Игры страха

Они пытались…. Они судорожно били по своим телефонам, но… Ничего, девушки даже с сайта выйти не смогли. На крики сбежались соседи из дома Эммы и соседних домов, видимо кто-то из них и вызвал скорую. Не знаю, сколько времени прошло, но вот Нэнси и подруги уже сидели в машине скорой помощи. Мэт сразу же повезли в реанимацию, а девушек отправили в комнату ожидания. Теперь их телефоны молчали, и никаких сообщений на сайте не было.

Появившиеся в комнате родители Мэт прервали гробовую тишину. Увидев их Мэди тут же вскочила с места, печальные выражения их лиц не сулили ничего хорошего.

– Как она – нервно спросила девушка.

– Она… она в коме… – мать Мэди, Тиффани Линч расплакалась, а её отец Митчелл Линч, крепко обнял жену.

– Что… А когда она очнётся – невероятное отчаяние читалось в голосе и глазах у Мэди.

– Врачи не дают гарантий – устало сказал мистер Митчелл – может неделю, может месяц, а может больше года…

– Этого не может быть – закрывая лицо руками и снова начиная рыдать прокричала девушка.

– Она в тяжёлом состояние – вокруг губ у отца Мэди образовались морщинки, а в узких голубых, небесного цвета глазах блеснули слезы – Кто знает очнётся ли она вообще…

– Нет… – сказала Нэнси и все её подруги хором.

Все потупили взгляды и повисла жуткая пауза, казалась бы длинной в целую жизнь. Жуткое молчание, прервал внезапный звонок мобильного. Нэнси вздрогнула, это была её мелодия.

Мигом девушка выскочила из комнаты ожидания, чуть ли не сбив мистера и миссис Линч на своем пути.

Взглянув на экран, Нэнси устало вздохнула и нажала принять вызов.

– Что, мам… – небрежно протянула она.

– Здравствуй доченька. Я почему-то здороваюсь с тобой нормально – сурово и набожно сказала её мать. Кэйтлин Уэлс, всегда была серьёзна, абсолютно не понимала шуток и сарказма, а главное никогда не упускала своё и не тратила времени зря.

– Ты бы не стала звонить мне просто так – Нэнси в очередной раз шмыгнула носом.

– Конечно нет! – громко сказала её мать в трубку – Немедленно выходи из больницы, я жду тебя на машине в низу. Мы опаздываем!

– Мам…

– Быстрее милая – учитывая то, каким тоном она это сказала, слово «милая», здесь было совсем неуместно.

– Я же звонила тебе утром и говорила, что с Мэт случилась беда, я думала это понятно, что я не пойду на этот глупый обед, с Коннорами.

– Он не глупый милая, он очень важен для твоего будущего в Принстоне. Если ты произведёшь хорошее впечатление, на Бэна Коннора, то это увеличит твои шансы на поступление и хорошую стипендию вдвое.

– Мам. Моя подруга в коме! Неизвестно очнётся ли она вообще, а ты думаешь о дурацком обеде – Нэнси прокричала это так, что проходящая мимо молодая медсестричка, сурово на неё шикнула.

– Я думаю о твоем будущем, пора бы и тебе эти заняться… Впрочем, ладно, если через минуту ты не будешь в машине, то я поднимусь и заберу тебя силой. А Линчам мы завтра же отправим корзинку с маффинами, в знак нашего соболезнования. – Нэнси представила это и от одной мысли ей стало жутко, здесь и так тяжёлая атмосфера, не хватало только её мамы.

– Сейчас спущусь – тяжело вздыхая сказала она и повесила трубку, пока мама ещё чего ни будь не сказала.

Она хотела предупредить подруг, что уходит, но потом решила, что лучше будет отправить смс из машины и бегом побежала к лифту.

За всю дорогу мать не произнесла и слова, как и всегда она была полностью сосредоточена на дороге. Лишь когда Нэнси села, она небрежно бросила ей свою косметичку и строго велела привести себя в порядок. Ну что ж это прогресс, раньше мама никогда не разрешала ей пользоваться её косметикой, да и вообще подходить близко к её дорогим и брендовым вещам.

Нэнси взглянула на своё отражение в зеркальце от Диор и пришла в ужас, тушь потекла, глаза были красными и опухшими, как в прочем и все лицо, а на подбородке была небольшая засохшая царапина. Хоть убей, но девушка не могла припомнить, как её получила, слишком уж туманными были события этого утра и прошлой ночи. А ещё ужасный растрёпанный хвост!

Быстро настрочив смс с извинениями за свой уход Мэди, она приступила к поправке макияжа.

Машина ехала медленно, но красится всё равно было сложно. Кое как сделая тон кожи ровным и замазав огромные синяки под глазами, она накрасила ресницы тушью, предварительно стерев влажными салфетками, все подтёки и нанесла на губы светло розовую помаду, от качки машины несколько раз заехав мимо.

Потом она причесала волосы маминой деревянной расческой и на этот раз оставила их распущенными.

Через пол часа белый порш её мамы припарковался у дорогого французского ресторана, в котором её семья так любила заказывать «Профитроли» – десерт из слоеного теста, наполненный ванильным мороженым и покрытый шоколадным соусом, Рататуй и Киш.

У ресторана их уже ждал отец Нэнси Ричард Уэлс и её младшая сестра четырнадцати летняя Флора Уэлс.

Выйдя из машины миссис Уэлс, мельком окинула взглядом Нэнси, к тому моменту готовую снова расплакаться.

– Веди себя прилично – Проинструктировала она её – Это очень важно. И улыбнись, никто же не умер – с этими словами она гордо зашагала по направлению к входу в ресторан, а внутри Нэнси, что-то, кажется лопнуло. Как она может сейчас ей такое говорить?

На секунду она хотела поймать такси и как можно скорее вернуться обратно в больницу к Мэт, вдруг их бы к ней пустили, хоть на минутку. Эх. Мечты.

В реальности она уже шагала к дверям ресторана. Отец придержал ей и её сестре дверь, и они пошли к своему столику, за которым они всегда сидели. В ресторане как всегда пахло свежими круассанами, но на этот раз этот запах не доставил Нэнси никакого удовольствия. Как она может быть здесь и планировать своё будущее, когда неизвестно будет ли оно вообще у её подруги.

За большим столом уже сидели мужчина и женщина, мужчину Нэнси сразу же узнала, его фотография была на сайте Принстона, вместе с другими членами приёмной комиссии.

Месяц назад она отправила свои документы для раннего поступления и до сих пор ждала ответа. Оказалось, что отец раньше дружил с одним из председателей приёмной комиссии, и он запланировал этот семейный обед специально, чтобы поговорить с ним о колледже.

Дружелюбно поздоровавшись, семья Уэлсов села за стол.

Мэнди Коннар стряхнула невидимую пылинку со своего длинного черного платья от кутюр.

– Надеюсь вы не против, что мы пригласили на обед нашего сына, он скоро придёт – она сказала это таким сладким голосом, что Нэнси даже начало тошнить от её жизнерадостности.

– Он ровесник вашей старшей дочери – добавил Бэн Коннар.

К ним подошла уже давно знакомая Нэнси официантка Клариса и спросила, что они будут заказывать. Конноры заказали рататуй и творожную запеканку на десерт для себя и своего опаздывающего сына. Как только Нэнси хотела сказать, что им как обычно мать её перебила и попросила принести то же, что и их друзьям. Слово «друзьям» она особо выделила.

Мама же знает, что Нэнси ненавидит рататуй с детства, с тех пор как чуть не подавилась им насмерть в восемь лет. Впрочем, ладно, все равно сейчас кусок в горло не лезет.

Девушка хотела проверить, нет ли вестей от подруг, но когда она потянулась к своему клатчу, за телефоном, мать бросила на неё такой взгляд, что девушка сразу же бросила эту затею.

– Итак, Нэнси – заговорил мистер Коннар – Почему вы выбрали именно наш университет.

– Я кстати тоже хочу поступать в Принстон – пропела Флора, но мать шикнула на неё и та поникла.

Нэнси это немного порадовало, в кой то веке акцентируют внимание на ней, а не на её систре.

– Что ж – Нэнси вдохнула побольше воздуха и начала – Я считаю, что самое главное – это попасть в свою среду, найти «свой» университет. Ты сразу понимаешь, что находишься на своем месте. Конечно же, большое впечатление произвела архитектура, старые здания, которые когда-то строили по образу и подобию оксфордских, сам город очень красивый, много зелени вокруг. Но главное – это схожие ценности в студенческом сообществе. В Принстоне ценится разнообразие культур и взглядов, мне это очень близко. Очень дружелюбная атмосфера, не чувствуется враждебной соревновательности. Все понимают, что заслужили свое место, и поддерживают друг друга. Кроме того, в университете очень развита музыкальная традиция, а музыка всегда была неотъемлемой частью моей жизни.

– Но вы можете прочитать это всё в моём эссе – мило добавила она.

В глазах мистера Коннора она увидела одобрение, а мать одними губами сказала – «молодец».