Хрущевка княжны Соколовской
Что ж, видимо, вопросами водоходов этой маленькой семьи мне тоже предстоит озаботиться в ближайшее время.
Память подсказывала, что до площади, на которой будут давать концерт музыканты, идти не долее получаса, поэтому мы отправились к ней пешком. Девочки, к моему удивлению, не возмущались, а даже наслаждались возможностью пройтись. Видимо, они ничем особенно не заняты, раз даже обычную прогулку воспринимают как событие. Выяснить бы, учатся ли они чему-нибудь? В том, что не подрабатывают, я почти уверена. Неужели вынуждены просто сидеть и ждать, пока их старшая сестра выйдет замуж?
Вопросы о месте, в котором я оказалась, только множились, ответов же на них я не получала. Чем может заработать здесь дочь угасшего княжеского рода? О том, что именно княжеского, услужливо подсказывала чужая память. Почему магия нежелательна для девицы, которая хочет удачно выйти замуж?
Впрочем, волновали меня и более приземленные вопросы: сколько у меня денег, и что я делала в университете, возле которого рухнула в обморок. Тот мужчина… Владислав Игоревич, кажется. Он сказал «обсудим ситуацию». Как обсудим? Когда? На каких основаниях? Непонятно.
Память отзывалась на попытки вспомнить о нем хоть что-нибудь только пеленой негодования, страха и жалости к себе. Но связаны эти эмоции оказались не с любовными терзаниями, а с тем, что Маргарита каким-то образом на него работала. Но что именно делала – голова упорно отказывалась вспоминать. Ну ничего, я еще добуду эту информацию.
– Марго, смотри, они уже выносят инструменты! – восторженно крикнула Марта.
Я вздрогнула и огляделась, выбрасывая из головы лишние мысли. Сейчас стоило немного отдохнуть и насладиться музыкой: ничего другого я пока что все равно не могу сделать.
Стоило немного покрутить головой и посмотреть по сторонам, как в глаза бросился контраст между людьми победнее и побогаче. Он проявлялся во всем, начиная от манер и походки, заканчивая качеством одежды. Мужчин состоятельных легко было отличить по дорогим тростям, служившим скорее предметом роскоши, чем реальной опорой при ходьбе, высоким цилиндрам, костюмам из хорошей ткани и дорогим часам. Но прежде всего – по размеренной, неторопливой и уверенной манере двигаться. Те, что попроще, одевались скромнее, вели себя несколько свободнее и развязнее: громко окликали друг друга, душевно здоровались, смеялись или суетливо шли куда-то.
Приглядевшись, я, наверное, смогла бы различить в этих двух больших группах еще и какие-то промежуточные классы. Например, чиновники средней руки отличались от простых работяг и манерой, и одеждой. Юркие молодые люди, не обремененные деньгами, но образованные, пытались подражать манере местных… аристократов? В общем, социальная жизнь тут даже на первый взгляд казалась сложной.
Женщин тоже легко было разделить на несколько условных групп. Конечно же, богатых мужчин сопровождали красавицы в украшенных рюшами платьях. В моем мире их назвали бы «крупными»: покатые плечи, гордо выставленные напоказ объемные декольте, округлые бедра, которые легко угадывались даже под несколькими словами ткани. Но, по-видимому, здесь полнота считалась признаком достатка. Платья и юбки носили и женщины победнее, но судя по тому, что именно таких я видела на улице днем, пока ехала в такси, доходы их мужей позволяли им не работать.
Иногда я замечала и женщин в брюках. Но не успела обрадоваться, как моя радость угасла. Стоило к таким приглядеться, как выяснялось, что их брюки – это форма каких-то заводов, подшитая по их жилистым, закаленным трудами телам. Впрочем, несчастными или оскорбленными такие женщины не выглядели: они собирались в группы, смеялись, вполне открыто флиртовали с мужчинами и с показной небрежностью игнорировали косые взгляды, которые на них бросали представители аристократических кругов.
– Ты посмотри на них. Даже не удосужились переодеться после работы, и еще чем-то гордятся, – заметив, что я пристально всматриваюсь в толпу заводских работниц, фыркнула Марта.
– Они зарабатывают на жизнь своим трудом, – вздохнула Марина, отводя глаза. – Иногда я думаю, что нам было бы лучше… – она вдруг испуганно посмотрела на меня и замолчала.
– Быть как они? – я удивленно изогнула бровь. – Не искать и не ждать ничьей благосклонности и просто жить?
Марина сжалась, будто ожидая удара. Настоящая Маргарита, наверное, осуждала такие мысли. Я же только промолчала, подавив тяжелый вздох.
Над площадью, которую окружали три помпезных театра, загремела музыка. Она перекрыла гул голосов, и хоть люди продолжали беседовать, перекричать инструменты им не удавалось.
– Смотри! Там маг воздуха, который усиливает звук! Я так и думала, что сегодня не будет этих вульгарных колонок, – почти прокричала мне на ухо Марина. – Давай подойдем поближе и посмотрим?
Я кивнула, и мы втроем пробрались через толпу к широкому крыльцу театра с огромными колоннами, на котором и расположились музыканты. Хотя смотреть оказалось особенно не на что: оркестр и дирижер делали свою работу. Слева от нас, прислонившись к одной из колонн, стоял высокий и худой человек лет пятидесяти на вид. Он скрестил руки на груди и лениво оглядывал толпу. Почему-то я сразу почувствовала, что колебания воздуха, которые усиливают звук, исходят от него. Но маг не делал никаких особенных пассов руками, не произносил заклинаний, просто смотрел, и ветер повиновался ему.
– Наверное, он из безродных. Видишь, как смотрит? – шепнула Марта, которая тоже во все глаза рассматривала колдуна.
– Почему ты так думаешь? – спросила я, не особенно понимая, о чем говорит сестра.
– Сама подумай: какому родовитому разрешили бы так подрабатывать? Да и выглядит он как те художники, которые отказались от покровительства рода, чтобы свободно продавать свое искусство, – затараторила мне Марина, которая стояла по другую руку от меня.
Ага, значит, люди творческие тут вне системы. Что ж, кажется, я понемногу начинаю понимать, что происходит.
Снова приглядевшись к магу, я попыталась понять, как ему удается управлять магическими потоками, но увы, ничего так и не выяснила. Видимо, тут нужен либо учебник, либо наставник.
Попыталась вытащить из памяти хоть что-нибудь по магической теории, которую, если верить документам, Маргарита изучала на курсах, но увы, совершенно ничего не вспомнила. Похоже прежняя владелица тела не считала этот предмет важным для себя.
После первой мелодии, которая прогремела торжественно, музыка стала немного тише и гораздо мелодичнее. Местная милиция – в которой, кстати, я с удовольствием отметила и женские лица – освободила центр площади, где знатные господа и дамы, собравшись парами, смогли танцевать. Впрочем, тот факт, что менее богатых и родовитых на танцпол не пускали, никого не останавливал: горожане кружились прямо в толпе, обнимая девушек с фабрик.
До моего носа донесся запах уличной еды. Оглядевшись, я заметила палатки, от которых валил дым и пар.
Только сейчас я вспомнила, что не ела с тех пор, как очнулась от обморока. Мне и не хотелось – ровно до тех пор, пока носа не коснулся аромат жареного мяса со специями.
Сестры, тоже уловившие его, жалобно посмотрели на меня. Я вздохнула, и мы вместе двинулись к краю площади, где под раскидистыми ветвями тополей торговали едой. Увы, добраться до палатки, откуда шел шикарный запах мяса, нам оказалось не суждено.
– Княжна! Княжна! Маргарита, постойте! – окликнул меня смутно знакомый старческий голос.
Глава 4
Я обернулась на дребезжащий голос и не сразу разглядела в толпе плюгавого старичка, который спешил ко мне, размахивая руками.
Мы с сестрами немного отдалились от толпы и подождали, пока мужчина подойдет. У меня появилось время, чтобы рассмотреть его, и хотя ничего примечательного, кроме очень длинного и крючковатого носа и необъятного пуза, на его старческой физиономии не наблюдалось, в груди все равно появлялось стойкое отвращение, когда он поздоровался.
Наконец память неохотно сообщила, что это и есть тот самый Яринский. Константин Георгиевич, если быть точнее.
Уже по соотношению очень дорогого костюма и простоватых манер я догадалась, что передо мной либо преуспевающий торговец, либо промышленник. Классическая история, что ли? У него деньги, у меня титул?
– Не думал, что застану вас на концерте. Особенно после того, что случилось днем, – старик изображал сочувствие, но в его блеклых глазах с нависшими густыми бровями я видела алчные искры.
– Слухи уже разлетелись, – процедила я, глядя на собеседника сверху вниз: несмотря на внушительные объемы живота, ростом он едва доходил мне до подбородка.
– Неудивительно! У княжны Соколовской – и вдруг дар! – причитал мужчина так, будто у меня обнаружилась не магия, а смертельная болезнь. – Все дочери вашей семьи всегда славились чистотой крови, и тут – такое! Еще и не какой-нибудь талант к растениям или там к воде, а воздух!
От причитаний Яринского становилось душно. И я уже сейчас, едва обменявшись с ним парой слов, начала понимать, почему у настоящей Маргариты этот человек вызывал сильное омерзение.
– Да что вы причитаете? – холодно спросила я, прерывая его затянувшийся монолог. – Магия уже проявилась, ничего с этим не поделать.
По-видимому, я была слишком резка: оскорбленный моим холодным тоном, старик сжал кулаки.
– Правду говорят, что магия истончает женщинам нервы и они становятся злее, – прошипел он. – Но как бы вы ни бодрились, все равно прекрасно знаете, что мужа из благородных вам теперь не найти. А мне, в отличие от них, даже выгодно, чтобы мои дети унаследовали ваш дар… Я-то не из…
– Нет, – еще жестче оборвала его я, осознав, что извиняться уже поздно. – И больше не приближайтесь ко мне с такими предложениями.
Я отвернулась и, жестом позвав замерших чуть в отдалении девочек, двинулась в сторону палатки с едой.
Вот, значит, в чем дело. Дети наследуют в первую очередь магию матери, и только если женщина не одарена – силы отца. И разумеется, тщеславные местные мужчины хотят, чтобы наследник их рода получил их дар, а не пришлой девицы. Надо бы поподробнее узнать, как тут вообще наследование магических сил работает. И как я получила свои? Какие были у отца? В общем, вопросов все больше.
И первые ответы я намеревалась получить уже в ближайшее время.
Расплачиваясь за угощение для сестер и для себя, я с прискорбием поняла, что денег осталось не так уж и много. Но судя по их наличию, в университете Марго все-таки платили зарплату. Я начала припоминать, что предыдущая владелица тела работала на кафедре обществоведческих наук – что бы ни значило это расплывчатое определение – но что именно делала, неясно.
Еще какое-то время мы бесцельно бродили по площади. Девочки раскланивались со знакомыми, которых я если и вспоминала, что будто через мутную белую пелену. Да и не особенно меня интересовали новости про модные шляпки и жалостливые взгляды, которые то мужчины, то женщины бросали на меня исподтишка. Я следила за высоким мужчиной, который регулировал звук с помощью магии, и хотела дождаться, когда он отойдет куда-нибудь. Может, передохнуть, или надобность в его услугах отпадет вовсе?
Спустя почти час случай представился. Маг подошел к дирижеру, перекинулся с ним парой слов и направился в сторону парка, разбитого между зданиями двух театров.
Усадив девочек за столик, я отдала им несколько бумажных купюр, наказала купить себе и мне чаю и никуда не уходить. Они, к моему удивлению, не сопротивлялись и не пытались меня остановить. Так что я, делая вид, что просто прогуливаюсь, направилась в сторону той же дорожки между елями, по которой шел и маг.
Судя по документам, которые выдали Маргарите, а также по ее обрывочным воспоминаниям, женщин в этом мире не обучали практической магии в университетах или на каких-нибудь специальных курсах. Если девочке везло родиться от одаренной матери, та могла рассказать что-нибудь о силе, в ином же случае добывать информацию приходилось самостоятельно. Или и вовсе скрывать силу, чтобы выйти замуж за достойного человека.
Но я и так знала об этом мире слишком мало, Маргарита ничего не помнила даже по магической теории, и мне нужен был наставник. Кто-нибудь независимый, кто может просто взяться за работу.
Обдумывая, как бы начать разговор, я медленно брела по тропинке, которую уже окутала густая предзакатная тень. Услышав вдалеке голоса, остановилась и затаила дыхание.
– Все прошло нормально? – низкий голос с отчетливой хрипотцой доносился из-за ближайшего дерева.
– Да, все как планировали, – ответил ему более юный, почти мальчишеский.
– Хорошо, свободен. В следующий раз – как договаривались, – ответил ему старший товарищ.
Я попятилась, осознавая, что оказалась в плохом месте и в плохое время. Наверное, стоило просто покараулить мага у входа в парк: концерт-то еще не закончился.
Уже собиралась уйти, но горло вдруг сдавило будто тисками, воздух вырвался из легких с тихим свистом, и сколько бы я не пыталась вдохнуть – все напрасно. Черт, попалась!
Я не могла даже двинуться с места, пока колдун приближался. И хоть сознание едва не покинуло мою неудачливую голову, а сердце от страха билось, грозя вот-вот расколоть ребра, я не могла не восхищаться могуществом, которое дарила магия.
Мужчина, приблизившись, цокнул языком и провел по подбородку длинной узкой ладонью. Даже в полумраке я разглядела морщины в уголках его глаз, судя по которым, он часто щурился. При этом двигался колдун изящно, его фигура словно текла или порхала среди деревьев.
– Маленькая шпионка, или… – задумчиво протянул мужчина на удивление мелодичным голосом. – Ах, та самая княжна Соколовская. Какая преинтереснейшая встреча!
Тиски, сковавшие горло, вдруг ослабли. Я наконец смогла вдохнуть, но все еще с трудом. Перед глазами поплыли темные круги, я покачнулась, но все же сумела удержаться на ногах.
– Послушайте, меня совершенно не интересуют ваши дела, я только… – начала я, но воздуха не хватило.
– Только искали кого-нибудь, кто поможет вам овладеть силами достаточно, чтобы скрывать их на людях, – закончил за меня фразу мужчина. – И напрасно пошли за мной: я не хороню таланты, для этой задачи вам будет достаточно и кратких магических курсов.
– … я хотела научиться пользоваться своей магией в полной мере, – возразила я, когда почувствовала, что на грудь больше ничего не давит. – Ваше могущество ужасающе, но впечатляет.
Незнакомец удивленно вскинул брови, прошелся по мне изучающим взглядом с головы до ног и, судя по задумчивости на лице, сделал какие-то выводы. Кивнул сам себе и растянул губы в приторной улыбке.
– Меня зовут Эдуард. Завтра я встречу вас на заднем дворе университета в шесть тридцать. Прошу, не опаздывайте, – с этими словами он обогнул меня по широкой дуге и направился обратно к сцене, где музыканты уже готовились продолжить концерт.
Я же решила еще немного постоять в тишине и полумраке парковой дорожки. Привела в порядок волосы, убедилась, что юбка не помялась, и только после этого медленно двинулась обратно к сестрам, вспоминая разговор с магом.
Он не отказался помочь, но и не согласился. Особенных надежд строить не следовало бы, к тому же совсем непонятно, что у него на уме.
Пока пересекала площадь, снова заиграла музыка. Но я не вслушивалась, копаясь в памяти настоящей Маргариты. Судя по ее воспоминаниям, у магов воздуха репутация самая спорная, и в стране очень мало мест, где их обучают.
С одной стороны, их навыки находят мало практического применения: погодой они управлять не могут, в открытом бою почти бесполезны из-за запрета на заклинания, сковывающие дух. С другой – их способности позволяют слышать очень тихие звуки, вплоть до сердцебиения, видеть все пространство вокруг даже с закрытыми глазами, некоторым из них даже удаются создавать миражи: для этого они с помощью воздуха и содержащихся в нем веществ преломляют солнечный свет. В общем, они шпионы, к тому же, считается, что в паре со способностью повелевать ветром идет, как правило, очень острый и холодный ум. В таком случае неудивительно, что сестры расстроились: кому тут нужна жена, способная услышать твою измену по участившемуся дыханию и убить одним взглядом? Да еще и умная в придачу.
Завидев Марину и Марту, которые о чем-то весело болтали, потягивая чай, я встрепенулась и постаралась улыбнуться. Мы еще немного постояли, наслаждаясь музыкой, а затем мне едва ли не силком пришлось тащить обеих домой. Им-то завтра спать, а мне идти на работу, причем я даже не помню, что я там должна делать.
Я долго не могла уснуть, переживая за предстоящий день и пытаясь вспомнить, как добраться до университета без такси, но в итоге сон все-таки сморил меня.
А наутро стало понятно, что спросонья Маргарита соображает так же плохо, как и я в прошлой жизни. Но, как выяснилось, мне это даже на руку: я не задумываясь вытянула из шкафа строгую коричневую юбку и светлую рубашку, втиснула ноги в полусапожки на низком каблуке и прихватила с комода в прихожей теплый платок. Засыпая на ходу, залезла в автобус, номер которого успела заметить лишь краем глаза, и вышла на нужной остановке, уже почти проснувшись в утренней толчее. И все это – ни на минуту не задумавшись.
На первом этаже университета машинально, повинуясь привычкам прежней хозяйки тела, завернула к столовой и купила стаканчик черного кофе. Успела только вместо привычного «как всегда» попросить милую женщину на кассе сделать мне напиток без сахара.
Куда идти, чтобы добраться до рабочего места, я тоже помнила отчетливо. И даже успевала здороваться коллегами, лица которых при встрече довольно легко узнавала. Но чем мне предстоит тут заняться, вспомнить упорно не могла. Похоже, Маргарита ненавидела то, что делала, и в памяти ее отложились только бесконечные упреки, которые высказывал ей высокий блондин. Тот самый, который отправил меня домой на такси вчера. Как его там? Владислав Игоревич, кажется.
– Маргарита, доброе утро, – стоило о нем вспомнить, как знакомый голос донесся в спину.
Я обернулась и даже нашла в себе силы более-менее дружелюбно поприветствовать того, кто вчера мне помог.
– Вы поздно принялись любезничать. Идемте, сегодня будет решаться вопрос о том, целесообразно ли вам и дальше работать на кафедре, – холодно осадил мое дружелюбие Владислав.
День ото дня все хуже: что делать, если я и правда без работы останусь? Но кричать и возмущаться смысла нет, сначала надо выслушать претензии. Я – не Маргарита, и может, смогу все уладить?
Глава 5
Я уныло плелась вслед за недовольным мужчиной, раздраженная не столько сложившейся ситуацией, сколько непониманием происходящего. Неужели меня уволят только из-за того, что пробудился дар? Или Маргарита настолько плохо работала, что ее решили больше не держать на вакантном месте?
Перед тем, как зайти в кабинет, дверь в который мне любезно распахнул Владислав, я успела пробежать взглядом по надписи на позолоченной табличке.
«Кафедра наук об обществе», – что бы ни значила эта загадочная фраза. Об обществе и социология, и история, и экономика, и этнография, и еще можно несколько дисциплин вспомнить только навскидку. Но наверняка это расплывчатое название имеет какое-то конкретное устоявшееся значение. Однако, обратившись к памяти Маргариты, я ничего выяснить не смогла.
Придется разбираться по ходу дела.
– Маргарита Алексеевна, доброе утро, – мне улыбнулся лысеющий мужчина средних лет, на необъятном пузе которого с трудом сходились пуговицы рубашки. Впрочем, его добродушное круглое лицо и улыбка, которая казалась несколько смущенной, оставляли скорее приятное впечатление.
За его массивной фигурой я не сразу разглядела высокую и худую женщину с совершенно седыми волосами, постным лицом и идеальной осанкой. Черное платье, и без того ушитое до безобразия, висело на ее острых плечах, как на вешалке. Она окинула меня холодным взглядом поверх очков и поджала губы.
– Владислав Игоревич, вы уверены, что нам следует это обсуждать? – обратилась она к моему провожатому, который зашел следом и захлопнул дверь. Эта карга даже не обратила внимания на мое приветствие, чтоб ей икалось. – По-моему, все и так очевидно. Не правда ли, Маргарита?
Я не отреагировала, даже бровью не повела. Пока не пойму, в чем дело, не стану соглашаться ни с какими предложениями.
– Вас настолько не устраивает качество моей работы, господа? – я повернулась так, чтобы окинуть взглядом всех присутствующих, и решила пойти напрямую.
Однако реакция на вопрос показалась мне чрезмерной: пожилая женщина, которую, кажется, звали Юлия Петровна, округлила глаза и стала похожа на сову. Толстячок, имя которого никак не удавалось выудить из памяти, охнул. Даже Владислав вопросительно изогнул бровь.
– Ну что вы, Маргарита. Работаете вы вполне… сносно, – ответил блондин, придя в себя первым. – Однако мы полагали, что после проявления дара вы не захотите больше оставаться в стенах университета.
Вот как. Странно.
– Почему? – не подумав, выпалила я, и сразу поняла, что мой вопрос для всех присутствующих звучит странно. Им как будто бы все очевидно.
Старуха вздохнула, приблизилась и подхватила меня под руку. Взглянула на мужчин и они, поняв ее без слов, вышли из кабинета. Я проводила их задумчивым взглядом, совершенно перестав понимать, что происходит.
– Милая, ну не думаете ли вы, что тут никто ничего не понимает? – мягко заговорила она, поглаживая мою ладонь. – Вы ведь устроились сюда лишь для того, чтобы найти жениха, всем это известно. Да, вы довольно умны, но девице вашего происхождения работать слишком долго просто неприлично!
Ах вот оно что… дальше старуха могла бы и не объяснять, я и так все поняла, но она взглянула на меня с сочувствием и продолжила.
– Однако теперь, когда у вас открылся дар, вряд ли кто-то из уважаемых профессоров обратит на вас внимание. Вам лучше поискать место секретарши при промышленнике: они, напротив, ценят дар вкупе с высоким происхождением.
Я дернула плечами, одновременно вырываясь из цепких рук Юлии Петровны. Вот так, напрямую, предлагает мне себя продать.
– Легко предлагать подобные мерзости, когда на своей шкуре их испытать не придется, – выпалила я, не успев подумать, что стоило бы проявить уважение хотя бы к ее возрасту. – Мне надо на что-то кормить сестер, и эта работа нужна мне вовсе не как рынок женихов. Пожалуйста, Юлия Петровна, вы же тоже женщина. Поймите меня правильно, я не хочу продавать себя кому-то из нуворишей. Да и кому-то из профессоров тоже.
Я замолчала, испугавшись собственной откровенности. Старуха поджала губы, но в ее колючем взгляде я все же заметила толику сочувствия и понимания.
– Что ж, может, вы и правы. Эта работа – самая приличная для девушки вашего происхождения, – наконец, после долгой паузы выдохнула она. – Но отныне вам придется взять на себя все обязательства, которые должен нести секретарь кафедры, поблажек больше не будет. Я поговорю с Владиславом Игоревичем, но вам придется самой и на деле доказывать, что эта работа вам действительно нужна.
Похоже, старуха не доверяла моим словам до конца, но все же смогла меня понять, и за это я поблагодарила ее, сжав сухие руки в своих пальцах.
– Спустись-ка в столовую, попроси собрать нам завтрак, а я пока поговорю с ними, – Юлия Петровна кивнула на дверь.
Я послушалась и, снова доверившись воспоминаниям Маргариты, позволила телу самому вести меня к нужной лестнице. Спускаясь, заметила, что Владислав провожает меня недовольным задумчивым взглядом, и даже немного засомневалась, удастся ли Юлии Петровне уговорить его меня оставить.
Пока брела до столовой, обдумывала, что сказать ее работницам, чтобы меня не посчитали за полную идиотку. Но едва завидев меня, женщины приветливо заулыбались, одна из них нырнула куда-то в недра кухни и вытащила оттуда широкий поднос с несколькими тарелками, содержимое которых скрывали жестяные колпаки, и чайником, из носика которого поднимался пар.
Я подавила вздох раздражения и поблагодарила женщину, принимая поднос. Спуститься на пару этажей – не барское дело, видимо.
Вспомнилось, что в прошлом я считала необходимость носить кому-то кофе отвратительным, едва ли не унизительным занятием, и сама совершенно точно избегала работ, где приходилось бы делать что-то подобное. Но здесь выбирать не приходится.
– Ты с нами последний день? – спросила другая женщина – круглолицая улыбчивая блондинка – приняв деньги за скромный завтрак у какого-то студента.
– Надеюсь, что нет, – я постаралась улыбнуться ей дружелюбно и поскорее отвернулась, чтобы не провоцировать новые расспросы.
Сделала несколько торопливых шагов к выходу, но все равно уловила ее шепот.
– Дура девка. Год в университете просидела, а мужика так и не нашла. Ну теперь уж ей нормальный муж не светит, пойдет пороги торгашей обивать.
Я стиснула зубы и поспешила покинуть просторное помещение. Приходилось аккуратно огибать неровные ряды столов, чтобы не споткнуться, и я сосредоточилась на этой нехитрой задаче, чтобы не слышать, что ответили этой женщине ее коллеги.
