Эфирное время

– Да, я заявляю это совершенно официально. Мой сын ничего не должен был Анисимову. Ни копейки. Анисимов вымогал у него деньги, три тысячи долларов. Мой сын не поддался на шантаж, и за это Анисимов его убил. Все. Мне плохо. Я требую, чтобы вы ушли.

– Если вам плохо, я могу вызвать врача.

– Нет. Давайте, что там надо подписать, и, пожалуйста, оставьте меня в покое.

– Вот, ознакомьтесь и подпишите. – Илья Никитич протянул ей листки протокола. Она проглядывала быстро, и только над последней страницей рука ее застыла.

«Конечно, сударыня, устно врать легче, чем подписываться в официальном документе под собственным враньем», – усмехнулся про себя Бородин.

Елена Петровна колебалась всего минуту, прежде чем подписать последнюю страницу. Бородин не стал ей напоминать, что в протоколе предыдущего допроса, который вел дежурный следователь, черным по белому записано с ее слов, что Анисимов давал в долг ее сыну три тысячи долларов в июле этого года.

* * *

Адвокат Зыслин Лев Иосифович оказался таким молодым и красивым, что Наталья воспряла духом. Ей всегда было проще общаться с молодыми красивыми людьми. У них нет комплексов, они не пытаются самоутверждаться за счет собеседника. И вообще, адвокат просто обязан быть привлекательным. Разве можно не прислушаться к мнению такого приятного молодого человека?

Наталья тут же представила себе, как он своим бархатным низким голосом убеждает высокий суд, что Саня не виновен, и окончательно успокоилась. Этот обязательно убедит. Найдет нужные слова, сумеет произнести их так, что все поверят. Саня будет освобожден из-под стражи прямо в зале суда.

– Кофе? Чай? – любезно предложил Зыслин, когда Наташа опустилась в мягкое кожаное кресло в его маленьком уютном кабинете.

– Кофе, пожалуйста.

– Простите за нескромность, сколько вам лет? – спросил он с ласковой снисходительной улыбкой.

Наташа знала, что выглядит моложе своих двадцати, особенно когда не накрашена. Ее часто принимали за несовершеннолетнюю.

– Мне двадцать.

– А, ну тогда все в порядке. Я, честно говоря, сначала подумал, что вам не больше шестнадцати. Ну-с, Наталья Владимировна, я вас внимательно слушаю.

Аккуратная светло-русая бородка придавала его облику нечто профессорское. Голубые глаза и открытая белозубая улыбка внушали надежду. Молоденькая секретарша в мини-юбке принесла поднос с двумя чашками. Кофе был жидкий, растворимый.

– Моего мужа подставили, – начала Наталья, дождавшись, когда выйдет секретарша, – он ни в чем не виноват.

– Так, минуточку, – Зыслин покачал головой и поднял руку, – давайте все по порядку. По телефону вы сказали, что ваш муж Анисимов Александр Яковлевич арестован и находится в камере предварительного заключения.

– Да, именно так. Его обвиняют в убийстве, но он не убивал.

– Ваш муж ранее привлекался к уголовной или административной ответственности?

– Нет, что вы! Никогда в жизни.

– Хорошо. Теперь давайте уточним ситуацию. Во-первых, в настоящий момент Александр Яковлевич еще не арестован, а задержан. Взят под стражу. Во-вторых, его еще не обвиняют, а только подозревают.

– Откуда вы знаете? Вы что, уже наводили справки?

– Нет, справок никаких я пока не наводил, просто я знаю законы. Пока вина человека полностью не доказана, он всего лишь подозреваемый. Вы уже встречались со следователем?

– Нет еще. Все произошло сегодня ночью. Я знаю, очень скоро, возможно, даже сегодня меня вызовут к следователю, и от того, что я скажу, будет многое зависеть, поэтому я решила прежде всего встретиться с вами, чтобы подготовиться к допросу, не ляпнуть лишнего.

– Американских фильмов насмотрелись? – усмехнулся Зыслин.

– Ну а разве там герои действуют неправильно, когда первым делом обращаются к адвокату? Они, между прочим, гораздо лучше нас знают свои права и умеют их отстаивать. Если моего мужа подставили, может, и следователь купленный, я должна заручиться поддержкой профессионала.

– Разумно, – кивнул Зыслин, – а почему вы так уверены, что вашего мужа подставили?

– Мой муж не мог никого убить. Он не такой человек. Я понимаю, для вас это не довод, так, наверное, все говорят.

– Ну почему же? Далеко не все. Есть жены, которые, наоборот, пытаются любыми средствами отправить своих благоверных за решетку.

– Да, конечно, но у нас совсем другой случай, – Наталья гордо вскинула подбородок, – я сделаю все, чтобы освободить и оправдать моего мужа. Все улики против него, слишком много улик, и это безусловно доказывает, что его подставили. Как будто нарочно так подстроили, чтобы никаких других подозреваемых. Вот он, готовенький. Ведь если предположить невероятное, если бы он на самом деле убил, то уж вряд ли бы завалился спать в том же подъезде, рядом с трупом и с пистолетом.

– А что, он действительно завалился спать рядом с трупом? – Зыслин едва заметно усмехнулся. – Он что, пьян был?

– Да нет же! Он вообще не пьет. То есть иногда выпивает, как любой нормальный человек, но никогда не напивается. Понимаете, ему подсыпали какой-то наркотик в водку или в коньяк, или чем там его поили в этом чертовом ресторане. В общем, его усыпили. А потом, проснувшись, он ничего не мог вспомнить. Кажется, до сих пор не помнит. Есть ведь всякие препараты, отшибающие память?

– Безусловно, – кивнул Зыслин, – и что было дальше?

– Ну что дальше? – Наталья тяжело вздохнула. – Наверное, его, спящего, загрузили в машину, привезли на место преступления, выстрелили из его пистолета.

– Откуда у него оружие?

– Купил по случаю, – Наталья покраснела, – по дурости купил. Просто так, чтобы самому себе казаться крутым.

– Какой марки пистолет?

«Вальтер». Кажется, пятизарядный, я в этом не разбираюсь. Да он эту игрушку вообще редко из дома выносил, только первое время иногда таскал с собой, чтобы в компании показать, в гостях, ну, просто похвастаться. Он для этого и купил, а не для того, чтобы стрелять.

– А вообще он умеет стрелять?

– Один раз на даче в лесу палил в дерево. Нарисовал на картонке мишень, прибил к березе и тренировался. Между прочим, ни разу не попал в «яблочко».

– Лицензия есть на оружие?

– Нет. Я говорила ему, что надо бы зарегистрировать пистолет. Мало ли что? А он отмахнулся, мол, ерунда, у всех его знакомых есть оружие, и никто не регистрирует.

– Интересные у вашего мужа знакомые, – хмыкнул адвокат. – Ну ладно, а личность убитого вам известна?

– Нет! – Наталья ошарашенно уставилась на адвоката, быстрым нервным движением прижала ладонь ко рту. – О господи… Я же правда понятия не имею, кто убит из Саниного пистолета. Извините, я только сейчас поняла, что совершенно не готова к разговору с вами. Я действительно знаю очень мало. – Наташа на секунду закрыла глаза, пытаясь успокоиться, вспомнить, ничего не упустить.

– Не волнуйтесь так, Наталья Владимировна, – подбодрил ее Зыслин, – я ведь не следователь.

– Да, конечно. Я попробую не волноваться. Мой муж ушел вечером на какие-то важные переговоры, его долго не было. Я позвонила ему на мобильный, он нес околесицу, не мог объяснить, где находится, а рядом были слышны какие-то крики, собачий вой. Потом телефон отключился. Я чувствовала, что-то должно произойти ужасное, я не хотела его отпускать, было поздно, мы поссорились…

– Вы давно женаты? – перебил ее Зыслин.

– Два года. Ребенку девять месяцев.

– Рановато начали ссориться. Вы, вероятно, ревнуете мужа, когда он уходит из дома поздно вечером и говорит, что по делам?