как и обещал отправился в избу Хельги учиться, притащив все необходимые для этого письменные принадлежности: карманную чернильницу и кипу неровных листов.

Ольга прихватила из мастерской Лана кувшинчик той жидкости, что у них получилась из медовой браги. Сома разбудить так и не удалось, поэтому его оставили там, где он уснул.

Ольга с видом заядлого знатока пития спиртных напитков стала учить Лана употреблять самогон. К “лабораторному испытанию” все было готово. А именно Ольга подсластила самогон медом и выставила на стол закуску: пироги, соленые грибы, немного сала, хлеба.

Девушка пояснила, что спирт не только можно пить, но и использовать для других важных целей, например, в лекарственных настойках, парфюмерии, для приготовления элитного алкоголя, растворителя и во многом другом.

Лан, хоть и был уже изрядно пьян, но старался все записывать и еще успевал попутно рассуждать о применении спирта в их мире. До чего же гончар оказался любознательным. Иногда задавал Ольге вопросы, на которые она не всегда могла дать ответ.

– Чтобы сохранить целебные свойства трав и ягод, из них можно приготовить настойку. Спирт важен в медицине, как обеззараживающее средство. Не надо прямо в рану спирт лить, а вокруг, на кожу. Да и при операциях инструмент обрабатывать – первое дело… – Ольга ходила по горнице пошатываясь, иногда икая. – И конечно духи… Чтобы приятно пахнуть.

Лан почесал в затылке и вытер пальцем нос, оставив под ним чернильную кляксу, потом выпил еще, сильно сморщился и занюхал рукавом.

– Вот, так и запиши, изготовление духов, – потребовала Ольга, расхаживая неуверенной походкой из стороны в сторону и прикладывала все усилия, чтобы не упасть. Иногда хваталась за кромку стола. Хорошо, что обуви на каблуках здесь не носили.

Лан искренне удивился, когда девушка рассказала ему о вонючем спирте, именуемом духами. Ох, как много он еще не слышал и, как много Ольга могла ему рассказать. Знания Ольге давались всегда легко. Она хорошо запоминала и проявляла не дюжую усидчивость и упорство в усвоении наук. Училась в школе, а потом в институте «на отлично».

– Не проще ли в бане помыться? – усмехнулся парень.

Вспомнив о том, что духи придумали французы, чтобы не вонять, Ольга мысленно согласилась с его доводами. Хотя духи – это вещь для девушки необходимая.

– Спирт можно использовать как элитный крепкий алкоголь. Например, коньяк.

– Коньяк? – поднял помутневшие глаза Лан и попытался записать это слово. Правда руки дрожали и записать становилось все сложнее.

– Это такой напиток, настаивается специально в дубовых бочках. Хороший напиток, король напитков и напиток королей! – Ольга сделала величественный жест.

Конечно в Оренбурге, в магазине могли и «сивуху» подсунуть. Но Ольге посчастливилось попробовать элитный коньяк; отчим предпочитал пить только такой.

– Вот с этого и надо было начинать! – оживился Лан и сжал перо. – Пойду завтра к нашему бондарю за бочками для этого «королевского напитка». Только нечем мне с ним расплачиваться, посуда хоть и бьется часто, но не дорого стоит и большой прибыли не приносит.

Гончар оказался парнем не только смышленым, но и хватким.

Ольга взяла с тарелки грибок и разлила самогон по кружкам:

– Не мужик, притормози, а то коней загонишь.

– Чего, каких коней. Нет у меня коней… – помотал хмельной головой Лан.

– Ладно, сделаем, как у нас в деревнях принято, расплатимся «жидкой валютой». Отстроим винный заводик, – Ольга мечтательно расселась на лавке и начала излагать думы о светлом будущем, как товарищ Ленин об «Октябрьской революции».

Захмелевший Лан уснул, прямо на своих листках, перемазав щеку о невысохшие на бумаге чернила.

Утром, как только солнце заглянуло в окна избы, в дверь постучали. Целительница, вздрогнула, проснулась, вышла в сени. Наверное, опять мальчишки приволокли кого-то с раной.

Но нет, она ошиблась, у порога неуверенно топталась Ася, дочь Боровика. Худенькая девушка с мягким, ангельским личиком и покрасневшими от слез большими глазами цвета вечнозеленой хвои. Бедняга вся тряслась и смотрела на целительницу. Еще бы, неизвестно чем заставит заниматься ее грозная Хельга. Ведь она слышала немало историй, про то, как она унизила кузнеца Храбра, да и их родственник Зоран Горыныч прислушивался к словам целительницы.

– Проходи, – сказала Ольга, приглашая свою новую помощницу в дом. – Будешь жить в южной горнице, там не так много места, и окно всего одно, но тебе хватит.

Ася всё топталась у порога, сжимая в руках узелки с пожитками.

– А что я буду делать?

– Для начала, проходи, положи вещи, – немного подумав Ольга более мягко добавила, – пожалуйста.

Девушка прошла в сени, а потом и в общую восточную горницу, где обитала сама хозяйка и спал на столе гончар Лан.

Увидев гончара, Ася снова оробела.

– Что смотришь, Ася? Лан! – Ольга толкнула гончара в плечо. – Вставай бутлегер!

Парень вяло открыл глаза, еле оторвал голову от стола, лист бумаги прилип к его щеке. Лан отлепил его и на коже остались ровные чернильные надписи. Потом горе-пьяница взялся за затылок.

– Ага, как самочувствие, Лан?

– Хреново, – честно признался он.

– Отлично, – строго гаркнула Ольга. – Меньше налегай на пойло.

– Зачем ты так, Хельга? – удивился парень.

Неизвестно, что подумал в этот момент гончар, но сказать что-либо в ответ не посмел. Если бы жили они в мире Ольги, она, возможно, посмеялась бы на сплетни Аси. Мало ли что она себе нафантазировала. Но в этом мире такие подозрения могли здорово повредить репутации. А ей еще жить среди этих оборотней неизвестно сколько.

Ольга подчерпнула холодной воды из ведра в сенях на лавке и, вернувшись в горницу, направилась в угол к зеркалу и небольшому корытцу. Так она умывалась по утрам и даже приспособилась чистить зубы при помощи соли, золы и мягкой тряпочки. Странно, ее волосы оставались розовыми, и краска с них совсем не смывалась, а когда она злилась, становились насыщенно фиолетовыми. Вот тебе и метаморфозы!

Лан собирал листки, разбросанные по всему столу.

Раздался настойчивый и звонкий стук в окно. Ольга открыла створки и впустила внутрь дома желтую птицу, которая, села на пол, подросла и превратилась в ворчливого старика с длинной бородой.

– А вот и Пересмысл пожаловал, – как-то недовольно проворчала целительница. Сегодня она явно не выспалась.

Старик принюхался и поморщился:

– Что-то дух у вас тяжелый, молодежь. Проветривать не пробовали? – он посмотрел на Лана, перепачканного чернилами. – Чем вы тут занимались-то?