Эпоха драконов: Приключения Альгерона
Приобняв дракончика за шею, он сказал:
– Ты настоящий друг! Ты уже обо всех позаботился, и я этому очень рад! У нас принято называть друзей по имени, и я хочу его тебе дать.
И совершенно неожиданно прозвучал ответ:
– Я согласна!
– Так ты уже говоришь и ты девочка?!
– Пока мало слов. Мы учимся и растём быстро. Я девочка.
– Меня зовут Альгерон. Можно твоё имя будет немного созвучно с моим и я буду звать тебя Рена?
– Ты по праву мой отец. Я принимаю твоё имя.
– Ну какой же я отец, я твой друг!
– Нет, не друг! Это твои животные мне друзья. Ты отец! Так и будет!
– Хорошо, хорошо! Я не буду спорить, это такая большая ответственность, но я очень рад! Теперь нам будет гораздо легче общаться, поскольку ты нас понимаешь.
Время летело незаметно, поскольку каждый день Рена делала что-то новое и с ней было очень интересно. Прошло всего две недели, а в ней уже произошли большие изменения. Её рост увеличился почти на полтора метра, а полупрозрачные чешуйки, покрывающие тело, сильно уплотнились и теперь напоминали маленькие панцири. На основании черепа вдоль шеи появились костяные отростки, вероятно предназначенные для защиты. Словарный запас прибавлялся с большой скоростью. С ней уже можно было вести полноценную беседу.
В один из таких дней Рена разыгралась с собаками и стала сильно размахивать хвостом. Альгерон подбежал к ней и сделал замечание:
– Я прошу тебя быть очень осторожной, ведь твой наконечник на хвосте ядовит!
– Не стоит так беспокоиться, пока ещё нет.
– Так ты об этом знаешь?
– Я буду знать о себе всё, это у меня в подсознании, и каждый день во сне мне открывается что-то новое. Я вижу прошлое и знаю, что мне предначертано.
– А я собственно пришёл в эту пещеру в поисках наконечника хвоста твоей матери. Это мы искали в тот день, когда нашли тебя.
– Он лежит там, где она его оставила перед тем, как уйти в долину вечного покоя.
– И ты можешь сказать мне, где он находится?
– Да, если ты скажешь, зачем он тебе нужен.
– Ты сможешь меня понять?
– Скажи так, чтобы я поняла.
– Хорошо, я приведу пример. Мы с тобой друзья, и так будет всегда. Я защищаю тебя, ты меня. Так поступают красные драконы. Но есть ещё и серые драконы. Они очень злые и постоянно нападают на людей. В этих неравных схватках гибнет много людей и животных. Нам очень трудно им противостоять. У нас нет против них оружия. Мы можем только ранить их, но, выздоровев, они снова на нас нападают. Мне нужен наконечник хвоста твоей матери, для того чтобы использовать находящийся в нём яд. Я надеялся, что стрелы больших арбалетов, смазанные ядом, смогут убить серых драконов. Дело обстоит так плохо после того, как твоя мать перестала быть стражем нашего города. До этого она постоянно облетала наши окрестности с дозором, видя это, нас никто не трогал. Примерно через год её отсутствие заметили, и мы остались беззащитны. Совсем недавно меня избрали начальником стражи, и я должен заботиться об обороне города. Вот я и решился на этот поход, чтобы помочь городу при следующем нападении.
– Теперь мне всё понятно, и я помогу. Наконечник замурован в том же месте, где было яйцо. Стоит только глубже прокопать вниз. Я ещё хочу сказать, что теперь я буду защищать своего отца, а значит, и его город.
– Спасибо, конечно, но ты слишком мала, а драконы могут напасть гораздо раньше, чем ты вырастешь, так что пока нам придётся воспользоваться ядом из стрелы.
– Мне достаточно четырёх месяцев, чтобы я уже могла оказывать реальную помощь, а к полугоду я вхожу в полную силу. Мы очень быстро взрослеем, именно это и помогает нам уцелеть. А защитить себя я могу уже сейчас.
– Это, конечно, совсем меняет дело, и ты меня очень успокоила. Но давай всё же достанем наконечник. Он в любом случае пригодится, если, например, на город нападут одновременно несколько драконов.
Достать заветный наконечник не составило труда, но он был гораздо больше, чем ожидалось. Длина его составляла около восьмидесяти сантиметров, а ширина была вполовину меньше. Жёлоб, располагавшийся по центру, имел клиновидную форму. У основания он был примерно десяти сантиметров и постепенно сужался к острию. Осторожно освободив его от пыли, Альгерон завернул драгоценную находку в плащ и плотно перевязал верёвкой.
Теперь он стал обдумывать план по скорейшей доставке ценного оружия в город. Но в данной ситуации это было весьма сложным. Рену нельзя взять с собой, но и бросить её тоже нельзя. Она хоть и большого роста, но пока совершенно беззащитна. Промаявшись ещё пару дней в раздумьях, он решил с ней поговорить и выбрал для этого момент, когда они все проводили время у водопада. Как только она вынырнула из озера, с очередной партией рыбы, он спросил её:
– Можно мне с тобой посоветоваться?
– Я слушаю.
– Мне нужно отправиться в город, чтобы отвезти стрелу. Оружейники должны всё подготовить на случай нападения. Это не займёт много времени. Я буду отсутствовать не более одного дня. Я оставлю с тобой Сантею, чтобы тебе не было одиноко.
– Нет! Я ещё не могу защищаться. Родители не бросают малыша, до тех пор пока ему не исполнится полгода-год. Мне нет ещё и месяца.
От этого ответа Альгерону стало не по себе, а его воспитанница развернулась и ушла на другую сторону озера. Сантея и Фарго отправились за ней. Прошло уже довольно много времени, и солнце начало клониться к закату, но Рена продолжала лежать на берегу с закрытыми глазами. Всё это явно говорило о том, что разницы между драконом женского пола и просто женщиной нет. Она даёт ему понять, что обижена и ждёт извинений. Самое же удивительное в том, что и его собаки на её стороне. Понимая, что размолвки только портят отношения, Альгерон направился к бастующим.
Подойдя как можно ближе, но опасаясь бурной реакции и потому держась на некотором расстоянии, он заговорил извиняющимся тоном:
– Прости меня, Рена, я вёл себя совершенно безответственно по отношению к тебе. Всё дело в том, что я не женат, у меня нет детей, а с солдатами всё гораздо проще. Я им не воспитатель, а начальник. Отдал приказ, а они выполняют. Я ни с кем не советуюсь и все решения принимаю сам. А с тобой я всё же посоветовался.
– Твоя речь мало похожа на извинения. Ты просто оправдываешься. А потом, ты вовсе не советовался, а высказал своё решение относительно отъезда.
– Ты и правда взрослеешь не по дням, а по часам. Сколько же слов появилось в запасе за последние семь часов?
– Ну, если тебе так интересно, то около тысячи. Для познания мне стоит лишь погрузиться в сон, и всё, чем владела моя мать, словно перетекает в меня из потоков вечности. Развитие интеллекта происходит гораздо быстрее, чем физическое.
– Я рад, что в дискуссии тебе не будет равных, и всё же прошу простить меня! Я искренне раскаиваюсь и впредь буду именно советоваться с тобой.
– Я думаю, что пройдёт не так уж много времени, и ты сам поймёшь, когда можно будет покинуть меня.
Примирение состоялось, и все направились домой. В последующие дни Альгерон старался обдумывать свои слова и поступки, не желая больше выслушивать упрёки от дракона, да ещё совсем юного.
Прошло ещё две недели, и, когда они в очередной раз отправились на охоту за куропатками и те взлетели, поднятые собаками, Рена собрала губы в трубочку и выпустила тоненькую струйку пламени в их направлении. Через несколько мгновений три опалённые куропатки упали к ногам Альгерона. Он глядел на неё с восхищением, а она смотрела на него и улыбалась.
Немного погодя она заговорила:
– Ещё пара недель – и я смогу увеличить поток пламени в несколько раз, а это значит, что ты сможешь отправиться в город. На один день, как ты и обещал. Если ты меня обманешь, я не смогу тебе доверять и со временем покину тебя. Я предупреждаю, чтобы знал. Больше всего драконы ценят верность и платят за верность своей жизнью.
Две недели в обществе остроумного и весёлого питомца пролетели очень быстро, и вот настало утро прощания. Собрав в дорогу всё необходимое и облачившись в доспехи, Альгерон занялся снаряжением Таира и Фарго. Коню он надел латы на голову, шею и грудь, а на собаку накинул лёгкую, но прочную кольчугу. После этого Альгерон пожелал всем удачи и терпения. Сантея, которая оставалась в компании Рены, явно нервничала. Её что-то беспокоило, но она, к сожалению, не могла говорить. Когда путешественники отъезжали, Альгерон показал Рене и Сантее, что, став на край площадки, примыкающей к пещере, можно следить за ними, когда они спустятся в долину и будут идти по открытой местности до самого леса. По реакции обеих он понял, что они будут стоять на площадке, до тех пор пока путешественники не скроются в лесу.
Спуск с горы занял около получаса, а затем они вышли на дорогу, ведущую к их городу. Не проехали они и пяти минут по долине, как из лесу к ним стали приближаться три всадника. Поскольку их мечи были вынуты из ножен, не приходилось ожидать ничего хорошо. Едва подъехав, они бросились в атаку. Фарго тут же заскочил на круп одной из лошадей и вонзил свои огромные клыки в шею наездника. Закричав от боли, всадник свалился с лошади. Пока Альгерон бился с двумя нападавшими, Фарго пытался повторить свой излюбленный приём. Но лошади, уже напуганные злобным рычанием собаки, постоянно крутились на месте, что весьма мешало их хозяевам вести бой.
И тут совершенно неожиданно пришла помощь. Небо словно потемнело, послышался шелест, а вслед за ним Альгерон увидел, как один из всадников, схваченный огромной лапой, взмывает вверх, оглашая окрестности истошным воплем. Кони нападающих встали на дыбы от страха, а затем понеслись к лесу. Таир хранил удивительное спокойствие, видимо ему по запаху удалось определить приближение Рены. Она же, описав круг в воздухе, опустилась прямо перед Альгероном и положила к его ногам полуживого врага.
Радуясь, что его воспитанница совершила первый полёт, он пришёл в такое возбуждение, что с трудом подбирал слова:
– Я не знаю, как благодарить тебя за помощь! Но больше всего я рад тому, что ты теперь летаешь! И в данный момент я жалею, что ты такая большая, потому что мне так хочется тебя обнять и поцеловать.
Как только он закончил последнюю фразу, Рена вытянула свою длинную шею, и её голова, повёрнутая в профиль, оказалась перед лицом Альгерона. Понимая, что ему предоставляется возможность выполнить желаемое, он зажмурился и поцеловал любезно подставленную щёчку. Ощущения были не так уж и неприятны. Кожа была гладкой, слегка прохладной и без отталкивающего запаха.
Пока он всё анализировал, она ещё раз его удивила, сказав с явной иронией:
– Никогда не противься своим желаниям, если что, ты только скажи. Мы же друзья, и между нами такие вещи вполне естественны.
Она прищурила глаза и улыбнулась. И Альгерон подумал, что ещё совсем недавно он и предположить не мог, что драконы улыбаются, ибо способны чувствовать и мыслить так же, как люди. А вот в отношении дружбы и взаимопомощи они, вероятно, гораздо надёжнее людей.
И поскольку голова Рены была ещё рядом, он обхватил её за шею и снова поцеловал. В ответ он услышал протяжный вздох, который говорил об её ответной нежности. В эту минуту он понял, как она ему дорога. Тут же, совсем неожиданно, пронеслась ещё одна мысль: о том, что драконы живут очень долго и ему не придётся с ней прощаться, как с его собаками.
После этих событий он решил не оставлять Рену одну, поскольку её уже видели и могут постараться ей навредить. Объявив всем о своём решении, он направил Таира в обратный путь, собаки с радостью побежали вперёд, а Рена оттолкнулась от земли задними лапами и легко взлетела. Всё её гибкое тело переливалось в лучах утреннего солнца, огромные крылья, подчиняясь воздушному потоку, возносили её всё выше и выше, и чем дальше она удалялась, тем больше походила на прекрасную птицу.
«Какое величественное творение природы!» – подумал Альгерон, любуясь полётом дракона.
Два последующих дня он думал, что ему предпринять. Нападение в долине говорило о том, что за пещерой уже давно следили и предполагали, с каким трофеем может ехать путник. Постепенно он пришёл к выводу, что стоит отправить с собаками послание, чтобы в гарнизоне не волновались, и, кроме того, раз его поход продлевается, стоит попросить, чтобы передали для него кое-какие вещи. Он составил подробный список и письменно велел своему помощнику Антерию собрать и сложить поклажу в тележку его ослика Тонго, которого собаки благополучно сопроводят из города до их пещеры. Список был весьма объёмен, но в него входил не только перечень продуктов, но и всё необходимое для того, чтобы сделать своеобразную упряжь с седлом для Рены. Альгерон знал немало историй, когда люди управляли драконами в воздухе, и эта мысль очень привлекала его. Послание он обернул в кусок ткани и привязал к шлейке Фарго. После чего объяснил собакам, что надо делать, и они тут же отправились в город.
Собак не было три дня, но скучать не приходилось. Рена постоянно озадачивала его вопросами, на которые порой он затруднялся отвечать. Её интересовали правила проживания людей в городе. Чем они занимаются, чем питаются, кроме охоты, как растят детей. На его вопрос, зачем ей это надо, она отвечала довольно доходчиво. Поскольку она собирается жить с людьми, то она должна понимать, что и почему происходит. Её умственное развитие явно превышало успехи отдельных человеческих особей, которых порой ничего, кроме еды и питья, не интересовало.
Но на четвёртый день они услышали лай собак, радостно возвещавших о прибытии. Поклажа оказалась такой объёмной, что ослика почти не было видно, но он мужественно нёс свою ношу. Альгерон спустился в долину и снял с малыша Тонго часть груза, и тот пошёл гораздо быстрей. Когда они подошли к самой пещере, ослик встал как вкопанный и стал издавать протяжные жалобные звуки. Затем он просто сел, что делал очень редко. Да, вид Рены его потряс, она в свою очередь была удивлена видом этого крохотного существа, которое тащило на себе огромную поклажу, превышающую его размер в три раза.
По всему было видно, что ей стало жаль ослика, и она обратилась к Альгерону с вопросом:
– А разве нельзя было отправить за всем необходимым твоего коня?
– Видишь ли, в чём дело, такой конь бы привлёк внимание и сам мог стать чьей-то добычей, а ослик – существо не ценное, и на него мало кто позарится. Но в хозяйстве он незаменим. Ты сама видела, сколько может перевезти этот малыш. Хоть ослики и не очень красивы, зато очень выносливы. Кстати, у него есть своя интересная история. Как-то в очередной раз я со своими воинами объезжал с дозором ближайшие окрестности, и мои собаки нашли в густом кустарнике совсем маленького ослика. Он был сильно истощён, видимо его мама давно погибла. Я решил забрать его к себе, все мои домашние питомцы приняли его и заботились о нём как могли. Мы назвали его Тонго. Уже через пару месяцев его было не узнать. Он был полон жизни и обладал замечательным характером. Теперь ты знакома со всеми моими домочадцами.
– А кто у тебя ведёт хозяйство?
– Я сам за всем слежу и вполне хорошо справляюсь, но иногда мне помогает тётушка Энея.
– Я не о том. Я знаю, что люди живут парами, а у тебя есть пара?
– Если бы я сам не слышал этот вопрос, я бы никогда не поверил, что его может задать дракон-подросток. Откуда у тебя все эти знания?
– А это всё наследственное, возвратная память. Слышал о таком? Я закрываю глаза и вижу прошлое, в котором меня ещё не было. Там я вижу жизни всего живущего на земле, а у вас разве не так?
– Нет, мы при рождении учимся всему с нуля.
– Какой ужас, ведь на это уходит столько времени!
– Да, процесс обучения и познания длится лет двадцать, а иногда и гораздо больше. А некоторые так и вовсе останавливаются на развитии подростка.
– Учитывая то, что вы живёте очень мало, а треть жизни уходит на обучение, получается, что ваша жизнь из познания почти сразу переходит в забвение? Какая бессмысленная у вас жизнь! А мы сразу рождаемся со всеми знаниями и приумножаем их для будущих поколений, в этом есть смысл. А у вас в чём смысл познания? Очень интересно, а ты уже закончил своё обучение?
– Думаю, что с этой задачей я почти справился, но знакомство с тобой намного увеличит мой багаж знаний.
– Вот в этом я совсем не сомневаюсь.
Пока Альгерон и Рена вели беседу, Тонго немного пришёл в себя, но после того, как с него сняли упряжь, он тут же спустился чуть ниже пещеры и присоединился к пасущемуся Таиру.
Все последующие дни Альгерон мастерил приспособление для совместных полётов. За основу он взял обычное седло, но с высокой спинкой. К нему присоединил ремни, которые должны удерживать его в седле во время полёта. Затем он мучительно долго обмерял Рену и придумывал, как седло крепить у упряжи, а затем всё это зафиксировать на основании шеи Рены. Она, наблюдая за его работой, тут же подсказала ему, что ко всем размерам ремней надо прибавить большой запас, потому что она собирается подрасти ещё примерно вдвое. На работу ушло почти три недели, поскольку работать с кожей весьма сложно, да и размеры упряжи получились просто огромными, а сама она – очень тяжёлой. С учётом кожи и всех металлических застёжек, которых было более тридцати, вес всего изделия составлял примерно тридцать килограммов.
Наконец наступил день испытаний. Оказалось, что надеть сделанное приспособление гораздо сложнее, чем предполагалось. Пришлось прибегать к помощи Таира. Сначала Рена легла, и, взобравшись ей на спину при помощи коня, Альгерон поставил на нужное место седло и расправил все ремни, далее их нужно было застегнуть. Первые ремни были обвиты вокруг шеи Рены и закреплены застёжками, теперь нужно было закрепить ремни под передними лапами, и это уже было сложней. Рена села, и вторые ремни тут же скользнули вдоль туловища назад. Учитывая её размеры, Альгерон не мог свести оба конца самостоятельно. Решение подсказала Сантея, она схватила один конец и притащила его к передней лапе Рены. Фарго быстро сообразил, в чём дело, и сделал то же самое. После этого Альгерон поочерёдно протянул ремни под лапами, затем скрепил их на груди Рены.
Теперь надо было совершить пробный полёт. Все вышли из пещеры на поляну, и Альгерон по притороченной к седлу верёвочной лесенке взобрался на спину к Рене. Первое, что он ощутил, – это приятное веяние ветра и красоту, открывшуюся ему почти с четырёхметровой высоты. Осталось решиться на полёт. И только тогда ему пришла мысль о том, как же он будет управлять полётом. Учитывая шум ветра да ещё длину шеи Рены, она совершенно не будет слышать его команды.
Он был так озадачен, что не раздумывая спросил совета у Рены, на что она ответила чётко и ясно:
– Вот примерно всё так, как ты управляешь лошадью. И поскольку поводьев нет, то все команды будешь производить ногами. Какой ногой бьёшь, туда и поворачиваю. Нужно приземляться – бьёшь двумя ногами. Ну а там по обстоятельствам, я и сама пойму, что делать. Сейчас сделаем небольшой кружок над ближним лесом и нашим озером. Этого для начала будет достаточно.
– Ну тогда полетели!
Рена сделала несколько шагов, потом резко оттолкнулась и плавно стала набирать высоту. Ощущения от полёта были непередаваемые. Свежий ветер обдувал лицо, земля постепенно удалялась, и всё становилось невероятно маленьким. Озерцо, над которым они пролетали, казалось просто лужицей.
Но наряду с созерцанием прекрасного вида и восхищением от полёта были и весьма неприятные ощущения. Всему виной было не совсем удачное седло, которое совершенно не фиксировало тело, а потому Альгерона постоянно швыряло в разные стороны. Было понятно, что сиденье надо дорабатывать, иначе при длительном полёте его позвоночник и голова сильно пострадают.
Пока он обдумывал конструкцию своего нового сиденья, Рена уже шла на посадку, которая была очень мягкой. Только очутившись на земле и увидев всех своих питомцев, Альгерон ощутил дрожь. Это был страх, который он прежде не замечал…
Рена осталась вполне довольна их полётом, но подметила:
– Мне показалось, что ты болтался в седле как перо на ветру. С этим надо что-то делать, если хочешь долететь до места целым.
– От тебя прямо ничего нельзя скрыть, всё-то ты замечаешь!
– А как иначе, ведь я за тебя отвечаю!
– Очень интересно, ты ещё малышка, и это я за тебя отвечаю.
– Это как посмотреть. Я уже отбилась от разбойников, а теперь ещё и тебя на спине катаю, так что я не такая уж и маленькая. Но я, конечно, согласна, что ты в меру своих возможностей будешь заботиться обо мне. Это очень даже приятно.
– В твоих словах есть доля истины, потому так тому и быть.
В последующие дни Альгерон чертил удобное для полётов сиденье. Решение пришло, когда он вспомнил замковые пиры, где к столам ставились большие кресла с высокими спинками и подлокотниками. Что может быть лучше кресла, стоит его только намного подкорректировать. Он сделал чертёж удобного кресла, которое при надобности закрывается спереди до уровня груди, но без ножек, вместо них к днищу крепится площадка с большим изгибом для основания шеи. Начертив и подробно описав свои пожелания, Альгерон отправил собак и ослика домой к столяру, настоятельно попросив исполнить его заказ как можно скорей. При этом не стал очень распространяться о странном заказе. Указал также, что, когда всё будет готово и уложено на тележку, стоит только сказать: «К хозяину», и животные сами доставят кресло по назначению.
Время проходило незаметно, потому что Рена каждый день удивляла его своими рассуждениями и вопросами. Она уже совершенно не хотела проводить время в пещере и постоянно где-то ходила или летала.
По подсчётам Альгерона, прошло около десяти дней, когда послышался скрип повозки, возвещающий о прибытии его любимых питомцев. Кресло, которое они привезли, было просто великолепно, и было видно, что его выполнили с большим мастерством и любовью. Альгерон не мог налюбоваться работой мастера. Всё изделие было обтянуто кожей, в нужных местах вставлены замки и пряжки для креплений. У обоих подлокотников были приторочены кожаные сумки для съестных припасов, о чём и не упоминалось в описании. К спинке кресла были приделаны пазы для оружия.
Весь следующий день прошёл в хлопотах по замене старой упряжи на новую. Потом Альгерону пришла мысль вбить в потолок пещеры крюк, который по счастливой случайности оказался в первой упряжи. Он нужен был для того, чтобы прицеплять на него снаряжение за приделанное Альгероном кольцо, это позволило бы отказаться от помощи Таира. Рена просто подходила под него, а потом уж он, поднявшись по верёвочной лесенке, приступал к следующим действиям. В таком же порядке они бы и снимали упряжь. Рена подходила бы к крюку, Альгерон надевал на него кольцо, а потом уже расстёгивал ремни.
Этой мыслью он поделился с Реной, и она тут же проявила чудеса сообразительности в этом вопросе. Она сама нашла удобное место, затем вбила крюк, а потом повесила упряжь за кольцо. Оказывается, её длинные пальцы не только сильны, но и весьма подвижны, потому она с лёгкостью может выполнять любую работу. Это было весьма ценное открытие. Альгерон не жалел комплиментов в адрес воспитанницы, и она просто сияла от счастья.
На следующий день был проведён пробный полёт, который прошёл безупречно. Рена тут же внесла предложение, что пора уже её показать горожанам, чтобы они постепенно привыкали к ней. И тут Альгерон почувствовал какую-то щемящую боль. Ему не хотелось её никому показывать. Он не хотел ни с кем делиться своей находкой, а вернее, воспитанницей…
Видимо, Рена уже очень хорошо изучила его мимику, так как тут же тихо добавила:
– Мы только на часик слетаем, и опять домой. Я и не собираюсь жить вблизи от людей. Они будут мне постоянно досаждать, особенно дети. Я всегда буду жить здесь, и ты всегда рядом со мной.
– Если так, то сначала я отправлю весточку своему помощнику Антерию с указаниями. Прежде он должен собрать людей и объявить им о нашем с тобой появлении. Он также должен поведать им о твоей истории. В противном случае мы всех очень напугаем. Ты это должна понимать. Для начала мы отправим с письмом Таира, собак и ослика. Я думаю, что на подготовку достойной встречи новой защитницы города горожанам потребуется неделя. Только после этого мы отправимся к городу к полудню, чтобы познакомиться с твоими новыми подопечными.
После того, как все животные направились в город, Альгерон и Рена постоянно совершали тренировочные полёты, а затем занимались обсуждением и внесением необходимых поправок. Рена уже набирала довольно большую высоту, и время полёта всё время увеличивалось. Когда она летела одна, то делала в воздухе различные сложные фигуры. Она объясняла, что это приёмы для ведения боя.
Время пролетело почти незаметно, прошло всего четыре месяца, а рядом с Альгероном уже был дракон высотой в шесть метров. Ещё пара месяцев, и Рена достигнет своего семиметрового предела. Она и сама была вполне довольна собой, но сообщила, что длительный напор пламени у неё будет только по достижении года.
